Автор:Полночные сказки
#полночныесказки
- Ну-ка, скажи мне, малыш, пока я был на работе к нам заходили какие-нибудь дяди? – Вадим посадил на коленки четырехлетнего сына, играя роль хорошего отца перед своей матерью. На деле на сына он обращал внимания намного меньше, чем на свой компьютер. – Наша мамочка хорошо себя вела?
Лиза на этот вопрос только глаза закатила, пробурчала что-то под нос и продолжила накрывать на стол. Гостья была, мягко говоря, незваная. Девушка никак не могла найти общий язык со свекровью, та вечно находила какой-нибудь повод для ссоры. То убрано недостаточно чисто (каким-то волшебным образом женщина рассмотрела пыль на верхней полке), то ужин приготовлен не вкусно. А уж тот факт, что девушка отказывалась вручную наглаживать дюжину рубашек мужа (у них дорогущий отпариватель дома, с ним и ребенок справится!) приводил Антонину Львовну в ярость. Почему её дорогой сыночек должен тратить свое время на женскую работу? Может потому, что зарабатывает чуть ли не в три раза меньше жены, сидящей в декрете?
Вот и сейчас свекровь с царственным видом сидела на диване, недовольно поджав губы. По её мнению, Лиза была недостаточна приветлива и дружелюбна. Как она посмела заставлять гостью ждать, отговариваясь каким-то срочным звонком? Ребенка бросила на жутко уставшего Вадима, который только полчаса как пришел с работы. Ни поужинать ни успел, ни отдохнуть… И все же возится с ребенком! Какой у неё сын хороший!
- Мамочка замечательная! – широко улыбнулся малыш, прилипая к отцу. Бабушку он не любил, и идти к ней на ручки отказывался наотрез. Какая-то она строгая и даже немного злая! – А дядя… Дядя приходил, – Марат нахмурил лобик, вспоминая кто был у них в доме. – Высокий такой, в синем костюме.
- И что он делал? Этот высокий дядя в синем костюме? – подозрительно прищурился мужчина, краем глаза замечая, как заинтересовалась ответом его мать.
- Не знаю, – беспечно ответил мальчик, болтая ножками. – Я в комнате был, с машинками играл. А дядя был с мамой на кухне.
- А я говорила! – торжествующе воскликнула Антонина Львовна. – Говорила! А ты все свою женушку защищал, мол, она из дома работает. Теперь понятно. Какая у неё тут работа, и за что ей такие деньги платят!
- Оставьте свои грязные намеки при себе! – Лиза с громким стуком опустила на стол полную кружку чая, расплескав половину её содержимого по столу. – Каждый судит по мере своей распущенности, знаете ли!
- Да как ты смеешь так со мной разговаривать! – задохнулась от возмущения женщина! – Тебя твой собственный ребенок сдал, а ты еще смеешь выделываться!
- Маратик, скажи, пожалуйста, папочки, было ли у дяди что-то написано на спине? – с ласковой улыбкой обратилась к мальчику Лиза. На зло раздувавшего ноздри мужа она принципиально не смотрела.
- Были, – кивнул Марат. – Такие большие, белые! – малыш взмахнул раками, стараясь показать, насколько большими были буквы, и чуть не упал с отцовских колен.
- И что из этого следует? – поучительным тоном поинтересовалась Лиза у супруга. – Только то, что нам наконец-то починили душ в ванной! О чем я тебя просила вот уже полторы недели!
- Я и так на работе устаю, а тут какой-то душ… – возмущенно начал мужчина, но жена его даже слушать не стала. Девушка просто забрала мальчика с колен отца, пригладила растрепавшиеся светлые кудряшки и отправила сына в свою комнату.
- Все, понятно, опять ругаться будете, – обиженно произнес Марат. – Я мультики погромче включу, ругайтесь.
Дождавшись, пока ребенок покинет комнату, Лиза вновь повернулась к супругу. Теперь её тон стал куда жёстче.
- Работаешь? Да ты па полдня штаны в офисе просиживаешь, в стрелялки играешь. Сам ведь рассказывал, что у вас работы почти нет! Приносишь в дом какие-то копейки, которые сам же и тратишь! Ты когда в последний раз в магазине был? Продукты покупал? Вещи ребенку? Я уже молчу об игрушках!
- Не смей повышать на меня голос! – заявил мужчина, мельком поглядывая на мать. – Сантехник, как же! Знаю я, какой это был сантехник! Знаешь, кто ты после этого?
- Еще одно слово, и ты вылетишь из этой квартиры вместе с вещами!
Терпение Лизы лопнуло. Когда она выходила замуж, то надеялась, что будет за мужем как за каменной стеной. Что именно Вадим будет решать возникающие проблемы и обеспечивать семью. Но… её мечты не сбылись. Мужчина оказался настоящим маменькиным сынком, который даже в поликлинику сам сходить не может! Что-то починить? На все один ответ – я не умею, вызови специалиста. Вот только денег на этого специалиста он не давал, считая, что не должен вкладываться в квартиру, целиком принадлежащую жене.
- Давай продадим эту квартиру и купим другую? Тогда я буду чувствовать себя в ней хозяином и устранять все проблемы.
Надо ли говорить, что Лиза категорически отказалась это делать?
А с деньгами вообще был цирк. Сначала Вадим зарабатывал вполне прилично, но, после того как у них родился сын, ситуация резко поменялась. На работе начались сокращения, заказов стало в разы меньше, как, соответственно и денег. Лизе пришлось срочно возвращаться на свою работу, благо для этого даже из дома выходить не требовалось, начальник пошел навстречу молодой маме.
Теперь основным добытчиком в семье стала Лиза. Успевая и за ребенком присмотреть, и работу выполнить, и домашние дела сделать, девушка чудовищно уставала. А Вадим приходил с работы, ужинал, бросал грязную посуду на столе и садился за компьютер. Он, видите ли, отдохнуть хотел…
- Вылечу из квартиры? Да я сам ухожу! И на развод подам! Всем знакомым расскажу, что поводом для этого стал твой “сантехник”!
Антонина Львовна сидела и с довольным видом поддакивала сыну. Она пока еще не понимала, что с разводом пропадут и весьма приличные деньги, которые ежемесячно переводил ей сын. А когда поймет, будет уже слишком поздно…
**********************
Лиза немножко погоревала, но вскоре поняла, что без мужа ей живется куда легче. Никто не устраивает скандалы, требуя ужин из трех блюд. Никто не разбрасывает вещи (Марат не в счет, он ещё совсем малыш). Никто не сидит по полночи за компьютером, мешая девушке спать. А самое главное, появилось довольно много свободных денег, которые Лиза с удовольствием тратила на маленькие радости себе и сыну.
Вадим как-то раз попытался вернуться, высокопарно заявив, что готов простить жену ради сына. Кажется, жить в одном доме с матерью ему не понравилось. На что был культурно послан.
Лизе хорошо и без него…
Тётенька
Городок у нас маленький, но есть в нём две достопримечательности: узловая станция, с которой идут поезда в разные концы страны, и две загородные улицы. Там только одноэтажные дома, и у каждого — сад и масса цветов.
И вот мой муж Фёдор — золотые руки — построил там дом, настоящий дворец, в два этажа, с верандой, балконами и даже двумя входами. Я тогда удивлялась, зачем разные входы, а он объяснил, что для сыновей — у нас их двое было, Иван и Костя.
Но всё сложилось по-другому. Началась война с фашистской Германией. Сначала ушёл мой Фёдор, потом один за другим два сына, а через несколько месяцев пришла из части похоронка — погибли оба…Я сходила с ума. Хожу по пустому дому-дворцу и думаю — как жить?Работала я в это время в райкоме, мне очень сочувствовали, успокаивали, как могли. Однажды иду я около вокзала, и вдруг летят три самолёта. Люди как закричат: "Немцы, немцы!” — и рассыпались в разные стороны. Я тоже в какой-то подъезд забежала.
И тут зенитки стали по самолётам бить: узловая станция сильно охранялась, через неё шли поезда с солдатами и техникой. Вижу — бежит по площади женщина с девочкой на руках. Я ей кричу: "Сюда! Сюда! Прячься!” Она ничего не слышит и продолжает бежать. И тут один из самолётов сбросил бомбу прямо на площадь.
Женщина упала и ребёнка собой прикрыла. Я, ничего не помня, бросилась к ней. Вижу, она мёртвая. Тут милиция подоспела, женщину забрали, хотели и девочку взять.
Я прижала её к себе, думаю, ни за что не отдам, и сую им удостоверение райкомовского работника. Они говорят — иди, и чемодан той женщины отдали.
Я — в райком: "Девчата, оформляйте мне ребёнка! Мать на глазах у меня убили, а об отце в документах — прочерк…”Они сначала стали отговаривать:
"Лиза, как же ты работать будешь? Малышку в ясли не устроишь — они забиты”. А я взяла лист бумаги и написала заявление об увольнении: "Не пропаду, — говорю, — надомницей пойду, гимнастёрки солдатам шить”.
Унесла я домой мою первую дочку — Катю, пяти лет, как было указано в документах, и стала она Екатериной Фёдоровной Андреевой по имени и фамилии моего мужа.Уж как я любила её, как баловала… Ну, думаю, испорчу ребёнка, надо что-то делать.
Зашла я как-то на свою бывшую работу в райком, а они двух девчушек двойняшек, лет трёх-четырёх, в детдом оформляют. Я к ним: "Отдайте их мне, а то я Катю совсем избалую”. Так появились у меня Маша и Настя.А тут соседка парнишку привела шести лет, Петей звать. "Его мать беженка, в поезде умерла, — объяснила она, — возьми и этого, а то чтб у тебя — одни девки”.Взяла и его.Живу с четырьмя малютками. Тяжело стало: и еду надо приготовить, и постирать, и за детьми приглядеть, да и для шитья гимнастёрок тоже нужно время — ночами их шила.
И вот, развешиваю как-то во дворе бельё, и входит мальчик лет десяти-одиннадцати, худенький такой, бледный, и говорит:— Тётенька, это ты детей в сыновья берёшь?Я молчу и смотрю на него.
А он продолжает:— Возьми меня, я тебе во всём помогать буду, — и, помолчав, добавил: — И буду тебя любить.Как сказал он эти слова, слёзы у меня из глаз и полились. Обняла его:— Сыночек, а как звать тебя?— Ваня, — отвечает.— Ванюша, так у меня ещё четверо: трое девчонок да парнишка. Их-то будешь любить?
А он так серьёзно отвечает:— Ну так, если сестры и брат, как не любить?
Я его за руку, и в дом. Отмыла, одела, накормила и повела знакомить с малышами.— Вот, — говорю, — ваш старший брат Ваня. Слушайтесь его во всём и любите его.И началась у меня с приходом Вани другая жизнь. Он мне как награда от Бога был. Взял Ваня на себя заботу о малышах, и так у него складно всё получалось: и умоет, и накормит, и спать уложит, да и сказку почитает. А осенью, когда я хотела оформить его в пятый класс, он воспротивился, решил заниматься самостоятельно, сказал:— В школу пойду, когда подрастут младшие.
Пошла я к директору школы, всё рассказала, и он согласился попробовать. И Ваня справился.Война закончилась. Я запрос о Фёдоре несколько раз посылала, ответ был один: пропал без вести.И вот однажды получаю письмо из какого-то госпиталя, расположенного под Москвой: "Здравствуй, Лиза! Пишет незнакомая тебе Дуся. Твой муж был доставлен в наш госпиталь в плохом состоянии: ему сделали две операции и отняли руку и ногу.
Придя в себя, он заявил, что у него нет ни родственников, ни жены, а два сына погибли на войне. Но когда я его переодевала, то нашла у него в гимнастёрке зашитую молитву и адрес города, где он жил с женой Лизой.
Так вот, — писала Дуся, — если ты ещё помнишь и ждёшь своего мужа, то приезжай, если не ждёшь, или замуж вышла, не езди и не пиши”.Как же я обрадовалась, хоть и обидно мне было, что Фёдор усомнился во мне.
Прочитала я письмо Ване. Он сразу сказал:— Поезжай, мама, ни о чём не беспокойся.
Поехала я к мужу… Ну, как встретились? Плакали оба, а когда рассказала ему о новых детях, обрадовался. Я всю обратную дорогу о них говорила, а больше всего о Ванюше.
Когда зашли в дом, вся малышня облепила его:— Папа, папа приехал! — хором кричали. Всех перецеловал Фёдор, а потом подошёл к Ване, обнял его со слезами и сказал:— Спасибо, сын, спасибо за всё.
Ну, стали жить. Ваня с отличием закончил школу, пошёл работать на стройку, где когда-то начинал Фёдор, и одновременно поступил на заочное отделение в Московский строительный институт. Окончив его, женился на Кате.Двойняшки Маша и Настя вышли замуж за военных и уехали. А через пару лет женился и Пётр.
И все дети своих дочек называли Лизами — в честь бабушки.
Сложное счастье
Автор: Людмила Лаврова
- То есть, как это разводимся? Денис, ты что, шутишь?
Ольга смотрела на мужа и ничего не понимала. Какой развод? Они почти двадцать пять лет уже вместе! Через две недели как раз отмечать будут… или уже не будут? Мысли путались. А как же банкет, гости? Приглашения уже разосланы… Все приедут. Вся семья соберется. Друзья телефон оборвали, спрашивают, что дарить… А, кто-то, как Юлька, например, лучшая подружка, уже прислал свой подарок. Жаль, что не приедет. Далеко, да и куда ей на шестом месяце в самолет? Пусть дома сидит. Потом увидятся и еще раз отметят. Юлька ведь не последнюю роль сыграла в создании их семьи. Именно она познакомила Ольгу с Денисом, своим одногруппником. А потом громче всех кричала на свадьбе: «Горько!», прикрываясь от гнева Ольги букетом невесты, который та даже бросать не стала, а просто отдала подруге.
- Не пойму, что твой Коля тянет? Такую девушку упустит!
- Куда он денется? – Юлька поправляла прическу Ольге. – Всему свое время, Оль! Он еще не дозрел. А зачем мне зелененький муж? Оскомину набить и развестись через пару лет в лучшем случае? А потом вот это все – раздел имущества, детей, родственников, потому, что к тому времени они меня все будут обожать? Нет уж! Подожду лучше урожая. - Что-то ты на два года слишком много напланировала! – Ольга покатывалась со смеху, глядя как подруга сердитыми взмахами кисточки приводит свой макияж в порядок.
- А я не умею жить наполовину. Если уж брать и делать, так все сразу!
- А дети, Юль? Сразу и дети? А не ребенок?
- Да! Хочу двойню! Раз отмучилась и сразу полный комплект! У меня все шансы есть. И у меня в семье, и у Коли прецеденты были. - А комлпект-то потом воспитывать еще надо.
- Так двоих-то легче, чем одного.
- Почему это? – Ольга с интересом слушала рассуждения подруги. Юлька вообще всегда была умной и прагматичной. Когда в детстве они шкодили, попадало всегда кому угодно, но не Юленьке. Та всегда умела продумать «дело» так, чтобы в итоге остаться вне подозрений. Надо отдать ей должное, этот момент Юля всегда старалась распространять на всех участвующих в проказе. Но, если кто-то решал, что умнее и делал по-своему, то тут уже она отходила в сторонку и молча наблюдала, как «умнику» доставалось от родителей.
- Все просто, Оль! Конкуренция, естественно, здоровая и правильно организованная. Наличие постоянного партнера для игр. И статус матери года за то, что воспитываю одновременно двух детей. Мало? Еще перечислять?
- Не надо! – Ольга смеялась, но почти не сомневалась, что Юлька получит все, чего желает.
Так и вышло. С той только разницей, что кто-то там сверху обладал еще большим чувством юмора, чем Юлия, и вместо двойни она родила сразу тройню. Видимо, небо решило испытать ее на прочность и посмотреть, как она справится с поставленной задачей.
Справилась Юля, надо отметить, превосходно. К тому моменту родня мужа ее и правда успела оценить. Никогда и никому не кланяясь, Юля со всеми общалась ровно и спокойно, но готова была прийти на помощь в любой момент. Как правило, эта помощь заключалась в вовремя организованной деятельности Юлькиного мужа, который никогда не горел желанием строить из себя спасителя человечества. Но, тут ему пришлось уступить жене, которая, строя долгосрочный прогноз, твердила:
- Вот придет время, когда нам нужна будет помощь и что тогда? Получим известную фигуру из трех пальцев под нос? Нет уж, милый! Меня такой расклад не устраивает! Хочешь жареной картошки с грибами на ужин? Тогда поезжай к маме и разберись с новым шкафом. Тебе его собрать пару часов, а маме приятно. И скажи, что окна я приеду мыть в следующие выходные.
В итоге, когда Юле понадобилась помощь с детьми, две бабушки и один дед, так как Юлькиного отца давно не было на свете, присутствовали в наличии и готовы были помогать с внуками в любое время суток. Поэтому, Юлия родила и выходила детей, который из-за малого веса какое-то время были в зоне риска, а потом, поразмыслив, поступила в университет.
- Юлька! С ума сошла! Когда ты успевать все думаешь? – Ольга от удивления просто не находила слов.
- А кому в голову придет поставить плохую оценку матери троих детей? Зато у меня мозг в декрете не атрофируется, а после оного – я специалист широкого профиля – и экономист, и юрист в одном флаконе! Чем плохо-то?
Диплом Юля благополучно получила, а после еще более благополучно устроилась на работу, уверив работодателя, что зарплаты, которую ей будут платить, вполне достаточно будет для услуг няни.
- Юль, но ведь это же впритык! Что тебе останется?
- Во-первых, в няне я пока не нуждаюсь, бабушки справляются, но работодателю знать об этом совершенно необязательно. Пусть спит спокойно. А, во-вторых, Оль, мне нужен опыт. Какая бы «корочка» у меня не была, кому я нужна, если делать толком ничего не умею? Опыт нужен, а не база. Пусть я пару лет посижу на минимуме, зато потом смогу сама выбирать условия, на которых уйду в другое место. Ольга смотрела на то, как живет подруга и удивлялась. Как может женщина успевать все и сразу? Не уставая, не зависая на одном месте, как это часто получалось у нее самой. Ольге всегда, с самого детства, было сложно принимать решения. Даже выбрать какие колготки надеть в садик – красные или синие, и то было проблемой.
- Зато, ты если что-то решила, то это точно так, как надо. Не то, что я – вечно мечусь как ужаленная! – Юля успокаивала подругу. – Ты – консерватор, Оль. А это самые надежные люди на свете.
Надежные… Да уж! То-то Денис эту надежность оценил! Да как он может вообще?! Зачем это все? Ведь нормально жили?! Да, отсутствие детей сильно осложняло их семейную жизнь, но с этим вопросом они смирились уже давно, решив, что, раз не дано, то значит так и будет. Ольга какое-то время работала волонтером в детских домах и поняла для себя, что взять совершенно чужого ребенка не сможет. Дело было не в том, что ей не хватило бы сил или средств для его воспитания. Она боялась, что не сможет стать для маленького человека настоящей мамой. Не сможет любить так как надо. Как именно надо, Оля не знала, но что-то ей подсказывало, что для такого действия нужно что-то большее, чем простое желание.
- Вы просто не встретили еще своего ребенка. – Светлана Николаевна, директор одного из детских домов, который курировала фирма Ольги, внимательно наблюдала за тем, как волонтеры водят хоровод с детворой вокруг елки. Ольга стояла рядом с ней и с такой тоской смотрела на малышей, что даже бывалой Светлане, становилось не по себе. – Вы увидите своего и пропадете. И ничто вас тогда уже не остановит. Ни проблемы, ни трудности.
- А если не увижу? Если нет его, такого ребенка? – Ольга отвернулась от елки и принялась расставлять на столах привезенные подарки. – Если не дано мне быть матерью?
- Значит, не дано. – Светлана согласилась так спокойно, что Ольга невольно дернулась. – Лучше так, Оль, чем попытаться взять на себя ответственность, а потом не справиться с ней. Тогда вместо одной несчастной тебя, будут несчастными двое – ты и ребенок. Я таких историй тут насмотрелась. Видишь Мишеньку? Его уже дважды возвращали.
- Господи! Как это? Он же маленький еще совсем! Сколько ему? Пять?
- Шесть будет. В первой семье он прожил два года, во второй – год.
- Почему, Света? Как можно так? Взять маленького, а потом вернуть?
- В первый раз это был собственный ребенок. Взяли сироту, а потом появился свой. Очень частая история, как это ни печально.
- А во второй раз?
- Там все сложнее. Семья хорошая, но не рассчитали силы. Своих двое и трое приемных. Миша стал четвертым. И на него любви не хватило. Зачем они его брали – не скажу, не знаю. Но, факт остается фактом. Мишка у них прожил почти год, а потом просто сел в угол и отказался есть.
- Как это? – ахнула Ольга.
- А вот так. Даже воду пить отказывался. Просился в детский дом. Просил забрать его, потому, что «не любят». Психолог работал с ним долго, но сделать ничего не смог. Вернули. Только, знаешь, что, Оль?
- Что?
- Лучше бы и не брали. Мне страшно за этого мальчишку. Он еще такой маленький, а уже готовый старичок. Никому не верит, ни на что не надеется. И вряд ли уже у кого-то получится дать ему дом. Тут такой запас любви нужен, что, даже не знаю, найдется ли подобный на Земле.
Разговор этот поверг Ольгу в такую бездну отчаяния, что она еле остановила себя, чтобы не начать оформлять документы на Мишу. Отрезвило ее и привело в себя Юлькино:
- Уверена, что в тебе хватит той самой любви? А если нет? Оль… Подумай еще. Не торопись. Это ведь ребенок. И подумай, что тобой движет. Если просто жалость, то брось эту затею. Или станешь одной из тех, кто его предал. Разве этого ты хочешь для малыша? А для себя? Хочешь, я тебе одного из своих выдам на время. Почувствуешь себя в роли мамаши и решишь, а надо ли оно тебе?
Ольга отказалась. В детский дом она больше не ездила, помогая на расстоянии, но о Мише почему-то помнила все время. Он стал для нее своеобразным маячком, говорящим, что жить нужно так, чтобы не сделать кому-нибудь больно. Эту науку Ольга тогда усвоила раз и навсегда.
Ольга обхватила себя руками за плечи. Холодно… Почему так холодно? Ведь только осень на дворе и отопление уже включили! Что ей сейчас делать? Надо, наверное, помочь Денису вещи собрать? А какие? Теплые тоже нужно? Пока еще не очень холодно, но, у них же здесь долго тепло не бывает… Короткое оно, их лето, а осени всего ничего обычно... Север… То ли дело у мамы, в Краснодаре! Оля и не знала, что такое – мерзнуть! Всю зиму в легкой кожаной курточке. Редко, когда куртки потеплее доставали. Только, если в горы на выходные собирались... Ольга вдруг поняла, чего ей больше всего хочется. К маме. И уйти с ней в горы на несколько дней. Чтобы никого и ничего рядом. Только они вдвоем и свобода… Вот только мамы больше нет. И Дениса теперь тоже не будет…
Господи, да не нужна ей эта свобода! Ей нужен муж рядом. Чтобы все как раньше – кофе на завтрак и среди ночи, когда приспичит. Разговоры до утра, просто потому, что не спится. Неожиданные вылазки в театр или за город. У них никогда не получалось что-то планировать. Самые лучше дни, проведенные вместе, были как раз такими – нежданными, спонтанными и совершенно неорганизованными. Денис мог просто позвонить среди рабочего дня и спросить:
- Оль, что делаешь?
- Занята страшно! У меня два собеседования, а потом нужно в банк.
- А, давай, ну его? Поехали? Побродим?
И Ольга бросала все, а уже через час они шли по лесу молча, или перекидываясь ничего не значащими фразами, и было хорошо…
Теперь это «хорошо» осталось в прошлом… Ее прошлом. Она будет об этом помнить, а он – вряд ли. У него будет будущее. С новой этой пассией, которая ждет ребенка… Ребенка! В этом все дело? Или все-таки в том, что их брак был ложью с начала и до конца? Первое Ольга еще готова была принять и понять как-то, а вот второе… Нет! Ведь тогда получается, что она пустышка, ноль, не женщина… Если не смогла за столько лет сделать одного единственного человека счастливым настолько, чтобы даже мысли уйти от нее у него не возникло…
Ольга стояла у окна в кухне, прижавшись коленями к горячей батарее и пыталась заставить себя обернуться, что-то сделать, но не могла. Она слышала, как Денис ходит по квартире, как открывает ящики комода и хлопает дверями. Ее трясло так, что даже горшок с единственным цветком в ее доме, который когда-то привезла ей Юлька, сдвинулся на край подоконника. Когда входная дверь, наконец, хлопнула, Ольга разжала ладони и опустила их на подоконник, вжавшись пальцами в гладкую поверхность так, словно хотела сломать его, а потом выпрямилась, смахнула на пол тяжелый горшок и закричала.
Легче не стало. Темная земля, разлетевшаяся вперемешку с осколками по всей кухне, странным образом привела ее в чувство. Все верно, все правильно… Именно такое сейчас все – черное… Ничего светлого нет и быть не может. Потому, что нет света больше. Он ушел только что, закрыв за собой дверь и оставив ее совершенно одну. И дальше придется на ощупь, не понимая, как и куда идти. Потому, что ориентиров, способных помочь ей, больше нет…
Кроме одного…
Ольга оторвалась, наконец, от батареи, прошла прямо по осколкам, не обращая внимания на боль, которая пронзила порезанную ногу, добрела до спальни и сняла с зарядки телефон, оставленный там.
- Юуууль…
Это был даже не плач… Что-то похожее на звериный, только от сильной боли появляющийся, вой, вырвалось у Ольги и больше она ничего сказать не смогла. Да Юле это было и не нужно. Она поняла все сразу и без всяких объяснений.
- Денис ушел?
- Дааа…
- Ясно! Встречай меня завтра.
- С ума сошла! – Ольга пришла в себя мгновенно, едва услышав привычно деловитый приказ подруги. – Нет! Не смей! Я не хочу! Юль, пожалуйста! Я ж себе не прощу, если что с тобой или ребенком случится… Погоди… - Ольга вдруг осеклась, что-то начиная понимать. – Ты знала?!
- Не так. Догадывалась. Когда вы приезжали в последний раз, Денис на меня глаза не поднимал. А я не поняла почему. Сейчас только все сошлось. Оля! Все к лучшему!
- Юль, что к лучшему? Мне жить не хочется! У меня ведь ничего не осталось! Все ушло! Понимаешь ты, все! Вся жизнь коту под хвост… Что делать теперь?
- Купи себе платье!
- Что? – Ольга так удивилась, что чуть не уронила телефон. – Что ты сказала?
- То, что слышала. Купи себе платье. То, на которое денег пожалела. Вот прямо сейчас пойди и купи. Поняла? И потом мне покажешь. Не сиди дома, не вой! От этого ничего не изменится! Купи платье, а потом садись в поезд или на самолет. Я себя прекрасно чувствую. Пойдем в горы.
- Какие горы, Юля?! Тебе рожать скоро!
- И что? Я инвалид по-твоему? Мы без палаток. Остановимся в гостинице какой-нибудь с удобствами. И недалеко гулять пойдем. Просто подышим. Не будь эгоисткой. Мне это тоже надо, а то я тут свихнусь скоро. У Федора соревнования через неделю, а Машка с Дашкой укатили на сборы в Сочи. Вот и надо ловить момент, а то потом у меня вообще вариантов не будет. Так что мне это надо даже больше, чем тебе. Давай! Через полчаса жду от тебя номер рейса. Не заставляй нервничать беременную женщину!
Юля отключилась, а Ольга в недоумении уставилась на телефон. И что теперь делать?
Ответ пришел сам собой. Ольга медленно встала и подошла к зеркалу. Вот она. Все годы до копеечки на лицо сейчас. Уже не девочка, что уж. Но и не старуха. Нечего! Вполне себе еще! Юность осталась далеко позади, но это же не значит, что пора себя отпевать? Не дождутся! Если Денис думает, что она сядет в угол и укроется болью – не дождется! Права Юля, ох, как права! Нечего!
Ольга пробежала пальцами по волосам, сердито смахнула остатки слез и выпрямилась. Двигаться надо. Если сейчас сядет, то уже не встанет.
Телефон лег на ладонь привычно и удобно. Несколько строк и полетели сообщения, отменяя все запланированное на ближайшее время. Так! Теперь пара звонков, чтобы отменить ресторан и прочее. Готово!
Ольга отложила телефон и встала. Веник! Ей нужен веник!
Напрочь забыв, что в доме два пылесоса, она вооружилась тряпкой и веником и навела порядок на кухне. Потом купит новый горшок, не до того сейчас.
Платье село как влитое. Не зря она так на него «запала». Яркое, красное, так отличающееся от всего, что Ольга носила в последнее время. Она предпочитала спокойные тона, оставляя «вырви глаз» яркой, любящей эпатаж, Юльке. Та умела ходить по грани, не вызывая негативных эмоций, но умея привлечь к себе внимание. Ольге это было не дано, да она и не стремилась к подобному. Ей проще было быть наблюдателем.
А вот сейчас это желание вдруг ушло, уступив место чему-то совершенно иному. Почему нет? Неужели она настолько проста, что уже не способна привлечь к себе это самое внимание?
Нет… Зеркало показывало совершенно другую Ольгу. Да - уставшую, расстроенную и растерянную, но не сломленную. Есть еще что-то… Есть. И никто это у нее не отнимет. Разозлиться бы! Так, чтобы эмоции водопадом и смыло бы все, что не нужно теперь! Не получается… Почему она не может? Может быть, потому, что понимает, почему Денис ушел? Понимает, чего ему стоило это? Он ведь тоже привык к ней. Они давно уже были больше, чем муж и жена. А друга предавать всегда сложнее и больнее… Ох, Денис, зачем же тогда?
Рейс оказался неудачным, с пересадкой, но Ольга не расстроилась. Так даже лучше. Есть на что отвлечься, отгоняя от себя хандру и плохие мысли.
Поездка удалась. Они с Юлькой облазили все окрестные маршруты рядом с той гостиницей, где остановились. Вышагивая по тропинкам, они или молчали, или говорили, перебивая друг друга и словно боясь упустить что-то важное. Ольга чувствовала, что ее постепенно «отпускает». Юля умела привести такие аргументы и доводы, что казавшееся еще накануне важным, вдруг теряло всякий смысл, а то, что было незначительным – выходило на первый план и заставляло задуматься о том, как жить дальше.
- Возвращайся. Что тебе там одной делать, Оль? Бизнес? Ну, что бизнес? Как будто здесь мало детей и детские центры не нужны. Вон, у нас новый район рядом строят – хоть десять штук открой – мало будет. Да и папа твой болеет. Ты же сама его собиралась увозить отсюда, чтобы рядом был. А теперь не придется ничего менять. Ни квартиру, ни климат. Хочешь с ним живи, а хочешь рядом что-то купи и присматривай просто. Подумай.
Ольга думала. И к концу незапланированного этого отпуска решила, что – да. Так будет лучше.
Развод, продажа квартиры и машины, оформление документов, связанных с делом, в которое Ольга вложила столько, что посчитать сейчас даже и не решилась бы. Все это уже уходило от нее, оставляя только воспоминания и опыт. Постаравшись отделить эмоции от всего остального, Ольга, сцепив зубы, встретилась пару раз с Денисом, постаравшись держать себя в руках, а потом решительно удалила его номер из контактов и приказала себе забыть все, что было связано с бывшим мужем.
Краснодар встретил ее настоящей весной, летящей в яблоневом цвету и сияющей солнцем. Дышать сразу стало легче и Ольга, не давая себе ни минуты покоя и передышки, принялась устраивать свою новую жизнь. С отцом жить она не стала, купив квартиру поблизости. А все потому, что скромная благообразная женщина, с которой Ольга столкнулась как-то в дверях, когда заехала к отцу с незапланированным визитом, спокойно поздоровалась с ней, улыбнувшись так тепло, что стало ясно – лучше, если в доме останется один хозяин. Любовь Валентиновну Ольга приняла спокойно. Делить им было совершенно нечего, а за отца Оля была только рада. Она хорошо знала, как родители любили друг друга, но не считала, что с уходом матери отец должен посвятить свои дни только тоске по ней. Глядя, как бодро он разбирается с газоном на даче, пока они с Любой готовили чай, Ольга только радовалась тому, что у самого родного ее человека появился стимул жить дальше.
- А Игорь-то еще ничего у нас, а, Оленька? – Любовь Валентиновна смотрела на отца Ольги с таким трепетом, что становилось ясно – вот она, любовь пресловутая. Есть, дышит, живет. Просто кому-то она дается легко, а кому-то непросто. А кому-то не дается вовсе, пряча свое лицо и не давая даже мельком увидеть его.
То, что Ольга видела сейчас, давало надежду. Если отец встретил своего человека так поздно, почти на закате жизни, то, может быть и ее, Ольгин, человек, тоже где-то недалеко? Просто она его пока не видит?
Год прошел, как и не было. Два детских центра, которые Ольга открыла в новых районах города, работали в полную силу и забот хватало для того, чтобы не думать о плохом. Но, несмотря на то, что Ольга постаралась полностью изменить все, что связано было с ее прежней жизнью, начиная со своего гардероба и прически, и кончая тем, что она завела-таки собаку, о которой мечтала столько лет, тоска нет-нет, да и приходила вечерами. И становилось душно и темно. Ольга сидела тогда на темной кухне, гоняя по столу чашку с остывшим чаем и думала о том, что отдала бы сейчас все на свете, лишь бы Денис щелкнул выключателем, тронул за плечо и спросил:
- Ты чего, Оль? Плохо? Давай чаю сделаю горячего? И ты мне все расскажешь.
Ольга понимала, что это все неправильно и уходя, нужно уходить окончательно, но не могла уничтожить в себе эту часть своей души. Не давала уйти Денису окончательно…
Вопрос с налогами, возникший почти полтора года спустя после продажи бизнеса, даже слегка обрадовал ее. Нужно ехать, разбираться на месте, а это движение и какие-то новые заботы. Хорошо!
Проблема оказалась не такой сложной, и Ольга решила ее буквально за день. И, оказалось, что есть еще целый день до обратного рейса, который нужно чем-то занять. Она прогулялась по городу, а потом поехала в тот район, где жила раньше. Что ее потянуло туда? Зачем? Хотелось глянуть снова на места, где она была счастлива. Или несчастна. Это уж как посмотреть.
Один из ее центров закрылся, а другой продолжал работать. И Ольга, немного постояв у окна, разглядывая склоненные над альбомами головы детишек, занятых рисованием, улыбнулась, когда молодой преподаватель зарычал, показывая медведя, а детвора завизжала от восторга, размахивая кисточками. Хороший парень! Детям явно нравится. А это главное. Чтобы интересно было, чтобы с выдумкой. Тогда будет нескучно.
Окинув последний раз взглядом фасад и вывеску, которую новые хозяева попросили оставить, Ольга пошла к остановке. Вот их прежний дом, где они когда-то жили с Денисом, вот большая детская площадка, на которой Ольга так хотела гулять со своими детьми, а вот и парк, в котором они так любили гулять по выходным.
Что заставило Ольгу свернуть туда, она не поняла. Не собиралась же задерживаться. Но, знакомая дорожка сама легла под ноги, и Ольга зашагала по ней, разглядывая новые скамейки и отреставрированный фонтан.
Мужчина, сидевший на лавочке у фонтана, катая перед собой коляску, показался ей знакомым. И только сделав еще пару шагов, Ольга замерла, узнав, наконец, Дениса. Она сначала не поняла, что изменилось в ее бывшем муже. Да, голова почти совсем побелела, но он вообще начал седеть. Это у них семейное. Отец Дениса стал седым как лунь, не дожив и до сорока лет. Да, Денис сидел, как-то неловко завалившись на бок, и смотрел куда-то в сторону, машинально толкая коляску взад-вперед перед собой. Но, главное было не это. Ольга машинально сделала шаг, другой, а потом почти побежала по дорожке, словно пытаясь обогнать время. Денису было больно. Больно до такой степени, что он словно уменьшился в размерах, стараясь стать практически невидимкой. И Ольга не могла этого допустить. Как бы то ни было, но она его знала. Знала, как помочь и что сказать, чтобы прогнать эту боль. Только бы он позволил. Только бы не прогнал ее сразу…
- Денис…
Услышав ее голос, он вздрогнул и опустил голову еще ниже, вжав ее в плечи и не решаясь поднять глаза.
- Здравствуй, Оля.
Она опустилась на скамейку рядом с ним и спросила:
- Как дела?
Вопрос этот был настолько неуместен и глуп, что ей тут же захотелось сбежать куда-нибудь, но она осталась, глядя, как Денис остановил движение коляски и все-таки поднял глаза на нее.
- Плохо. Плохо мои дела, Оль.
- Почему?
Этот вопрос был еще более неуместен, но Ольга решила, что гори оно все! Если она сейчас не спросит и не поймет, как и что сложилось у Дениса, она так и не сможет отпустить от себя все то, что еще держало ее.
- Потому, что я один. Потому, что я ненормальный, растерявший все, что имел в этой жизни хорошего. Тупо, бездарно, из-за случайности, которая стоила мне всего.
- Врешь. – Ольга смотрела на Дениса и понимала, что готова сейчас на что угодно, лишь бы не было этих без малого двух лет, которые разделили ее жизнь на до и после. – Врешь, Денис. У тебя есть все, что тебе нужно. Гораздо больше, чем ты оставил мне.
Ольга кивнула на коляску.
- Мальчик или девочка?
- Дочь. Ева.
- Молодая жена, ребенок – что тебе еще для счастья надо?
- Нет жены, Оль. Милы больше нет. Роды были тяжелыми.
Ольга ахнула задохнувшись. Почему-то ей не было сейчас дела до того, что эта женщина стала причиной по которой рухнуло все. Ей было отчаянно жаль молодую, ничего еще толком не видевшую девчонку, которая воспользовалась правильным моментом на корпоративе, чтобы попытаться устроить свою жизнь. Денис почти не пил и все в его компании это знали. Почему в тот предновогодний день он перебрал и почему позволил увезти себя с праздника именно Милочке, не знал никто. Но, случилось то, что случилось. И результат этой случайности спал сейчас, мирно посапывая в коляске, которую Денис снова принялся катать перед собой, опасаясь, что дочь вот-вот проснется.
Они долго молчали с Ольгой, а когда все-таки заговорили, одновременно, перебивая друг друга, оказалось, что им настолько много нужно сказать друг другу, что Ева успела выспаться и открыть глаза, чтобы увидеть зажигающиеся фонари парка и высокие звезды, что появлялись одна за другой в стремительно темнеющем небе.
Ольга встала, чтобы глянуть на девочку и застыла, разглядывая личико ребенка.
- Когда ты увидишь своего ребенка, ты все поймешь, Оля! – далекий, почти забытый голос Светланы прозвучал так ясно рядом, что Ольга невольно обернулась.
А спустя полгода та самая Светлана Николаевна привела в свой кабинет темноволосого, серьезного мальчика и, кивнув Ольге, вышла, чтобы дать возможность поговорить с ребенком наедине.
- Миша, ты знаешь, зачем я пришла?
- За мной.
- А ты хочешь жить со мной?
- Не знаю. Не думаю, что вы меня возьмете.
Мальчишка разглядывал Ольгу без всякого интереса. Темные глаза смотрели прямо и почти равнодушно. Крошечная искорка, мелькнувшая было, когда Ольга спросила о том, хочет ли Миша жить с нею, погасла сразу, как только она достала фотографии.
- Это ваш муж?
- Да.
- А это ваша дочка?
- Нет, Миша. Не моя.
Искорка снова вспыхнула, и Ольга больше не дала ей потухнуть.
- Это не мой ребенок, Миша, но я стану ей мамой. И тебе. Если ты сам захочешь.
- Вы меня вернете.
- Почему?
- Все возвращают.
- Я – не все. Знаешь, почему?
- Нет.
- Потому, что я знаю, что такое потерять все. Когда ничего не остается и никто тебя больше не любит. Это очень больно.
- Я знаю…
- А знаешь, кто такая мама, Миш?
- Нет.
- Это та, кто никогда не позволит сделать так больно своему ребенку.
- Вам меня жалко?
Ольга внимательно посмотрела на мальчика и медленно покачала головой.
- Нет. Я не хочу тебя жалеть. Я хочу тебя любить, понимаешь? Хочу, чтобы тебе было хорошо. А еще, хочу, чтобы у Евы, так зовут эту девочку, был старший брат. Сильный. Смелый. Который никогда не позволит сделать больно ей. Как думаешь, у нас с тобой получится?
Миша молчал, глядя прямо в лицо этой женщине. Она была красивой и улыбалась, но почему-то он хорошо понял, что ей бывает и очень грустно. Красное платье женщины было таким ярким, что Мише захотелось коснуться его, чтобы проверить, не снится ли ему вообще все это. Миша несмело протянул руку и коснулся рукава, легонько проведя пальцами по тонкой ткани.
- Нравится?
- Очень.
- Мне тоже. Я купила его как раз тогда, когда мне было очень плохо. И знаешь, что? Мне стало легче. Теперь я очень люблю этот цвет.
- И мне нравится. – Миша снова провел пальцами по шелку и поднял глаза на Ольгу. – Я хочу попробовать.
- Нет, Мишенька, пробовать мы не будем. Это не для нас. Мы будем просто делать. Потому, что так правильно. И я тебя никому больше не отдам. Только ты мне тоже помоги, хорошо? Потому, что я не знаю пока, как это – быть мамой. Но, очень хочу стать ею. Для тебя и для Евы. Если вы мне разрешите. Поможешь?
Миша медленно кивнул, и Ольга, наконец, выдохнула.
А спустя еще пару лет по горной тропинке гуськом шагала семья. Темноволосый худощавый мальчишка присматривал за шустрой верткой девчонкой, которая то и дело рвалась куда-то, пытаясь удрать от родителей.
- Ева, а там в лесу волки!
- Нет!
- Да! И медведи! Большие! И очень голодные.
- Их мама кашей не кормила?
- Нет. Их мама не умеет кашу варить.
- А наша умеет.
- Да.
- Пусть медведям каши сварит. Они будут не голодные.
- Мам! Ева говорит, что мишкам каши надо сварить.
- Манной? – Ольга, чуть запыхавшись, догнала своих неугомонных детей и зашагала следом, пытаясь подстроиться под шаги дочки.
- Мама! - Ева от возмущения даже забыла что интересного увидела в соседних кустах. - Ты не умеешь манную. Они не любят с комочками!
- Ах ты, хитрюга! – Ольга подхватила дочь на руки и чмокнула в нос. – Это ты не любишь, а мишки были бы очень рады такой каше. И даже с комочками!
- Отдай им мою завтра! – Ева обняла Ольгу за шею и устроилась поудобнее. – И мед, который ты вчера купила, тоже отдай!
- Нетушки! Я его сама люблю. Скажи, а ты так и будешь на мне ехать или ножками пойдешь?
- На ручках!
- Тогда иди к папе! – Ольга отдала Еву Денису и потрепала сына по макушке. – Ну что, Михаил, как насчет каши для медведей?
- Мам, я домой пока не хочу. Мы еще не все посмотрели. А если Ева начнет местную живность прикармливать, то и из гостиницы выйти не получится. Может, пусть голодные походят?
Ольга рассмеялась и оглянулась.
- Ева, давай потом мишек накормим, а? Я научусь правильную кашу варить.
- Ладно! – Ева согласилась так легко и быстро, что Ольга с Михаилом переглянулись.
- Ой, мама! – Миша кивнул на сестру и скорчил рожицу.
- Ой, сын! - согласилась Ольга. - Глаз с нее не спускай. А то мы тут не только медведей кормить пойдем. А еще и йети отыщем, а потом еще кого-нибудь, науке неизвестного. И придется нам их всех домой забирать, потому, что эта девица их тут точно не оставит. Они ж тоже голодные и их любить надо.
Смех взвился над поляной, заскакал эхом следом за людьми и затих, растворившись в вышине. День, который только занимался над вершинами, обещал быть светлым
Дошло!
– Ну всё, мне пора, я пошла! – Лида наклонилась над ним, легко поцеловала, еле заметно тронув цитрусом духов – не навязчиво, не приторно, не прилипчиво. Она была настолько привлекательна с незатейливой, но продуманной причёской, в своём кремовом платье, подчёркивающем высокую грудь и открывающем ноги чуть выше колена, что Сергей притянул её к себе, явно ощутив свежую волну желания.
– Нет-нет, милый, – улыбнулась девушка, – тебе только дай волю, я и так уже опаздываю! Ну пусти же…
Сергей неохотно разжал руки, скользя ладонями по нежной Лидиной коже, словно пытаясь продлить прикосновение. Она поспешно отошла к двери, словно боясь саму себя, не доверяя своей решительности.
– Пока-пока-пока! – дверь в спальню закрылась, и через минуту послышался щелчок замка входной двери – Лида ушла на работу.
Сергей разочарованно потянулся, вылез из постели. Отправился в ванную, привёл себя в порядок, оделся, заглянул на кухню. Разумеется, в стеклянной тарелочке обнаружилось свежее овощное рагу с куском мяса, по его вкусу. Наверняка любимая приготовила завтрак рано утром, и положила в тарелку, чтобы ему осталось только сунуть её в микроволновку, что он тут же и сделал.
Заварил свежий чай, сел за стол. Выходные пролетели как миг, сегодня опять на работу – к счастью, он может приходить попозже, должность позволяет. Они с Лидой не расставались с вечера пятницы: потанцевали в ночном клубе, сходили в кино, погуляли по набережной. Ну, и разумеется, ночами жарко любили друг друга на широкой кровати в его квартире.
В общем, вроде, всё, как обычно, как последние полгода их отношений. До этого были знакомы год, встречались, присматривались друг к другу, оценивали перспективу. У обоих были «закрытые гештальты» в личной жизни – неудачно закончившиеся романы, дошедшие перед разрывом до весьма серьёзных отношений.
У Лиды потенциальный жених так и не смог преодолеть неприятие своей мамой его выбора. Девушка не нравилась ей своей независимостью, желанием строить отношения по собственному желанию, а не по лекалам будущей свекрови. Она всеми силами пыталась разрушить их помолвку, и в конце концов, у неё это получилось.
Сергей также был близок к свадьбе, но и у него всё закончилось грустно и банально: невесте хотелось иметь всё и сейчас, однако его карьера только начинала свой путь вверх.
В общем, оба получили по болезненному пинку судьбы, но к счастью, пинки были хоть и болезненными, но одноразовыми, последствий в виде попыток возвращения и реанимации отношений не было.
Сергей с Лидой встретились, когда боль прошла, и осталась только неуверенность в себе и осторожность в попытке создать новые отношения. Они долго присматривались друг к другу, осторожно делали крохотные шажки навстречу, останавливались, набираясь сил перед новым шагом.
Наконец, выбрали устраивающий обоих формат: редкие встречи по будням, практически все посвящённые друг другу выходные, всегда в его квартире, где у неё уже были свои уголки: часть шкафа, полочки в ванной, почти вся кухня. #опусы Вскоре они поняли, что совместный быт их не напрягает, общество друг друга приятно и притягательно, значит, пора думать о дальнейшем развитии отношений.
Эти выходные были обычными, но почему-то именно сегодня Сергей не просто в очередной раз задумался о будущем, но решился глубоко покопаться в проблеме. Нет сомнения, что Лида для него не просто подружка, а любимая женщина, он ведь не юноша бледный, а вполне созревший мужчина, отдающий отчёт в своих чувствах и поступках.
Так что мешает ему сделать любимой женщине предложение? Они оба не сторонники холостой жизни, поддерживают традиционные ценности: семья, дети, совместное хозяйство. Оба работают, зарабатывают нормально (он вообще, очень хорошо зарабатывает!), жильё у них есть, оба здоровые, не отягощённые вредными привычками.
И не сказать, что Сергей против расставания с вольной жизнью. Его любимая не из тех женщин, которые непременно желают загнать мужа под каблук и не отпускать его иногда к друзьям на пиво! Они давно выяснили эти вопросы, и убедились в полном взаимопонимании.
Так что же ему мешает? В глубине души он понимал, что именно. Но только сегодня решился наконец сформулировать свою давнюю фобию, и вспомнить, что она выросла из какой-то древней, лет в пятнадцать читанной книжке, где автор с полной безаппеляционностью, не оставляя ни малейшего сомнения в своих словах, утверждал, что ВСЕ, абсолютно все женщины, если любят мужчину, НИКОГДА, ни при каких обстоятельствах, не покажутся ему полностью обнажённой. Тогда ему так запало в душу это утверждение, что он поверил в него безоговорочно и безоглядно, просто высек в граните и поместил внутрь себя.
До нынешнего момента данное убеждение лежало в глубине сознания, никак не проявляясь: те женщины, с которыми он был близок, либо не имели такой привычки, либо не волновали его с точки зрения возможной любви – так, интрижка, не претендующая на продолжение.
А вот Лида – умница, красавица, любимая женщина, с которой так легко и уютно, словно для него созданная, имела такую вот привычку… Нет, она не расхаживала по квартире в чём мать родила, не выставляла напоказ свои очаровательные интимные прелести. Но если что, могла спокойно пройти без клочка одежды по спальне, потянуться возле стола, на котором оставалась еда и напитки, медленно выпить стакан сока, повернуться к нему с мягкой, затуманенной улыбкой.
Разумеется, Сергею такая картина очень нравилась, возбуждала, но… юношеские комплексы выползали из подсознания, давили, не давали покоя. Так что же получается,#опусы Лида его не любит? Да, ей хорошо с ним, она не отвергнет его предложение, выйдет замуж, будет хорошей женой, но… это будет просто удобный брак, по симпатии, по необходимости, по осознанию, что «годы уходят, и лучшего ей не найти».
А ведь он любит её! И очень не хочет быть просто удобным вариантом, подходящей партией, спокойным семейным будущим! «А кто тебе сказал, что она тебя не любит? Какой-то забытый писателишка, доморощенный психолог, закинувший на благоприятную почву семечко идиотской, псевдоглубокой мысли, которая расцвела буйным цветом, и теперь терзает сознание взрослого, состоявшегося, сильного мужчины. Бред!»
Давно пора вырвать эту заразу с корнем, и верить не каким-то литературным откровениям, а своим ощущениям. Всё, хватит! Сегодня же он пригласит Лиду в ресторан, купит кольцо и красивый букет, и сделает ей официальное предложение! Надо уже взрослеть, в конце концов!
Сергей сделал вызов на Лидин номер. Гудки. Наверное, бросила телефон в сумочке, а звук включить забыла. Ничего, потом откроет, увидит неотвеченный, перезвонит. Он занялся обычными рабочими делами, но через час ответного звонка ещё не было. Снова набрал, и снова нет ответа. Зашёл в популярную соцсеть, нашёл Лидин аккаунт: «Был(а) в сети два часа назад». В душе заскрёбся тревожный червячок: девушка никогда не пропадала надолго, её работа вполне допускала телефонные разговоры и переписку в сетях.
Подождал ещё немного, набрал Лидину подругу, Настю. Та сказала, что не в курсе, они с субботы не общались. Начала задавать вопросы, но Сергей ушёл от них, попросив обязательно сообщить ему, если что-нибудь станет известно. Тревожный червячок превратился в змею, начал грызть его основательно. Неужели с Лидой что-то случилось?
Открыл местную ленту новостей, раздел криминальной хроники и аварий. Все тревожные события никак с Лидой не были связаны: авария на Южном проспекте – пострадавших нет. Ограблен и избит пожилой мужчина. Ищут пропавшего ребёнка…
Вдруг ожил телефон, звонок с незнакомого номера. Сергей почувствовал, как подгибаются колени, перехватывает дыхание. Нажал дрожащим пальцем приём. Неужели сейчас он услышит сухой официальный голос, приглашающий его подъехать для опознания… Оборвав свои страшные мысли, хрипло пробормотал в трубку: «Алло…»
– Добрый день! Вас беспокоит Такой-то Банк. У нас для вас, только сегодня, очень выгодное предложение… – затараторил бойкий девичий голос.
– С-сука!!! – Сергей еле остановился, чтобы не грохнуть телефоном об стол. Руки дрожали, в горле пересохло. Так, спокойно. С чего он решил, что с Лидой случилось несчастье? Ну, подумаешь, не отвечает? Может, телефон сел, а зарядное она оставила у него? Ерунда – неужели на работе не у кого одолжить? Сейчас всё стандартизовано, наверняка что-то найдётся!
Может, поехать к ней на работу? Адрес офисного здания он знал – частенько ждал её после работы, но на каком этаже Лидина контора, как называется? Может, у Насти уточнить? Он стал листать ленту набранных номеров, но вдруг остановился. Боже, какой же он идиот! Неужели до сих пор ничего не понял? На этих выходных у них был прощальный вечер, она ведь утром так на него смотрела, ничего не говорила, но всё уже было решено.
Разумеется, ни одной девушке не понравится вот такое подвешенное состояние, отсутствие какой-либо перспективы, самодовольный вид любимого, которого всё устраивает, и который ничего не хочет менять! Сколько раз он уходил от серьёзного разговора, ждал… чего? Что она сама бросится ему на шею и будет признаваться в любви? Идиот!!!
Сергей трясущимися руками открыл расписание поездов, ведь понятно, что Лида могла уехать только домой, к родителям, в этот, как его… Так, в этом направлении сегодня два поезда, обычный, на 11.45 и скорый на 15.10. вряд ли она уехала обычным поездом, он тащится медленно, и стоит на полустанках по полчаса. Значит, 15.10?
Он глянул на часы и выругался. Блин, до отхода поезда пятнадцать минут, он не успевает! Резко рванул с места, пытаясь обогнать время, молясь, чтоб остановился выезд, задержалась отправка, он непременно должен успеть!
Зазвонил телефон, установленный на громкую связь. Настя! Надо ответить, может, у неё есть какая-то информация…
– Алло, Настя…
– Серёженька, это я! – он даже не понял сначала, но уже начал сбрасывать скорость и прижиматься к обочине – на автомате, без участия разума, – Алло, милый, ты меня слышишь?
– Да… слышу, – говорить было трудно, в горле пересохло, – где ты, что случилось? Ты не уехала?
– Нет, какой «уехала», тут такое!
– Подожди, я остановлюсь… – он свернул в какой-то переулок, прижался к обочине, – Ты в порядке? Что произошло? Почему не отвечала?
– Ой, Серёженька, тут такое! У меня в маршрутке сумочку порезали и телефон с кошельком вытащили, мне выходить, а в сумке дыра! Хорошо, что сразу хватилась, этот, ворюга, бежать кинулся, а там как раз патруль полицейский! Ну, и за ним! Поймали через два квартала, но этот гад успел симку вытащить и сбросить, её так и не нашли. Пока я в полиции сидела, протокол составляли, показания давала… Вышла, а ни денег, ни телефона! Что делать? Хорошо, что Настюхина работа недалеко была, и она не ушла никуда. Вот я сразу тебе и позвонила. Ты переживал, наверное?
– Ещё как, – Сергею хотелось одновременно плакать и смеяться, – ещё как переживал! – Он еле остановился, чтоб не рассказать, как он сначала её похоронил, а потом узнал, что она уехала домой, бросив его. Нет, это пусть останется с ним, не надо такое рассказывать…
– Ты вот что, – он был уже почти спокоен, – никуда не дёргайся, я сейчас приеду, заберу тебя. Только мне ещё кое-куда надо заехать. Но ты меня жди!
– Хорошо, только мне надо будет симку восстанавливать, я ж теперь без телефона…
– Всё решим, не бери в голову! Жди, я недолго!
Так, на площади, недалеко, всё рядом: и цветочный салон и ювелирный. Самый шикарный букет, самое красивое помолвочное кольцо! Ему показалось, что тучи, затянувшие небо, немного разошлись, в них промелькнул солнечный лучик, похожий на грозящий палец, а лёгкий гром словно прошептал только для него: «Ну наконец-то до тебя дошло!»
Ухум Бухеев
- Вот вернётся сынок и всё у нас наладится, - по привычке произнесла Семёновна и руки женщины застыли под выменем Зорьки.
- Ну да-ну да, - закивала соседка, - Обязательно. А как же иначе...
Она сама уже не верила в то о чём говорила. Тяжело вздохнув женщина продолжила работу. Струйки выдавливаемого из вымени молока журчали в наполовину заполненном ведре.
- И всё-таки сорок шестой уже заканчивается, - подливала масла в огонь Терехова. - Семёновна ты запрос в военкомат-то сделала?
- Сделала.
Вот что за баба такая противная? Каждый раз её спрашивала об одном и том же! Самой-то хорошо. И муж, и сын вернулись живыми. Вся деревня ей завидовала и ревела в подушку.
- Пока ничего не сообщали?
- Нет, Клава. Не сообщали.
Да ничего она не делала. Не делала. НЕ ДЕЛАЛА! И не от лени, а потому что... потому что им ещё полгода назад похоронка на Олежу пришла.
Зорька замычала и смахнула хвостом большую муху с со спины.
Младшим - Митьке и Таньке Семёновна ничего не сказала, и они каждый битый день бегали на вокзал встречать поезд. Не смогла. Да и сама всё ещё верила. Скорее даже заставляла себя верить. Вон у Демидовны на сына тоже похоронка в 1942 году приходила, а Игорь вернулся. Хоть без ног, но вернулся.
Домой возвращалась одна. Ноги гудели от усталости, болела спина. Остановившись возле озера Семёновна вышла на хлипкий мостик и взглянула на своё отражение в воде. Платок подаренный сыном слетел с побитой сединой головы. Она теперь почти и не снимала его.
Старуха! А ведь ей нет ещё и сорока двух. Поседела женщина за ночь, когда прочла несколько предложений и в том числе: "... в бою за Социалистичискую Родину, верный воинской присяге, проявив геройство и мужество был убит 12 декабря 1944 года у деревни Даргужяй..." Слёзы хлынули из глаз женщины капая на спокойную поверхность озера и своё отражение. Та в озере тоже плакала.
После этого ей будто становилось легче. Будто Семёновна смогла с кем-то разделить свою тайну. Бабам она сообщать о смерти сына не собиралась. Потому что не хотела ощущать на себе эти жалостливые взгляды, неловкие объятия, ничего не значащие глупые слова. Почему? Просто тогда сынок уже точно будет мёртв... даже в её мыслях.
И всё же она каждый раз в надежде вскидывала голову, когда половица у входной двери скрипела. Глупо.
Танька была ещё в школе, а вот Митька опять куда-то запропастился. Еда на столе была даже не тронута. Наверняка гоняет с пацанами возле реки, пускает свои кораблики, и о времени совсем забыл.
Затопив печь Семёновна разогрела картошку, немножко без аппетита поела. Свой кусок хлеба осторожно завернула в чистое полотенце. Ребятишки растут, им нужнее.
Сидя у окна она вспоминала как провожала на войну мужа, сына и брата. Вот под той покрытой сейчас белыми цветами яблоней они и прощались навсегда. Степана убило под Москвой через несколько месяцев, братишку в сорок третьем под Ленинградом, а Олежа… Олежа в госпитале полежал и снова воевать. Семёновна тогда даже поверила, что ничего с ним не случится. Дура! Многое бы она сейчас отдала только за то чтобы обнять сыночка как тогда… под яблоней. Смахнув крупную слезу с щеки, женщина погнала из головы мысли о том, что негоже младших обманывать. Они же на этот проклятый вокзал как на работу ходят и в дождь, и в стужу: «Мама, а вдруг Олежа сегодня приедет, а мы его не встретили. Так нельзя».
Горестный вздох заставил сердце забиться в грудной клетке, дыхание спёрло. Надо жить ради детишек. Она супругу обещала. Жить несмотря ни на что. И молока раздобыть полную крынку, а то младший совсем бледный.
Через комнату тревожно мяукнув пробежала Муська, старая облезлая кошка, пережившая с ними голод и оккупацию. И куда это она? Обычно лежит на окне не сгонишь. А тут…
Раздался скрип половицы у двери, и Семёновна с новыми силами напустилась на Митьку наверняка опять промочившего ноги:
- Ну где ты болтаешься шалопай? Картошку уже подогревала дважды и снова остыла...
МЯУ! – кошачье тело трётся о кирзовые сапоги.
На своих двоих, блеск голубых глаз, сверкание наград на широкой груди, по которым проскользнул лучик света из окна заставив ярко вспыхнуть золотом и серебром, погоны с тремя звёздочками, слёзы потоком хлынувшие из глаз и тёплые объятия назло смертям.
- Здравствуй мама. Я живой...
#опусыирассказы
Автор неизвестен
https://m.lenta.ru/articles/2024/06/01/ri/ https://m.lenta.ru/news/2024/06/03/pensions/ https://lenta.ru/articles/2024/06/09/turistka-otpravilas-v-gory-gde-orudovali-manyaki-i-propala/ https://m.lenta.ru/articles/2024/06/15/dagestan-gid/ https://hi-tech.mail.ru/news/107056-goroda-ssha-tonut-s-shokiruyushej-skorostyu-smotrite-na-kartu/
Присоединяйтесь к ОК, чтобы подписаться на группу и комментировать публикации.
Нет комментариев