- Ты в воскресный день принарядися, косы уложи, сватать тебя в к обеду придут, Наталья! - Капитолина Макаровна стояла перед дочерью и пристально её оглядывала.
Провела руками по её плечам, повернула, - И вот что, девонька, одёжу из сундука достань понаряднее и ленту атласную вплети!
Наташа вспыхнула от внезапно возникшего подозрения,
- Зачем всё это, матушка, зачем?
- А как ты думала, Наташа? Как нам теперь суждено жить существовать? Папенька то наш разорился, да и покинул нас с горя, позора не вынес, предал слабовольно! Нам теперь самим думать надобно, как жить. Вот и придет к тебе свататься хороший человек, а ты присмотрись, Наташа! - Капитолина Макаровна строго посмотрела на дочку, хотя сердце её жалостно сжималось.
- Почему я, мама? Я же ведь младшая и вообще у меня другой есть... ты ведь знаешь, я за него собиралась, как же так?
- По миру нас хочешь пустить? Катю твою никто не придет сватать, сама знаешь почему. С лошади она упала, вот и не выросла. Как мы с ней жить будем? На тебя одна надежда, Наташа! А этот твой Матвей, он же нищий и никчемный гуляка. Что проку за него выходить?
Всю ночь напролёт Катя сестру утешала,
- Наташа, ну не плачь, я с мамой поговорю. Не те уже времена, чтобы вот так принуждать. Мы как-нибудь справимся, я на хлебозавод устроюсь, меня взять обещали.
- Да кто тебя возьмёт на работу, Катя, ты на себя посмотри, - обливалась слезами Наташа.
Ведь только вроде мирная жизнь началась, жених вот её Матвей вернулся, да мать его всегда недолюбливала, голодранцем звала.
Жилья у него своего нет, а к ним Матвей жить не пойдёт, характер не тот!
- А ты езжай с ним, Наташа, а за нас не волнуйся, проживём как нибудь, - убеждала сестру Катя, вытирая ей слёзы, как маленькой.
Но Наташа не унималась, сама знала, что не решится матери перечить. И так они горюшка хлебнули, ну не сможет она мать и сестру бросить!
Отец их коммивояжёр, с белочехами был связан, торговал, да прогорел. Да и пропал, то ли позора не выдержал, а то ли семью не хотел подвести, чтобы их не обидели.
А выживать то надо, голодно, не выжить им без опоры...
Кто собрался к ней свататься, Наташа догадывалась.
Он семью потерял, пока воевал на Гражданской. И жену его, и двоих деток испанка скосила.
А у самого Григория Емельяновича и дом, и хозяйство крепкое, мать его с отцом ещё живы, ему в дом хозяйка молодая ой как нужна! Только ведь старый он, с ногой покалеченной вернулся, да как идти за такого?
Наташа плакала и не знала, на что ей решиться?
Она ждала, что Матвей примет решение и убедит её матушку. Он так жарко на днях шептал ей, что жизни ему без Наташи нет и обещал хоть что-то, да предпринять, хоть что-то.
Но время шло, а Матвей вдруг куда-то пропал. Говорили, что он украл у какого-то заезжего кошель, да попался на месте. Его поколотили, да так, что он едва ноги унёс и бежал с позором.
И Наташа смирилась, видно так и быть, делать нечего.
Так что в воскресный день в бледно-розовом платье из бабушкиного сундука, с туго заплетенными и уложенными косами, заплаканными глазами и без тени румянца предстала она перед Григорием Емельяновичем.
Удивительно, но Катерине показалось, что и Григорий Емельянович был смущён. Хотя и хорохорился, припадая на свою покалеченную ногу и опираясь на костыль.
Посмотрев на сестру, Катя прочла в её глазах ужас. Она тихо подошла и сжав холодную от волнения руку сестры, тихо шепнула:
- Откажи ему, не губи себя, милая!
Но Наташа решительно высвободила руку, и выслушав Григория Емельяновича, опустив в пол глаза зарделась, вроде как от смущения.
А сама просто глядеть на него не хотела, да и шагнула, будто в пропасть, сказав негромко пересохшими губами,
- Согласна я, Григорий Емельянович, стать женой вашей. Уж не оставьте только матушку и сестру мою Катерину в их бедственном положении, вы же обещаете это?...
На свадьбе Григорий Емельянович вел себя скромно, лишнего не пил и вольности не позволял. Маменька же его с отцом не раз намекнули, что стол за их счёт и что из милости их сын Наташу берёт. Что мол ходили слухи о ней и Матвее...
В чужом доме Наташа вся подобралась, хозяйкой себя не чувствовала, властная свекровь командовала, чуть что грозя, что со света её сживет. А Григорий Емельянович об этом и не знал, он старался хоть и калека, для семейства заработать. И главное - матушку Наташи Капитолину Макаровну и сестру Катерину не обделял, сыты, одеты и в тепле они жили.
Ради этого Наташа всё терпела. Даже когда первенец их Анатолий родился раньше времени, а свекровка стала корить, что не Григория это сын, Наташа терпела, хотя тихо пыталась сказать, что верна была мужу.
Но тут уж и сам Григорий Емельянович не сдержался, приструнил маменьку, цыкнул на неё, что сын его и нечего лезть. Сама на Наташке ездит, всё на неё взвалила, да ещё подозрениями оскорбила...
Эту ночь Катерина на всю жизнь запомнила, ведь видела она сестру свою Наташу той ночью в последний раз.
Темень была непроглядная, уже и дверь на засовы заперли, а тут в окно Катерины стук. Она открыла, а там...!
У окна Наташа стоит, глаза тёмные, как ночь, от страха и решимости. А поодаль, за кустами, Катя вдруг увидела Матвея и сразу же всё поняла, сразу!
- Наташка, да ты что? Куда же ты, глупая, да не надо так! А как же Толенька, как он без тебя? Пропадешь ведь с этим, ненадёжный Матвей человек! - негромко и быстро пыталась убедить сестру Катя, да только бы матушка не услышала!
- Не могу больше, прости, не могу, душно мне с ним, не люблю его, - Наташа то и дело на Матвея оглядывалась, будто хотела убедиться, что он не исчез!
- Не делай этого, мама не выдержит, - Катя говорила, но понимала, что всё бесполезно.
Матвей подошёл, взял Наташу за руку, буркнул, - Нам пора!
- Береги её! - Катя с ужасом на них смотрела.
- Позаботься о Толе, прошу тебя! - только и ответила Наташа, и оба скрылись за темными кустами...
Григорий Емельянович молча принял Наташино бегство.
Мать его орала во всеуслышание, что знала, мол Наташка всегда на дверь смотрела, вот и дождалась, сбежала, опозорила! Неблагодарная!
Капитолина Макаровна угасла и перестала даже из дома выходить и почти не ела.
Сидела у окна, и подслеповато всматривалась, иной раз будто вскрикивая громким шёпотом,
- Наташа? Вон же она?
И тут же сама себе тихо говорила, - Нет, не она, голубка, беглянка проклятущая, душенька загубленная! Не она...
Катерина, переломив себя, обещание сдержала. Стала в дом Григория Емельяновича ходить и работу Наташи всю на себя взяла.
Свекровка сестрина сначала орала, - Что, довольствие боисся потерять? Вот вам с матерью довольствие! - и показывала Катерине фигу.
Но со временем как-то привыкла к маленькой и покалеченной падением с лошади Катерине. И даже с ней начала чаёвничать, а однажды доверительно шепнула,
- А ты на морду то даже краше Натальи своей, глаза у тебя добрые! А что покалеченная, так я смотрю не особо тебе это мешает, ишь какая шустрая. Да и Толенька мамкой тебя уже зовет, смекаешь, о чем я?
Катя же сама замечала, но другое.
Как теплел взгляд Гриши, когда он домой приходил, а дома Катерина с сыночком его на руках тетёшкалась. И невольно, или нарочно, беря из рук Кати Толика, Григорий Емельянович касался руки или плеча Кати.
И её обдавало жаром, неведомым ранее.
А тут враз вдруг Григорий занемог.
Испанка уже стихла, но память о ней и испуг ещё остались. Григорий метался в горячке, Катя от него не отходила. Мать его забрала внука на их с дедом половину...
Катя сидела рядом, сама без сил. Таз с водой и тряпки на полу, на лице Гриши волосы прилипли, губы пересохли, она их смачивает. А он лишь шепчет: - Пить, пить!
Под утро она сидя задремала, очнулась, а Гриша сидит, жар видно спал. И так на неё смотрит, глаза одни, щеки впалые, но в глазах радость небывалая,
- Катенька, радость ты моя, да я благодаря тебе только теперь жить хочу!
И обнял её, да так, что вся она затрепетала.
Первый раз в жизни её так обнимали, когда она каждую клеточку тела своего ощущала, как они отозвались! И лишь шепнула ему, уже не отдавая себе отчет в том, что делает,
- Гриша, миленький мой, живой! Живой!..
Через год Катерина родила девочку, чёрненькую, вылитый Григорий.
Назвали Галиной, Галочкой, Толик бегал и радовался, что сестричка у него.
А через два года сынок Коленька родился.
Катерина похорошела, даже будто чуток выше ростом стала. А Гриша-то её и не старый совсем оказался. Бороду да усы как сбрил, да и лет ему всего то чуть за сорок.
Маменька его только и рада - любо ей, пара они, счастлив её Гриша теперь... Хоть судьба к ним наконец-то благоволит, да и детские голоса радуют, жизнь то налаживается!
***
Наташа 💔
Наташа сложила в старый сундучок записи их прабабки Катерины и вытерла набежавшие слёзы.
В этом сундуке лежало даже платье, в котором выходила замуж их вторая прабабушка Наталья, в память о которой она и носит это имя.
А еще там лежат ордена и медали прадеда Григория Емельяновича с Гражданской. Старый латунный подсвечник и две сломанные серебряные ложки. Похоронка на деда Анатолия Григорьевича и медали и орден деда Николая Григорьевича с Великой Отечественной.
И много писем, фотографий и всяких записей, в которых вся жизнь её семьи собрана по кусочкам.
Наташа когда их читает и фото смотрит, всегда плачет. Говорят, что нельзя читать чужие письма, но ведь это же не чужие. Она с ними всеми будто разговаривает, прикасаясь душой к судьбе каждого.
Тут каждая строчка дышит любовью и жизнь их как на ладони, будто с ними со всеми она разговаривает.
А недавно в этот сундучок Наташа сложила и мамины самые памятные вещицы. Мама Наташи теперь тоже там, с ними, где-то далеко-далеко, но они точно там есть, все они там...
Вот так вот, сто лет прошло с тех событий, а сейчас Наташа ждёт известий от мужа, ведь Артём там, на передовой, теперь он их защищает.
В левом верхнем кармане у него лежит старинный портсигар прадеда Наташи Григория Емельяновича. И Наташа ждёт и верит, что муж вернётся живой и с победой. Только бы он вернулся, любой, Наташа его любого примет, только бы жизнь продолжалась.
Им ведь ещё дочек надо в жизнь выпустить. Катюше уже пятнадцать, а Сонечке только восемь и они очень ждут папу.
А потом и внуки пойдут, и всё опять повторится ...
"Жизнь имеет значение".
Ветеринарная клиника, приемный покой. Тетка приводит собаку, совершеннейшую дворнягу. Собаке очень плохо. Дежурный врач ее осматривает и начинает перечислять необходимые манипуляции – УЗИ, КТ, урография, эндоскопическое вмешательство, курс того и сего, два дня стационара. На выходе – почти сто тысяч. Тетка в слезы. Таких денег у нее нет, и взять их неоткуда. Встает, не отвлекаясь от телефона, рядом сидящая девушка с корги. Я не специалист, но каратов десять на ней болтаются точно. Всего остального на этих 90-60-90 почти не болтается, но это дорого. Она еще при мне подъехала к клинике. БМВх6. Хозяйка корги достает карту и, продолжая переписку, жестом показывает, что готова к оплате. Поднимается переполох. Тетка сквозь слезы ее благодарит, окружающие тоже выражают, администратор лихорадочно считает, пока она не передумала. Она не передумала. Но вышла наконец из чата и попыталась осознать, чо тут происходит, и шо все так на нее вылупились (прим.ред. – «чо» и «шо», орфография верна). Не без труда, но ей удается понять, что, не приходя в сознание, она совершила благородный поступок. И она не тормозит, а делает следующий шаг к нравственному совершенству. «Ладно, - задумчиво говорит она в пространство, - раз день такой…». Потом набирает номер и произносит: «Хорошо, ****, представим на секунду, что я не права!»
Михаил Шевелев
Дорога жизни.
*****************
Именно по такой дороге, в двадцатые годы прошлого столетия, из центральной России, пешком на Донбасс шла молодая семья..
Муж и жена с ребёнком на руках..
Повсюду смерть лютовала, свирепствовал разбой, голод и холод душу вынимал из тела..
Эта пара молодая, мои дедушка и бабушка с крошкой мамочкой моей на руках, прошли не мало дорог, прежде чем найти для себя кров и создать в нём свою семью..
Дорога невозвратной юности и детства босоногого, сколько воспоминаний было у мамы, сколько впечатлений в душе было у нас с сестрой, когда зимними вечерами, укутавшись одеялом, мы тихо как мышки у печки сидели и слушали её рассказы..
Мамины рассказы по сей день хранятся в памяти моей и пока я буду жива, не забуду их никогда..
Помнить буду и мамины слова;
...На мои рассказы можно книгу писать..
Сколько же тропиночек и стёжечек мамочкой было исхожено, только для того, что бы однажды, встретить своего единственного и неповторимого, с которым, рука об руку, они шли размеренно по дороге жизни своей много лет..
А единственному и неповторимому, ему пришлось пройти фронтовую дорогу и познать все прелести концлагеря, только затем, чтобы встретить со всеми победу и вернуться домой а потом, волей судьбы оказаться в том краю далёком, где он счастье встретил своё..
Не всегда у моих родителей всё было гладко, да, в те годы всем жилось несладко, но счастливы были они только потому, что была у них семья..
Детство и юность моя, ты ушла навечно, но мысленно я, нет - нет, да и возвращаюсь к тебе с доброй улыбкой и щемящей грустью..
Разные дороги уводили меня от тебя и разные выпадали испытания.
Радости перемежались огорчениями, не все, далеко не все дни были солнечными, да так наверное и не бывает, даже у самых беззаботных.
Дорога детства моего, самая счастливая и беззаботная пора.
Пыльные тропинки, по которым бегала я босАя с такими же девчонками и пацанами.
Летом, в какой - нибудь знойный полдень, нам так хотелось побыстрее окунуться в холодную воду реченьки быстрой с головой..
Холодок радости успокаивал наши загорелые ноги, которые от солнца и пыли начинали шелушиться.
К речке бежали мы пыльной дорожкой, но вскоре замедляли свой бег, бежать слишком быстро, по этой тропинке было опасно, каждый попавшийся малюсенький камешек или даже крупинка засохшей земли, больно кололи босые ноги.
Каждому из моих сверстников, выпала своя дорога жизни, и пусть не такой уж была она ровной и гладкой, но шли они по ней с высоко поднятой головой.
Давно повыгорели, повылиняли травы, цветы, деревья, поблекло даже небо, и все это, казалось, было сейчас одного, как солнце, рыжего цвета.
Только впереди, на самом верху пригорка, где как маленький сказочный теремок стоял железнодорожный вокзал, ещё зеленели сосны и ели у памятника погибших в великую отечественную войну наших солдат, у них тоже была своя дорога жизни, которую не суждено было им пройти до конца.
Мне нравилось бегать той тропинкой, которая вела к железнодорожному полотну и, уже тогда, в детстве, у меня сложились о ней свои впечатления.
От этой тропинки, как паутина, в разные стороны разбегались другие тропинки.
Почему - то именно здесь, у реки, они вились и как - будто, чуть постояв одна с другой, а то и пройдя немного рядышком и обменявшись новостями, расставались, разбегались к дорогам а те бежали по своим делам в разные посёлки и города..
Тропинки, это те же ручьи, которые будто обнюхивая, выбирают самый короткий, самый лучший путь и впадают в реки.
Кстати, а куда впадают наши тропинки?
Конечно же в дороги: петляют, петляют, покуда не уткнутся носом в какую - нибудь гладкую дорогу, а то и в пыльный шлях..
А дороги, это уже реки, и впадают они, видимо, в большие города..
Нет, сначала в хутора, деревни, а потом уже и в города..
Пылят себе из посёлка в посёлок, как из озера в озеро, а потом в город, как в море огромное..
А кончаются ли где дороги?
Наверное, нет..
Просто, войдя в город, они выходят из него с обратной стороны, уже другими дорогами.
Дорогам нельзя кончаться..
Это уже плохо, когда тропинка или дорога, никуда не впадая, пересыхает где - то в поле, в лесу, на лугу, и зарастает травою, как вон та, тропинка, что ведёт к хате бабушки Лисавки, которая живёт одна и, больная, редко когда на улицу выходит..
Ирония судьбы, пока ходила она по своим тропинкам - дорожкам, была нужна всем, сыну, которого вырастила сама без мужа, соседкам -подружкам, а теперь, кроме Катерины, молоденькой почтальонки, никто к ней и не заходит.
А у Катерины, у неё тоже, своя дорога жизни была, которая слишком рано оборвалась..
Мне кажется, каждому из нас будет больно смотреть на некогда утоптанную стёжку или наезженную дорогу, по которым ходило много людей - заросшей, ведь трава пробивает даже утрамбованную землю.
Вот так и зарастают стёжки - дорожки, пересыхают как реки дороги..
Не стало человека и нет его дороги, дороги жизни..
Дорогу детства и юности моей,
часто небо заволакивало тучами, но разве они могли остановить меня тогда, ту, чьё сердце горело и для которой, дорога испытаний была самой жизнью?!
Конечно, были и есть люди, у которых солнца было больше, но были и есть такие люди, которых оно не очень жаловало.
У каждого из нас есть своя дорога жизни, которую нам суждено или не суждено пройти до конца.
Многое сказано, и написано о тебе, дорога жизни нашей..
Так и я вспоминаю тебя..
Дорога жизни моей.
Мысленно возвращаясь в своё прошлое, задаю часто себе я вопрос..
Смогла бы я себе выбрать инной путь, более проторённой дорогу..?
Нет, не суждено мне это было..
Сам Господь Бог выбрал мне эту дорогу, по которой я иду уже много лет..
Пусть не вся дорога моя гладкой была, но иной мне и не надо..
И..пока я жива и хожу по дорожке своей, она ещё не заросла, и думаю, надеюсь, что ещё долго не зарастёт..
Дорога жизни моей..
Пташка🕊️
©️ Copyright: Раиса Арсентьева, 2018
Свидетельство о публикации №218091400693
-Деда, а мы очень бедные?
-С чего ты взяла?
-Бабуля сказала, как мы с тобой в баню пойдём, она меня подстрижёт.
-Зачем?
-А у ней денег нет на новые резинки.
-А старые где?
-Сами потерялись.
-Понятно. Ладно, пошли кушать, баба зовёт.
На завтрак была рисовая каша. Беее, не люблю её.
-Ветка, ешь давай, а то не вырастешь.
-За то и не состарюсь.
-Поговори мне тут, а то и гулять сегодня не пойдешь.
-И так не пойду. Ты меня, бабуля, после бани никогда не пускаешь.
-Вот в кого ты у нас? Прям из ума сшитая.
-Атомный ребёнок.- Сказал деда.
-Неее. Я наноребёнок.
-Анчутка ты мелкая. Иди одевайся, с дедом в баню пойдёшь.
-Не пойду. Он опять меня в мальчишечьи трусы оденет и будет всем говорить, что я Ванька.
-Всё, бабка, отходила девка со мной. В прошлом году она такого не говорила. Видно твоя очередь наступила, с ней в баню ходить, а то чую беда будет.
-Взрослеет. Ну, дед, иди тогда один. Мы попозже пойдем, как приберусь.
-Баба...
-Что тебе, милая?
-Баб, почему у тебя усы есть, а у деда нет.
-Дед бреется, а у меня гормональный сбой. Если я, как дед буду бриться, у меня ещё и борода вырастит.
Сижу глажу кошку и тихонько ей на ушко говорю:
-Как хорошо, Мурка, что ты не бабушка. У тебя бы тоже борода выросла.
-Баба, а ты...
-Ладно, мелкая, беги с Муркой на улицу, пока я вещи в баню соберу. Да сходи в сарай, веник нам выбери.
И я поскакала на одной ножке из дома. Решила сначала к Колюне сбегать. Может он тоже с бабой в баню пойдёт. Нет, не пойдут они, у них сегодня деда на сутках. Колюня вынес два бутерброда с маслом, мне и себе. Стоим, слизываем сахар с масла. Смотрим, Стасик Верки пьяницы сын идёт. Нас увидел, остановился и заплакал. Стасику всего четыре года, наверно обидел кто.
-Стас, ты чего плачешь?
Мальчик глаза опустил, слёзки из глаз стали капать прямо на пыльную дорожку.
-Тебя кто обидел?
Головой вертит, мол никто его не обижал.
-Тогда чего плачешь?
-Кушать хочу.
-Опять мамка пьёт?
Закивал согласно.
-На мой бутерброд, я его только один раз укусила.
Стасик взял бутерброд двумя руками, а они у него были такие серые, с потёками грязи по локоть. Попытался краюху хлеба сразу засунуть всю целиком в рот и чуть не подавился. #опусы Я отобрала у него бутерброд, а он опять заплакал.
-Не реви, я сама тебя кормить буду. Кусай давай помаленьку. Вот видишь какой ты молодец. Колька, давай до вечера. Как спасть все лягут, приходи к нам в палисадник, дело есть. Стасик, пошли к нам.
Взяв мальчика за ручку, я повела его к себе домой.
-Баба, а у нас ещё каша осталась?
-Никак проголодалась за пять минут.
-Нет, я хотела тебя попросить Стасика накормить.
-Иди его сначала в бочке умой и руки ему вымой. Вот Верка паразитка, опять на пробку наступила. Когда уже она ей налопается и ведь столько пьет, и не сгорит поганка такая. Себя бы отмучила и мать с детями. Бедная Полина, это же при конце жизни такую беду нажила. Такую дочь иметь, врагов не надо.
В полночь я вылезла в окошко. Наш Тузик даже ухом не пошевелил, знает я на дело пошла. В кустах сирени сидел и ждал меня Колюня.
-Коль, чего делать будем? Баба сказала Верка загубит Стасика, пропьет его. Продаст цыганам за бутылку.
-Давай её пить отучим.
-Давай, а как?
-Я знаю. Я когда животом болел, мне лекарства выписывали, чтоб понос был. Я его у мамки потихоньку возьму, да Верке везде засунем. В еду, в воду.
-А если Стасик съест?
-Кого съест? У них еды сроду в доме нет. Баба Поля только вечером приходит. Она в многоэтажках по помойкам хлеб целый день ищет, чтоб Стасика и Герку накормить. Её мой деда видел. Она ещё ходит банки из под пива собирает и на вес сдаёт. На эти деньги молока покупает и на улице внуков кормит. Дома то Верка еду и деньги у неё забирает на выпивку.
-Ты откуда это знаешь?
-Подслушивал, когда мои родители разговаривали. Они в опеку хотят пойти, заявление на Верку написать. Бабу Полю только жалеют. Пропадёт она с Веркой тогда совсем.
-Ладно. Я тоже у бабушки лекарство поищу. Завтра всё разузнаем и начнём сыпать. Я с дедом поговорю, он разрешит пока Стасику у нас побыть. А ты Герке скажи про таблетки. Пусть нам помогает и бабушку свою предупредит.
-Хорошо. Утром приходи ко мне, как родители мои на работу уйдут. На шкаф полезем за таблетками. А то я один не достану, а ещё дед дома.
Утром началась операция по спасению Стасика. Мальчишка был очень рад у нас гостить. Бабушка кормила его понемногу, но часто. Правда он умудрялся ещё есть головку репчатого лука, прячась за бабушкин холодильник. Пришлось деду корзинку с луком поставить на буфет, чтоб Стасик её не достал. А ещё деда смеялся и называл Стасика Чиполлиной - луковым мальчиком, а сам в это время подсовывал ему котлетки, прям без хлеба. Бабуля бы увидела, ох и дала бы нам всем полотенцем. Она всегда говорит, что с этим у неё не заржавеет. Деда нашу идею с Колюней поддержал и ещё купил нам таблеток. Договорился с продавщицей тётей Настей, чтоб она тоже лекарство в самогонку для Верки положила.
И начались у Верунчика дни большой чистки организма. Далеко от белого коня отойти ей было нельзя. Стыд у неё ещё немного остался, так сказала моя баба. А Герка с бабой Полей за самогонкой идти отказывались. И погонять их у пьяницы не получалось. Тут ещё наш доктор, тётя Наташа подключилась. Ей мой деда всё рассказал. Тётя Наташа стала Верку пугать. Сказала, что у тех кто должен через неделю помереть, организм перед смертью так чистится. Верка протрезвев, даже стала молиться. А соседи спрашивали её, в какой детдом детей сдать или может у кого из них отец есть. Может ему позвонить. Но добил её мой дед, когда пришёл и обмерил Веру, чтоб ей гроб сделать. Да ещё спросил, с отцом рядом хоронить или отдельно. Все соседи изводили Верку как могли, ещё и Герку подговорили:
-Мам, ты всё равно сдохнешь. Скажи, кто мой отец.
Больше месяца тётя Вера не пьёт. Порядок в доме навела. Даже дворничихой устроилась. Пенсию у бабы Полины больше не отбирает. Вчера Стасик бегал на улице в новых сандаликах и угощал всех детей ирисками. Но мы с Колюней Верке пока не верим, и запас лекарств прячем в будке у Тузика.
Вета Драган
САШКА-ТРАКТОРИСТ ПРИВЁЗ ТЁТКЕ ФАИНЕ ДРОВА, ОПРОКИНУЛ ИХ С КУЗОВА И, СТУКНУВ В ОКОШКО, КРИКНУЛ:
- Давай расчёт, тёть Фай, а мне некогда.
Та, взяла ранее заготовленные деньги и, сунув их в Сашкины руки, сказала:
- А вот поколоть бы, Саш, мне уж не под силу.
- Поколоть, - усмехнулся тот, - это двойной расход, копи, может и поколю когда.
И сев в свою технику, уехал.
- Грехи мои, - зашептала тётушка, - это когда ж я такую пропасть исколю.
Она поохала, как бы набираясь силы и, выйдя за калитку, принялась их убирать с дороги. А тут, может на грех или ещё на что, ехал сосед – Мишка-кудрявый, с улицы напротив, и высунувшись в окошко, прокричал:
- А чё, тёть Фай, зарядкой занимаесся?
И покатил дальше, только завизжали его тормоза.
- Ты понимаешь, а, – непойми к кому закричала она обращаясь, – понимаешь? Смеётся над стару.. .
Она хотела продолжить и дальше, и по порядку своей обиды, высказаться в некуда, но тут, это уж как на радость, показался Шурик, тоже их деревенский бедолага.
- А вот и я, – начал он, – могу, чем могу помочь.
И так как тётушка ещё кипела сердитостью, то и глянула ею на него:
- Вам бы лишь бы смеяться, задери вас оглобля, – осмелясь выдохнула последние капли её, огласила Фаина. А потом, мягко, как и подобает ей добавила:
– Саш, ты ж путный мужик-то, я же помню, тебя ещё лихим хлопцем, которого добрее и не было в нашей деревне. Уж вот ты бы и помог мне, справиться с этим добром, а.
Сашка крутил глазами, пока тётушка вспоминала о нём хорошо, а потом глаза его остановились на этой огромной куче бывших берёз.
- Я бы, – начал, но продолжения ведь может и не быть, ты же знаешь... Он чесал затылок, несколько минут, словно считал каждое поленище, и вдруг сказал, – неси колун.
Тётушка мигом засеменила в сарай и притащила его:
- Я ить заплачу, Шурка, только не оставь в помощи.
А Шурка уже как и не слышал, махал этим колуном направо и налево так, что казалось, что колет автомат. Тётушка собирала поленушки в тележку и возила прям тут, неподалёку. Потом подошёл дед Гриша и молча начал помогать. Тётушка охнула, перекрестилась и начала было говорить, что это так дружно и... Но дед Григорий, махнул на неё рукой и только изрёк:
- За давнее, твой дед тоже мне помог.
Слёзы радости потекли у тётушки по щекам и она зашептала:
- А то разе. Мой тоже был человеком добрым, он и уважал кажного и рад был помочь. – Она зашептала ещё горше, – Вот, Коленька, люди тебя не забыли, а уж я то...
Она стояла и ревела, собирая слёзы в уголки платка. А тут, не понимая что творится у соседки, вышел ихний сын, недавно вернувшийся из армии и, поприветствовав всех принёс свой колун и тоже начал помогать.
- Господи, – шептала опять тётушка, ты прости меня за неверие в доброту людскую, а вон как мне показал-то.И вытерев слёзы, перекрестившись, она побежала в дом готовить обед работникам. Так вот под стук колунов, она и собрала стол, вытащив из подпола закрутки, обезглавила курочку в честь такого дела и вытащила припасённую бутылку первача - по граммульке значит.
И вот что вы думаете? До вечера, помощники и управились, а ровная поленница, красовалась у дома тётушки. А что потом?
Да гуляли потом, вспоминали и деда её, и её самою, и доброе её сердце. Пришли и соседи, такие же пожилые, такие же добрые соседи по жизни. И пели песни, после этой граммулечки. А дед Макар, отец помощника, принёс гармошку, на которой, как он выразился, не играл аж сто лет. «Хорошо-то как, – думала тётушка, думали соседи, молодые и старые, – вот бы так-то, да завсегда вместе, дружно. На том и порешили.
Автор: Наталья Осинцева
Переполох.
Мы живем в квартире на первом этаже. Нас четверо — я, муж, дочь-пятилетка и бабушка. Бабуле нашей уже 80 лет, и на зиму мы забираем ее из деревни, а летом она обязательно возвращается в свой домик, никак не хочет в городе сидеть. До сих пор сама огород засаживает и ходит на рыбалку.
С бабушкой к нам всегда переезжает кот Пузырь — бело-рыжий бандит в деревне, но очень ласковый в квартире. Пузырем его назвал дед, когда еще был жив, после того, как кот стащил его пузырёк с валерьянкой и три часа пытался открыть. Дед не выдержал этих мучений, открыл баночку и чуть-чуть капнул на пенек.
Кот там сидел и спал четыре дня, даже кушать не хотел.
А потом была гроза, и дождь смыл остатки запаха. Кот еще долго подходил, обнюхивал пень и громко вздыхал. Деда он очень любил, а тот называл его ласково Пузиком. Когда дед yмер, кот каждый день ходил на могилку на деревенский погост ровно 40 дней. А потом перестал вообще! Вот такая мистика.
А недавно любовь кота к валерианке обернулась для семьи общением с силами правопорядка.
В тот вечер бабушка что-то разволновалась после просмотра любимого сериала и решила накапать себе валерьянки. Но нечаянно уронила пузырек и немного жидкости пролилось на пол. По квартире потянулся характерный запах.
Пузырь, учуяв любимый аромат, издал дикий вопль и кинулся лизать пол и валяться в лекарстве. Муж не придумал ничего лучше, чем открыть балкон, чтобы проветрить, а я побежала в ванную за тряпкой — вытирать.
Бабушку усадили в кресло, а Пузик с утробным урчанием выворачивался на полу. По этим звукам окрестные коты поняли — тут наливают!!! И ринулись к нам через открытый балкон — первый этаж же!
Они тоже издавали странные рычащие звуки. Пузырь стал защищать свою территорию, началась большая кошачья драка. Муж побежал закрывать балкон, чтобы новые зверюги не налезли, по дороге несколько раз был расцарапан и укушен. На бабушку напал истерический смех, а дочка спряталась в ванной и оттуда пищала.
В квартире было больше десятка чужих котов. И что было с ними делать? Они не давались в руки и дрались между собой. Соседи перепугались дикого шума, позвонили в дверь, но нам было не до них. Тогда они решили, что у нас творится какое-то смертоубийство и вызвали полицию.
У приехавших полицейских был шoк от уведенного — муж оцарапанный, весь в крови, куча орущих кошек и хохочущая бабушка в кресле. Что делать, они не знали и позвонили в какую-то спасательную службу животных.
Прибыли два дядьки, большими брезентовыми сачками быстро переловили котов и через форточку отправили их на балкон, где толклось еще штук 5-6. Нам пришлось оплатить «услуги освобождения квартиры». За компанию был выброшен и наш кот!
Пришлось мне бежать его искать. К счастью, ему уже было хорошо — он так и лежал на клумбе, убегать не собирался. Под балконом собрался народ и веселился от души.
Потом мы с бабушкой лечили мужа, успокаивали ребёнка, убирались в квартире. Пузырь блаженно спал на подоконнике. Открывать окна и балкон мы не рисковали пару недель — кошки постоянно толклись рядом…
Автор - админ
Присоединяйтесь к ОК, чтобы подписаться на группу и комментировать публикации.
Нет комментариев