История первая. Звонок жене и тревожный чемоданчик
Мне было 24 года, когда меня отправили в Афганистан. Дома, в Ташкенте, остались жена и 10-месячный сын.
Я тогда работал секретарем комитета комсомола 103-го отдельного полка связи. На первых порах о войне открыто никто не говорил. Помню, 10 декабря 1979 года полк подняли по тревоге. Обычно о таких вещах знают чуть ли не за месяц. А тут все случилось внезапно.
Мы и задумались. Но почему-то решили, что нас могут отправить в Иран. Как раз под Ашхабадом сбили вертолет сына местного шаха.
После тревоги один из батальонов отправили на юг. Куда, толком никто не знал. Нас отпустили домой, но только я переступил порог, как звонок в дверь. "Вас срочно в полк по тревоге", – говорит мне боец. Ну я и побежал.
Там сказали, что мой полк ушел, машина по боевому расчету меня ждет. Единственное, что успел, – узнать, куда идем. Сказали: на Самарканд, там догоняешь всех и идешь в колонне. А когда уже в Термез пришли, стало все понятно, что к чему. Географию-то мы знали.
Насколько мы уезжали – на месяц, на год – никто ничего не говорил. С собой только взял тревожный чемоданчик – у офицеров он всегда наготове. В нем – запас на первое время. Сменное белье, мыльно-рыльные принадлежности, еды на трое суток, 30 рублей и по требованию командира две бутылки водки.
А еще сумел дозвониться жене, хоть командир и "рычал". Сказал ей только одну фразу: "Куда не знаю, насколько – тоже неизвестно". Встретились только через два года.
История вторая. Страх мулл
— Сначала советская армия и не думала воевать с афганцами. Заходили мы туда под лозунгом интернационализма. Причем это было реально. Кроме бойцов, шли гражданские специалисты. В колоннах с военной техникой ехали трактора.
Нашей задачей в самом начале было разместить свои гарнизоны по территории Афганистана и оказывать помощь местной армии в артиллерии и авиации. Где-то до середины января в сторону русских не было сделано практически ни одного выстрела. А потом что-то пошло не так…
Знаете, люди разные. Где-то женщину обидели, где-то что-то натворили. В обществе началось "брожение". А потом муллы, когда поняли, что у них власть может уйти, стали исподволь всех мутить.
Затем в Афганистан стали приходить караваны вооружения из Пакистана, Саудовской Аравии. Если у местных сначала было вооружение на уровне карамультуков, в лучшем случае винтовки, то потом уже появились и гранатометы, и пулеметы. Плюс ко всему стреляли они очень хорошо. Первым подарком ребенку в Афганистане была винтовка.
— А кто все-таки начал войну?
— История умалчивает. Никто не знает! Но я считаю, что глупостей наши допустили очень много. Самая главная заключалась в том, что они решили на штыках принести туда социализм. Никто не учитывал, что за все время существования государства Афганистан, а это порядка двух с лишним тысяч лет, его никто ни разу не мог покорить. Начиная от персидских шахов, продолжая Александром Македонским, который через них прошел, но с ними ничего сделать не смог, потом англичане туда совались.
Ребята там свободолюбивые. И объяснять, допустим, что я живу в тепле и поэтому я прав, а ты дурак, потому что живешь на уровне каменного века, неправильно.
История третья. Смерть за стиральную машинку
— В Афганистане я продолжил быть секретарем комитета комсомола. Мой задачей было отвечать за моральный дух бойцов. Комсомольские собрания организовывал, на которым мы обсуждали поступки солдат.
Дури было много. Понимаете, боец – тот же человек, со своими плюсами и минусами. А так как народ в армии был 18-20 лет – жизненного опыта нет, гонору много. И в самоволки бегали, и водку пьянствовали. Ты солдату говоришь: "Туда не ходи, там злой душман". А он идет – обратно уже едет в цинковом гробу.
За два года в нашем полку было 18 погибших. Из них только два человека в бою. Помню, из Союза передали нам стиральные машины. Пять бойцов сперли одну, потащили продавать. Результат – пять трупов. Стиральная машина так и осталась стоять, а на ней коряво было написано: "Нам не нужна ваша техника".
Зато не помню дезертирства. По крайней мере, в нашем полку такого не встречалось.
— А как жили люди по другую сторону войны?
— Впервые посетил местное жилище в Ташкургане 25 декабря, в день ввода советских войск. Афганец пригласил показать, как хорошо он живет. Представьте себе дом размером 10 на 3,5 метра. Внутри посередине рваная занавеска, которая делит его на мужскую и женскую половину. В одной из них теснился он, его брат, сыновья, корова и две овцы. И он считался зажиточным.
В Афганистане тоже хватало своих внутренних сложностей. Сейчас об этом не принято вспоминать, но там была народно-демократическая партия. В ней два крыла, которые враждовали между собой. Издевались друг над другом страшно. Нас возили на экскурсию в тюрьму недалеко от Кабула – там была комната, в которой все стены и потолок обклеены ногтями. Это сколько человек нужно было уничтожить. Меня, честно говоря, там прихватило.
В Кабуле было два высших учебных заведения. Это кабульский университет, который существовал на деньги американцев, и кабульский политехнический институт, который патронировали наши.
Но "духи" были против учебы и жестоко мстили. Я сам был свидетелем того, как учителя убили, а всем ученикам отрубили по локоть правую руку. Понимаете, чем грамотнее человек, тем ему сложнее на уши лапшу вешать.
История пятая. Автостопом по Афгану
— На войне я пробыл два года без трех дней. Страшно было. Скажу больше: там я в Бога впервые поверил. Когда вернулся, мамка сказала, что меня отмолила. Может, так и есть.
Очень советую книгу Эриха Марии Ремарка "На западном фронте без перемен". На мой взгляд, наиболее правдиво писал о войне именно этот автор.
Сложностей в адаптации после войны, к счастью, не возникло. Но было больно от того, что сын меня не узнал. Он подрос, начал разговаривать. Помню, говоришь ему: "Сынок, иди к папе". Нет, отвечает он, папа в Кабуле, ты — дядя.
После войны Павел Клемин продолжил службу в Беларуси и Германии. В 1992 году ушел в запас в Бобруйске.
— А почему у вас нет ни одной фотографии из Афгана?
— Какие-то уничтожили, посчитав провокационными, что-то потерялось. Теперь, конечно, жаль. На фотокарточках были ребята, с которыми дружил. Чем война, с одной стороны, хороша. Она все плохое в человеке поднимает, и ты видишь, чего он стоит.
Мужчина признается, что иногда его одолевают воспоминания, и тогда ему хочется встретиться с друзьями, побывать в Афганистане, но уже с миром. Как выяснилось, в этом он не одинок.
Три года назад Клемин находился на лечении в Витебске, где познакомился с бывшим афганцем. Тот похвастался: проехал по местам боевой славы автостопом.
— Я не поверил – как? А он мне фото приносит. Произошло все следующим образом: сам афганец родом из Таджикистана. Местные перевели его через границу, он вышел на Баглан, а оттуда на автостопе, причем в полевой форме с орденами, добрался до Кабула. Американцы, когда узнали о нем, устроили охоту. Но самое удивительное в этой истории то, что укрывали его бывшие "духи". Да-да, не удивляйтесь. Они вместе даже водку пили. Как мудро отметил главарь "духов": "Ты в нас стрелял, а я в вас, так давай выпьем".
Эта история стала лучшим завершением афганского конфликта, добавляет Клемин.
Нет комментариев