«Самое неизгладимое из моих впечатлений началось с того, что нас отвели на отдых в тыл, в маленькую французскую деревушку. Мы понесли тяжелые потери и должны были снова собраться с силами. Мы отмылись, везде царила чистота, прелесть, которую знает только солдат, покрывшийся коркой грязи.
В часы передышки простая мысль о самой жизни, о голом факте, что ты еще есть, что уцелел вырастает до огромной радости. Ты можешь видеть, дышать, свободно двигаться. Но глубоко внутри – засела острая боль: ты знаешь – через несколько дней все это должно смениться опаленными пейзажами смерти.
После ужина мы вышли из деревни. Вскоре мы оказались перед небольшим зданием с ограждением, вокруг которого стояли часовые. Двор был полон пленных, ждавших отправки в Германию. Это были французы.
Я впервые увидел пленных. Меня ошеломила простейшая мысль, что они такие же люди, как и мы. Французы? Да они же враги. Да их же надо убивать, потому что они хотят уничтожить Германию. Но в тот вечер я постиг одну зловещую тайну – тайну магии оружия. Оружие преображает людей. И все эти безобидные товарищи, которые тихо сидели вокруг, тотчас превратились бы во врагов, появись у них оружие. Меня преследовала эта смутная мысль, что именно оружие и навязало нам войну. В мире накопилось столько вооружений, что, в конце концов, они одержали верх над людьми. И впервые до меня дошло: да ведь я же воюю с людьми! С людьми, так же как и я, оболваненными громкими словами.
Через несколько недель мы снова были на фронте, теперь уже на более спокойном участке. Передний край французов проходил довольно близко. Однажды по ту сторону ничейной полосы поднялся фанерный щит с надписью «Attention» (Внимание) . А через несколько секунд мы увидели лопату с прикрепленной к ней пачкой сигарет. Мы ответили на большом планшете «Compris» (Понял). Мы выставили белую рубашку. На той стороне тоже подняли белое полотно. Какой-то француз медленно пополз в нашу сторону и возбужденно смеялся. На середине полосы он положил пакет и пополз обратно. На нас легонько пахнуло свободой, духом торжества над смертью.
Второпях мы собрали несколько подарков. Я начал медленно высовываться из окопа, потом стал передвигаться вперед на четвереньках. Я пережил чудеснейшее мгновение мира. Я положил свой пакет, взял другой и пополз обратно. На следующий день мы стали выходить одновременно. Тот товарищ был молодой парень лет двадцати. «Bonjour, camarade» - сказал он. Я же совсем обалдел и дважды сказал: «Bonjour, bonjour». Однажды тот товарищ протянул мне руку, и я тоже протянул свою.
В то время подобные эпизоды встречались и на других участках. Об этом проведало верховное командование и выпустило строгий приказ. На фронт приехал какой-то майор. Он, конечно, знал про наше братание. Майор сказал, что останется на передовой до вечера, потребовал себе винтовку.
У нас не было возможности подать знак товарищам. Небольшой знак мы все-таки подали. Начало темнеть. И вдруг я увидел через ничейную полосу медленно поднимавшуюся руку. Я оцепенел от отчаяния. Человек поднимался над бруствером. Бюлер метался, пытаясь подать предостерегающий знак. Но поздно, майор успел выстрелить. Послышался тонкий вскрик, тело исчезло. Начался ожесточенный огонь. Так продолжалось всю ночь.
С тех пор мне пришлось многое пережить. Много людей погибло на моих глазах, я сам убил не одного и не двух. Я стал черствым, бесчувственным. Прошли годы. Но за все это долгое время я старался не вспоминать этот тонкий вскрик под дождем.
Присоединяйтесь к ОК, чтобы подписаться на группу и комментировать публикации.
Комментарии 1