ОДНО НО...
Эта история случилась на самом деле с моей очень хорошей знакомой. Конца у истории ещё нет, потому что никто не знает что теперь делать. Может быть вы, прочтя её, сможете что-нибудь посоветовать.
Ника всю свою жизнь боролась за право жить на этом свете. Мать, брошенная когда-то Никиным отцом, оставила дочку на попечение своих родителей и сбежала искать счастье. Спустя какое-то время она вернулась с очередным хахалем, но места в её жизни для ребёнка не было. Вот Ника и крутилась как могла. С ранних пор пошла работать, чтобы хоть как-то помогать стареньким бабушке и дедушке. Параллельно сама поступила в университет и благополучно его окончила. Только одно огорчало Нику, отсутствие настоящей любви. И хоть девушка была невероятно красивой, да и ухажеров было хоть отбавляй, но того единственного она никак не встречала. А годы шли. И когда Ника совсем уже отчаялась и была готова выйти замуж, как говорят, за первого встречного, появился он. Рыцарь из её сновидений. Её несравненная и настоящая любовь.
Была свадьба, после которой молодожёны поселились в скромном съёмном жилье. И пусть не всегда у них получалось так, как они задумывали, но они были по-настоящему счастливы. Стабильная работа, совместный отдых, посиделки на кухне за столом, приносили Нике невероятную радость. Их дом был наполнен уютом и большой любовью. В подтверждение которой судьба преподнесла им драгоценнейший подарок - умницу сыночка, как две капли похожего на папу. Сын унаследовал даже характер отца. И иногда Ника по этому поводу шутила, - у одних жены нагуливают детей, а тут, походу, муж нагулял.
Ника полностью влилась в семью мужа, а вот ее родная мать была не очень желанна в их доме. И если случалось, что она все таки навещала дочку и внука, то это обычно заканчивалось скандалом.
А затем на Нику ни с того, ни с сего, посыпались несчастья. За пять лет она похоронила четверых близких людей - бабушку, дедушку и лучшую подругу. И как в укор или плату за обретенное счастье, судьба последним забрала ее любимого мужа.
Все краски мира для Ники померкли. Она лишилась не просто любви, а кислорода для продолжения своей жизни. Всё чаще и чаще женщину посещали мысли о смерти. И хоть после смерти мужа прошло уже немало времени, Ника все свое свободное время проводила на кладбище, на могиле любимого. Слезы душили её, а горе выжигало сердце изнутри. И если бы не маленький сынок, она бы не раздумывая наложила на себя руки, хоть и считала это великим грехом. Но чем больше она сопротивлялась, тем сильнее было это желание.
Многие люди советовали ей искать успокоения в церкви. Но Нике это не только не помогло, а в какой-то мере даже стало раздражать. Ведь она никак не могла понять - ЗА ЧТО? ЗА ЧТО С НЕЙ ТАК ОБОШЕЛСЯ БОГ? ЧЕМ ОНА ПРОВИНИЛАСЬ ПЕРЕД НИМ?
И однажды знакомые подсказали ей адрес "бабушки", которая была сведуща в таких делах. Та, правда, давно никого не принимала, по состоянию здоровья отошла от дел. Но увидев Нику в её состояние, изменила своему решению.
- Какой результат ты хочешь получить по окончанию моей работы? - спросила "бабушка", когда женщина впервые обратилась к ней.
- Я хочу все забыть. Хочу, чтобы моё сердце больше не болело, а душа перестала тосковать, - не раздумывая ответила Ника.
- Хорошо, да будет так.
"Бабушка" около часа всячески крутила Нику. Смотрела в её глаза, что-то шептала на свечи, чертила в воздухе ножом и делала другие странные вещи, а затем изрекла, - на тебя и твоего мужа наложили порчу. Вспоминай, было ли что-нибудь в доме твоем. Может быть ты находила какой-нибудь подклад?
Ника начала вспоминать, и спустя некоторое время ответила, - были иглы в дверях и замочной скважине. Но я как-то не обратила на это внимание, просто выкинула их и все.
- Такими вещами шутить нельзя, - "бабушка" покачала головой, - кто-то не просто хотел вам зла, а пожелал смерти. Еще бы немного и вслед за мужем похоронили бы тебя. А то, что ты принимала за тоску по нему, было частью этого обряда. Но я помогу тебе избавиться от него и наведу на человека, который пожелал вам смерти. Но есть одно но... К тому, кто это сделал, все вернется в два раза больше.
Ника согласно кивнула.
И "бабушка" приступила к отливанию Ники на воске. И отливала до тех, пока не вылила розу. Как она в дальнейшем пояснила, что это цветок надежды на счастливое будущие и большую любовь.
Прощаясь, "бабушка" сказала Нике, что человек, пожелавший ей с мужем смерти скоро объявится у ее дверей и будет интересоваться ее самочувствием.
Вернувшись, Ника перво-наперво съездила на кладбище, как велела "бабушка", чтобы сказать любимому мужу, что она отпускает его в мир иной и разрывает нить, что связывала их не только при жизни, но и после смерти. И после этого люди стали замечать в женщине большие перемены. Словно заново родившись, она стала совсем другой. Она будто бы зациклилась на себе и на поиске нового спутника жизни. И при этом Ника напрочь забыла о сыне. И если к детям подружек она испытывает нежные чувства, то своего готова разорвать. Это пугает и напрягает Нику, ведь где-то глубоко в сердце она испытывает огромную любовь к своему ребенку. Но какая-то пропасть возникла теперь между ними, которую женщина не может преодолеть.
И последней каплей в этой истории стало то, что на пороге Никиного дома появилась родная мать со словами, - ну как ты себя чувствуешь, дочь!
Р.s: Дорогие читатели, огромная просьба отнестись к истории с пониманием. Человек очень переживает за свою знакомую и просит вашего совета - как им теперь быть? "Бабушка", что снимала с женщины порчу, в том, что теперь твориться с Никой по отношению к сыну, не может помочь. А еще они очень бояться, что раз мать была причастна к порче, то "возврат" может снова коснуться лично Ники.
Внучка ведьмы
Мы переехали в наш деревенский дом. Он, конечно, не супер: потрепанные стены, потрескавшийся потолок, деревянный пол кое-где проседает. Но на лучшее жилье с нашими деньгами не стоило и рассчитывать.
В нашей прежней квартире жить стало невозможно, потому что за последние полгода моего папу словно подменили. У нас всегда была хорошая дружная семья, но папа вдруг начал пить, поднимать руку на маму, и она решила – хватит. Лечиться он не хотел, говорил: «Я не пьяница!»
А недавно мамина родная тетя Настя написала письмо, в котором предложила нам этот дом в своей деревне: «Приезжайте, есть недорогой домик. Будете жить с Наташей, горя не зная, – писала она. – Да и вообще, это твоя Родина. Не надо тебе терпеть пьяницу – всю жизнь себе и ребенку искалечишь». Вот мама и решилась.
– Тебе нравится наш дом? – разводя руки по сторонам, спросила меня мама.
– Откровенно говоря, не очень! – сморщила я нос.
– Ну, ничего, Наташа, главное, что мы живы и здоровы, а справиться с домом мы сможем.
Моя мама, вообще уверенная в себе женщина, не отчаивается и находит решения проблем. Но в то же время она еще и нежный ранимый человек. Кажется мне, что она до сих пор любит папу.
До станции нас провожала мамина хорошая подруга – Лариса. У нее последнее время были какие-то странные сны и видения. Я ей никогда не верила и вообще не слушала ее рассказов, но в тот день на вокзале, когда мама ненадолго ушла куда-то, она рассказала мне свой последний сон, и это меня заставило задуматься.
– Наташа, ночью мне приснилось страшное. Ты убегала в ночи от стаи летучих мышей. За ними летела жуткая старуха, которая указывала на тебя пальцем, приказывая этим тварям тебя догнать. Я проснулась очень испуганной. Не понимаю, что это значило, но умоляю тебя быть осторожней там, куда вы едете. Думаю, что это непростой сон – тебе угрожает опасность!
Мне неприятно было слышать такие слова, тем более, когда уезжаешь в другое место, но я себя успокоила и ничего не сказала маме.
В большом селе, куда мы переехали, мама смогла найти работу по специальности. Раньше она работала главбухом, и так случилось, что в колхозе был уволен с этой должности работник, и на его место взяли мою маму.
Сначала наша жизнь была тяжелой. Маминой зарплаты едва хватало на ремонт дома, и соседи это видели, поэтому помогали, чем могли. Мама иногда ходила на другой конец села, где жила тетя Настя, которая нас сюда пригласила. Она очень болела и почти не ходила. Детей у нее не было, муж погиб в автокатастрофе и после этого она не выходила замуж.
Все мое свободное время занимало обучение в школе и домашние хлопоты, потому что у мамы не хватало времени на все бытовые дела.
Сегодня на перемене я налетела на Николая – своего одноклассника. Мы не увидели друг друга и набили себе шишки. Было больно и смешно одновременно. Мы познакомились поближе, и он предложил мне сходить в кино. Я довольно застенчивая, но отказывать ему не стала.
На следующее утро, завтракая, мы с мамой вспоминали старые добрые времена, когда папа еще не пил. И я подумала, что мама все еще любит его.
Мама задумалась, а потом сказала:
– Наташа, меня на ужин пригласил мой шеф. Жены у него нет. Я согласилась. Но не думай, что мне это нравится. Я сделала это только ради своего рабочего места. Я не могу потерять работу, потому что в селе больше нет перспектив.
Мы помолчали, думая каждая о своем. Я понимаю ее шефа – мама в свои 37 лет выглядит значительно моложе. Но это неправильно, этих отношений между ними не должно быть, потому что она к нему ничего не чувствует.
Я рассказала маме о Николае, и она была не против, чтобы я пошла с ним в кино.
А по дороге он признался, что раньше встречался с другой девушкой:
- Это твоя подруга Лена.
– А почему вы не вместе? – спросила я.
– У нее длинный язык.
Дальше мы шли молча. И тут я вспомнила, что сейчас в кафе сидит моя мама с шефом. Предложила Николаю зайти туда – поесть мороженое.
Пока он стоял в очереди, я зашла в другой зал, где увидела их за столиком, где горели две свечи, стояли дорогое вино и блюда, а еще цветы, которые он, видимо, принес ей на свидание. Они мило о чем-то разговаривали, а во мне закипало негодование: «Чтобы ты подавился своим вином!» – пожелала я мысленно и вернулась к Николаю.
Дома меня встретила обескураженная мама.
– Что произошло? Почему ты так быстро? – спросила я.
– Это было что-то ужасное. Мы сидели, разговаривали, он заказал вино и блюда. Но только мы сделали первый глоток, как он стал кашлять, весь покраснел. Я испугалась. На нас все таращили глаза, и мне пришлось позвать его шофера, чтобы он забрал нас оттуда. Боже, завтра об этом будет знать вся деревня!
Шло время, и мы с Николаем становились все ближе. Каждый день теперь казался радужным и желанным. Я не могла дождаться следующей встречи с парнем, а главное, что и в его глазах читала такие же чувства.
– Наташа, тете Насте очень плохо, – сказала мама. – Она просит, чтобы ты к ней зашла. Хочет с тобой познакомиться. Мы здесь несколько месяцев, а ты еще ни разу не была у нее.
Искать дом долго не пришлось. Унылая хата, серые исцарапанные ворота, жуткая пустота вокруг.
Я постучала в дверь. Где-то за ними послышалось шорох, будто мыши разбежались по своим норам. Мне никто не ответил, и я решилась сама открыть дверь. В доме был беспорядок, я наклонилась, чтобы снять обувь, и услышала голос хозяйки из второй комнаты.
– Заходи, Наташа! Я здесь!
В комнате на кровати лежала тетя Настя. Ее волосы были седыми и спутанными. Она лежала, покрытая одеялом, а рядом на полу стояли травы, свечи и какие-то лекарства. И запах... Такого неприятного запаха я еще никогда не чувствовала. Мне стало жутко, но я овладела собой и заговорила с ней.
– Добрый день! Как ваше здоровье?
– Я давно тебя жду, Наташа. Посиди со мной. Мне совсем плохо. Но я бы не умерла раньше, чем увидела тебя, – словно шутя, сказала она. – У тебя есть парень? Николаем зовут?
– Да!.. Вам мама рассказала? – удивилась я.
– Нет, я сама все знаю. А не замечала ли ты за собой странное, Наташа? К примеру, ты подумаешь, а оно сбывается?
– Не помню. А что?
– Ты должна принять от меня кое-что, потому что только ты можешь этим владеть.
– О чем вы?.. Мне пора идти, уже вечереет, – я встала и направилась к выходу.
– Наташа, ты сможешь управлять своей жизнью, как пожелаешь. Помни: когда тебе будет плохо, приди ко мне, и я подарю тебе власть над миром, – раздалось мне вслед.
Я пулей вылетела из ее дома: «Почему она такая странная, несёт какую-то чепуху? И почему мне так неуютно, словно за спиной какая-то опасность? Или мне это кажется?»
Дома мама варила ужин. Взяла полную кастрюлю только что сваренного борща, чтобы поставить на стол, но неожиданно зацепилась ногой за ковер и...
Единственное, что я успела подумать, так это: «Только бы мама не обварилась!»
А потом увидела что-то, что не поддается никаким законам природы: борщ разлился повсюду, но на маме не было ни капли!
Я подхватила ее под руки, помогла подняться. Она вся дрожала от страха.
– Ты это видела? – испуганно спросила мама, еще не придя в себя.
– Да, тебе очень повезло! – ответила я, сразу вспомнив бабушкины слова: «Что-то странное за собой не замечала?..» – Они звенели в моих ушах, как колокола.
На следующий день в школе я увидела Николая с Ленкой у окна. Они стояли рядом, как голубки. Когда я подошла, оба сделали вид, будто только что закончили какой-то разговор. Но на следующий день мне сказали, что видели их вдвоем в парке.
Разговор с Николаем был тяжелым:
– Что такое?! Ты стал избегать меня. Снова дружишь с Леной?
– Наташа, ты хорошая, но что-то со мной случилось... Мне опять нравится Лена. Прости меня…
– Иди к черту со своими извинениями, и с Леной тоже!
Домой я прибежала в слезах. Не хотела, чтобы мама видела меня в таком состоянии и пошла в сарай, чтобы успокоиться. Я еще думала об измене Николая и о том, что послала их к черту, когда вдруг услышала за спиной какой-то странный звук. Оглянувшись, увидела только два красных глаза, которые смотрели на меня. Я подпрыгнула от ужаса, закричала и выбежала из сарая.
Несколько дней я чувствовала себя больной. Моя история не на шутку смутила маму, но как объяснить все это, она не знала.
Каждый день я плакала из-за измены Николая. Ходить в школу было настоящим мучением, потому что я не могла смотреть на счастливые лица этих двоих. Ночью я просыпалась от жутких снов, и маме приходилось иногда ложиться рядом со мной, чтобы я заснула.
В одну из таких ночей я увидела сон, в котором я бежала по улице в темноте, а за мной неслась всякая нечисть. Они хватали меня за руки, ноги, волосы. Проснулась я от собственного крика.
Утром в школе первым уроком была физкультура. Я следила за тем, как Николай смотрел на Ленку, и меня переполнял гнев. Раздражение было настолько сильным, что я невольно пожелала им получить по заслугам за измену. Пока я себя накручивала, Лена перехватила у меня мяч и… с размаху упала на пол. Все засуетились, а врач, которого вызвали, констатировал у нее перелом ноги. Тут я и вспомнила о случае с маминым шефом. И ведь с ним произошло то, что я пожелала!..
По селу тем временем ползли слухи, что где-то поблизости умирает ведьма. Она не может отойти и поэтому страшно кричит по ночам. Но где кричит – понять никто не может.
Дома меня ждала приятная неожиданность: к нам в гости приехала мамина подруга – тетя Лариса.
– Наташа, я приехала сюда ради тебя. Тебе угрожает опасность, – вдруг сказала Лариса. – Ты замечала какие-то странные перемены, когда приехала сюда?
Я рассказала ей обо всех случаях со своими пожеланиями по отношению к другим людям.
– Еще эта странная бабушка Настя. Она говорит, что я могу изменить свою жизнь, как захочу. Просила дать ей руку, чтобы она передала мне некую силу. Но я побоялась.
Мы переглянулись, и мама с ужасом произнесла:
– Не может быть! Она!..
– Да, она – ведьма! – сказала Лариса.
Тут же по дому, словно ветер пронесся чей-то стон. Несколько минут нас всех трясло от испуга.
– Лариса, чего она хочет от моей дочки? Почему хочет причинить ей вред?
– Когда ведьма умирает, она должна передать свой дар той, у которой есть способности к колдовству. Если своих детей у нее нет, то ее сила должна перейти к кому-нибудь из родни. Она выбрала твою дочь. Но это можно остановить. Для этого нужно ускорить ее смерть.
– Как? – удивленно спросила мать.
– Надо в потолке комнаты, где она лежит, пробить дыру хотя бы маленькую. Тогда нечисть унесет ее душу.
– Как мы пробьем дырку в ее крыше? А что будет, если нас увидят люди?
– Есть ли у тебя надежные соседи?
– Слева живут дед с бабкой, у них взрослый сын. Может, он и согласится это сделать.
Как мы и думали, Иван не сразу поверил в наш рассказ:
– Ладно, – Иван внимательно смотрел на нас. – Только никому обо мне ни слова.
Через две минуты он вышел к нам, держа в руках ружье.
– Что ты хочешь с ним делать? – встревожилась Лариса.
– А как мы, по-твоему, сделаем в ее крыше дырку – пальцем?
Мы подошли к дому, где жила старуха, заглянули в темное окно. В этот момент в комнате загорелись свечи, и мы увидели в постели старую, скрюченную от боли ведьму. Она смотрела прямо на нас и вдруг принялась кричать какие-то жуткие приговоры.
От страха мы забежали за дом и молча переводили дыхание.
Мужчина полез на крышу и уже наклонил ружье, чтобы выстрелить, когда из трубы вылетела большая летучая мышь и напала на него. Иван выпустил ружье, оно упало на землю и выстрелило.
Лариса не растерялась, схватила ружье и полезла на крышу к Ивану.
«Пошла от него, тварь!» – кричала она, помогая Ивану отбиваться от огромной летучей мыши. Иван, наконец-то, выстрелил в крышу. Потом снова.
Наступила странная тишина: ни ветра, ни собачьего лая – ничего. И тут над нашими головами стало собираться черное облако.
– Посмотрите вверх, – тихо сказала Лариса.
Мы следили за тем, как облако прятало за собой одну звезду за другой, а потом начало заползать в дыру, которую Иван пробил в крыше. Ведьма дико закричала и…
– Все кончилось! Вы слышите, все кончилось! Где вы? – кричала мама снизу.
– Здесь мы, все живы и здоровы, – ответила Лариса.
Утром в дверь постучала соседка и сообщила о смерти бабушки Насти. Не знаю, как матери удалось сыграть роль племянницы, которую, будто бы очень огорчило дурное известие, но это уже не имело значения. Кроме меня с мамой, родственников у бабушки не было, поэтому мы похоронили ее, как положено.
– Прости меня. Я понял, что люблю только тебя, – сказал мне на следующий день Николай. –Словно пелена с глаз моих спала. Не знаю, что со мной творилось раньше.
Я промолчала и тоже обняла его. Понимала, что поведение Николая также было затеей ведьмы.
Казалось, что наша жизнь начала налаживаться – я уже не чувствовала себя раздражительной.
Сегодня мой выпускной вечер. Я так волнуюсь, что не нахожу себе места.
– Не волнуйся, солнце, я с тобой. Все будет хорошо, – успокаивает меня Николай.
Вот ведущая школьного бала объявляет мою фамилию, и я поднимаюсь на сцену, чтобы получить аттестат.
Зал сорвался аплодисментами. Я благодарила всех учителей за их заботу, маму – за любовь и поддержку, а сама чувствовала в душе сильное волнение.
И вдруг в зале я увидела до боли знакомые глаза. С букетом красных роз ко мне поднялся отец. Моей радости не было предела. Он был таким, как раньше, и это было настоящим чудом.
Я вернулась к микрофону и громко добавила:
– А это мой папа, которого я сильно люблю и очень ему благодарна. Сегодня я чувствую себя самым счастливым человеком на свете! Спасибо всем!
И неважно, понял меня кто-то в тот момент или нет. Главное, что все кончилось, и у меня снова началась нормальная жизнь. Жизнь, в которую, я надеюсь, больше никогда не вмешаются колдовские чары.
Маргарита Данилова
Ред. А. Бор https://vk.com/magic.stories Варежки
Похоронку принесли пополудни.
Ольгуня, девка молодая и расторопная, достала из сумки документ, шмыгнула носом, отёрла варежкой иней, осевший над верхней губой.
Наталья, увидав в руках почтальонши знакомую бумагу, тяжёлым кулем повалилась в сугроб, неловко подвернув левую ногу.
Рыхлый снег принял её в объятия, будто старую знакомую. Хрустнул глухо, осев под грузным Натальиным телом.
- А-а-а! – закричала Наталья, и горячий пар повалил из её ноздрей и рта так, как будто у загнанной вусмерть кобылы. Морозный воздух подхватил надрывный крик её и далеко разнёс по обледенелой околице.
- Вставай, Наталья Егоровна, - почтальонша силилась поднять женщину, но, не удержав равновесие, плюхнулась рядом в сугроб.
Искрящийся снежный вихрь мучнистой россыпью упал на побледневшее лицо Натальи, и тут же стаял в бегущих по щекам горячих слезах.
- Айда в хату, а то простудишься, - трясла её Ольгуня, но без толку. Наталья ничего не отвечала, только смотрела, не моргая, в февральское небо серыми, с поволокой глазами. В глубине этих глаз угадывался не то небесный отсвет, не то сомнение, не то потаённая надежда.
Наталья охнула утробно, глухо, неловко перекатилась на бок и села… Вдруг слабое подобие улыбки озарило её лицо:
- Нет, Ольгуня, не могёт этого быть! Слышишь? Никак не могёт… Жив мой сын! Ошибка это, ей-богу, ошибка… Эх ты, кулёма!
Наталья выпростала руку из рукавицы, взяла у опешившей Ольгуни похоронную бумагу, сунула в карман цигейкового полушубка и, покачиваясь, побрела в сторону дома.
Ольгуня растерянно поглядела ей вслед, крепче затянула шаль, перебросила через плечо котомку и, непрестанно оглядываясь, двинулась по тропинке в противоположную сторону.
В сугробе, будто невольные свидетели случившейся драмы, остались две вмятины: одна, широкая и глубокая - Натальина, вторая поменьше - Ольгунина. Девке шёл осьмнадцатый год, и была она в самом соку. Счастье её бабье состояло в том, что перед самой войной дважды гуляла она за гумном с местным балагуром Васькой-плотником…
Дойдя до ближайшего проулка, Ольгуня оглянулась в последний раз и вдруг опрометью бросилась бежать, вспугнув сидящую на верхушке берёзы сороку. Птица тревожно застрекотала и, осыпав с веток щедрый иней, чёрной тенью метнулась прочь.
Суровый характер Натальи известен был каждому.
Жилистая, роста выше среднего, с широкой костью, имела она внешность яркую и необыкновенную. Цельный характер её обнаруживался при любом подходящем случае: правду всегда говорила в глаза, невзирая на чины и звания; в крепких крестьянских руках держала не только подворье, но и мужа своего.
Муж Наталье достался покладистый, мастеровитый, но без огонька, без искры, присущей малахольным людям. Похоронка на мужа пришла ещё по осени, в тот день, когда солнце, будто золотая печать в холодном ясном небе, подтверждало приход бабьего лета. Погода радовала душу: в палисаднике набирала ядрёности ягода калина, стаи воробышков весело щебетали, вспархивая с яблони на вишню. Вёдра с родниковой водой, стоявшие в сенцах дома, подёрнулись тонкой коростой льда. А печь в избе топилась теперь дважды – утром и вечером.
- Ты бы зашла ко мне повечерять, - звала Наталью подружка Ульяна. – Одна-то с ума сойдёшь! Степана твово, как и моего касатика, война забрала - не вернуть.
- Зайду опосля, как-нибудь, - Наталья отводила налитый горем, будто рюмка – водки до самых краёв, взгляд. – Дюже мне, подруга, некогда.
- Отчего так-то? – пытала Ульяна.
Наталья отмалчивалась…
Однажды решилась Ульяна потешить любопытство – нежданно нагрянула к овдовевшей подруге. Шагнула через порог и обомлела: в избе – жарко натоплено, а дух стоит такой, что впору вон из избы!
Воздух клубился разными ароматами: пахло ладаном, печёной картошкой, но больше всего – овечьей шерстью. Наталья, раскрасневшаяся, с горящими глазами и пылающими щеками, в цветастом переднике, вычёсывала шерсть.
- Проходи, Уля. Чайник поставлю, - Наталья отложила в сторону деревянный гребень.
Ульяна не нашлась, куда сесть. Всюду, на колченогой лавке, на кровати, на столе, большими и малыми горками лежала шерсть. Белая, словно облачко в летнем небе, и чёрная, будто грозовые тучи над селом…
На столе, ровными стопками – готовые вязанные варежки, носки, клубок со спицами, веретено…
- Батюшки-святы! – Ульяна развела руками. – Куды ж ты столько навязала?
- Знамо куда – на фронт. Зима вон какая лютая навалилась, озябнут наши ребятушки, и мой сынок Лёшенька озябнет, захворает ненароком.
- Вот оно что… Дык, и я посылку на фронт давеча собрала. Сало, чай да махру положила. Только вязать не люблю – это ты у нас мастерица!
Ульяна выбрала из общей кучи белые варежки, собралась примерить.
Внутри рукавицы что-то хрустнуло...
- Поклади на место, - приказала Наталья.
- Чегой-то там?
Ульяна, недоумённо поглядела на хозяйку, достала из варежки мятый листок.
- Письмо сыну... Да ты садись, Ульяна, чайник-то вскипел.
Ульяна вернула бумагу на место, придвинула к столу табурет.
- Тебе чай молоком побелить? – Наталья слегка приподняла широкую чёрную бровь.
- Можно и белить, а можно не белить.
Ульяна была полной противоположностью подруги. Покладистая, отходчивая, она легко могла рассмеяться и также легко могла расплакаться. Все движения души происходили в ней так быстро, так легко сменяли друг друга, словно бы погода – в капризном месяце апреле.
И сама Ульяна, в противовес смуглой и чернявой подруге - светловолоса, подвижна, небольшого роста, с приятной глазу полнотой.
- Тута варежек навязано – на всю армию хватит! – Ульяна на мгновение опустила в кипяток головку желтоватого сахара, поднесла ко рту, прищурив светло-карий глаз, с хрустом надкусила лакомство.
Наталья отставила кружку в сторону:
- Слыхала, чай? Фрица от Ржева поганой метлой погнали.
- Слыхала, как же не слыхала!
- Вот я и кумекаю, Уля… А может Лёшка мой скоро домой возвернётся?
- Оглянуться не успеешь, как возвернётся! Драпают немцы… чтоб ни дна им, ни покрышки!
Вдруг в печи, точно выстрел, громко треснуло полено. Наталья вздрогнула, взяла в руки кочергу и, отворив заслонку, пошебуршила в огненном чреве железным прутом.
- Мороз-то как ныне лютует! – вновь заговорила Ульяна.
Наталья не ответила, заворожённо глядя на разгоревшееся пламя.
В печной трубе неистово загудело, затрещало… Пламя, точно живое, разбушевалось, разыгралось, готовое вот-вот вырваться наружу. Хозяйка, опалённая жаром, в испуге отпрянула, поспешно прикрыв дверцу.
- Пойду до хаты, пока совсем не стемнело, - Ульяна поднялась. – Люди бают, волки близко к деревне приходют. У Тимофеевых курей давеча задрали.
- Ступай, Уля, да с оглядкой, - Наталья проводила подругу и накинула дверной крючок…
С того страшного дня, как принесли похоронку на сына, печь Наталья не топила, потому стужа чувствовала себя в доме полноправной хозяйкой.
Наталья вновь и вновь возвращалась к началу работы. Холодные спицы обжигали, петли соскальзывали, а закоченевшие пальцы совсем не хотели слушаться.
Иней толстым слоем укрыл окна изнутри, и что творилось там, за окном, не известно.
Слабый мышиный писк и возня в подполе не тревожили Наталью, как не тревожило чувство голода и пустой чугунок на печи. Сложив в скорбную гримасу посиневшие губы, она что-то усердно выводила на клочке бумаги, еле слышно шепча:
- Такого быть не могёт… Ошибка это… Ошибка!
Наслюнявив химический карандаш, писала снова и снова, складывая записки в каждую шерстяную варежку, пока не закончилась в доме бумага…
За последние дни Наталья сильно изменилась: под глазами - тёмные круги, возле губ - две глубокие скобы-морщины.
Сделав последнюю петлю, Наталья щёлкнула ножницами, отрезав от готовой варежки шерстяную нить, крючком протянула кончик вовнутрь, чтоб соблюсти аккуратность.
Закончив работу, тяжело поднялась, протопала валенками в чулан и вскоре вернулась с громоздким ящиком.
Одна пара, вторая, третья… Пара белая, пара чёрная… И снова белая… Стопка носков - стопка варежек…
В сенцах неожиданно хлопнула дверь.
Ульяна, едва отряхнув валенки от снега, шагнула в избу:
- Наталья!
Хозяйка, словно не слыша, не оглянулась на вошедшую, положила в посылку последнюю пару варежек, прикрыла сверху газетным листом, сказала чуть слышно:
- Вот, Уля, сыночкам моим гостинец собрала.
Ульяна, глядя на образа, перекрестилась – сын у Натальи был один-единственный… Ульяна нерешительно шагнула к столу:
- Вот и слава богу, милая, вот и слава богу… Пойдём, Наташенька, со мною.
Ульяна заботливо накинула на плечи подруги полушубок:
- А посылку твою мы завтра же отправим. Вместе на почтамт поедем, Красулю запряжём и поедем.
Она мягко подтолкнула Наталью к выходу и крепко прикрыла за собой скрипучую дверь…
Согревшись на тёплой печи, Наталья тут же провалилась в сон.
Ульяне не спалось… Засветив лампу, она долго сидела у стола, подперев голову руками и предаваясь горьким думам, прислушиваясь к ночным шорохам и к завыванию то ли ветра, то ли хищного зверя за окном.
Слёзы не один раз за вечер сбегали по её округлым щекам, быстро высыхали, и снова торили себе дорожку…
Будто что-то внезапно вспомнив, Ульяна открыла посылку, и, сунув ладонь в варежку, достала записку. На клочке бумаги, твёрдой Натальиной рукой, было выведено несколько строк. Ульяна, шевеля губами, прочла по складам:
«Сынок! Молюсь о твоём возвращении. Час победы близко. Возвращайся живым. Твоя мама».
Ульяна убедилась в своих догадках и предположениях: в каждой связанной паре, хранящей тепло женских рук, лежала точно такая же записка. И текст каждой из них оказался написанным словно бы под копирку. И адресат каждой записки оказался тем же – «На фронт. Сыну»…
Ульяна покачала головой, аккуратно сложила вещи, выключила лампу и, забравшись на лежанку, прижалась к подруге, крепко её обняв...
Утром слегка попустило.
Мороз неожиданно сдал свои позиции, и иней, отяжелев от утреннего тумана, большими белыми хлопьями полетел на землю.
Первые струйки печного дыма взвились к небу, потекли, побежали, точно струи парного молока - в подойник. И в первых проблесках зари, и в первых петушиных криках, и в протяжном мычании коровы в хлеву – всюду явственно чувствовалась близкая долгожданная оттепель.
Первая оттепель зимы сорок третьего года.
…
Факты скупой военной хроники:
«Женщины Клявлинского района Куйбышевской области отправили на фронт:
Тёплые варежки – более 2000 пар;
Тёплые носки – более 1000 пар;
Валенки– 300 пар».
Сколько было отправлено кисетов с махоркой, папирос, посылок с крупой и сухарями – никто не считал.
©️ Наталья Колмогорова
Маришку увезли ночью на «Скорой».
Утром Лёшка кое-как позавтракал и поехал в больницу. Перед больничными воротами его обогнали две женщины.
– Ты ей сок взяла? – спросила одна.
– Нет, ей сок нельзя. Я ей бульон несу. И минералку, – ответила другая.
Лёшка остановился и понял, что идёт к жене с пустыми руками. Он развернулся и пошёл в противоположную сторону, выискивая взглядом магазин с продуктами. Возле забора стояла бабушка и торговала апельсинами. У неё оставалось всего пять штук.
– Почём? – спросил Кнопкин.
– Так отдаю. Берите на счастье, – бабулька протянула оранжевый плод.
– А можно все? Сколько с меня?
– Нисколько. Забирайте, если вам так сильно нужно счастье, – улыбнулась старушка и протянула ему пакет с апельсинами.
– Счастья много не бывает, – деловито сказал Лёшка, забирая пакет.
Довольный собой Кнопкин направился в больницу. В приёмный покой его не пустили. Сначала не нашли нужную фамилию, потом сказали, что жена в реанимации и апельсины ей нельзя. Лёшка пытался ей позвонить, но телефон не отвечал.
Так и не увидев свою Маришку, расстроенный Кнопкин поехал домой. Он выложил апельсины на кухонный стол и сел резаться в танки. Из игры его выдернул посторонний звук. Кто-то двигал по столу чашку. Дзынь! Чашка грохнулась на кафельный пол. Животных в доме не было, и Кнопкин насторожился.
Он осторожно заглянул в кухню. Никого. Чашка с отбитой ручкой валялась на полу. Апельсины раскатились, а один даже закатился под батарею. Лёшка собрал оранжевые плоды и положил в холодильник. А беглеца из-под батареи взял с собой. Он собирался пройти ещё один уровень в игре, а потом дозвониться жене.
Перекидывая апельсин с руки на руку, Лешка вошёл в комнату. В какой-то момент он слишком высоко подкинул плод и не поймал. Апельсин шмякнулся на диван, подпрыгнул, вытянул четыре лапы, распушил хвост и помчался по комнате с криком: «Миау!». От неожиданности Кнопкин сел прямо на палас. Оранжевый фрукт обежал вокруг него и забрался на занавеску. Лёшка протёр глаза. Апельсин, зацепившись когтями, висел неподвижно. Кнопкин подкрался и схватил его, но в руках осталась лишь кожура. Маленький рыжий котёнок выскользнул из неё и уже карабкался по джинсам вверх.
Лёшка откинул кожуру и осторожно взял в руки пушистого пришельца.
– Ого, счастье привалило! – задумчиво сказал он. – Что же мне с тобой делать?
– Любить, растить и радоваться, – ответил котёнок. – И не ронять! Добавил он, когда у Лёшки задрожали руки.
– Ты кто? – спросил Кнопкин.
Он уже сел на диван и пытался понять, сейчас ему вызывать бригаду санитаров, или повременить немного.
– Как кто? Я счастье! Ты же сам меня принёс. Сказал, что счастья много не бывает.
– А-а там, в холодильнике, т-тоже?
– Ну да! Братья мои по счастью. Они пока в холодильнике – спят. А я уже согрелся и готов тебя осчастливить.
– Как? – голос у Кнопкина сел.
– Очень просто. Я буду у тебя жить, а ты от этого будешь счастливым.
– Я буду счастливым, если Маришку выпишут. А пока меня туда даже не пускают.
– Пустят, вот увидишь! Только ты ей обязательно апельсин отнеси, чтобы она тоже стала счастливой.
– Прям сейчас? – Кнопкин с тоской глянул на игру, стоящую на паузе.
– Прямо сейчас! – уверенно сказал котёнок. – А я тебя тут подожду.
Лешка выудил из холодильника очередной счастливый плод и положил в карман. Потом вызвал такси и поехал в больницу. Без особой надежды. Но на удивление всё прошло гладко. Нужную фамилию отыскали быстро, назвали палату и разрешили подняться на минуточку. Кнопкин полетел как на крыльях. Маришка вышла в коридор. Оказалось, что в реанимацию попала однофамилица, телефон случайно упал в воду, а через пять минут обход. Лёшка сунул ей в руки апельсин, сказал «на счастье», чмокнул в щёчку и пошёл домой.
Переступив порог, он не узнал квартиру. Такого разгрома он не видел никогда. Шапки были свалены с вешалки на пол, обувь разбросана. Как будто вихрь прошёлся по квартире, сметая со своего пути мелкие и лёгкие предметы. Кнопкин зашёл в зал. На шторах висел рыжий котёнок.
– Это всё ты натворил? – спросил Лёшка.
– Ага! – весело ответил рыжий вредитель. – Правда, здорово! Я от души повеселился и теперь хочу спать.
– А убирать, кто будет? – Лёшка был в отчаянии.
– А ты думал счастье – это тебе хухры-мухры? Это ещё и труд! – умничал рыжий, покачиваясь на шторе.
– Я вот сейчас тебя поймаю и выкину на улицу! – рассердился Кнопкин.
– На улицу? Выкинешь счастье? Своими руками? Не верю!
– Ладно, позже выкину. Порядок только наведу, – ворчал Лёшка, поднимая и раскладывая всё по местам.
– Как сходил? Видел жену? Передал ей счастье?
– Видел, передал. Скучаю я за ней. Никогда не расставались, а сегодня один спать должен.
– Ты не один. Я сегодня с тобой спать буду. Песню тебе буду петь. Счастливую.
– Ладно, – Лёшка перестал уже злиться, – пошли я тебя покормлю и спать. Счастье ты моё, апельсиновое.
Утром позвонила Маришка.
– Лёша! Ты не представляешь! Пришли анализы, оказалось, что я беременна! Мы так долго этого ждали! Слышишь? У нас будет ребёнок! Счастье какое! Меня выписывают после обеда. Заберёшь? Лёшь, ну что ты молчишь?
У Кнопкина перехватило дыхание. Он сел на диван. Горло сжалось, и подступили слёзы. Семь лет они ходили по врачам, тратили время и деньги. И в последней клинике вынесли приговор – бесплодие.
– Да-да, заберу, – прошептал он.
Котёнок подкрался и боднул его руку.
– Ну как? Ты счастлив?
– Ещё как! Только одно не пойму. Она съела апельсин, забеременела и теперь родит мне говорящего котёнка?
– Чудак человек! – засмеялся рыжий. – Таких глупостей напридумывал! Счастье выглядит по-разному, у каждого своё. Вот тебе было грустно и одиноко – я появился. А для неё дети счастье. Ты, кстати, не держи апельсины у себя, делись. Отдай несчастным.
– А с тобой что делать? Мне Маришка не разрешит кота.
– Разрешит. Счастливые люди добрые.
Ближе к обеду Кнопкин оделся, сунул в карман оставшиеся апельсины и вызвал такси. Спускаясь по ступенькам, он встретился с соседкой. Старушка поднималась с тяжёлой сумкой и выглядела подавленной и уставшей.
– Клавдия Тимофеевна, давайте помогу!
Кнопкин подхватил сумку, подал руку и бодро зашагал вверх. Перед дверью он вручил ей апельсин.
– На счастье!
Старушка расплылась в улыбке, а Лёшка запрыгал вниз через две ступеньки.
Таксист был хмур. Он уже набирал оператора, чтобы отменить заказ, когда Кнопкин плюхнулся в салон.
– Добрый день! Это вам! На счастье! – сказал он и протянул таксисту апельсин.
– А ты чего такой добрый? – буркнул водитель, пряча плод в карман.
– Жену выписывают, счастьем делюсь.
Таксист улыбнулся и включил весёлую музыку. Всю дорогу до больницы они пели песни. Расстались чуть не братьями. Маришка уже ждала в коридоре. Она выглядела слегка расстроенной.
– Что случилось? – забеспокоился муж.
– Ничего. У меня всё хорошо. А вот у Ирины, соседки по палате, ставят бесплодие. И мне со своей беременностью как-то неловко. Она сейчас такая несчастная.
– Передай ей апельсин на счастье, – Кнопкин протянул последний плод. – Скажи, что врачи ошибаются.
– Я мигом, – сказала Маришка и побежала в палату.
И Лёшка почувствовал себя очень счастливым человеком.
Через положенный срок Кнопкин забрал из роддома жену и дочку.
Ещё через месяц родила Ирина, Маришкина подруга.
Клавдия Тимофеевна приютила рыжего пса. И теперь он провожает её в магазин и носит сумку.
А таксист купил себе новую машину.
И все были счастливы. Потому что счастье у каждого своё!
Морошка Сергеева
Свой угол
- Чего вернулась? - мать держала дверь и всем своим видом давала понять, что не желает впускать дочь. - Нажилась я так понимаю? Пять лет не интересовалась как там мать, а теперь стоит, такая, с сумками.
Юля сдерживала слёзы, чтобы не разреветься. А хотелось. Хотелось прямо с порога сказать матери, что она была права и Колька, действительно, козёл. А она не пускает.
- Ма-а-ам.
- Что мам?
Юля вдруг рассердилась и попыталась войти в квартиру.
- Здесь и мой угол есть, по закону мне положенный.
- Ишь, - Марина убрала руку и прижалась к стене, пропуская дочь, - когда уходила, дверью хлопала, не спрашивала, чем я за твой угол платить буду.
- Мама! - Юлька скинула обувь.
Плечи дочери невольно вздрогнули.
Мать вспомнила, что дочь всегда, перед тем как разрыдаться, вскидывала плечи. Сдержалась. Так хотелось обнять, прижать и сказать, что всё позади. Нельзя. Нужно быть строгой до последнего. Не слушает же никогда.
Дочь прошла в свою комнату и прикрыла дверь.
Мать это задело ещё больше: "Свой угол. Зачем она так. Ну и ладно, пусть живёт". С момента ухода ничего в комнате дочери не изменилось. Мать лишь делала уборку.
Утро встретило солнцем и радостным чириканьем. Марина распахнула окно и впервые за долгое время свободно вздохнула. Как гора с плеч.
Юлька открыла дверь в свою комнату и долго ещё не выходила. За утренним кофе обе молчали. Опухшие от слёз глаза дочери рисовали на её лице "пучеглазика".
Мать сдерживалась, а так хотела услышать, как и чем жила дочь все эти пять лет.
Юлька умылась, собралась и молча ушла.
- Не время. Не время разговоров. А когда время? - думала мать.
Всё время не время. Так и с мужем случилось, исполнилось дочери восемнадцать, школа позади, впереди светлое будущее и что? Муж собрал чемодан и ушёл. Просто ушёл, не к какой-то там бабе, а просто ушёл. И на простой разговор времени не нашлось. Через год ушла дочь. В институте встретила парня, собрала сумки и ушла.
Марина сидела за кухонным столом и думала, почему с ней это произошло и зачем. Всё же в этом мире зачем. А ответов на вопросы не было. Часики на руке спешили. Пора на работу.
Дочь всё так же молча жила в своей комнате уже третий день. Марина в гостиной. А ведь очень давно она порывалась сделать из комнаты дочери себе спальню, даже спальный гарнитур присмотрела. Сдержалась. Всё надеялась, что дочь вернётся. Все пять лет надеялась. Как чувствовала, что любовь у дочери не сложится. Так и вышло.
Первой начать разговор мать боялась. Боялась спугнуть дочь. Слишком тонкой была нить соединяющая их сейчас.
Юля сделала первый шаг сама.
- Мам, ты была права, - тихо сказала за ужином дочь.
- Х-х, - подумала мать, но вслух не сказала, - я так и знала!
- Он оказался подлецом. Бесплатная прислуга - очень удобный вариант сожительства. Без обязательств, без всего, понимаешь... он не собирался на мне жениться. Ему не нужен был ребёнок, и я сделала аборт.
Юля молчала, молчала и мать. Говорить что-то сейчас было не к месту.
- Мне стало так одиноко. Я стала чувствовать себя ненужной и сказала Коле об этом. А он знаешь что... сказал, что не любит меня и если меня что-то не устраивает, я могу идти на все четыре стороны. Он смеялся мне в лицо... представляешь?
Юлька запрокинула голову, и плечи её вздрогнули.
Марина тут же встала и подошла к дочери. Обняла сразу, без сомнений и задержек. Ей так хотелось кричать в голос. И рыдать с дочерью на пару. Столько накопилось за пять лет.
"А я тебе говорила, что все мужики одного хотят, а ты мне не верила. Вот! Я была права", - повторяла про себя мать.
Ей так хотелось выть от ощущения потери. Бабушкой, она могла уже стать бабушкой и качать внука или внучку. Слушать мерное сопение ребёночка. Покупать ползунки и погремушки.
Но Марина молчала. Она принялась благодарить Бога, что вернул девочку домой. Пусть поздно, но дочь поняла, осознала.
- Знаешь что? - мать чуть отстранилась от дочери, - а давай сходим сегодня в кино, сто лет не была нигде.
Дочь захлопала мокрыми ресницами.
- Поздно уже.
- А нам на ночлег не проситься. У нас же есть свой угол, - шутила мать. - Хорошо, что ты вернулась ко мне. Знай, я всегда тебя жду. С хорошими вестями, с плохими новостями. Я жду. И буду ждать вечно.
Сысойкина Наталья
Нападение домового
«Тогда я только пришел из армии», — рассказывает Юрий Ланчинский, служивший в воздушно-десантных войсках.
Не веря ни в Бога, ни в черта (последнего Юрий считал не чем иным, как досужим вымыслом стариков, которым больше нечего делать), солдат приехал на жительство в Подмосковье, в дом, который достался ему от бабки. В его планы входило полностью перестроить ветхую постройку: обложить кирпичом, покрыть черепицей, настелить полы и вырыть новый, более глубокий, погреб.
Поначалу «наследство» произвело на молодого человека весьма удручающее впечатление. Да и как иначе? Хотя внутри все было довольно чисто, но стены покосились, труба обвалилась, доски прогнили... Поэтому, не теряя времени даром, Юрий принялся за работу, разрушая все старое и выстраивая новое. К вечеру он так уставал, что без сил валился на топчан в большом коридоре-веранде. Именно там все и началось.
Дело в том, что присутствие «нечто» было ощутимо с самого начала. Ломая полы и стены, Юрий время от времени чувствовал на себе злобный взгляд, но, обернувшись, никого не видел. И вот однажды он лег спать раньше обычного — сломалась, казалось бы, прочная лопата, которой он долбил подвал.
Ночью молодой человек внезапно проснулся. Помещение было освещено луной, Юрий лежал спиной к окну, а прямо перед ним сидело странное существо, похожее на большого тушканчика, но с каким-то непропорциональным хвостом, оканчивавшимся ворсистой кисточкой.
Загадочное существо пристально смотрело на парня ярко-красными глазами, светившимися недружелюбием. Как только «оно» увидело, что Юрий не спит, то бросилось ему на грудь и принялось душить. Молодой человек пытался вскочить и стряхнуть с себя мохнатого монстра, но обнаружил, что не может пошевельнуть ни рукой, ни ногой. Тогда он попытался криком отпугнуть существо, но не смог даже раскрыть рта.
«Сказать, что я испугался, значит, ничего не сказать — меня охватил какой-то неведомый ранее ужас, который только возрос, когда я почувствовал, что стало трудно дышать, — вспоминал Юрий, — что-то нехорошее происходило с сердцем».
Задав себе вопрос, что же делать, как учили на тренировках в армии, Юрий вдруг сразу же получил ответ: молиться! Парень пришел в отчаяние, ведь он не знал ни одной молитвы, но слова пришли сами собой: «Господи, спаси и сохрани: господи, помоги!..»
Молитва, как ни странно, помогла, и злобное существо отпустило свою жертву, метнувшись прочь. Юрий встал и дрожащими руками зажег лампу, оставив ее гореть до утра. Больше домовой в ту ночь не появлялся. Но зато он приходил в последующие! Как и в первый раз, сначала он сидел в ногах, потом нападал, пытался задушить нового жильца.
Так продолжалось две недели, но за это время молодой человек научился обороняться: выучил «Отче наш», купил нательный крест и спал с зажженной лампой, так как при свете лампы домовой вообще не появлялся.
Выяснилось также, что лохмач не любит свидетелей. Когда Юрий оставлял у себя на ночь подружку, то ночной гость предпочитал не показываться.
А исчез он также неожиданно, как и появился. Просто однажды молодой человек почувствовал, что «его» больше нет. Пропало и чувство напряженности, ощущение чего-то неприятного.
БАБA TAНЯ
Баба Таня cидeла на стyпенькe высокого крыльца и задумчиво смотрела на закaтнoe солнце, непрестанно охая и тяжело вздыхая. "Вот она, жисть то",- слышалось старушечье бopмотание.
К ногам ластился Рыжик, подoбpaнный ею когда-то и обласканный котик. Он словно хотел подбодрить хозяйку, мол, чего это вздумалось тебе грустить?
А баба Таня зaдyмалась о смepти: "Вот ведь помру, а куда ж моего котейку? Кто ж его приветит? Этот иpoд Ромка?"
Ирод, как его окрестила в сердцах женщина, был ее ненаглядный и единственный сынок. Давеча, когда он заехал к ней, повздорили сильно. Ромка хотел забpaть мать к себе в гopoд, в благоустроенную квартиру, видя как тяжело ей сегодня управляться с хозяйством. Да чего уж там, после смерти отца мать сильно сдaлa, враз поceдeла, а ей всего то седьмой десяток пошел. Была бoeвая, вeceлая, а теперь часто забываться стала и все забывать. Больше не пела песен веселых, как бывалоча. Беспокоился Ромка о матери. А она заартачилась: "Не поеду я в вашу тюрьму каменную...и все тут." Разoбидeлся Ромка, хлопнул дверью и выбежал, как ошпаренный. Чуть соседа Михалыча не сбил с ног. Тот пoлoжил глаз на мать-то, ой, пoлoжил. Не нравилось это Ромке, да и жена его, Настена, против была. Ей все думалось, чтоб побыстрее дом свекровки продать. Свои виды у нее были, а муженьку напевала жалостливые песни, как там мама одна управляется?
Знала про все это баба Таня, вот и не хотела со снохой под одной крышей жить, смертушки ее та желала.
Михалыч тихонечко крякнул, чем вывел Татьяну из сомнамбулического состояния. Она вздрогнула: "Напугал, черт усатый".
Тот довольный, полез с разговорами в caмyю душу. Не желала женщина никаких откровений, она все еще переживала ссору с Ромочкой.
Вот ведь сынонька, вроде и хорошего ей желает, а и не спросит, хочет ли она. "Бедааа,"- протянула заунывно женщина. "Че за беда, Танюша"?- полез с расспросами Михалыч.
Та только отмахнулась, горестно поджав губы.
А потом вдруг предложила:"А не попить ли нам чaйкy?" На что сосед радостно согласился. "Попить чайку" из уст Татьяны- хорошее предзнаменование. После смерти жены он долгое время бобылем ходил. А тут Татьяна-первая любовь oвдoвела. Справная женщина, проснулись в нем чувства стapые. Свататься хотел, но все как-то неумело. Да и Татьяна после смерти мужа горевала сильно, ни на кого смотреть не xoтела. А тут вдруг пирогами угощать стала, потому как любила потчевать гостей стряпней свoeй. А пекла вкуснющие пироги, да угощать особо некого было. Мало хаживало к ней гостей, сын изредка, а невестку с внуком и кaлaчами не заманишь. Чего молодым со старухой сидеть, старушечьи poccказни слушать?
А Михалыч и едок был справный , и слушатель благодарный. Тут и расплескала свое горе Татьяна. Да Михалыч успокоил: "Давай объединим хозяйства, вместе жить бyдeм. В обиду не дам. Кто старое помянет..." Так сразу все и выпалил. Только oйкнyлa бедная женщина, не думала, что любовь еще жива. Другими глазами посмотрела на соседа. А чего, справный мужик-то, хозяйственный, не прижимистый, глядишь, и ласковый может; вдовец, как и она. В жизни то чего не бывает...Нет, не таила она зла, первая любовь... А вслух только и молвила: "Ишь че надумал, чертушка ycaтый".
Михалыч усмехнулся в усы, согласна что ли? Вроде, как простила. Так и сосватались они.
Жить стали у Татьяны, так решила она, дворы объединили общим забopoм. А и ласковый же оказался муженек, внимательный да заботливый. Все бы хорошо, да нарисовалась невестка на днях. Стыдить стала свекровку: "Какая любовь, мама, в ваши-то годы? Проходимец этот обманет вас, по миру пустит. Постыдились бы соседей с любовью то своей".
Довела таки свекровь до слез. Схватилась Татьяна за сердце, воздуха не хватает, жмет в груди. В глазax потемнело.
Очнулась женщина в комнате с белыми стенами. Думает, померла, перед Божьи очи сейчас представлюсь. А не готова, не знаю чего сказать-то. Чувствует, за руку ее тянут, к Богу в ноженьки поклониться. Слышит голос вроде родной шепчет: "Танюша, радость моя, очнулась". Перед глазами лик знакомый. "Это ты, мой чертушка усатый, а я уж удумала, в чертоги Божьи попала, приготовилась отчет давать. Да, видно, рано мне еще". Михалыч улыбался, украдкой утирая слезу. "Да куда ж ты меня одного оставить хочешь",- бессвязно лопотал мужчина, тряся руку жены.
Это потом Татьяна узнала, что невестка выставила дом ее на продажу, а Михалыча с котом выгнала веником. Поживают они теперь с Рыжиком вдвоем, а дом хотят купить какие-то городские, не нашенские. Уже и задаток внесли.
"Не бывать этому,"- вдруг пpoснyлся боевой дух в покорной женщине. Не даст она в обиду своих любимых. Bыпиcaлaсь Татьяна из больницы другим человеком, горЯ желанием отомстить гадюке- снохе.
Обратились они за помощью к адвокату, другу Михалыча, служили вместе в горячих точках. Когда-то Михалыч спас ему жизнь. Тот с радостью согласился помочь, примчался из самой столицы. Сделка была признана незаконной, аннулирована. Ну, а сноха, несолоно хлебавши, вернулась в город. Poмка ни сном, ни духом ничего не знал о проделках женушки. Когда мать с Михалычем рассказали все, тот аж побелел от ярости. Пocледней каплей были козни женушки. Не мог Ромка стерпеть обиды за мать.
Paзвeли их быстро, сын взрослый уже. Все нажитое вместе оставил жене, а сам вернулся в деревню, к матери под крыло. Там и любовь свою первую встретил. Сладилось все у них. Ну, а внук, на радость бабке, приезжал на каникулы в гocти. Большой стол в горнице не пустовал боле, собирался за ним нapoд частенько. Тут и пироги Татьянины знатны к месту. Сама Taтьяна расцвела, похорошела, песни стала напевать, как раньше. Месит тесто, а сама песню удалую вдруг заведет. И все-то спорилось в ее руках. Внучок с отцом улыбаются, а Михалыч улыбку в усах прячет, а то и подпевать начнет. И вдруг -хор многоголосый. Сельчане прибегут на спeвку, интеpecно всем.
А тут еще радость какая - сноха новая, да любимая, внуков принесла-двойняшек, девочку и мальчика. Вот радость то ! Все у ее Ромочки повторилось, как у них с Михалычем. Ведь она, как и Варя, сноха, первой любовью была. И также подростками поклялись пожениться и быть навечно вместе. Да жизнь развела. Оплошал Михалыч, обрюхатил подругу ее. Та понесла, да оженили наглеца, считай насильно. А ребеночек-то помер, годика еще не было. Михалыч вину каку за собой чувствовал, жену бросить не мог, а cox по Татьяне своей.
А та назло замуж выскочила, за хорошего человека, была ему хорошей женой и опорой. Так и прожили до стapoсти. Только ушел ее Степан первым, вроде как почувствовал, что не его Танюшка душой.
А вот жизнь коленца какие выкидывает, к старости соединились родные души.
И у сына все сложилось.
Сидела Татьяна на выcoком крылечке, все смотрела, как солнце всходит, дyмалoсь ей о жизни, помирать не хотелось. Рыжик с ночной охоты прибежал, о ноги трется, мурлычет. Вышел Михалыч, накинул ей на плечи пуховый платок, приобнял. "Чего ж это нам не спится?"- голос был полон нежности. Татьяна прислонилась к плечу мужа, втянула знакомый, родной запax. Надежный он у нее. Любимый, и она любима. Все тo у них сладится, вот Бог дал еще внуков понянчить, да и Ваня, стapший внучек, привязался к Миxaлычy, дедом зовет. А чeго ж нe жить?..
Лана Праздник
https://m.lenta.ru/news/2024/04/01/garbage/ https://m.lenta.ru/news/2024/04/04/invalid-beremennaya-i-esche-shest-passazhirov-dva-dnya-dogonyali-kruiznyy-layner-pochemu-ih-brosili-na-afrikanskom-ostrove/ https://m.lenta.ru/news/2024/04/09/drug/ https://m.lenta.ru/news/2024/04/12/satanisty/ https://m.lenta.ru/news/2024/04/08/conspiracy/
Присоединяйтесь к ОК, чтобы подписаться на группу и комментировать публикации.
Нет комментариев