...Абитуриентка произнесла первую фразу: «Мне трудно начать...», — и кто-то из членов приемной комиссии предложил стакан воды, — видно, эта девушка из Перми волнуется перед авторитетами столичного Олимпа.
На экзамене в школу-студию МХАТа Нина Корниенко читала отрывок своей любимой роли — монолог Лили из «Дальней дороги» Алексея Арбузова. Выбор отрывка многим показался странным: поступающие обычно читают классиков — басню, стихотворение, совсем недавно выученные в школе. А у нее к тому моменту, когда, холодея от страха, ожидала она своего часа в узких студийных коридорах, уже было много ролей, сыгранных в настоящем театре. И перед членами приемной комиссии представала Нина то генеральской дочкой из пьесы Островского, то персонажем традиционных водевилей, то героиней современной пьесы, — за пять лет учебы и работы в Пермском драматическом театре ей довелось переиграть десятки ролей всех планов и амплуа...
Почему же снова студия? После профессиональной сцены — снова на студенческую скамью?!
И самый неожиданный из всех вариантов ответ:
— Это все из-за футбола.
...В то лето несколько молодых Пермских актеров — на редкость дружный и легкий на подъем народ — отправились в отпуск в Москву на матч СССР — Бразилия. Все говорили о матче, в котором участвовал сам Пеле, а в Московских вузах тем временем начинались экзамены. И хотя, собираясь в Москву, Нина была убеждена, что единственная цель поездки «посмотреть на Пеле собственными глазами», в глубине души нарастало желание проверить себя еще раз, показать свои работы столичным педагогам и режиссерам, насколько подготовлена она к большим ролям.
«Чем больше работала в театре, — вспоминает теперь Нина, — тем чаще казалось, что надо еще многому учиться. Мечтала о Московской студии, о сцене Московского театра. Вот и рискнула...»
Нина в дни своего отпуска без подготовки пошла сдавать экзамены в два лучших театральных вуза Москвы и в обоих успешно прошла испытания.
Принять-то ее приняли. Но после первого курса Нина услышала: «Вы не понимаете школу МХАТа». На втором уже сама она, смешливая и оптимистичная по натуре, стала впадать в отчаяние: нелегко после ролей героинь возвращаться к элементарному этюду, нелегко чувствовать напряженное опасение педагогов. Припоминалось, как еще в коридорах студии, перед экзаменом, кто-то из многоопытных абитуриентов, узнав, что ей уже двадцать, «добил»: «Старовата ты для студии...»
В общем, можно понять и сомнения педагогов: ведь уже вылеплен актерский характер, как преодолеть его, как избавиться от штампов, которые — хочешь не хочешь — сказывались в первых студийных ролях Нины Корниенко?
И еще мешала внешность: Нина как будто была создана для ролей разбитных девчонок и традиционных водевильных субреток.
— Значит, театр — это еще из детства?
— Нет.
Нелегкое детство было у Нины. В семье, где рано умерла мать, осталось шестеро детей. Маленькая деревенька Пермской области. Три раза в неделю радует ребят кинопередвижка, а после сеансов прямо на улице «Нинка-артистка» копировала известных актрис, «по-своему» доигрывала за них роли...
После окончания школы шестнадцатилетняя Нина стала преподавательницей в шестом классе: не хватало педагогов. И хотя некоторые ученики ростом были заметно выше учительницы и звали ее ласково-снисходительно «учителка-пионерка», Нина увлеченно взялась за работу.
— Тогда-то в мою жизнь и вмешался впервые случай, — вспоминает Нина. — Местная газета сообщила о приеме желающих в Пермскую театральную студию. Конечно, я мгновенно оказалась в их числе, так толком и не ведая, что же это такое — театр... В первые же каникулы поехала в Пермь. На экзамене смогла прочитать только стихи Пушкина. Суть слова «этюд» узнала впервые в коридорах студии.
Почему меня приняли?..
(Вообще самокритичности Нины и ее умению подшучивать над собой, быть самым строгим своим критиком можно только позавидовать. Не от нее — от ее друзей и педагогов знаю, как трудно давались ей первые месяцы учебы в Перми, как напряженно и жадно постигала она традиции актерской культуры, читала запоем, долгие дни проводила в театральной галерее и в местной библиотеке. Как истово, с полной самоотдачей относилась к самой незначительной роли... Может быть, здесь корни ее сегодняшних «легких» успехов на сцене?)
Рассказ о Нине Корниенко можно было бы начать с ее успеха — с того дня, когда очаровательно-насмешливая, полная живого обаяния, лукавства, вся порыв молодости, воплощение озорства и сердечности, предстала она перед Московским зрителем на сцене Театра сатиры в своем дебюте. Это была роль Сюзанны, невесты и остроязычной соперницы Фигаро в спектакле «Безумный день или Женитьба Фигаро» Бомарше.
Справедливо говорить о ее большом успехе в этой роли — только такое начало было бы не совсем справедливым по отношению к самой Нине: оно зачеркнуло бы тот большой, трудный и сложный путь, каким шла Нина Корниенко к этой роли.
Это началось с тех безпокойных дней, когда в Московском театре сатиры уже полным ходом шла работа над новым спектаклем. Подобран блестящий актерский ансамбль, готова «конструкция» спектакля, идет работа над декорациями, воскрешающими на сцене наших дней «франтоватую», «французистую» Испанию XVIII века. Но, пока нет Сюзанны, чей образ так важен для общей атмосферы спектакля.
Ни на одной из пяти претенденток на эту роль строгий и взыскательный режиссер Валентин Плучек не может окончательно остановить свой выбор.
— Знаете, каждому актеру для успеха одного таланта мало. Можно годами работать над ролью, но не встретить своего режиссера, — убежденно говорит Нина. — Когда я приехала из Перми в Москву, пару дней не отходила от дверей «Современника». Не пойдешь же сама показываться: «Посмотрите меня, пожалуйста, Олег Николаевич!» Мне повезло. «Своего» режиссера я встретила в МХАТовской школе: это Евгений Радомысленский, человек большого таланта, доброго сердца и поразительного такта. Нам, студийцам, он сумел привить главное: умение создавать свой образ в условиях жесткого режиссерского замысла, умение мыслить самостоятельно. Как помогла мне «школа Радомысленского», когда в один действительно прекрасный для меня день на репетицию студийного «Фигаро» пришел артист Валентин Гафт! На сцене Театра сатиры ему предстояло сыграть графа Альмавиву — «великого коррехидора Андалусии». У него и родилась идея посмотреть меня в качестве претендентки на роль Сюзанны...
И еще один прекрасный день. С дождем и снегом. С сомнением и недовольством собой: мне бы повторять слова роли, хотя с Сюзанной я «дружна» с третьего курса студии, когда мои педагоги решили, что амплуа субретки уготовано мне навечно. А я не могу преодолеть себя, свое настроение и страх: ведь первая репетиция Сюзанны в сцене с Фигаро — Андреем Мироновым — проходит в присутствии почти всей труппы Театра сатиры. На зрительских местах сидят актеры, имена которых — синоним непререкаемого авторитета: Т. И. Пельтцер, А. Д. Папанов, Г. П. Менглет. Каким будет их приговор?
(Нина Корниенко не рассказывала мне о том, что я узнала позже: эта репетиция закончилась аплодисментами всех, кто сидел в зале.)
В спектакль, почти готовый, Нину Корниенко вводили всего за два месяца до премьеры. И более того, в жесткие рамки она была поставлена не только временем. В те же самые дни молодая актриса работала над той же самой ролью в том же спектакле школы-студии МХАТа. Главная трудность молодой дебютантки заключались в том, что Нине предстояло создать два совершенно разных образа героини, в двух разных по режиссуре работах.
Театр сатиры за интригой, искрящейся весельем, за изящным комизмом безсчетных перипетий раскрывает социальную тенденцию комедии Бомарше. «Сорвать с пороков личины. Выставить пороки во всей их наготе» — эти слова Бомарше — ключ к раскрытию образов в этом спектакле. Сюзанна — Корниенко пластично и естественно вписывается в праздничный спектакль, в ритмы музыки Моцарта, в изящный стиль рококо графского замка. Перед нами не традиционная субретка французской комедии. Сквозь лукавство и порывистость молодости чувствуется глубокая личность. Незаурядная натура сметливой крестьянки, до озорства безстрашной дочери своего народа. «Фигаро в юбке» — подсказал новую грань этого характера Станиславский. Именно такова Сюзанна в исполнении молодой актрисы.
А в студии?
Тут уже режиссерский акцент на карнавальное начало комедии Бомарше. Эпиграф к пьесе: «Здесь в веселом представленьи заключается урок...» — воспринимается как «указание к действию». Главное в студийном спектакле — демократический пафос пьесы. Идея спектакля — свобода. Свобода каждого участника этого представления на импровизацию. Отсюда и новое толкование ролей. Сюзанна — не просто плутоватая служанка и наперсница графа. Тем более, что в спектакле отсутствуют и замок, и сады, и великолепие костюмов: есть просто фургон, который в начале действия выкатывают на сцену герои. Есть шесты, которые они втыкают в сцену, выгораживая площадку действия. И графиня восседает на обыкновенной бочке. Фигаро бреет графа прямо у фургона. Все это необходимые детали для прочтения спектакля Евгением Радомысленским. Атрибуты карнавальной стихии определили и тональность спектакля и мир, в котором вольно импровизировали студийцы, теперь уже ставшие актерами столичных театров: Нина Корниенко, Екатерина Градова, Алексей Левинский.
В студийной работе «интрига» на втором плане. Главное — внутренний мир героини. Целостность ее чувств. Душевный покой и ясность Сюзанны, которые так манят и заставляют соперничать Фигаро и Альмавиву. Нина Нина Корниенко вновь демонстрирует зрителям сильный характер, натуру страстную, но не лукавую и проказливую. Ее Сюзанна — воплощение женского начала. Глубина ее любви к Фигаро, неподкупная честность, верность любимому — вот ее кредо! Краски в этом образе мягче, приглушеннее, чем в блистательном фейерверке спектакля Театра сатиры.
«Ну, что ж! — скажет читатель. — Прекрасное начало. Два успешных дебюта в год». И правда, здесь можно бы поставить точку. Закончить рассказ о дебютантке Нине Корниенко, фамилия которой все чаще и чаще появляется на афишах театра. Но, тогда за пределами рассказа останется характер самой Нины. Не актерский — человеческий. Требовательный к себе, настороженно-критический, безкомпромиссный.
В прошлом году Нина Корниенко показала новую работу в спектакле по пьесе Венгерского драматурга Миклаша Дьярфаша «Проснись и пой!». Это смешной, легкий, лукавый спектакль. Его постановщики — Марк Захаров и Александр Ширвиндт — утверждают естественность радости и доброты. И в этом им немало помогает главная героиня спектакля Карола. Жизнерадостная девушка, одна из тех, вокруг которых словно молодеет мир, все краски земли становятся ярче и сочнее, а с людей как будто слетает шелуха отчужденности и душевной скованности. Мало сказать, что Нина хорошо играет эту роль. Она просто, легко и естественно живет на сцене — в мире улыбок и будней, житейских перипетий и сложных человеческих отношений. Естественная, заразительно молодая, будоражащая весь зрительный зал своей радостью, прекрасно справляющаяся с массой технических трудностей, будь то мимоходом проделанный акробатический этюд, темпераментный танец, грациозно исполненные элементы гимнастики.
Актерские возможности Нины раскрываются здесь по-новому полно, оригинально. Представьте теперь, после большого успеха Нина Корниенко в этой роли и массы хвалебных рецензий, мое удивление, когда узнаю, что при обсуждении в театре пьесы «Проснись и пой!» Нина была единственной, кто проголосовал против постановки. Оказывается, в коллективе были предположения, что роль Каролы поручат ей, а Нина поначалу увидела ее простым «продолжением Сюзанны». Ведь и Карола — «сгусток» энергии, жизнерадостности, молодости. А что может быть опаснее двух похожих ролей в один сезон?!
Зато роли разных полюсов театрального репертуара ей дороги и необходимы. С одинаковой требовательностью отрабатывает актриса и главную роль и «вставной» номер — выступление поэтессы Ольги (прообраз Ольги Берггольц) в спектакле «У времени в плену». Эта, казалось бы, небольшая актерская работа заслуживает того, чтобы рассказать о ней подробнее. Потому что за несколько минут присутствия на сцене Нина Корниенко создает образ яркий, убедительный, запоминающийся.
Какие ближайшие планы Нины? В них — роль «слесарши» из Гоголевского «Ревизора» и образ одной из героинь спектакля, создаваемого сейчас в Театре сатиры по ранним произведениям Николая Погодина.
В каждой работе Нины Корниенко останутся порывистость, энергия, всплески эмоций, неподдельная молодость — не как отработанный, проверенный на зрителе прием, штамп, а как существенная часть натуры самой Нины Корниенко, актрисы, которая придирчива к себе в каждой работе, потому что стремится найти свое решение образа, свой ключ к нему.
Надежда Железнова. Опубликовано в журнале «Смена», номер №1053, апрель 1971.
Комментарии 2