ОБРЯД (4)

В задумчивости расстелив кровати, Тоня взбила подушки, зачем-то понюхала наволочки и удовлетворено кивнула.
- Чистые! Ложе готово, госпожа! Будь любезна, перенеси сюда свое тело, - и, пошутив, замолкла, словно какая-то мысль не давала ей покоя. – А все-таки непонятно, какие у Ульяновска к тебе претензии? – не выдержала она. – И почему сейчас он пустил тебя? Что изменилось?
- Свекровь умерла, это раз, - принялась перечислять Инна. – Ты со мной, это два.
- Ерунда какая-то! – не согласилась подруга. – Выходит, тебе со свекровью видеться нельзя было? А я тут, с какого боку? – и сбросив флисовую толстовку и штаны, залезла на кровать.
Выскочивший из-за ворота футболки кулон сверкнул желтым глазом.
- А еще, - медленно проговорила Инна. – А еще, у нас странные кулоны.
- Они-то причем?
- Не знаю… Охраняют, может? А ну-ка выключи свет, и внимательно посмотри на глаз этот драконий.
- На твой, или мой?
- Да на любой! Выключай.
Щелкнул выключатель, и стоило комнате погрузиться во тьму, как зрачки на кулонах тут же расширились и полыхнули зеленым.
Взвизгнув, Тоня тут же включила свет и, уставившись на дедушкин подарок в ужасе наблюдала, как сужаются зрачки.
– Инна, ты видела это? – обалдело произнесла она.
- Еще в машине заметила, - призналась та. – Но решила, что почудилось…
- Ни хрена себе почудилось, - недовольно проворчала подруга. – Вот это дедушка Захарушка подсуропил, чуть сердце не остановилось. – Да он как живой, - и прикрыла кулон ладошкой. – Прямо наблюдает за нами. Может снять его, а? Черт, прямо чувствую себя как на телешоу. Как там… забыла…
- «Большой брат»?
- Ну, да! «Большой брат», «Дом 2», все едино… Так снять, или нет?
- Дед Захар что сказал? Чтобы носили и не вздумали снимать. Вот и носим, значит. Меня больше история этих кулонов интересует и это… Стоп! – вдруг закричала Инна. – Вспомнила! Когда ты мне кулон на шею надевала, то вдруг на минуточку вместо тебя Демида увидела, и знаешь, что он мне сказал?
- Да говори же! – нетерпеливо подпрыгнула в кровати Тоня.
- «Он все видит, и если вдруг сотрет кто память, то Дракон подскажет…» Слово в слово передаю!
- Ах, так это драконьи глаза? – удивилась подруга. – А я думала, кошачьи. «Он все видит», - недоверчиво хмыкнула она. – Выходит, у нас на шее что-то типа видеорегистратора? Так, что ли?
Инна сначала хотела возмутиться таким кощунством, но неожиданно рассмеялась.
- Видеорегистратор? – уткнувшись в подушку, провыла она. – Вот ты сроду, как ляпнешь несусветицу!
Тоня же похохатывая, радостно дрыгала ногами, стараясь раскачать койку.
- Почему кровать не с панцирной сеткой? – возмущенно пыхтела она. – Так покачаться хочется. Помнишь, раньше такие койки были в пионерлагерях, больницах?
- Конечно, помню, - уже серьезно ответила Инна. – Ждет тебя такая койка с сеткой в Ворыгино.
- Фу, ты, бестия! – замерла подруга. – Ждет, ждет… Все, давай спать! Завтра еще километров столько пилить… - и в сердцах шарахнула по выключателю.
Лежа на спине и глядя во тьму, Инна улавливала легкий и почти незаметный зеленоватый свет, что шел от кулона. Но теперь стало совсем не страшно, а даже наоборот, спокойствие такое накатило и уверенность, следит Дракон, и не позволит случиться плохому.
И в этом спокойствии и понимании чего-то грандиозного, что неумолимо приближалось и, оказывается, было запланировано целые столетия назад, вдруг раздалась песня…
- Видишь гору ту, то Дракон сидит,
Вечный Страж сидит, да за злом следит.
А глаза свои поместил в кулон,
Выжидает злу нанести урон.
Ждал года, века; собирал нас всех,
Не спешил и знал, как добыть успех!
Как проникнуть внутрь, в сердцевину зла,
И разбить врага, извести дотла!
Всколыхнулись кисейные занавески, влетел в комнату кто-то невидимый. Влетел, подхватил и унес на ту самую гору, про которую только что пел голос. Высока гора, высока… Так высока, что голова закружилась, но не страшно, потому что Страж рядом.
Давно он живет, и долг его различить зло, как бы оно не пряталось да не маскировалось. Лежит он
на самой высокой горе и ловит хвостом паутину человеческих мыслей, что поднимается от земли.
Распутывает и сматывает ее в клубки, а летучие мыши, что прилетают по ночам, помогают ему в этом.
Разного цвета выходят клубки. Желтые, голубые, красные, зеленые… И каждый цвет обозначает свое. Конечно же, проскакивают и черные, но Дракон на то и страж. Он знает, что в таких случаях делать нужно.
Бросишь такой клубок, а тот как в сказке, точнехонько приведет к тем людям, что задумали нехорошее, или навредить кому успели.
И устремляясь вслед за клубком, Дракон и летучие мыши несут на своих крыльях черные нитки и скидывают прямо на голову хозяину темных мыслей. И получается, если дурное человек задумал, или сделал, то это дурное к нему же и возвращается.
А мыши, как бумеранги, кружат, кружат в ночном небе…
Может с тех времен и пошло выражение, что, мол, вернется все бумерангом?
Стал замечать Дракон, все больше и больше черных клубков становится, и непроглядны они до того, что смотреть страшно. Да и нить уж очень толста…
Понял Страж, что появилось зло, с которым ему еще не приходилось сталкиваться. Бросил непроглядный клубок и полетел за ним вместе с верными помощниками. Но привела нитка к темной пропасти, в которой не только людей, а и деревьев видно не было.
Вихрясь над пустотой, тревожно застрекотали мыши, а потом одна за другой вдруг стали крутиться на месте и сталкиваться лбами. И посыпались бы верные помощники прямо в яму, если бы не успел Дракон подставить друзьям крылья.
Вернувшись на гору, призадумался Страж. Что же за зло такое, которое увидеть нельзя? На кого сбрасывать паутину? И спросить не у кого, один он на Земле. Проревел от отчаянья так, что чуть гору не осыпал, когтями скалы раскидал, потом хвостом их в крошку размолотил.
Летучие мыши от страха в пещеры попрятались. Впервые видели они Дракона в таком состоянии.
А Страж сорвался с горы, взмыл высоко и помчал вокруг Земли круги наматывать, только искры летели. Люди же, задрав головы, наблюдали, как по ночному небу летит хвостатая комета и все гадали; к добру это или худу.
Дракон-комета. Картинка из интернета.
Прочистил Дракон мозги и вернулся обратно. Созвал верных помощников и велел им рассыпаться по белу свету и найти человека, чем-то, но необычного.
- Так, а в чем его необычность? – поинтересовались мыши.
- Не ведаю! – долбанул Страж хвостом. – Сами поймете!
Вот задачку задал… Сам не ведает, а они знать должны…
Пока помощники по свету шныряли, Дракон еще раз наведался по пути темного клубка, и снова прилетел к пугающей пустоте. И решил опуститься вниз да присмотреться, а как приземлился, сразу понял, ждали его.
Попал он в сети, что специально для него поставили, с трудом, но вырвался с огромных крючков, и весь израненный еле добрался до горы. И все бы ничего, наросло бы мясо, если бы крючки не были пропитаны ядом. Понял Дракон, что скоро сам превратиться в большую гору и как знать, может те горы, что стоят вокруг и есть его предки. Значит все-таки не один он...
И отчего его пращуры в горы обратились? Тоже столкнулись со злом, которое не смогли одолеть?
Вот и на его шкуре вырастет дремучий лес, а летучие мыши станут кружить над ним по ночам и звать в полет. И ответит он им громким вздохом или рокотом обрушившихся в ущелье камней, но расправить крылья уже никогда не сможет. Разве только во сне…
***
А самое ужасное, что зло так и останется безнаказанным! Да где же эти мыши? Где они? Неужели так тяжело отыскать нужного человека? Зачем ему вообще понадобился человек, Дракон не знал…
Может, когда вокруг Земли шпарил, ему кто умную мысль подкинул? Ведь есть вероятность, что кто еще сродни ему так же борется со злом. Кто в небе, кто в горах, кто в лесах непроходимых, а кто в озерах и болотах. Как бы то ни было, но мысль откуда-то взялась...
День ото дня Стражу становилось все хуже и хуже. Вот уже и сил нет, с места сдвинуться; лапы, хвост, и брюхо намертво слились с камнями, на которых он лежал. Только ум, слух и глаза оставались такими же проницательными и чуткими.
В одну душную ночь, когда чернильная тьма до того непроницаема, что закрывает от взора небесные светила, донесся до его слуха звук множества крыльев, что разрезали густой и тяжелый воздух. И сопровождала этот звук нескончаемая стрекотня.
«К утру прибудут…» - вздохнул Дракон и, смежив усталые глаза, задремал.
Так и вышло, прибыли к утру мыши и, опустившись возле спящего Стража, испуганно притихли.
- Трещите так, что вас за тысячу километров слышно, - поприветствовал тот помощников, а потом открыл веки и внимательно огляделся. – Почему не все? Случилось что?
– Остальные на подлете, у них груз тяжелее, чем у нас, - ответили мыши. - А с тобой что приключилось? Ты болен?
Поведал Дракон про свою крайне неудачную вылазку. И чем больше он говорил, тем сильнее удивлялись крылатые помощники. Удивлялись, переглядывались, да смешно морщили носы.
- Да какие крючки? – дождавшись окончания рассказа, воскликнули они. – Ты весь нитями черными опутан! Ты что, попытался сбросить туда паутину злобы?
Страж только молча кивнул.
- Зачем? Зачем ты полез туда в одиночку? – загалдели крылатые. – Неужели надеялся, если скинешь в ту пустоту темные нитки их мыслей, это поможет? Так они тебя в своей злобе и вываляли, и нитями, словно тросами, перетянули всего!
- А мне показалось, что крючки это…
- Это хуже крючков! Веревки эти в кожу въелись, не убрать теперь! – у крылатых помощников началась паника.
- Да и поздно уже убирать, - неохотно признал Дракон. – Скоро превращусь в гору… Спешить надо. Нашли человека?
- Нашли, - смуро откликнулись мыши. – Скоро его наши братья притащат.
От такого заявления у Стража глаза на лоб полезли.
- Чего? – попытался рыкнуть он. – А кто разрешил его сюда тащить? Люди не должны знать про нас.
- А что мы должны были сделать, посмотреть на него и обратно прилететь? Смысл-то в чем? – дружно возмутились помощники. – Он же тебе для чего-то понадобился? Тем более, как оказалось, времени таскаться туда-сюда уже совсем не остается.
- Правы, правы, - согласился Дракон. – Я же тогда здоров был, и планы иные в голове держал. – Так чем же необычен наш, как я понимаю, пленник? Не добровольно же он согласился, чтобы его прямиком по воздуху целая стая летучих мышей куда-то переправляла? – и, не удержавшись, он смешливо фыркнул, подняв вокруг себя фонтан из мелких камней.
Загадочно преглянувшись, крылатые друзья расступились и явили взору различные украшения, что принесли с собой.
– Полюбуйся на творения нашего пленника и поймешь, что он не только знает про нас, а возможно и видел.
- Не может быть! – затряс головой Дракон. – Где он мог нас видеть? Подвиньте ближе, бесенята! Мне и шагу уже не сделать…
Распластав перепончатые крылья, мыши шустренько подгребли звякающую кучу к Стражу.
- Ничего себе! – ахнул тот. – Вы всю мастерскую у несчастного бедолаги вынесли? Надеюсь, он не в обиде? – и, продолжая бухтеть, принялся внимательно разглядывать разложенные перед ним изделия.
Чего там только не было; и кулоны, и серьги, и кольца. Табакерки, подсвечники, чайные ложечки… Все из серебра и обязательно с камушками натуральными и диковинными. Чем дольше разглядывал Дракон, тем сильнее изумлялся, но не камушкам чудным, а орнаментам, коими каждая вещица украшена была. Вот уж где удивление через край брызнуло.
Да откуда этот мастер знать мог про то, что изобразил в узорах своих? На каждой вещице Страж видел себя и своих крылатых помощников. На орнаментах желтоглазый дракон, то парил в небе, то сражался с огромным пауком. И везде, расправив куполообразные крылья и мерцая красными глазами, его сопровождали летучие мыши.
Паук же с черным брюхом и беспросветными глазами вызывал дикое омерзение, а паутина, что вилась у его мохнатых ног, заставляла содрогаться от гадливости.
- Это что ж такое… - вырвалось у Стража. – Интересно, он это сам видел, придумал, или подсказал кто? Да и что теперь гадать… - и, взглянув на занимающее солнце, вздохнул. – Идите, отдыхайте. Братья наши день пережидать будут. Ночью явятся…
Мыши упорхнули в пещеры, а Дракон в который раз призадумался; верно ли его решение, к человеку обратиться и чем ему тот помочь сможет…
А ночью, не без помощи летучих мышей, на гору прибыл мастер изделий; высокий, статный с агатовыми блестящими глазами и темными волосами, перехваченными витой тесьмой. И надо заметить, ни капли испуга не наблюдалось на его открытом лице.
Он вмиг разглядел притаившегося в темноте Дракона и подошел так близко, насколько это было возможно.
Подошел, поклонился в пояс и без дрожи в голосе произнес;
- Добра тебе, Страж светлой стороны!
- Смотрю, ты не удивлен совсем, - проговорил Дракон. – Не удивлен и не напуган…
- Пугаться нет смысла, - с достоинством ответил гость. – Если ты пожелал меня видеть, значит пришло время. А насчет удивления, то поверь, мне нечему удивляться…
Восхищенный смелостью гостя, Страж довольно качнул шипастой головой.
- Как звать тебя?
- Эмидио.
- Хорошо, Эмидио мастер. А теперь расскажи про свое рукоделие. Ты только сегодня увидел и меня и моих верных помощников, но судя по твоим работам, знаешь нас давно. Просветишь?
Безропотно усевшись на ближайший камень, храбрый гость приступил к рассказу.
- Ничего странного в этом нет. Ты давно живешь на земле, и не впервые обращаешься за помощью к людям, - увидев некое ошеломление в желтых глазах зверя, Эмидио улыбнулся.
- Оглянись вокруг, - подсказал он Дракону. – Видишь эти горы? Каждый раз, когда зло оказывалось хитрее, ты превращался в гору. Но перед этим всегда находил нужного человека.
Человека, который каждый день был готов к тому, что его призовут на помощь. Если же за его век помощь не надобилась, то он передавал знания сыну. Первыми в таких семьях всегда рождались сыновья.
***
Внимательно оглядывая гостя, Страж прищурился.
- Хочешь сказать, что ты из такой семьи? – недоверчиво проговорил он. - И чем же вы так отличаетесь от остальных?
Гость усмехнулся и, аккуратно разворошив серебряные изделия, вытащил несколько табакерок и поставил их в ряд.
- Посмотри внимательно, - вежливо попросил он. – Видишь, что изображают орнаменты? Ты, наверное, уже догадался, что каждый рисунок не просто так. Это как история, как книга…
Может случиться так, что отец не успеет передать сыну знания. Вот поэтому каждый из моих предков сохранял информацию, как умел; на холстах, дереве, глине и камнях. Так и передавалось из поколения в поколение. А я вот на серебре. Видишь, на этом рисунке много драконов и каждый словно в горе спрятан?
- Вижу, - кивнул Страж. – И что… Что это значит?
- Раньше вас было много. А потом пришли холода, и все драконы погибли… и превратились в горы. А ты выжил…
Ты был совсем малышом и как ни странно, но выходили тебя люди.
Они как раз искали места, где теплее и, увидев горы, очень обрадовались. В пещерах жить оказалось намного комфортней, чем на равнине. Тем более что гористая местность богатой на леса оказалась. Наткнувшись на тебя в одной из пещер, они совсем не испугались, нет.
Сразу поняли, что ты детеныш тех огромных и величественных птиц, которых они иногда наблюдали в небе.
- Люди спасли, значит, - Страж будто бы и не удивился совсем. – А это что означает? – показал он на изображение дракона с человеческой головой.
- Это ты... – Эмидио замолчал, словно выдерживая паузу и при этом наблюдая за реакцией Дракона.
Раздумывая, Страж хотел было жахнуть по скале кончиком хвоста, но дернувшись пару раз, затих, досадливо насупился и весьма выразительно взглянул на гостя.
- Так и не вспомнил, - мигом догадался тот. – Ты может потому и выжил, что умел превращаться в человека.
Если бы все гравюры вдруг разом ожили и вырвались бы на волю серебряные драконы, летучие мыши и пауки, то и тогда бы Страж удивился меньше.
- Повтори, что ты сказал? – прохрипел он.
Крылатые помощники, не сговариваясь, отошли подальше. На всякий случай…
А мастер даже с места не сдвинулся.
- Ты умел превращаться в человека, - твердо повторил он. – Откуда в тебе это, не знаю, но факт остается фактом.
- Так, а почему я сейчас не могу этого сделать?
- Забыл… Когда очередной раз был горой, то забыл... Всякий раз, когда ты находишься на пороге смерти, то превращаешься в гору. А возрождаясь, все забываешь. Помнишь только, что ты Страж и должен ловить мысли людей. А с каким злом пришлось бороться, и каким образом одержать верх, те знания забирают горы. Но смею предположить, что иногда ты слышишь чьи-то подсказки, и все ломаешь голову, кто же это мог тебе нашептать дельные слова. А это нашептывает твоя, погребенная под землей, память.
- А предки твои не рассказывали, как удалось добыть победу?
- Не все возвращаются живыми, - понурился гость. – А если и посчастливилось вернуться, то вслух об этом не говорят, а заключают слова в искусство. В стихи и песни, картины и скульптуры...
Ну, я тебе об этом уже говорил. А я первый из двадцати поколений, которого ты вызвал.
- Давненько меня зло не трепало… - пыхнул вхолостую Дракон. - А у тебя есть наследник? – спросил вдруг.
- Нет, не успел еще… - и, заметив, что Страж обескуражен, Эмидио поспешил успокоить. – Не переживай, значит у меня будет мощный стимул вернуться!
- К чему такая безрассудная преданность… - словно рассуждая сам с собой, тихо проговорил Дракон.
- А ты не догадываешься? – изумленно поднял густые брови мастер. – Тогда посмотри на это, - и подсунул под самый драконий нос оригинальную чайную ложечку.
Ручка у ложки была весьма занятная. Она изображала девушку и дракона, что сплелись в страстных объятиях.
- Лучше бы я окаменел раньше, чем узнал такое! – затрясся Страж, да так, что ему удалось немного сдвинуться.
Гора загудела и закачалась, того и гляди полетят валуны вниз, сметая все живое, что попадется на пути.
- У меня была любовь с земной женщиной? – взревел он.
- Не понимаю, а что тебя огорчило? – спокойно заметил Эмидио. – Ты же с ней не в драконьем образе амуры крутил!
- Какая разница, в каком я был образе, - пытаясь стукнуть лапой, Страж невольно раскачивал гору. – Это только в сказках драконы похищали девиц для своих утех! А я не сказка! Я существую!
- В каждой сказке есть доля правды… - терпеливо произнес мастер. – Да и дама сердца твоя, скорее всего, не совсем обычна. Может колдунья, а может еще кто…
- Когда-то и в моем сердце жила любовь… - и совсем неожиданно для всех Дракон блаженно улыбнулся.
Летучие мыши так и застыли; уже который день ошарашивает Страж сюрпризами, а тут еще довелось его улыбающимся увидеть… И не припомнить, когда такое случалось...
Вспомнив, с чего начался разговор, Дракон снова нахмурился.
- Ты к чему это мне эту ложку похотливую подсунул? Что сказать этим хочешь?
А сам уже знал ответ, знал и боялся поверить в это. Оглушая окрестности, гулко застучало сердце в чешуйчатой груди Стража.
Вздернув подбородок, мастер встал и приосанился.
- Правильно думаешь, - ответил он. – Вот отсюда и наша преданность. И пусть в моих жилах уже и мало драконьей крови, но все-таки она есть!
Протянув вперед голову, Дракон положил ее прямо на серебряные изделия и так посмотрел на гостя, что тот припал на колени и обхватил огромную морду своего пращура.
Протяжно вздохнул зверь и смежил подозрительно заблестевшие желтые глаза.
- Расскажи, что меня ждет, когда стану горой? Каково это? – попросил он.
- Это не так страшно, как кажется, - рассеял тревогу Эмидио. – Тело твое покроется землей, камнями, мхом, зеленью и деревьями. По тебе станут ходить звери и люди, и щебетать птицы. А темные нити, что перерезали тебя, превратятся в черные дороги. И не дай бог кому ступить на эту дорогу. Потеряется и сгинет…
- Насчет дорог не очень весело, - вздохнул Дракон.
- Но тело начнет исцеляться, и дороги постепенно затянутся. Зато душа твоя будет летать, и искать пути, как победить зло. А я всячески помогу тебе в этом. Где это место, куда тебя привел клубок?
- Там пусто…
- Правильно. Тебе показали пустоту, ты ее и увидел.
- Мои крылатые друзья подскажут… А сейчас я устал и хочу спать, - тихо произнес Страж. – Я так хочу вернуть память, чтобы вспомнить ту, которую любил…
- Не думаешь, что иногда лучше не ворошить прошлое? Может, не зря горы забирают лишнее, чтобы пощадить тебя, - осторожно предположил мастер.
- Не знаю… Но ее я хочу помнить. Ты, посиди со мной, сынок, пока я не усну…
- Я рядом, отец, я никуда не уйду…
- Чтобы победить зло, надо увидеть его изнутри. Возьми мои глаза, они пригодятся… И запомни, я всегда рядом… - на последнем вздохе промолвил Дракон и окаменел.
И вместе со слезами упали к ногам его потомка два желтых глаза.
***
Вскочив с кровати, Инна огляделась. Что за комната, где она? А самое главное, кто она? Вопросы так дружно навалились, что чуть не разорвали голову. Особенно пугало последнее, кто она?
Забылось все, и имя, и фамилия, и вся жизнь. Бессильно застонав, она принялась растирать лоб и виски, в надежде, что вот, вот…
На соседней койке кто-то заворочался. Привстав на цыпочки, Инна осторожно подошла и, склонившись, увидела светловолосую незнакомку, что сжимая кулон на груди, плакала и металась, а потом вдруг открыла глаза, да как завизжит.
- Вы кто?
- А вы? – чувствуя, что сознание вот-вот отключится, прошептала Инна.
Незнакомка приподнялась и так же как Инна начала жестоко растирать голову.
- Вообще ничего не помню, не помню, не помню… - повторяла она как заведенная.
Инна только хотела подумать, что это всего на всего дурной сон, как из кулона незнакомки вырвался зеленый свет и, толкнув ее в грудь, отбросил на кровать.
И сразу все вспомнилось. Подруга Тоня, Ворыгино, брат Демид. Но к собственным воспоминаньям прибавилось еще что-то. Размытое и не до конца ясное… Будто разбавили память видениями о прошлой жизни. Разбавили легкими штрихами… Незаметными и пока совсем непонятными…
- Фух, вот это кино посмотрела, - тяжко вздохнула с соседней койки Тоня, и взглянув на ошалелую подругу, понимающе кивнула. – Тоже видела? Значит, на двоих сеанс прокрутили. Прямо мозги отключили напрочь своим фильмом. Забыла кто я и зачем. Это что, нас так ненавязчиво будут знакомить с прошлым?
Бухнувшись на подушку, Инна только промычала в ответ.
- Ты права, состояние мегахреновое, - согласившись с мычанием подруги, Тоня улеглась обратно.
- Три ночи, мать их всех за ногу… У нас еще целых четыре на здоровый, надеюсь, сон… - уже засыпая, пробормотала она.
С утра подруги были малоразговорчивы и немного угрюмы. Хоть и есть что пообсуждать, но как-то не особо хотелось. Хотелось домыслить, додумать, а потом уже и пообщаться.
Это как после очень хорошего кино, когда под впечатлением не можешь вымолвить и слова.
Зайдя в душевую, Инна долго смотрела на свое отражение в зеркале, размышляя, какой была ее жизнь тогда. С другим братом и другими родителями. И не верилось, что когда-то давно в ее жилах тоже текла кровь дракона. Как и у брата Эмидио-Демида.
И задумавшись, резко сбросила с себя футболку вместе с заветным кулоном.
Услышав грохот, Тоня тут же бросилась к душевой комнате.
- Ты чего там? – забарабанила она в дверь. – Открой сейчас же! Открой, я тебе говорю!
Потом поняла, как же подруга откроет, если, не дай бог, упала и лежит без сознания. Рванула было к стойке админа, чтобы просить выбить дверь, как вдруг вспомнила, что долбаная защелка неисправна и дверь открывается совсем в другую сторону. Вот же от испуга мозги набекрень съехали…
Запутавшись в махровых полотенцах и халатах, Инна лежала на полу. И как же хорошо, что падая, она свезла все, что висело на полке, и этим значительно смягчила падение.
Определить, в сознании подруга или нет, было сложно… Глаза открыты и, кажется, если внимательнее присмотреться, можно разглядеть в них картинки прошлой жизни. Но Тоне показалось, что-то страшное и жуткое видит Инна. Не от хороших картинок ее так приложило.
Достаточно долго прыгая вокруг подруги; Тоня лупцевала ту по щекам, брызгала водой и приказывала очнуться. Но без толку…
И чувствуя, что совсем близка к панике, схватила телефон и начала набирать «скорую», как вдруг заметила отсутствие кулона.
- Так, я не поняла? Где он? – командирским тоном проорала она, и замерла в ожидании ответа. Наконец-то сообразив, что ведет себя крайне глупо, включила логику. Конечно, медальон тут же нашелся в снятой футболке и был возвращен на место.
Вздохнув, Инна закашлялась, моргнула раз, другой и, увидев подругу заулыбалась.
- Лыбится она, - присев разбросанные на полотенца, Тоня перевела дух. – Ты чего вообще? На фига ты его сняла? Эксперимент проводила?
- Нечаянно, - смущенно призналась та.
- Нечаянно! – возмутилась подруга. – Хватит уже тут валяться, – помогая подняться, ворчала она. – Пошли, позавтракаем и в путь.
И лишь за завтраком Тоня осмелилась спросить.
- Когда кулон слетел, видела что?
- Страшное что-то, - призналась подруга. – Но, знаешь, как кулон вернулся, так видения стерлись, но ощущение жути осталось.
- Думаешь, чем мы ближе к Ворыгино, тем сильнее нас без оберега нахлобучивать будет?
- Я больше судьбу испытывать не стану, - поежилась Инна.
С аппетитом поглощая сырники, Тоня кивнула, показывая, что вполне понимает ее, и вдруг замерла.
- Слушай, а не потому ли тебя Ульяновск не пускал, что без кулона ты бы здесь дала жару своими припадками. Может, чем мы ближе к Ворыгино, тем какие-то определенные воспоминания из прошлого прорываются? Уж наверняка мы тоже замешались во всю эту историю тогда много лет назад… И замешались по самые уши...
- Погоди, так я с мамой в Киров ездила и ничего.
- Это когда книгу нашла?
- Да.
- А потом приезжала?
- Нет, - замотала головой Инна. – Уже нет.
- Вот! – подняв указательный палец, ликующе заметила Тоня. – Когда ты прочитала ту книгу, что написал Демид, то все! Тебя вычислили. Я же, сбежав оттуда, в сторону близлежащих городов в этой части земного шара даже оком не вела. Так что, выходит, после того как нас пометили, едем мы в Киров впервые. И очень мне кажется, что сюрпризов еще будет, ой, ой, сколько!
- Скажи… - замялась Инна. – А ты узнала в Эмидио Демида?
- Конечно, узнала, - Тоня тут же засмущалась, раскраснелась и уткнулась в тарелку.
- Так оказывается, он, как бы выразиться, на задании там…
- Мда… - откликнулась подруга. - Как там сказал Дракон? Чтобы победить зло, надо увидеть его изнутри? Вот Демид с тыла и зашел…
- Не забывай, что Устинья ему память подчистила. Вообще сомнительно, что он помнит, зачем явился туда.
Резко отодвинув тарелку в сторону, Тоня вдруг запечалилась.
- Как считаешь, он жизни забирал? Есть у него собственное живое кладбище? - тихо спросила она.
Инна сразу поняла настрой подруги; не хотелось знать о любимом плохое, даже если и делал он это с одурманенной головой и не по своей воле.
- Знаешь… Ведь он как-никак потомок Дракона. А вдруг эти потомки и живут дольше?
- Здорово, если так! – засияв глазами, подруга приняла эту версию на ура. - А я вот еще не поняла, почему Дракон будет горой, пока зло не изничтожат? А если этот процесс займет много времени?
Хмыкнув, Инна задумалась, отпила кофе, погладила ладонью оберег и щелкнула пальцами.
- Это эврика, что ли? – прыснула Тоня.
- Типа того! Пока зло живо, то Дракону до конца не излечиться. Он же там отравлен чем-то. А если зло стереть с лица земли, то и чары, что погубили Стража, сами собой исчезнут.
- Достойный ответ! – вскинув пятерню, Тоня ударила подругу по ладошке. – Допивай уже свой кофе, и погнали. Нас ждут великие дела!
***
Чтобы отвлечься от тяжких дум, подруги играли в города, шутили, смеялись, но в глазах каждой то и дело проскакивал вопрос; а что дальше? Если настолько все непонятно и страшно уже сейчас, что будет потом…
- Так, мне на букву «в»? – переспросила Инна, и хотела было назвать Воркуту, а заодно припомнить песню Светланы Рерих, а может даже попытаться напеть, как из ее горла вырвался сиплый хрип;
- Ворыгино…
От неожиданности, Тоня крутанула руль, и машину лихо, но вполне удачно вынесло на обочину. Да, благо еще обочина была.
- Не ударилась? – испуганно повернулась она к подруге.
Та же, зажимая ладонью рот, растерянно таращила глаза и мотала головой.
- Это не я, - чуть не плача, шептала она сквозь пальцы. – Это правда, не я…
- Знаю моя хорошая, знаю - обняла ее Тоня. – Конечно, не ты.
- Думаешь, уже началось? Мы же все ближе и ближе, и что-то должно происходить… - клацая от страха зубами, все повторяла и повторяла Инна.
- Думаю, что началось… - изо всех сил стараясь сохранять спокойствие, кивнула подруга.
Словно подтверждая ее слова, затрещало выключенное радио.
- Ну, ну, - играя желваками, усмехнулась Тоня. – Кино уже показывали, на очереди трансляция…
Радио все шипело, как старая водопроводная труба, потом завыло, забулькало и если прислушаться, то в этой какофонии можно было различить чей-то дребезжащий хохот.
- Рано ликуете, черти… - и, не выдержав, подруга долбанула по панели.
Словно испугавшись, хрип и треск тут же прекратился и полился из динамиков чистый перезвон и песня…
Знакомая-знакомая…
Та самая, которую пела Тоня, когда выходила из бурьяна, словив свою порцию видений на участке.
- Воет, свищет ветер в поле,
Хлещет серый дождь.
Под землей теперь в неволе,
Ищешь-не найдешь…
Прорасту калиной красной,
Скину белый цвет.
«Слез не лей по мне напрасно…»
Прошепчу вослед.
Услышав песню, Инна с лица сошла.
- Точно… – еле выговорила она. – Под землей… Когда кулон с меня слетел, я под землей оказалась. Будто в могиле, но странно, кусочек неба сверху проглядывался. Кусочек неба, да верхушки сосен. Жутко, не передать. А я, вроде, как и не живая, но в то же время и не мертвая.
А там наверху словно ходит кто, да все заглядывает ко мне через это окошко, в которое небо видно. Заглядывает и долго так смотрит. А мне неприятно, не хочу, чтобы меня мертвую разглядывали, хотя и понимаю, что не мертвая я, но и живой не назвать…
Переведя дух, Инна покосилась на водительское сиденье и поняла, слов утешения ей сейчас не дождаться, так как подругу конкретно нахлобучило.
Выгнувшись дугой, Тоня стеклянными глазами таращилась в лобовое стекло, словно видела кого там. Пальцы рук подрагивали и шарили по груди в поисках оберега.
- Да что же тебе пригрезилось… - вложив ей в руку кулон, прошептала Инна.
Стоило подруге коснуться оберега, она тут же обмякла.
- Демид… - произнесла глухим голосом. – Это Демид к нам в могилы заглядывал. Искал нас…
Инна замерла…
Казалось, от ужасной догадки вот-вот остановится сердце. Вот уже и нечем дышать, сырая земля забила легкие, а вокруг тебя кто-то ползает, чьи-то скользкие лапы то и дело прикасаются к лицу. Мерзко, противно, а двинуться не можешь…
Можешь только лежать на спине и смотреть в небо… А там, то день, то ночь, вот и дождь пошел, и слышно как где-то просачивается вода и ногам холодно и сыро. А вот и снег запорошил окошко, но кто-то постоянно приходит и смахивает его. Брат… Он постоянно рядом, оплакивает и оплакивает. Он совсем забыл, зачем он здесь… И все пишет и пишет какую-то книгу и прячет ее, прячет…
- Пей! – громкий вскрик привел Инну в чувство.
Смутно различив лицо подруги, она попыталась улыбнуться. Получилось из рук вон плохо. А Тоня, поднося к ее губам бутылочку с розовым отваром, настойчиво упрашивала сделать хотя бы глоток.
Отвар оказался необычным на вкус, терпким и сладким, он обжег горло, а потом наполнил тело теплом и легкостью.
- Пришла в себя? – пошлепывая ее по щекам, допытывалась Тоня. – Иннусик, если тебя отпустило, то кивни хотя бы! А то я сейчас в тебя весь пузырек волью!
Помотав головой, Инна нервно хихикнула.
- Ты сегодня только и знаешь, что по мордасам меня бить, - игриво заметила она.
- Отпустило, слава тебе, господи, - закручивая колпачок на бутылке, цокнула подруга. – Капец, ты в астрал ушла… Еле вытащила.
Тепло внутри вмиг улетучилось, стало холодно и навязчиво запахло землей. Казалось, этот запах так и сочится отовсюду. От обшивки сидений, от ее одежды, от волос, от кожи… Даже изо рта… Подступившая тошнота вывернула желудок, и Инна едва успела выскочить из машины.
Завтрак давно уже остался лежать на траве, а ее все выворачивало и выворачивало.
А рядом курицей-наседкой суетилась Тоня.
- Вот и отлично! Мой завтрак такая же судьба настигла. Так что не стесняйся, – подбадривала она.
- Вся гадость из нас вышла, теперь водичкой и запьем, - и протянула баклажку.
Дождавшись, когда Инна напьется, снова сунула ей пузырек с настойкой.
- Опять! – отшатнулась та.
- Поверь, у меня так же было! – авторитетно заявила подруга. – Глотни еще разок.
На этот раз розовая жидкость не обжигала, а нежно так обволокла нёбо, пищевод и желудок.
И запахло цветком… Болгарской розой…
Вдыхая неведомо откуда взявшийся аромат, Инна улыбалась. Улыбалась вопреки тому, что только что узнала. Теперь-то она понимала, куда пропали сестра и любимая Демида. Вот только, как такое могло произойти? По доброй воле отправились девушки к дьяволу в пасть, или их обманом заманили?
- И откуда этот аромат болгарской розы? - пробормотала она.
Привалившись к машине, Тоня вяло пожала плечами.
- Мы с тобой сыграли роль урожая, - медленно и четко произнесла подруга. – И если бы не бабушкина настойка, то вряд ли я смогла это переварить.
- Ну, завтрак мы с тобой точно не переварили, - взъерошив волосы, криво усмехнулась Инна.
Опустившись на корточки, Тоня положила голову на колени и истерично расхохоталась.
- Я не могу в это поверить, - все повторяла она. – Не могу, не могу…
- А помнишь, тебе в Зуевке сон приснился? – присев рядом, напомнила Инна.
- Какой?
- Где ты свою могилу на живом кладбище увидела… Вот к чему он и снился!
- Точно! – вскочив, подруга ударила ногой по колесу, а потом подняла лицо к небу и закричала.
- За что? Мать, вашу, да за что же это? Откуда такая пакость на земле берется? И сколько их там под землей гниют заживо!? Иннусик, это же такая жесть неописуемая! У меня от ужаса и злости сейчас голову разорвет! Разорвет к чертовой матери. И пусть простит меня Боженька за сквернословие… И куда он смотрит наш Боженька, если такая хрень у него под носом творится, а?
- Успокойся, - обняла ее Инна. – Не забывай, что это зло создали сами люди. Фиговое оправдание, но больше я ничего не смогла придумать…
- Ты правильно все сказала! – в глазах у Тони так и плясали языки революционного пламени. – Люди создали, люди и прикончат. По машинам!
- И все-таки аромат розы играет не последнюю роль, - усаживаясь на сиденье, рассуждала вслух Инна.
- Ты у нас более творческая натура, тебе и карты в руки. Думай! - заводя внедорожник, откликнулась подруга.
***
Некоторое время ехали молча. Трасса была полупустая и Тоня гнала, выжимая из Патриота все, на что тот был способен. Поглядывая на весьма воинственный профиль подруги, Инна лазила в смартфоне и пыталась найти информацию о болгарской розе.
- Тут пишут, что болгарская роза это смесь дамасской розы и шиповника, - прочитала она вслух. – Шиповник… - задумалась вдруг. – Что слышала про него такое…
- Сейчас на просторах инета одна хрень плавает, - скептически откликнулась Тоня. – Ты реально думаешь, что подчерпнешь там что-то дельное?
- А вдруг? – Инна и не думала сдаваться. – Не зря же розовый аромат кружил над нами? Откуда он взялся?
- Из бутылки!
- Не, у отвара запах слабее… А этот сильный и душистый…
- А ты откуда вообще эту болгарскую розу взяла? – заинтересовалась подруга. – Почему именно болгарская?
- Мне Димка в начале знакомства набор такой косметики подарил, - улыбнулась воспоминаниям Инна. – Ой! А там еще и духи в деревянном флаконе были!
- И чего так удивляешься?
- Да так ярко вспомнила этот флакон в форме круга. А на нем роза такая милая нарисована, словно рукой ребенка. Сама красная, листики зеленые, и лаком покрытая. Ой…
- Да чего опять?
- Слишком уж внезапно припомнилось. Даже небольшая трещина на деревянной крышке…
- Значит, запах пробудил память! – спокойно отреагировала Тоня.
- Вот! – от избытка эмоций Инна подпрыгнула на сиденье. – Этот запах пробуждает память…
Драконий глаз прокручивает нам прошлую жизнь, а запах возвращает память. И если все это связать вместе…
- Связать вместе, - хмыкнула подруга. – Как свяжешь, так и одуреешь. Тебе не любопытно, как так вышло, что мы с тобой стали урожаем? Кто взял наши жизни? Сами мы туда пошли, или как? Считаешь, если мы об этом вспомним, то сразу полегчает?
- Возможно, полегчает, а возможно и нет, - пожав плечами, Инна посмотрела на спидометр. – Ты куда так гонишь?
- Хочу в Зуевку пораньше добраться. В Казани на обед притормозим, а потом уже попрем без остановок, - разъяснила Тоня. - Ну, если только по крайней нужде кого прижмет, - лукаво взглянув на пассажирку, добавила она.
Быстренько перекусив в Казани, и даже не полюбовавшись красотами города, подруги двинулись дальше. Остался последний рывок и через несколько часов они уже будут на месте.
- Заправиться бы надо перед Зуевкой, - заметила Тоня. – И газом и бензином прямо под завязку. А то мало ли, что нас там ждет…
- В Зуевке, где остановимся? У тех самых знакомых? – протирая лицо влажной салфеткой, поинтересовалась Инна.
- Угу…
- А ты им про деда Захара сообщила?
- Нет… - легкомысленно отозвалась подруга.
- Так они считают, что он жив? – схватившись за голову, Инна округлила глаза.
- И пусть!
- Вот ты даешь. Так сейчас приедем, все равно придется сказать, никуда не денешься.
- Как разговор зайдет, так и сообщу, - неохотно пообещала Тоня. – А так мне может на душе легче, когда о моем дедушке, как о живом думают.
Костеря себя за недогадливость, Инна вздохнула.
- Даже не подозревала, что ты так тяжело перенесла утрату, - призналась она. – Вечно все в себе, вся в броне. Такая непробиваемая!
- Плохая из меня подруга?
- Да при чем тут это? Ты же себе хуже делаешь. Носишь в себе, носишь… Потом как разорвет тебя от лишнего груза. Не боишься?
- Боюсь, - послушно кивнула Тоня. – Ну, ты же поможешь мне стать другой?
- Помогу, если ты сама захочешь, - буркнула Инна.
- Вот, считай, и договорились! – и, залихватски подмигнув, подруга нажала на газ.
Подкатив к добротному каменному дому, хозяйка внедорожника недоуменно высунулась из окна.
- Не поняла… А где милая желтая избушка? Адрес тот, но дом другой… - и, просигналив, выскочила из машины. - Ох, и удивятся сейчас, - в предвкушении потирая руки, заметила она. – Узнают ли?
Присоединившись к подруге, Инна незаметно подергала ту за рукав ветровки.
- Так они что, еще и не в курсе, что мы к ним едем?
- А кто бы их предупредил? – беспечно пожала плечами Тоня.
- Ты вообще у меня с катушек съехала! Про дедушку не сообщила, то, что в гости едешь тоже в известность не поставила! Слышала когда-нибудь, что незваный гость хуже татарина? – возмущенно забубнила ей на ухо Инна.
- И при чем тут татары? – состряпав дурашливую физиономию, Тоня обняла сердитую подругу и потащила ее к калитке. – Не бухти! Уверяю, что нам здесь всегда рады!
Не успели они дойти до калитки, как двери дома распахнулись, и хозяева чуть ли не наперегонки рванули к нежданным гостьям.
- Ох, приехали! Наконец-то! А мы баньку уже истопили. Ждем, ждем! Уж и переживать стали, может, что в дороге приключилось? Нормально доехали?
Обнимая, как выяснилось, долгожданных гостей, хозяева наперебой засыпали вопросами. Подруги только и успевали, что кивать головами и озадаченно переглядываться.
- Тонюшка, милая, ну совсем не изменилась, - искренне радуясь, восклицала Аннушка. – Все такая же. А это подружка твоя, Инна, да?
- Как бы, да… - не понимая в чем дело, Тоня вдруг резко остановилась. – Так! – неожиданно рявкнула она. – Вы кто такие? Где хозяева этого дома?
- Тю, совсем ополоумела девка! – расхаживая возле Патриота, насмешливо присвистнул Семен. – Не узнала, что ли? Или на машине своей все мозги растрясла?
- Да погодите, - продолжая пятиться, не унималась гостья. – Откуда вы узнали, что мы приедем?
- Тонька, не тормози, - шепнула ей подруга. – Может ты предупредила, но забыла.
- Хватит из меня дуру-то делать! – фыркнула та. – Когда и кого это я предупреждала? Не имею такой дурной привычки.
- Тоже верно, - вспомнив ее несносный характер, согласилась Инна.
Тут пришла очередь хозяев переглядываться.
- Видать сильно утомились с дороги, - вынесла свой вердикт сердобольная Аннушка.
- Подурачились и, будя! – повысил голос Семен. – Айда в хату, дед там заждался уже. Седьмой стакан чая в себя заливает.
- Какой еще дед? – насторожились гостьи.
- У тебя, девка, видать дедов немеряно, если такие вопросы глупые задаешь! – совсем осерчал хозяин. – Дед Захар! Какой же еще?
Не двигаясь с места, подруги только крепче схватились за руки.
- Иннусик, не выпускай мою руку, - попросила Тоня. – Если я сейчас в реале увижу живого дедушку, то грохнусь в обморок.
- Настойка, - шепотом ответила та. – Где пузырек с настойкой? Не забывай, что я тоже хоронила деда Захара и видела его мертвым, и как творческая натура, имею полное право отключиться первой.
***
- Так в машине пузырек, - делая шаг назад, Тоня старалась не выпускать из поля зрения радушных хозяев.
- И вещи там, - кивнула Инна. – Вот и идем, будто за вещами, и делаем вид, что мы всем верим и все нормально. Ну, подыграй им, чего молчишь? Сейчас заподозрят…
- Ах, дедушка Захар приехал! – немного фальшивя и перебрав с радостными эмоциями, заорала подруга. – Вот скоростной, а? Никак не ожидали, что он первым доберется!
Глянув друг на друга, хозяева пожали плечами и усмехнулись. Нехорошо так усмехнулись, недобро…
- Не верят, - запаниковала Инна. – Плохая из тебя актриса…
- Вот сейчас и изобразишь достоверный побег из преисподней, а я посмотрю…
- Сама не побежишь, что ли?
- Впереди всех, - не забывая изображать беспечно-веселый оскал, парировала Тоня. – Мы сейчас сумки свои дорожные возьмем и в хату! – непроизвольно выставляя вперед ладони, проговорила она.
Ощерившись в ответ, хозяева обнажили длинные желтые клыки, сделали шаг вперед и когда глаза их полыхнули красным, подруги разом отбросили китайские церемонии и с диким ором бросились к машине.
Заскочив на сиденья, они зафиксировали двери, и немного перевели дух.
Удивительно, но прикинувшаяся друзьями нечисть как бы и не торопилась их догонять.
- Следи за ними! – приказав, Тоня нырнула под сиденья.
- А ты чего?
- Да бутылка эта закатилась куда-то! Не вижу… - пропыхтела подруга.
- Ты чего-о-о-о! – благим матом взвыла Инна. – Ищи-и-и-и! У меня сейчас сердце крякнет от страха!
А снаружи раздался то ли хохот, то ли клекот, и неведомо откуда взявшийся туман опутал Патриот, словно паутиной. Вот уже и дом исчез, и хозяева, и дорога… И от этого стало совсем жутко. Кто знает, что там в тумане…
Может статься лжехозяева совсем рядом; проводят острыми ногтями по машине, и доносится до слуха мерзкий скрежет, который вздыбливает волосы и гонит толпы мурашек по коже.
- Тоня-я-я-я, - не в силах орать, тоненько запищала Инна. – Да быстрее же. Тут полный капец наступает!
- Нашла! – взвизгнула та, и, судя по звуку, глотнула из пузырька там же на месте. – Держи, глотай! - и всунула заветную бутылку в начинающие уже холодеть ладони насмерть перепуганной подруги.
После первого же глотка руки потеплели и отступили мурашки. Вздохнув, Инна выпила еще и туман за окнами рассеялся. Вполне нормальные хозяева по-прежнему стояли возле ворот, но к ним уже присоединился дед Захар, и то и дело, кидая взгляды на внедорожник, пытался растолковать что-то обескураженным друзьям.
- Наверняка наше дебильное поведение обосновывает, - догадалась Тоня. – Вот и пусть выкручивается, а мы пока здесь посидим. Предупреждать о таких вещах надо… Верно я говорю? – и покосилась на Инну, которая со страха чуть богу душу не отдала.
- Да вообще… - приходя в себя, только и смогла пролепетать та.
- О, смотри, к нам чешет! Парламентер тоже мне нашелся… - кивая на приближающегося деда, хмыкнула подруга. – Сейчас я ему устрою…
- Ты полегче… Вдруг он не мог предупредить…
- Постараюсь, - и, приоткрыв окошко, Тоня приготовилась к разговору.
- Здравствуйте, мои хорошие! – излишне громогласно поприветствовал их дед Захар. – Ну что, успели настойки хряпнуть? – подойдя ближе, уже тише поинтересовался он.
- Деда, это ты? – и не думая рассупониваться, подозрительно нахмурилась внучка. – Улыбнись-ка шире, я гляну, а нет ли у тебя клыков?
- Где я сейчас обитаю, такой гадости не водится, - и заговорщицки подмигнув, постучал ладонью по груди. – Глаза Стража при вас?
Радостно завизжав, подруги выскочили из машины и повисли на статном парламентере с разных сторон.
- Деда, да разве так можно? – все выговаривала ему внучка. – А если бы я успела им сообщить, что ты того?
- С твоим характером, это маловероятно!
- А все-таки?
- Ну, пришлось бы сочинять легенду, что ты немного умом тронулась.
- Большое спасибо! – фыркнула Тоня. – Ты как вообще здесь оказался?
- Командировали прямиком оттуда, - и дед Захар выразительно кивнул на небо. – К вам в помощь.
- Понятно… А что Аннушке и Семену наплел по поводу, что не вместе приехали?
- Да ничего… Они и не спрашивали…
- Оно и подозрительно, что их это не заинтересовало. Реально думаешь, что они не догадываются, что у них в доме выходец с того света объявился? – изумленно протянула внучка.
- Ой, совсем распоясалась без меня! – шутливо сдвинул брови дед. – Что за выражения? Если они и догадываются, то тактично молчат.
- Где я и где тактичность? Даже слова такого не знаю, - и не подумала обижаться Тоня. – У меня, что на уме, то на и языке.
- И в этом твой главный плюс, поверь! – чмокнул ее в макушку дед. - Ну, все, все… пойдемте в дом, а то обнимаемся, будто год не виделись. Сейчас хозяева точно неладное заподозрят, - и, подхватив подруг под руки, зашагал вместе с ними к дому.
Аннушка незамедлительно отправила путешественниц в баню, и когда те вернулись, стол уже ломился от угощений, а в хрустальных рюмках красиво играла на свету густая рубиновая наливка. Раскрасневшиеся от жара гостьи быстренько притулились на уютном диване рядом с обожаемым дедом.
- О! Все та же чудесная наливочка из лесной земляники! – восторженно потирая ладошки, обрадовалась Тоня.
- Ой, а ты ее помнишь? – зарделась от похвальбы хозяйка.
- Я, Анют, все помню, - посерьезнела гостья.
- Ну, что же! – взяв рюмку, дед Захар поднялся и, оглядев честную компанию, что собралась за столом по-доброму усмехнулся. – Несказанно рад, что мы опять вместе и в нашем полку прибыло! – бросил он взгляд на Инну. – На одного светлого бойца, но стало больше! Тем более, выяснилось, что и Инна и Тоня имеют к той банде из Ворыгино настолько прямое отношение, что прямее и не придумаешь. Мда… Серьезный разговор нам предстоит с вами ребята, так что давайте выпьем за преданность, любовь и дружбу, что через века.
- Виват! – первой откликнулась на тост Инна и махом опрокинула стопку. – Вкусно! – одобрила хозяйке на радость.
- Вы на окрошку-то налегайте, - сразу засуетилась Аннушка. – Первые огурчики, редиска, да зеленушка со своего парника.
Не преставая удивляться, Тоня наблюдала за дедом. Тот преспокойно хлопнул стопку земляничной наливки и теперь с завидным аппетитом поглощал божественно пахнущую окрошку.
Уличив момент, она даже под стол заглянула, а ну как все мимо проваливается, как у тех проклятых карибских пиратов с «Черной жемчужины». Но нет, на полу было чисто.
- Ни фига себе, ты дедуля даешь! – не удержалась она от восторга. – Прямо все по-настоящему! – ляпнула не подумавши.
- Ты совсем, что ли? Деда спалишь! – наклонившись к ней, Инна чувствительно так ущипнула за бок.
Крякнув, дед Захар пригладил усы и подвинул стопку хозяину.
- Семен, наливай еще! – скомандовал он. - Чего завис?
- Дед, а можно ли? – засомневалась вдруг внучка. – Такое дело, а мы как бы навеселе…
- Так дело не сегодня и не завтра, - ответил дед. – А земляника нам сейчас только в помощь. Эта ягода против нечисти знаешь, как работает? Банда оглоедов с Ворыгино ее пуще смерти боится. И это… - замялся он. – Земляника поможет вам просмотреть сегодняшние сны без чувства страха, и принять все как должное.
- Звучит, как приглашение надраться в зюзю, - понимающе кивнула внучка. – Анют, ты нам с Иннусиком в одной комнате постелила?
Подливая настойки, хозяйка ободряюще улыбнулась и кивнула.
- Ну, что, подружка любимая? – поняла стопку Тоня. – Сегодня мы с тобой опять отчалим в прошлое, но на сей раз будем под крепкой защитой. Можно спокойно спать и смотреть, что нам прокрутит драконий кинопроектор.
- Надо так надо! – и Инна отважно подняла стопку. – А серьезный разговор, я полагаю, откладывается на завтра?
- Все верно, - согласился дед Захар. – А сегодня очищение от недавнего морока. Да прогонит уши и глаза нечисти настойка лесной земляники! Ура!
- Ура! Ура! Ура! – дружно откликнулись друзья.
***
Славно посидели за столом, уютно. Правда Тоня несколько раз чуть не проговорилась о прошлом лете и о той ночи, когда не стало дедушки. Так и тянуло ее на воспоминания.
Да и хотелось душу излить. Аннушке, Семену, Инне подружке любимой, да и дедушке полезно узнать, как нелегко ей пришлось. И сама не подозревала, как по нему скучать станет…
Но подружка любезная сидела на чеку, и чуть Тонин язык заворачивал не в ту степь, тут же больно щипала ее за спину.
- Ай! – вскрикнув от очередного щипка, Тоня почесала спину и вытаращилась на хозяев, припоминая, а что же такого хотела у них спросить. - Дом! – и, вспомнив, обрадовалась как ребенок. – А желтый дом куда подевался?
- Так кирпичом обложили, - важно пояснил Семен. – Второй этаж надстроили. Там сегодня и будете ночевать.
- А баня по-прежнему деревянная… - непонятно к чему произнесла гостья.
- Баня дышать должна, - согласно кивнул хозяин и разлил остатки наливки.
- По последней и на боковую! – скомандовал дед и подружки дружно опрокинув стопки, так же дружно встали и изрядно покачиваясь, вышли из-за стола.
- Провожать не нужно, - дурашливо откланялась Тоня. – Мы туда сумки заносили и с памятью у нас пока все нормально. Спасибо за угощенье! Что-то с чем-то… Особенно земляника эта. Ух, как пробрала! Дедуля, дай я тебя поцелую! – и, обняв его, ехидно прошептала. – Деда, а ты взаправду окосел, или петрушку валяешь?
Всё для бега в Спортмастер PRO
Собери комплект беговой экипировки вместе с нашими экспертами в Спортмастер PRO.
Перейти на сайт
- Сама ты как Петрушка, - посмеиваясь, ответил он. – Не мели чепухи, иди спать.
Пожелав всем спокойной ночи, Инна решительно взяла подругу за руку и потащила наверх.
- Сейчас без нас стратегию обсуждать начнут, - пыталась сопротивляться та. – Я тоже хочу послушать.
- У них своя работа, у нас своя… Нам сегодня сны смотреть нужно.
- Вот прямо в дрова напоили, - все не унималась Тоня. – Не нарочно ли?
- Если у тебя снова заходы начались, я тебе розовой настойки дам, - пообещала Инна.
- Не, - мотнула головой подруга. – Давай спать.
Добравшись до кровати, рухнули так, что матрас застонал.
- Мы реально как дрова, - хихикнула Инна.
- Угу… Ты боишься?
- Не… У меня нет сил на это…
- Значит, план с земляничной наливкой был верный, - уже засыпая, утешилась Тоня, но подруга уже не слышала ее.
***
…Инес тревожно вглядывалась в дорогу, что уходила далеко-далеко на самую высокую гору. Почему она смотрела именно туда, сама не знала. Позавчера вечером она заскочила к брату в мастерскую, чтобы посидеть рядом и, затаив дыхание понаблюдать, как в его умелых руках рождается истинное волшебство. А так же поболтать с ним и в очередной раз потрогать эти немыслимые кулоны, подвески, колечки, сережки.
Эмидио всегда радовался приходу сестры. Вот и в тот вечер, увидев ее на пороге, заулыбался и кивнул на стоящую рядом табуретку.
- Проходи, цветочек, садись. Я сегодня так увлекся, что про обед забыл, - подняв массивное кольцо с изображением дракона, он придирчиво всмотрелся. – Нравится?
- Очень, - сложив пальцы в восхищенном жесте, ответила сестра. – Ты еще надолго здесь?
- До самой ночи…
- Так давай ужин принесу.
- Принеси, цветочек, - обрадовался Эмидио. – Веришь, лень прерываться…
- Да верю, верю. Несколько шагов домой сделать не в силах.
- За эти несколько шагов фантазия может покинуть мою голову, - лукаво подмигнул брат. – Беги, я жду тебя. Вместе и поужинаем.
Скаканув молодой козочкой, Инес выскочила из мастерской и уже через минуту была дома. Загрузив в плетеную корзинку фруктов, сыра, хлеба и козьего молока, постояла в раздумьях и на всякий случай, прихватив кувшин вина, побежала обратно.
Сейчас не спеша перекусят, а потом брат снова возьмется за работу, а она будет сидеть рядом тихо-тихо как мышка и смотреть, смотреть. Может Эмидио поведает еще одну удивительную историю про их род Дракона. Хотя и рассказывал сто раз, но ей все равно интересно и ни капли не надоело слушать.
Но вбежав в мастерскую к своему ужасу обнаружила, что все серебряные изделия пропали и пропали вместе с братом. Инес долго стояла среди учиненного кем-то разгрома и сердце тревожно подрагивало. Она знала, что когда Дракону понадобится помощь, то первым кого заберут, будет Эмидио. Знала, но надеялась, что в их пору жизни ничего подобного не случится.
А вот и случилось, вот и произошло…
Подняв перевернутую табуретку, она села и собралась ждать. Знала, что родителям виден свет в мастерской, и они наверняка решат, что брат и сестра опять засиделись до утра за разговорами. Пусть так и думают… пока…
А как растают в небе ночные звезды, она им все расскажет. А сейчас пусть поспят…
Всего несколько минут назад она умирала от голода, а теперь кусок в рот не лез. Да какая еда, если зло где-то рядом, если Дракон опять превращается в гору? Вздохнув, Инес вытерла подступившие слезы и вдруг заметила, на полу что-то блеснуло. Кольцо! То самое кольцо с драконом, что делал брат. Подняв оброненное украшение, поднесла его поближе к свету. Дракону явно не хватало глаз. Оглянулась; ящик с мелкой крошкой природных камней остался нетронутым. Вот и славно!
Сейчас она отыщет то, что нужно… Зачерпнув разноцветные крупинки, Инес улыбнулась. Осколки от желтого агата как нельзя кстати. Брат одобрит!
Всю ночь просидела она над камнями, стараясь сделать так, чтобы глаза вышли как живые. Даже пропавший аппетит вдруг вернулся. К утру получился только один глаз и, отложив завершение кольца до вечера, Инес закрыла мастерскую и поднялась домой.
Стоило родителям увидеть ее, они сразу обо всем догадались и как положено в их роду, встретили нерадостное известие достойно.
День прошел в домашних хлопотах и в тягостном молчании. Только под вечер к Инес подошел отец.
- Не печалься, милая, - поглаживая ее по худеньким плечам, произнес он. - Эмидио еще вернется. Сейчас он знакомится с нашим великим родоначальником и получает задание. А потом отправится домой. Так что, мы еще увидим его…
- Как мама? Сильно сердится? – заглядывая в печальные глаза отца, спросила дочка.
- Все хорошо, - вздохнул тот. – Она знала за кого шла замуж и была готова к этому.
Ближе к ночи Инес снова отправилась в мастерскую брата и сидела до тех пор, пока не сделала так, как задумала. И вскоре засверкал камень в глазницах серебряного дракона. Засверкал
по-настоящему, по-звериному, разливая вокруг таинственный желто-зеленый свет.
И в эту самую минуту к ногам ее брата упали глаза окаменевшего Стража. Надев кольцо на большой палец, Инес уронила голову на рабочий столик и уснула.
***
Тония нашла подругу возле озера. Та сидела и, крутя на большом пальце необычное кольцо с головой дракона, смотрела на горы.
- Еле отыскала, - запыхавшись, Тония расправила юбки и присела рядом. – Заскочила к тебе домой, родители сказали, что на озеро ушла. Три дня не приходила к нам…
- Эмидио забрали… - с трудом разлепив сухие губы, произнесла Инес.
Опустив голову, Тония не нашлась, что ответить. Нет, она, конечно, знала про то, что в жилах новых друзей течет кровь Стража и понимала, ее возлюбленный не принадлежит себе, но всегда веришь в лучшее…
- Папа пообещал, что он еще зайдет домой, - догадавшись, что весть о любимом опечалила подругу не меньше, чем ее, поспешила добавить Инес.
- Мы тоже уходим, - зажмурившись, выпалила Тония.
Она уже предвидела весь тот гнев, что темпераментная Инес выльет сейчас на ее голову и, конечно же, угадала. Вскочив, темнокудрая подруга отряхнула яркие юбки и для начала прожгла взглядом.
- Куда это? – раздувая тонкие ноздри, задиристо спросила она.
- На Белую гору... К Дракону… - умоляюще сложив руки, Тония снова зажмурилась и принялась молиться всем святым, чтобы эта черноокая смуглянка, что за полгода стала ей как сестра, не растерзала ее.
А растерзать было за что…
Если брат с сестрой через месяц после знакомства поведали ей про свой род, то она умолчала. Утаила, скрыла, не рассказала, почему ее народ кочует с места на место…
Почувствовав на своих плечах легкие объятия, Тония поняла, что расправа миновала, а распахнув глаза, увидела, подруга внимательно смотрит на нее. Прямо впитывает каждую черточку…
- Я что-то про тебя не знаю, - склонив голову на бок, утвердительно вымолвила она. – А теперь говори; зачем вам Белая гора и, причем тут Дракон?
Как тут не сознаться? Далее утаивать правду совсем глупо и как-то не по-дружески.
- Мы идем на Белую гору, потому что там умирает Страж. Если ваш род помогает Дракону победить зло, то наш род помогает ему исцелиться.
- Так вы и есть те самые Целители Стража!? – удивленно воскликнула Инес. – Те самые, что кочуют по земле, каждый раз направляясь к тому месту, где Дракон обращается в гору?
Скромно улыбнувшись, подруга кивнула.
- Да не молчи ты! – вскинула руки пламенная сеньорита. – Дева Мария, да это же уму непостижимо! Меня сейчас разорвет от любопытства!
- Да, да, - поспешила заверить Тония. – Мы род Целителей. А наши прародительницы сестры Рива и Пете, - и она выжидающе глянула на подругу.
- Что? – сразу насторожилась та. – Я должна о чем-то догадаться? Клан сестер Ривы и Пете… Так, так, так… РиваПете… Клан РиваПете? Кривапете? Серьезно? Это же вроде как легенда…
- А Дракон не легенда?
- Для тех, кто не знает, да… - кивнула Инес. – А теперь поподробнее немного, у этих сестер на самом деле, ступни задом наперед?
- Да ну, обыкновенные у них ноги, - немного расстроенно отмахнулась Тония. – А то ты не знаешь людей, вечно насочиняют с три короба.
- Согласна. А к чему тогда твое огорчение? Что не так?
- Я боюсь, если вы с братом узнаете правду, то перестанете знаться со мной…
- Бред какой… - сощурила невыносимо яркие глаза подруга. – Рассказывай, не томи!
- Высоко в горах жили две сестры, - нервно расплетая и заплетая светлую косу, робко начала Тония. – Старшая Рива, что светлое утро, теплое море и нежный ветерок. Младшая Пете могла поспорить мрачностью характера с самой непроглядной ночью без звезд. Угрюмостью с самым ненастным днем, а неприветливостью с зимней хмарью.
Люди часто обращались к сестрам за помощью. И те помогали; прогнали недуг, исцеляли душу. Травами, заговорами и разговорами…
Рива все делала охотно, с любовью и улыбкой. Пете через силу выполняла долг целительницы, и казалось, ее больше интересует не возвращение здоровья и жизни людям, а наоборот.
И вот однажды пришел к порогу их дома юноша. Красив, статен, а взгляд такой, что так и хочется сдаться без боя. Зашел, поздоровался и, скромно усевшись на топчан набитый травами, пожаловался на боль в руке. Младшая сестра сама на себя стала не похожа. Рядом присела и даже улыбнуться попыталась, но стоило ей только прикоснуться к руке незнакомца, тот дернулся, отскочил в самый дальний угол и зашипел, показывая, что уж кому-кому, а Пете не стоит к нему приближаться.
Зашипел как зверь какой, а зрачки в нездешних желтых глазах превратились в узкие щелочки.
Приметила это Рива, подошла плавно, плечо аккуратно прощупала и усмехнулась лукаво.
«Ты летать, что ли пробовал? – то ли шутя, то ли серьезно поинтересовалась она. – Это ж умудриться надо, так вывихнуть…»
И легко вправив вывих, снабдила юношу лечебным отваром и отправила восвояси. А потом долго стояла на пороге и смотрела вслед незнакомцу. Догадалась Рива, кто только что побывал в их доме. А еще знала она пророчество, что из-за крылатого юноши произойдет раскол в клане целительниц.
Так оно и случилось…
Рива всеми силами старалась не допустить разлада в семье. Юный Страж поджидал ее и в лесу и в горах, но проходила она мимо, ни словом, ни жестом не показывая, что припал он к сердцу, ох, как припал. Что муторно без него на душе…
И жизнь не в жизнь, и радость не в радость…
Шла стороной и глаза прятала, чтобы не догадался Страж о ее чувствах. Сколько бы еще это продолжалось, неизвестно, но поведение младшей сестры расставило все по своим местам.
Что удивительного в том, что Пете тоже очаровалась красивым юношей. И если всесильная любовь в душе старшей сестры всколыхнула лишь светлые чувства, то в душе младшей горело адово пламя, и кипела смола.
И эти горячие капли до самого основания выжгли все хорошее, что может быть и таилось в ней где-то на самом дне под холодными и мрачными глубинами.
«Ухожу от тебя, - зло бросила она Риве. – А Страж все равно моим будет! Пока ты тут забавлялась, да врачевала никчемных людишек, я иного опыта набиралась. Совсем с другой стороны. И поверь, сестрица, тебе со мной лучше не тягаться!»
Вот так и распался клан целительниц. Рива все надеялась, сгоряча наговорила сестра гадостей, одумается и вернется, но Пете, словно сквозь землю провалилась. Ни слуху, ни духу…
И настойчивый юноша вдруг переслал встречаться на ее путях-дорогах, и как тут не решить, что младшая сестра сдержала слово и каким-то образом сумела его околдовать.
Ровно полилась жизнь и только по ночам снились нездешние желтые глаза и бередили почти успокоившиеся сердце.
Однажды собирая травы, забралась Рива на крутой склон и оступилась. Прямо как нечистый толкнул. Пока вниз летела, успела и с жизнью попрощаться, да пронзительно пожалеть о любви, которую сама и отвергла. А еще пообещать себе успела, что если каким-то неведомым чудом живой останется, то сама найдет Стража. Найдет и вручит ему свое истосковавшееся сердечко.
И заметив, что долго падает и что горы уже не бешено летят вверх, а неторопливо проплывают мимо, закрыла глаза и расплакалась. Не придется искать любимого, рядом он.
Продолжение далее...
Автор Светлана Аксёнова

ОБРЯД (3)

Подперев ладошкой подбородок, Тоня слушала рассуждения подруги и согласно кивала.
– Давно живут, много чего знают, - уныло подтвердила она. - Вот интересно, кто их на такой ритуал надоумил? А может и сами сочинили… Как думаешь?
- Да не сильна я в ритуалах, - призналась Инна. – Меня вот заботит, а почему Демид позволил тебе увидеть паспорт, это раз, помог прочитать фамилию, это два, и сказал... Чтобы ты что?
- Не смела… Чтобы я не смела что-то делать…
- Например, не смела, слушать Устинью, и не смела, приезжать! – выдвинула версию гостья.
- Да я и не собиралась совсем!
- А ему, откуда знать? Предупредить решил.
- Он своими предупреждениями мне преждевременный инфаркт организует! – вспыхнула Тоня.
Подметив, как ни с того ни с сего покраснела подруга, Инна вдруг догадалась.
- Тонька, да ты до сих пор его любишь… – ахнула она. – Неужели…
- Вот тебе и неужели, - пряча заблестевшие глаза, призналась та. – Думала, что забыла, а вот когда вчера увидела, как он под землю ушел, так испугалась. И поняла, что те месяцы были самыми счастливыми в моей жизни. До тех пор, пока прозревать не стала… Или, пока Демид не позволил мне прозреть. Ведь я сначала и не видела, как ужасна и мрачна та деревня и как нелюдимы соседи… Совсем иная картинка была. Это знаешь как… - повернувшись к окну, подруга замолчала.
- К примеру, если накинуть на грязь чистую простынь, то все одно, рано или поздно, проступят темные пятна. Так и у меня, с каждым днем проступало что-то новое, жуткое и отталкивающее, - неохотно продолжила она. - И не думаю, что это от того, что я какая-то там со способностями и поэтому разглядела. Нет! Демид позволил мне разглядеть. Как и позволил убежать… - и Тоня неожиданно всхлипнула.
- Ты моя хорошая, - тут же бросилась к ней Инна. - Ну, поплачь, если хочется, - обнимая и поглаживая по светло-русым волосам, напевно приговаривала она. – А ты знаешь? Мне кажется, я знаю, почему тебя Демид отпустил!
Плечи подруги перестали подрагивать и она затихла.
- Почему? – глухо пробубнила она куда-то в шею гостье.
- Он тоже в тебя влюбился!
Вывернувшись из объятий, хозяйка нехорошо так прищурилась.
- Шутишь что ли? – подозрительно произнесла она.
- Какие еще шутки!? Любит, я тебе говорю! – и для убедительности, Инна притопнула ногой. – А иначе, какого черта, он тебя отпускал бы? Лежала бы сейчас на живом кладбище и в ус не дула.
- Чего? – согнувшись в три погибели, Тоня взвыла от смеха. – В ус не дула? Ты думаешь, они там лежат и именно этим занимаются, в ус не дуют?!
- А что, буква закона знает значение данного фразеологизма? - потерев ладошки, довольно усмехнулась Инна. – Зато я тебя рассмешила!
- Буква закона, кстати, тоже фразеологизм!
- Хватит умничать, вернемся к Демиду! Только без слез и истерик, договорились?
- Договорились, - жалостливо шмыгнула носом Тоня. – А еще кофе можно?
- Наливай… На чем я остановилась? Ах, да! Почему ты отвергаешь версию, что Демид влюбился и поэтому отпустил тебя?
- Да потому что нечисть не может любить…
- Смешно, - удивленно пожала плечами Инна. – Всякая нечисть когда-то была человеком… Тоня… - не совсем уверенно протянула она. – А можно задать тебе один очень щепетильный вопрос…
- Попробуй, - буркнула в чашку с кофе подруга.
- У тебя после Демида были мужчины? – решительно выпалила гостья.
- Нет…
- Почему?
- Сначала боялась… - тихо произнесла Тоня. – После поняла, что мне никто не нравится, а потом поняла, что мне уже никто не нужен…
- Какой ужас, - прикрыв глаза, прошептала Инна. – Двадцать лет сердце на замке… Демид не отпустил тебя… Он до сих пор у тебя в крови. И если он умирает, значит, тоже никого не нашел. Или не захотел искать. Хорошо же вы с ним сроднились, и как жаль, что он чертова нечисть…
- К тому же и итальянская… - печально добавила Тоня.
- Чего? – не сразу поняла Инна. – Ах, да…
Телефонный звонок вывел подруг из мрачных раздумий. Схватив трубку, Тоня тут же замерла, молча выслушала и положила сотовый с таким видом, словно то была гремучая змея.
- Устинья? – догадалась Инна.
Подруга кивнула и зябко поежилась.
- Чего-то холодно, тебе не кажется? – дыша на ладони, спросила она.
- Да нормально, ты чего?
Но та уже не слушала. Открыв шифоньер, она быстро навьючила на себя теплые брюки и свитер.
- Что тебе там эта ворыгинская ведьма наплела? – глядя на странные выкрутасы, поинтересовалась Инна.
- Я не помню… Слова непонятные и страшные…
- По-итальянски, что ли заговорила?
- Фух, Иннусик, да не знаю я… - несмотря на теплые вещи у подруги от холода зуб на зуб не попадал.
- Та-а-к, - и не думала отставать та. – Ты же ее вчера в черный список бросила, или нет?
- Вроде собиралась… - неуверенно произнесла Тоня. – Забыла, наверное…
- А откуда она телефон твой достала? Насколько я помню, лет двадцать назад про сотовые еще и слыхом не слыхивали!
- Я уже думала об этом. Тут все просто; мой паспорт у них, по прописке запросто можно пробить домашний телефон по интернету. А потом позвонить, нарваться на маму и попросить мой сотовый, - нехотя пояснила подруга.
- Значит, интернет… Мда, нечисть, которая идет в ногу с прогрессом еще опаснее… - заметила Инна. – А еще опаснее, что у них твой паспорт остался с твоей фоткой! Ты представляешь, с их умением нашлют на тебя морок какой-нибудь через фотку и все.
- Что все? – раздраженно фыркнула Тоня. – Захотели бы сделать, уже сделали! Пугаешь только зря!
- Ну, ну, - примиряюще ответила гостья. – Какие планы на сегодня? Сходим куда-нибудь?
- Не хочу, - хмуро откликнулась подруга. – Холодно очень. Пойду, котел включу, да под одеяло залезу.
- На обед что приготовить? – зная Тонину любовь к еде, специально спросила Инна.
- Мне все равно…
Равнодушный ответ совсем не понравился Инне, и как показали дальнейшие события, совсем не зря она насторожилась.
***
Проведя ревизию холодильника и выложив на стол все найденные продукты, Инна призадумалась. Чего бы такого интересного сварганить из вареной картошки, сметаны, молока, капустного вилка, головки чеснока и сырых яиц?
Убедившись, что подруга спит, она шустро сбегала к себе на дачу и захватила муку, панировочные сухари и растительное масло. Вот теперь можно готовить!
Она просто обязана удивить подругу; уж еда должна вернуть той радость жизни, бодрость духа и так далее. Тем летом, когда Тоню на собственном участке видения посетили, она долго в отрубе лежала. А как они с Димкой картошку жарить принялись, так сразу в себя пришла.
Скоро по дому уже витали умопомрачающие запахи, но подругу из спальни так и не выманили. Инна решила празднично накрыть стол, и тогда уж позвать эту соню.
Румяные картофельные блинчики со сметано-чесночным соусом и обжаренные в панировке капустные листья должны сработать!
Зайдя в спальню, она прислушалась к неровному дыханию подруги. Неужели заболела? В доме не продохнуть от духоты, а Тоня еще и под толстенное одеяло забралась.
- Тонечка, - ласково потрепав ее по плечу, прошептала Инна. – Пошли, поедим? Я там вкусняшек наготовила.
Открыв глаза, Тоня долго смотрела, словно не признавая; гостья уже и испугаться успела.
- Иннусик, - наконец-то улыбнулась подруга.
Слабо так улыбнулась, через силу.
- Узнала, слава тебе Господи, - облегченно выдохнула Инна. – Вставай, или тебе сюда принести?
- Не, не, я встану… - спустив ноги, хозяйка нащупала тапочки и, надев их, пошаркала на кухню.
Ни дать ни взять, старушка столетняя…
Увидев накрытый стол, Тоня всплеснула руками.
- Да как же ты уютно все делаешь! Из ничего целое угощение сообразила… Настоящая женщина с большой буквы. Волшебница…
- Да ладно, перестань, - смутилась Инна. – Ничего особенного я не сделала. Подумаешь…
- А я совсем другая, - продолжала подруга. – У меня такого уюта никогда не выйдет.
- Не могут все люди быть одинаковыми. Это неинтересно. Я такая, а ты такая. Каждая из нас лучшая в том, что знает. Лучше садись да поешь.
Но Тоня и кусочка проглотить не смогла. Только подносила еду ко рту, как ее тут же начинало зверски тошнить.
- Если бы я не знала, что со времен Демида у тебя не было мужчины, сто пудово бы решила, что ты беременна, - наблюдая за мучениями подруги, расстроенно проговорила Инна.
- Угу, я бы тоже так подумала… - кивнула та. – Знаешь, снова, как вчера в кафе запахи неприятные навалились. И на вкус…
- Как мертвечина… - догадалась гостья.
- Типа того…
Тут Инна вспомнила, чему именно предшествовали запахи в кафе, и собралась только потактичней об этом намекнуть, как Тоня подошла к изразцовой русской печи и, проведя рукой по узорчатой плитке, нахмурилась.
- Холодная, - недовольно заметила она. – Может затопить, чтобы теплее стало?
- Так куда теплее-то? – совсем ошалела Инна. – Дышать уже нечем.
- Да ну, - недоверчиво покосилась подруга. – У тебя жар, что ли? – критически оглядывая шорты и футболку на гостье, предположила она. – Растелешилась вся, смотреть зябко.
Хлопая глазами, Инна и не нашлась, что ответить.
- А она действующая? – кивнув на печку, поинтересовалась она.
- Конечно! Дедушка любил по старинке дровами топить. Говорил, что и еда на ней вкуснее и тепло жарче. Пойду за дровами схожу.
Инна не стала останавливать подругу. Уж если плюс тридцать на домашнем термометре не останавливают от безумной идеи затопить печь, то куда уж ей тягаться с насланной из тайги ворожбой.
А что это ворожба, она уже не сомневалась… Все по схеме, телефонный звонок, потом запахи, а следующей серией должны пойти видения. А после видений, судя по вчерашнему цирку, должно отпустить.
Возвратившись, Тоня свалила дрова рядом с печкой, и завертелась в поисках спичек.
- Не видела спички? Вот тут рядом с плитой лежали…
Сунув руку в карман шорт, Инна хотела вытащить коробок, но в последний момент передумала.
- Не, не видела, - сжимая спичечный коробок, глупо улыбнулась она.
- Как не видела? Ты же готовила! – и Тоня так взглянула, что показалось, еще немного и допрос с пристрастием гостье обеспечен.
- Ты давай свои профессиональные навыки на мне не отрабатывай, - как можно наглее ответила Инна. – Да, готовила и что? Закружилась, не помню куда положила!
Да не собиралась она отдавать этот коробок. Достаточно того, что радиаторы пашут. Хорошо, хоть в каждой комнате регулятор на батареях предусмотрен. Хочешь, прибавляй, а хочешь, убавляй.
Но печку-то как убавишь?
- Ты лучше расскажи, а что, реально на ней еду приготовить можно? – стараясь отвлечь внимание от спичек, затараторила Инна. – А куда и что ставить? Покажешь?
От такого вопроса Тоня немного опешила, потом внезапно расхохоталась.
- Ну, ты даешь! Нашла, кого про готовку спрашивать.
Но заинтересоваться, заинтересовалась и, разглядывая печь, призадумалась.
- Так, наверное, тут и готовят, - показав на заслонку, произнесла она. - Сейчас глянем…
И открыв заслонку, вдруг завизжала, отпрыгнула и, упав на ягодицы, засучила ногами, стараясь отползти подальше, а упершись в боковушку дивана, замерла.
Готовая отдать все спичка мира, лишь бы подруга больше так не орала, Инна присела рядом. Почему-то совсем не хотелось подходить к печке, чтобы узнавать, что же такого страшного увидела хозяйка. Да и памятуя, что за дурным запахом и вкусом всегда идут глюки, не факт что она там что-то да разглядит. Это видения предназначены только для Тони. Пока…
- Что там было? – подождав, когда подруга успокоится, спросила она.
- Гроб, - медленно произнесла та.
- Ой, ну подумаешь гроб! – как можно бодрее воскликнула гостья. – Да либо доски всякие, а ты и подумала…
- Там Демид в гробу лежит… - дрожащим голосом добавила Тоня.
И тут Инна ощутила такой ужас, что вдоль позвоночника, приподнимая футболку, незамедлительно забегали мурашки. Покосившись на открытый зев печки, она не могла понять, как там мог уместиться гроб. А еще непонятнее было, в каких плоскостях и измерениях он там стоит, что подруга еще и Демида разглядела.
- Бред какой-то, - невольно прошептала она.
- Как хорошо, что ты спички потеряла, - заметила Тоня. – А то бы я нечаянно поджарила его…
- Кого? – икнула от удивления Инна.
- Мужа…
Вскочив, Инна принялась пересаживать подругу на диван.
- Ты хоть понимаешь, что это снова видение? – испуганно кричала она. – Тебе кажется! Как вчера!
Тоня только безвольно мотала головой.
- Фух, - вытерев со лба пот, Инна бухнулась рядом. - Говорил он что?
- Кто?
- Демид твой! Говорил или просто лежал? Вчера же он с тобой разговаривал!
- Ах, это… Не, молча лежал. Он же в гробу… - монотонно пробубнила Тоня.
- Ой, можно подумать, это ему как-то помешает, - колюче усмехнулась Инна. – Ладно, я пойду и загляну туда. Но зуб даю, никого там нет.
***
Хоть и дала зуб, но подходила к печке весьма неохотно и с опаской; как-то не очень тянуло глядеть на Демида… Нет, конечно интересно увидеть красавца, что похитил сердце подруги, но уж никак не в гробу и не в печи…
Но Тоня с такой надеждой смотрела на нее. Подойдя к печке, Инна потопталась и, собрав силу духа, заглянула в зев.
- Пусто! – истерично воскликнула она. – Пусто, - повторила уже спокойнее.
Недоверчиво поджав губы, Тоня подкралась на цыпочках и, заглянув в печку, нервно хмыкнула.
- А куда делся-то? – произнесла недоуменно и вдруг завертелась на месте.
– Он рядом, - прошептала она. – Я его чувствую…
- В смысле, рядом? – закрутила головой Инна. – Что, прямо здесь, на кухне? – и взглянув на подругу, поняла, что та не слышит ее.
Тоня смотрела через окно в сад и так пристально смотрела, будто и в самом деле видела кого. Встав рядом, Инна изо всех сил вытаращила глаза, пытаясь хоть что-то приметить, но кроме деревьев и кустарников ничего не удалось разглядеть.
И решив, что подруге просто приспичило полюбоваться садом, она вернулась к столу. Нетронутая еда наводила тоску.
Готовила, готовила и на тебе. Главную обжору вывели из строя какими-то словами, произнесенными, то ли на итальянском, то ли еще на каком-нибудь древнем и могучем.
Бросив взгляд на электронные часы, Инна машинально отметила, что они снова показывают одинаковые цифры. Потянулась за картофельным оладушком, не пропадать же добру, да так и замерла на полпути, стараясь припомнить, а где же она слышала про подобную ерунду…
Если на часах удалось увидеть две одинаковые цифры, то это… То это… Да что же, черт возьми, это означает? Совпадение чисел на часах…
Никак не вспомнить. А ведь совсем рядом витает мысль, да не ухватить никак. Наваждение, не иначе…
Весь день, как проснулась, так и началось; ноль восемь, ноль восемь; ноль девять, ноль девять…
И так каждый час…
Обмакнув оладушек в сметано-чесночный соус, Инна остервенело впилась в него зубами.
- Остыл, зараза, - заметила огорченно.
И как ни странно, но эти слова привели остолбеневшую хозяйку дома в движение.
- Кто остыл? – вздрогнув, испуганно произнесла она.
- Все остыли! – шмякнув оладий на тарелку, рыкнула Инна. – Еда! Ты подмороженная стоишь!
Да и Демид твой то же, поди остыл, если в гробу явился!
- Тю, - спокойно так откликнулась Тоня. – Вон он по саду шастает…
- Кто? – и гостья тут же подскочила к окну.
- Демид остывший, или остывающий… - задумчиво промолвила подруга. – Понятия не имею, какой он на данный момент.
- Где он? – стукнув кулаком по подоконнику, грозно спросила Инна. – Говори, где его там носит?
- А тебе зачем?
- Выйду сейчас и докажу, что никого там нет, и он тебе мерещится! А мерещится потому, что эта карга ворыгинская на тебя морок навела. Где там твой муженек шляется, говори!
- Вон, под деревом отирается, - кивнула Тоня. – Под этим, как его…
- Под грушей?
- Да, да, под ней!
- А теперь смотри внимательно! – и полная решимости доказать подруге, что рядом с грушей, никого кроме груши нет, Инна пулей вылетела во двор.
- Где он? – оббегая вокруг дерева, смешно выкрикивала она. – Где, не вижу! Повылазило у меня, что ли?
Забравшись с коленками на подоконник, Тоня давилась от смеха. Даже не ожидала, что сегодня ее что-нибудь сможет так развеселить. Но картина бегающей вокруг дерева подруги и Демида, что притулился к стволу и изумленно наблюдал за нарезающей круги незнакомой барышней, была еще та.
Встретившись глазами со смеющейся женой, Демид усмехнулся и сделал шаг вперед. Пробежав сквозь него, Инна охнула, затормозила и оглянулась на Тоню.
- Что? – невинно хлопая глазами, поинтересовалась та. – Увидела?
- Можно и так сказать, - раздувая тонкие ноздри, откликнулась Инна.
- Ну вот, а переживала, что повылазило у тебя там где-то, что-то, - не удержавшись, прыснула подруга.
- А ты, смотрю, развеселилась?
- Развеселишься тут, на вас глядючи…
- Ну, ну, - протянула Инна и стала пристально разглядывать как раз то место, где стоял Демид.
- Он еще здесь... – даже не спросила, а подтвердила она.
- Рядом с тобой стоит, - вытянув шею, Тоня опасливо следила за ней.
А та как взмахнула рукой да мужа напополам рассекла. Взвизгнув от неожиданности, Тоня чуть не вывалилась с окна. Но Демид заколыхался миражом и соединился заново. Соединился, да еще и жене подмигнуть умудрился, нормально, мол, все.
- Попала? – радостно полюбопытствовала Инна.
- Еще как! Пополам перерубила! – сердито воскликнула подруга.
- А чего это ты осерчала? За любимого испугалась?
- Ничего я не испугалась. Просто неожиданно…
- Это еще не неожиданно. Я сейчас, - пообещала Инна и, скрывшись под навесом, вернулась с топором.
- Что он там? – воинственно спросила она. – Дрожит от страха? Упал на колени и молит о пощаде?
Схватившись за голову, Тоня взвыла от смеха. И в этот момент ей стало гораздо лучше; и мерзкие запахи пропали, и есть захотелось, и дикий озноб куда делся.
- Продолжай! – крикнула она и, бросившись к столу, быстренько накидала на тарелку и оладий и еще каких-то жаренных интересных штучек и с полным блюдом взгромоздилась обратно на подоконник. – Я здесь! – известила довольно.
- Постарайся побыстрее, - непонятно кому приказала Инна. – Так что там твой Демид? – завопила тут же дурным голосом. – Рыдает, в ногах валяется?
- Ага, - уписывая за обе щеки, кивнула Тоня. – Ржет, стоит.
- Ах, так ему смешно! – замахнулась топором воительница. – Пусть говорит, зачем является? Если что сказать хочет, то время пришло! Что он там? – косясь на жующую подругу, опять спросила она.
- Головой качает… - упавшим тоном, ответила та. – Показывает, типа, говорить не может… Все, бледнеет… А теперь и вовсе исчез…
- Ну, вот… – опуская топор, огорчилась Инна. – Это еще он долго продержался… Ну, ты как? Поесть хоть успела? – подойдя к окну, она жалостливо взглянула на подругу.
- Слушай, а ты нарочно этот спектакль разыграла?
- Считай, с Демидом на пару разыграли…
- Погоди, а как ты догадалась, что от смеха мне лучше станет? – облизав тарелку, Тоня ломанулась за новой порцией.
- Так морок кикиморы ворыгинской смеха пуще святой воды и молитвы боится.
- Круто, а ты откуда знаешь?
- Сейчас домой зайду, расскажу, - устало обронила Инна. – А ты наворачивай пока. Неизвестно сколько у тебя времени и когда там Устинья новую порцию ужаса тебе вышлет…
***
Зайдя в дом, Инна первым делом включила чайник и бросилась подогревать оладьи.
- С чаем теплые оладушки самое то, - наткнувшись на удивленный взгляд подруги, объяснила она. - А ты видимо всухомятку молотила?
- Да знаешь, как-то не до чая было, - усмехнулась Тоня. - Ты сама-то хоть обедала сегодня?
- Не, не успела…
- Проголодалась, пока носилась по саду?
- Ой, даже отощала малость, - подняв футболку, Инна продемонстрировала впалый живот.
- Обалдеть у тебя метаболизм! Еще свирепее, чем у меня! - сочувственно кивнула Тоня – Сиди, я поухаживаю за тобой.
- С удовольствием, - вздохнув, Инна откинулась на гобеленовые подушки, на которых были изображены до того невероятные поляны цветов, что сходу и не сообразишь, чем же они так невероятны…
Вот и гостья зацепилась взглядом за лепесточки и не заметила, как прошла усталость.
- Слушай, а кто подушки покупал и где? – не в силах налюбоваться, спросила она. – Удивительно, я их только как следует, разглядела! Они и раньше тут лежали?
- А где им еще лежать? – откликнулась хозяйка. – Это дедушка откуда-то привез…
- То-то гляжу, ничего подобного ни на рынках, ни в магазинах не видела! – продолжала восхищаться Инна. – Это же диво дивное! Цветы как живые, каждый лепесток трепещет…
Так и чудится, если протянешь руку, то и сорвать получится! Обман зрения какой-то…
Поставив на стол чашки с чаем и разогретые оладьи, Тоня присела рядом и, взяв одну из подушек, задумалась.
- Знаешь, сколько живу, столько и помню их. В детстве казалось, стоит только сделать шаг, попадешь прямо в картинку и окажешься посреди цветов…
Дедушка много путешествовал, наверняка у какого-нибудь тамошнего умельца заказал. Ты же помнишь, он очень уважал вещи на заказ делать.
- Помню, помню, - улыбнулась гостья. – Гранатовый кулон и сережки для любимой Тонюшки… Странно, что я только сейчас пейзажи разглядела.
- Да ничего странного, рисунок же только с одной стороны, - пожала плечами Тоня. – Другой стороной лежали, вот и вся загадка.
- А потом, кто-то взял и развернул картинкой к нам, - прикрыв глаза, тихо произнесла Инна. – И стоит только сделать шаг и ты уже совсем в ином месте… Не поверишь, нечто подобное со мной сегодня и случилось. Давай поедим, пока не остыло, - и вдруг подмигнула, прямо как недавно Демид.
От этого подмигивания и непонятных слов у Тони чуть нервный тик не приключился. Это когда она успела шаг сделать и очутиться в другом месте? Накидала загадок и сидит довольная, лопает. Подушки ей кто-то развернул… Да сами либо развернули машинально и не заметили.
Вечно на ровном месте тайн накрутит…
Так запивая оладушки чаем, размышляла Тоня и была почти счастлива. Наконец-то оставили в покое мерзкие запахи и можно спокойно поесть. И в доме тепло и совсем не верилось, что недавно ее колошматило от холода.
И длилась бы эта эйфория намного дольше, если бы не увидела она в черных как смоль волосах гостьи хвойные иголки.
- Ты чего? – заметив полубезумные глаза подруги, всполошилась Инна. – Вспомнила что?
- У тебя иголки хвойные в волосах застряли, - Тоня протянула руку и, аккуратно вытащив страшную находку, положила себе на ладонь.
Пальцы заметно дрожали.
- Ух, ты! – вполне искренне изумилась Инна. – Даже так?
Но поняв, что подруге совсем не до смеха, скорчила умильную мордаху и смиренно опустила голову.
- Только не психуй, ради бога! Сейчас все объясню. А если честно, то я и сама еще не догнала, что со мной произошло. Как-то все… И если бы не эти иголки, то минут через пять я бы пребывала в полной уверенности, что просто хорошо приложилась тыковкой к стволу груши, - без тени иронии призналась она. – Тоня, пойми, стирает кто-то нужные воспоминания! – призналась вдруг.
- Я вот только, стоя во дворе, обещала рассказать тебе все, а как в дом зашла, да за стол уселась и все… Думаю, а о чем это я говорить собиралась? О чем? И кабы не иголки, то забылось бы все.
Ай, да молодец, специально ведь мне их в голову сыпанул! Как знал!
- Ты сейчас про кого? – уже догадываясь, но боясь поверить, спросила Тоня.
Словно решаясь на что-то, Инна глубоко вздохнула.
- Про Демида твоего, - произнесла спокойно. – А теперь, позволь, все по порядку расскажу.
Усевшись поудобнее и обложившись волшебными подушками, Инна остановила взгляд на узорной печке, словно та помогала ей вспомнить немыслимые события, которые с одной стороны пугали, а с другой так и притягивали дичайшей неправдоподобностью, что на самой грани. Такие ощущения зачастую приходят во сне и потом долго заставляют замирать сердце и тосковать по чему-то запредельному, необъяснимому, к которому так и хочется прикоснуться еще и еще…
И именно в этот момент Тоне показалось, что ее подруга, ее любимая подруга очень похожа на Демида. Те же черные глазища, красивый разлет бровей и мимика…
- С самого утра понеслась какая-то непонятная хрень, - начала Инна. – Точнее с ночи. Спала я отвратно, то и дело просыпалась и угадай, что первым дело бросалось мне в глаза. Правильно, электронные часы! Нахально подмигивая, словно пытаясь что-то сказать, они показывали мне одинаковые числа. Ноль один, ноль один. Ноль два, ноль два! И так до самого утра.
- Выходит, ты каждый час просыпалась? – недоверчиво нахмурилась Тоня.
Нахмурилась, сделала вид, что не верит, а сама не в силах была отвести взора от красивого лица подруги.
- Выходит, что так, - сдержанно кивнула рассказчица. – И утром и днем все продолжилось.
Как не брошу взгляд, так одинаковые цифры. А у тебя еще и на кухне и в спальне часы электронные. Кто надоумил? Чем тебя раритет деда Захара не устраивает?
- Устраивает, - буркнула хозяйка. – Но электронные цифры заставляют разом мобилизоваться и рвать когти на работу. А дедушкин раритет расслабляет. Я им на пенсии любоваться буду.
- Интересное рассуждение, - одобрительно кивнула Инна. – Так, на чем я там остановилась… Ага!
Когда ты возле окна зависла, я решила перекусить и, взглянув на часы, снова увидела эту одинаковость. И тут вспомнила, что есть насчет этого поверье. И вот в этом месте у меня к самой себе большой вопрос; мои ли это воспоминания про поверье, или кто в голову специально вложил. Потому что, кроме того что есть какая-то там примета, я более ничего вспомнить и не могла.
И вот стоило мне откусить оладушек, и рассердиться за то, что тот остыл, мои мысли поскакали хоть и в верном направлении, но весьма странноватом. Подогреть, думаю нужно…
На печку взглянула да прикинула; как долго же в старину разогревали. Потом на микроволновку взгляд перевела; вот это дело, поставил, включил и готово! Ох, кумекаю, как же те времена от наших отличаются… И вот в этом месте меня как по голове шарахнуло!
Уж не знаю, как там раньше духи подавали знаки, что они рядом и готовы прийти на помощь, но в век технологий потустороннему миру пришлось под нас подстраиваться и совершенствоваться.
Теперь-то через свечку или керосинку до людей не достучаться. А вот через электронику, электричество самое то! Лампочкой помигать, а то и совсем вырубить ее. Или цифры одинаковые подсунуть! Или еще что…
Вот и суток не прошло, как на меня, дубину стоеросовую, озарение спустилось. Вот так с куском во рту словила я просветление и догадалась, что рядом с нами кто-то кружит и охраняет. Сначала про деда Захара подумала, а тут ты заявляешь, что Демид по саду ходит. Ну, вот и выходит, что твой муж пытается нас предупредить и помочь. Не исключаю, конечно, и вмешательство деда Захара, но Демид точно есть!
***
- Хочешь сказать, что Демид нам помогает? – приложив ладошки к груди, ахнула Тоня.
- Помогает, как только может. Или, пока может…
- Так он умер, или как… - и подруга замерла в ожидании ответа.
- Нет, он не умер, но и живым я бы его назвала с большой натяжкой.
- Это как?
Инна внимательно посмотрела на подругу.
- Ты расстроена, - заметила она. - И это хорошо… Я тебе не все еще рассказала.
- Конечно, не все… Иголки в волосах так и остались без объяснения…
- Когда я выбежала в сад и начала как дура носиться вокруг груши, то это скорей всего был вызов Демиду. Вот думала, если это он знаки посылал, то должен сейчас ответить! Обязан! И он отозвался… Не знаю, что он сделал и как, но меня вдруг обдало холодом и я очутилась в темной комнате. Ты ведь не заметила, что я исчезла?
Переваривая услышанное, Тоня немного зависла.
- Никто и никуда не исчезал… - растерянно отозвалась она. – Просто Демид шагнул вперед и ты сквозь него пробежала.
- Значит, вот как ты увидела, - кивнула Инна. – То-то думаю, не удивилась совсем.
- Так что за комната, в которой ты оказалась? – нетерпеливо напомнила подруга.
- Небольшая такая и без окон… Кованый сундук возле стены. Кровать с круглыми набалдашниками на высоких, железных грядушках. А в набалдашниках свет единственной свечи отражается...
И очень холодно; наверняка пар изо рта шел, только видно не было. Смотрю, на кровати вроде лежит кто. Я на цыпочках подкралась, а там старик… Прямо вот древний старик.
Я решила, что покойник, а он вдруг глаза открыл и еле-еле прошептал; «Наклонись ближе…»
Ну, думаю, сказать, что хочет и наклонилась… и, как бы попонятней выразиться… - замялась Инна.
- Да говори уже как есть, - чувствуя, как замирает от ужаса сердце, выдохнула Тоня. – Не тяни кота, а то я сейчас сознание потеряю...
- Хорошо, если без прелюдий, то я просто напросто залетела в этого старика! – преисполненная эмоциями, Инна вскочила.
Глаза горят, волнистые локоны чуть ли не змеями вокруг головы развиваются. Ох и зрелище! Ни дать ни взять сама горгона Медуза в гости пожаловала! На всякий случай Тоня подобрала ноги с пола и притихла.
- Так вот, свалилась я в тело старика и увидела всю его жизнь, - продолжила Инна. – Даже не жизнь, а существование до того темное и мрачное, и даже убогое, что впору с катушек съехать.
Но когда-то давно были и у него светлые лучики счастья. Так давно, что не сосчитать, сколько лет минуло. Да каких лет, помилуйте! Целые века и столетия…
Давно уже ушли в небытие те милые создания, которых он любил более всего на свете; сестренка его младшая, да подружка ее…
Где уж сестренка с ней познакомилась, но подружка явно была приезжей. У них в поселении все смуглы, да чернявы, а та девица светловолоса, ясноглаза, и нежна как цветок. При одном только взгляде на нее заходилась душа от неизведанного доселе восторга. Так бы и любовался ей до бесконечности…
А как она смеялась! За далекую версту слышался ее смех. А потом… потом что-то случилось; пропал смех любимой и сестренка исчезла…
Он искал и выл от бессилия, и не слушал, что твердили ему; что, мол, болен был, и пригрезилось все в горячечном бреду. Он сделал вид, что поверил и стал жить с нелюбимой. Он согласился жить вечно, чтобы однажды встретить сестру и ту, чей образ даже время не в силах стереть из сердца.
И в минуты просветления, когда память вдруг вырывалась из-за заточения, он писал книгу. Книгу о событиях, что произошли с ним. О черноглазой сестренке и ее подруге, о порядках странной общины, куда обманом затянула его нелюбимая женщина, с которой он вынужден влачить безрадостное существование в одной только надежде, что когда-нибудь…
И бесконечно долго прятать книгу памяти в одном из измерений, которые всякий раз образовывают места их поселений. И ждать, когда та, для чьих глаз предназначена книга, наконец, увидит ее.
Только она сможет понять, что там написано, и только она различит те мрачные и разрывающие душу рисунки, что выписывала его память, беря сумрачные краски прямо из страдающего сердца.
Подойдя к дивану, Инна опустилась на колени и так пристально вгляделась в лицо подруги, что той стало дурно.
- И вот когда меня обмакнули в тело этого старика, в его мысли и эмоции, честно скажу, мне захотелось сдохнуть, - тускло произнесла она. – Мне захотелось сдохнуть незамедлительно здесь и сейчас. Просто немыслимо, так долго жить, так безумно долго жить одной надеждой!
Это невозможно! И когда я чуть добровольно не откинула копыта во всем этом ужасе, старик меня отпустил. Я вылетела из его тела как пробка и отлетела прямо на сундук. Грохот устроила порядочный, да еще и свечка перевернулась и погасла.
«Замри», - успел шепнуть мне старик и я застыла. В эту же секунду в комнату вошла женщина.
Сначала я увидела лишь силуэт и услышала неприятный голос.
«Демид?!» – удивленно произнесла она и, поспешив к кровати, склонилась над стариком.
Нет, с ней ничего не случилось, ее никуда не затащило, она постояла, постояла, вздохнула, потом зажгла свечу. И вот тут-то мне удалось разглядеть ее, и могу заверить, что незнакомку можно назвать красивой, если кому-то по нраву убийственная и жестокая красота сверх меры.
Убранные в высокую прическу темные волосы, огромные глаза, я бы сказала, чересчур огромные и немного навыкате, но удивительно, это ничуть не портило впечатления. Большой рот, густые брови и весьма породистый нос, немного нависающий над губами. Клянусь, в ее облике таилось что-то дьявольское. Какое-то древнее зло, на которое хотелось смотреть и смотреть, даже если осознаешь, что это смертельно опасно.
Я так боялась, что она увидит меня, но, тем не менее, глаз отвести не могла. Нет, она не заметила меня, а спокойно пошла к выходу, а возле самой двери обернулась и произнесла.
«Скоро все будет как прежде, любимый. Скоро ты снова станешь молодым. Я заставлю ее приехать и доведу до конца то, что ты не позволил когда-то!»
Дверь захлопнулась, а я от испуга сползла по стенке. В голове потихоньку складывались пазлы и вырисовывалась общая картина, но мне от этого легче не стало, а скорее наоборот.
Тут старик слабо шевельнул пальцами, будто подзывая, и чтобы расслышать, пришлось снова склониться к самым его губам.
«Я помогу вам. Но сил моих все меньше. Устинья недавно сняла свой урожай, теперь она моложе и сильнее. А ты возвращайся и заставь Тоню смеяться. Смех напугает морок. Иди же, сестренка…» - и рукой крепко так за голову обхватил и оттолкнул.
Только я успела почувствовать запах сосны, как тут же оказалась под грушей и всего на один миг смогла выхватить образ Демида. Молодой и совсем не похож на ту земную оболочку, что лежит в Ворыгино.
Улыбнулся мне, головой кивнул, давай, мол, лицедействуй и пропал. А у меня запах этот хвойный повсюду стоит, носом вожу и не пойму, откуда веет?
А на тебя покосилась, а ты уже разрумянилась малость, да трескаешь за обе щеки. Я воодушевилась и давай комедию ломать. Вот, подруженька моя хорошая, где мне побывать посчастливилось и каких людей увидеть. А теперь давай вместе думать, а чтобы это все значило?
Потому что, от того, что надумала я, мне очень и очень не по себе…
***
Поднявшись с колен, Инна обошла вокруг стола, бесцельно потрогала тарелки и, усевшись на диван, посмотрела на убитую рассказом подругу.
- Есть какие-нибудь идеи? – как можно не навязчивей поинтересовалась она.
- Идей много, - отозвалась та. – Тут другой вопрос, как во все это поверить? У меня не получается… Ты же в курсе, что я отпетая реалистка.
- Скорее махровая… - машинально поправила гостья. – Во что именно ты не можешь поверить? Излагай…
Судя по покрасневшим щекам и вытаращенным глазам, подруга собиралась очень крепко повозмущаться.
- Ну, ну, - насмешливо поторопила ее Инна. – Не держи это в себе, а то не ровен час, разорвет!
- Нет, погоди! – вскочив, Тоня тоже решила изобразить Медузу горгону, но с ее милыми чертами лица, горгона вышла смешная и почти некудышная, даже не смотря на упертые в бока руки и нахмуренные брови. – Хочешь сказать, что свято веришь в то, что ты сестра Демида, а я какая-то там любовь? Так, что ли?
- Не так, - спокойно ответила Инна. – Ты его первая любовь, единственная и последняя! Вот теперь, так! – и наткнувшись на скептический взгляд подруги, вдруг взорвалась. - Ты не перестаешь меня удивлять! Столько всего своими глазами видела, в деревне побывала, блин, ну я не знаю, что еще… Демида и в печи и в саду лицезрела! А как он, по-твоему, здесь оказывается, если лежит от нас за тысячи километров? Знаю, знаю, что сейчас скажешь; глюки, глюки, глюки…
Самой не надоело еще? Как страус, ей богу! Голову в песок запрятала, стоит задницей наружу и радуется! Реалистка, материалистка, скептик, циник, чертов недоверок… Что там еще?
Глядя на разбушевавшуюся подругу, Тоня потихоньку отступала к печке. Чтобы довести Инну… такую тихую и заботливую до пара из ноздрей, это ж как надо постараться.
- Да хватит тебе, - упершись спиной в холодный кафель, миролюбиво защебетала хозяйка. – Разошлась, как вшивый по бане! Слова-то, какие отрыла, - смешно всплеснула она руками. – Недоверок какой-то… Тьфу ты! А может у меня защитная реакция такая, вот. Кстати, о бане! Давай вечером истопим? – и с разбегу запрыгнув на диван, принялась целовать, тормошить не на шутку осерчавшую гостью. – Так мы оказывается с тобой наидревнейшие подруги! – радостно выкрикивала при этом. – Прикинь, а? Ой… - и словно вспомнив что-то, затихла.
- Вспомнила про нашу неизвестную судьбу? – догадалась Инна.
- Ага… Куда мы там подевались? Неужели Демид так и не нашел нас?
- Знаешь, что мне кажется? Он нашел нас, но эти воспоминания до того страшны, что блок какой-то произошел, и они забылись. Демиду легче думать, что мы просто исчезли… Хотя, подозреваю, вполне возможно, что в минуты прозрения он все-таки записал это в книгу.
- Тоже что-то типа защитной реакции, - согласилась подруга. - Чтобы не рехнуться. Слушай, так неужели, это та самая книга, что ты в Ворыгино нашла?
- Похоже на то, - припомнив то загадочное лето, Инна улыбнулась. – Только не пойму, а почему нам так страшно сделалось, а?
- Так может не один Демид наблюдал за вами, - испуганно произнесла Тоня. – Наверняка и Устинья, ведьма носатая, рядом шныряла!
Было заметно, что с каждой минутой и с каждым словом подруга все сильнее проникается историей и почти уже верит в нее.
- А вот еще что интересно… - зачарованно протянула она. - Выходит Демид еще тогда вычислил, что ты его сестренка, и с тех пор следил за тобой. А как думаешь, дачу рядом с нашей, вы совсем не просто так приобрели?
- Я не хотела ее покупать, это все Димка…
- Не хотела, а все одно согласилась! Совсем не просто так!
- Думаю, что все не просто так! – и, вздохнув, Инна схватилась за голову. – Ой, не могу уже думать, мозги закипели. Давай реально баню затопим? С книгой этой еще не все понятно…
- Я за перерыв в мозговой деятельности, - охотно поддержала Тоня. – А что с книгой не так?
- Еще не додумала как-то...
- Так, все, все, все! – решительно произнесла хозяйка. – Остальное потом обдумаем и обсудим.
А то вот тут перегореть может, - и выразительно так постучала себе по макушке. - Ты отдыхай, а я пошла с баней разбираться.
- Так, а помочь? – возмутилась гостья.
- Отдыхай, я сказала! – шутливо цыкнула Тоня. – Ты и так тут вместо повара и сиделки батрачишь.
Хозяюшка баньку на совесть протопила. Венички дубовые вымочила, да гостью дорогую так знатно отхлестала, что та только охала, да ахала, но пощады не просила.
- Ну, Иннусик, ты стойкая! – выбегая под уличный прохладный душ, все удивлялась Тоня. – Я ее лупцую, а она только рада. И на жар крепкая. Там уже дышать нечем, а ей все парка поддай. Фух, уморила меня, чертовка итальянская!
Славная вышла банька. Потом долго сидели в предбаннике и, до одурения заливаясь травяным чаем, думали все об одном. Как не уходи от темы, как не оттягивай сложный разговор, но незавершенное и недосказанное развернет к себе.
- Знаешь, - неуверенно начала Инна. – Ты пока баню топила, я маме и брату позвонила…
- Зачем? – не дождавшись продолжения, спросила Тоня.
- Да про книгу эту спросить. Какой они ее помнят, - гостья мялась, будто слов подобрать не могла.
- Не тяни резину, - не выдержала подруга. – Руби как есть!
- Они ее очень странно помнят. Мама говорит, что однажды, когда я спала, она взяла ее почитать. Интересно ей стало, что же мне там так понравилось. Так, представь, кроме страниц, окрашенных в самые мрачные краски, которые только существуют на свете, она ничего не увидела! Ни букв, ни слов…
От такой новости, Тоня чашку мимо стола поставила, а та и полетела на пол, ноги липовым чаем забрызгала, хорошо, что не разбилась. Чертыхнувшись, хозяйка полезла под стол.
- И что это за фигня такая? – раздался оттуда ее недовольный голос.
- Где? – не поняла Инна. – Под столом?
- Да каким столом еще! Что с книгой не так? А брат, брат что говорит?
- Может, ты уже вылезешь? Неудобно разговаривать. Мне глаза собеседника надо видеть…
- Ох ты, Господи, все ей не так! – проворчала Тоня. – Обожди, я цветки липы соберу.
И тут над столешницей показались смеющиеся глаза подруги.
- А так тебе удобно? – поинтересовалась она. – Самая главная часть лица на виду. Зеркало души, так сказать… - и заметив, что гостье совсем не до смеха, полностью выползла из-под стола.
- Так, что брат? – напомнила она.
- А брат тоже не увидел слов, но картинки разглядел. «Жуткие картинки, и чем они тебе могли приглянуться, не понимаю», вот так он мне и сказал.
- И что ты думаешь?
- Думаю, что книга открылась лишь мне. А я еще, глупая, удивлялась, а что это мама ее не читает! А мама в свою очередь, недоумевала, а чего это я мрачные листы с таким интересом рассматриваю, да еще делаю вид, что читаю там что-то… Ох! И немудрено, что они совсем не огорчились, когда книга пропала.
- Чувствую, много еще нас чудных открытий ждет. И самое главное, что нам теперь делать с этими знаниями?
- Как что? – воскликнула Инна. - Ехать в Ворыгино и спасать Демида. Твоего мужа и моего брата, - без тени сомнения заявила она.
***
Поперхнувшись от неожиданности, Тоня закашлялась и постучала себя кулаком по груди.
- Ты, мать, чего? Перегрелась? – испуганно просипела она. – А вдруг… а вдруг Демид нас обманывает? Специально прикинулся таким белым и пушистым, а потом хоп-хей-лала-лей! Я жила, а он жив и он будет жить!
- Он же отпустил тебя, - печально усмехнулась Инна. – А ты ему не веришь…
- Да я даже самой себе не верю! А ты хочешь, чтобы я еще и тебя туда потащила на закланье? Никогда! И вспомни, что Демид мне сказал в кафе; «Не смей этого делать!» Ну?
- Так он и не хочет, чтобы ты приезжала. Он хочет умереть… Но, поверь, сердце мне подсказывает, надо ехать!
- Тю, совсем сдурела, сердце ей подсказывает. Как быстро ты во все это уверовала… - совсем взбеленилась Тоня.
- Так Демид окунул меня в свои чувства и мысли по самую маковку. Я за те несколько минут прожила его жизнь. И поверь, он рад тому, что сумел дождаться нас и увидеть, но он очень устал и более всего желает умереть и почему-то свято верит, что Устинья даст ему это сделать.
А она не позволит! Демид же, слабея день ото дня, скоро не сможет защищать нас.
Тебя снова начнут изводить жуткие запахи, ты не сможешь есть и пить, и в итоге ослабеешь!
Или ты считаешь, что если будешь ржать как конь без остановки, то победишь морок? Нет! Устинья доведет тебя до такого состояния, что станет не до смеха, - взглянув на озадаченную подругу, Инна удовлетворенно кивнула.
– А сейчас я не хочу больше ничего доказывать и спорить, - устало произнесла она. – Пойдем, переспим с этой мыслью, а утро вечера, как известно, мудренее.
Утро вечера мудренее, но зачастую именно ночь подкидывает эту самую мудрость. От души напарившись в бане, гостья спала как убитая. Хоть хлопушки над ухом взрывай, не пошевелится. Тоне же совсем не спалось. Взбудоражилась душа и запросилась в дорогу, в тайгу и в ту маленькую комнатку без окон, в которой она провела свою последнюю ночь в той деревне.
И маетно от слов подруги на сердце. Вон как Иннусик грудью встала на защиту найденного брата. Едем и все тут! И по фигам ей и Устинья и обряд их. Вот как это объяснить?
Всего один раз Демида увидела и прямо теперь когти рвет, добраться туда и разнести все в пух и прах!
Откуда в ней, в такой маленькой и хрупкой, такая дикая уверенность, что они спасут и победят?
Ну, откуда? А может она знает что-то важное, о чем сама еще и не догадывается? Да запросто!
Не зря же ей сердце подсказывает… Вот бы и ей Тоне подсказал кто…
А то стыдно, подружка вон обрела в видениях брата, и рвется сломя голову, а она к мужу, в котором души не чаяла и которого до сих пор любит, ехать не спешит.
Так размышляя, сидела Тоня в полном одиночестве на кухне, на диване обложенная гобеленовыми подушками, которыми так восторгалась гостья. А действительно, словно какой волшебник выткал поляны с цветами всевозможными, и некоторые из них знакомы, а некоторые точно в сказке подсмотрены. И дрожит каждый лепесточек на ветру и колыхают головками разноцветными, словно что сказать хотят. И мелькает среди поля дорожка, вьется змейкой куда-то далеко в лес и горы. И идет навстречу путник весь в белом. Широко шагает, спешит будто. Руки расставил, вроде обнять кого собирается, и улыбается радостно так…
Помотав головой, Тоня зажмурилась. Какой путник еще? Откуда он на подушке взялся?
А в носу уже щипало от сладкого предчувствия и подсказывало сердце, кто есть этот путник в белом…
«Дедушка, дедушка, дедушка…» - все сильнее жмурясь, шептала она.
И теперь уже смотреть боялась, а вдруг показалось все. Но теплый ветер, что взъерошил волосы и плеснул запахом цветов прямо в лицо, говорил совсем другое.
- Тонюшка, милая моя! – донесся до нее родной голос.
- Деда! – закричала она что есть мочи и, не открывая глаз, вскочила с дивана и тут же ощутила под босыми ступнями щекочущую мягкость травы и побежала, распахнув руки, не боясь упасть и зная, что подхватят сильные ладони, закружат.
И не подвели ладони, подхватили, закружили…
- Да открой же глаза, солнышко!
- Деда, любимый мой, дедуля! – прижавшись к нему, Тоня чувствовала и аромат одеколона, и колкость аккуратно подстриженной бороды, которую сама же и стригла тогда…почти год назад.
Господи, да как же такое возможно? И крепко уцепившись за дедушку, чтобы и не вздумал исчезнуть куда, наконец-то решилась и распахнула глаза.
Стояли они с дедом Захаром посреди огромной поляны, на которой колыхались яркие маки, белые ромашки, нежные голубые колокольчики и еще разные невиданные цветы, что может быть и существовали когда-то на земле.
- Присядем? – подмигнул дедушка.
Ошалело улыбаясь, Тоня кивала и все боялась выпустить его руку.
- Да не исчезну я, - аккуратно разжал ее пальцы дедушка и, опустившись в пряную траву, развязал заплечную котомку. – А я к тебе с гостинцем, - и вытащил на свет божий небольшую бутылочку.
- Бери, бабушка наколдовала вам.
- А что это? – настороженно поглядывая на подарок, спросила Тоня. – И почему бабушка с тобой вместе не пришла?
- Не так просто пересекать границы. А настойка эта прочищает ум и пелену с глаз снимает. Достаточно всего по глотку сделать. Очень нужная вещь для тех мест, куда вы с Инной отправляетесь.
- Деда, мы еще никуда не отправляемся…
- А поверь, что надо! – дед Захар смотрел уже без улыбки и очень серьезно.
- Я боюсь… - призналась внучка. – Деда, я так боюсь, что не передать просто...
- Это Демид тебе препоны ставит, чтобы не сорвалась и не приехала. Но подруга твоя верно заметила, все слабее он, и вскоре не сможет ничего сделать и вот тогда Устинья доведет до того, что ты полумертвая приползешь в деревню, и добровольно отдашь себя в жертву; потому что и сама рада будешь с жизнью распрощаться. Так что сейчас ехать надо, пока Демид в силах еще защитить. А эта настойка поможет, и страх насланный снять и сердце отвагой преисполнить.
Вон как сестра Демида смелостью пылает! И вот еще… - закряхтел дед Захар и, сняв с шеи два кулона, протянул внучке.
– Это вам с Инной. Очень древние вещицы и на всем земном шаре нет подобных. Демид очень хорошо их знает, и они должны напомнить ему об очень важном событии, которое Устинье все-таки удалось вытравить из его памяти. Но верю, что хоть маленькая крошка да зацепилась и, увидев кулоны, он вспомнит. А теперь, иди поцелую тебя и в добрый путь. И храни вас Господь! Кулоны обязательно наденьте! И запомни, я буду рядом…
***
С утра спустившись на кухню, Инна с удивлением обнаружила на диване подругу. Счастливо улыбаясь во сне, та крепко спала, обложившись со всех сторон яркими гобеленовыми подушками.
- Вот дает, - негромко заметила гостья и направилась к холодильнику. – Что мы тут имеем? - окинув взглядом пустые полки, она почесала в затылке. – То же, что и вчера… Вполне логично, ведь в магазин так и не сходили.
- К черту магазины! – донесся с дивана бодрый голос. – Позавтракаем в дороге.
Подпрыгнув от неожиданности, Инна захлопнула холодильник.
- Мне послышалась, нет? – настороженно поинтересовалась она. – Или у меня галлюцинации слуховые.
- Едем, говорю! – подскочив с дивана, Тоня запульнула в нее подушкой.
На автомате поймав думку, Инна прижала ее к груди и словно боясь спугнуть видение, молча таращилась на подругу.
- Ну, ты чего, не рада, что ли? – огорченно протянула та.
- Да ты меня ошарашила просто. А с чего такая резкая перемена?
Тоня взволнованно похлопала ладошкой по дивану.
- Садись, я тебе что расскажу…
Догадавшись, что минувшей ночью произошло что-то из ряда вон выходящее, Инна тут же примостилась рядом.
- Ты представляешь, мне дедушка приснился! – возбужденно блестя глазами, проговорила Тоня. – Прямо как наяву, - и расплывшись в улыбке, вдруг нахмурилась и замерла.
- Что? – испугалась Инна. – Забыла?
- Погоди, - и подруга вдруг кинулась перекладывать думки с места на место. – Как наяву, - приговаривала при этом. – Слишком, наяву…
И нащупав закатившуюся за сиденье бутылочку, невольно вздрогнула.
- Да не может быть… - прошептала изумленно.
Гостья уже не спрашивала, а только молча наблюдала. А у Тони глаза уже, что блюдца от чайного сервиза, того и гляди выпадут. Достав изящную бутылочку, наполненную чем-то густым и розовым, она протянула ее Инне.
- Это что? – отпрянула та.
- Дед Захар передал, - будто не веря самой себе, удивленно вымолвила подруга.
- Так выходит, не приснился он?
- Выходит… Погоди, там еще кое что должно быть, - и, засунув руку между спинкой и сиденьем, принялась усиленно шарить. – Нашла… - и медленно вытащила две замысловато витые цепочки из темного серебра с весьма занятными кулонами, изображавшими желтый глаз, охраняемый серебряными драконами.
Страшась прикоснуться, Инна завороженно разглядывала желтые звериные глаза, и когда подруга накинула ей на шею старинное украшение, то вдруг на секунду увидела вместо нее Демида.
Вроде как когда-то давно, то ли во снах, а то ли в видениях он точно так же вешал на ее шею кулон и говорил непонятные слова; «Он все видит, и если вдруг сотрет кто память, то Дракон подскажет…»
- Дедушка наказал, носить кулоны, - заметив бледность гостьи, поспешила объяснить Тоня. – А еще, Демид должен узнать их, и они ему о чем-то напомнят…
- Да, да, - смахнув наваждение, Инна попыталась улыбнуться. - Расскажи, - попросила вдруг.
– Расскажи, как встретилась с дедушкой.
Захлебываясь от восторга, Тоня с удовольствием поведала про ночное приключение.
- Так что, милая моя, надо ехать! – оптимистично закончила подруга.
- М-м-м-м. Смотрю, хлебнула уже из бутылочки?
- Еще нет… Думаешь уже надо?
Качнув головой, Инна остановила взгляд на одной из подушек.
- На эту поляну тебя затащило? – спросила она.
- Ага. А как догадалась?
- А ты присмотрись…
Теперь на гобеленовом лугу появились изображения путника в белом и светловолосой женщины, что, распахнув руки, бежала к нему навстречу.
- Чудны дела твои, Господи, - пробормотала Тоня и, решительно поднявшись, обвела кухню взглядом полководца.- Час на сборы, время пошло!
- А билеты купить? – запаниковала Инна.
- Какие еще билеты? – не поняла подруга. – Ах, да ты еще не в курсе! – и хлопнув себя по лбу, поволокла гостью в гараж.
Увидев внедорожник защитного цвета, Инна чуть дара речи лишилась.
- Это твой?
- Да, мой УАЗ Патриот! – хозяйка явно гордилась машиной. – Недавно приобрела! Как знала, что дорога долгая ожидает!
- Ты взятки берешь? – обходя сногсшибательное приобретение, невинно так полюбопытствовала гостья.
- Я, к твоему сведению, самый честный следователь! – ни капли не обиделась Тоня. – Честный до тошноты… Это дедушка свою пенсию на книжку откладывал. Вот… Еще послание мне оставил, чтобы я срочно машину купила. И не абы какую фильдеперсовую, а надежную. А я знала, что дед уазики уважает… уважал шибко. Он бы одобрил… Как думаешь, одобрил бы?
- Еще бы! – восхищенно отозвалась Инна. – Это же зверь, а не машина! Так ты еще и водить умеешь?
- Так дедушка заставил на права сдать.
- Слушай, он, как знал, а! И этот уазик в честь того уазика, который вывез вас тогда из тайги? Так мы что, прямо вот так на машине и рванем? – взвизгнула от восторга гостья. – А какие вещи брать? Наверняка там прохладнее, чем у нас… Так, так, так… Насколько помню, у тебя отпуск начался, я так вообще обязательствами не связанна. Чего стоим тогда? - накинулась она на Тоню. – Собирайся! Еще ко мне домой за вещами заехать нужно, да родителей предупредить.
Хоть и давался на сборы час, на все про все потребовалось целых три, чтобы, наконец, уазик цвета хаки выехал за пределы города.
- О, любимые степи потянулись! – радостно заметила Инна.
- Любуйся, любуйся, - усмехнулась подруга. – Скоро кроме высоченных елей ничего не увидишь.
- Так говоришь, будто я в Кирове ни разу не была!
- Наверняка либо на самолете, либо на поезде добиралась? На машине, совсем другое дело!
- На машине свобода! – высунувшись в окно, прокричала Инна.
- Вот дуры мы с тобой, - расхохоталась вдруг Тоня. – Едем к черту в пасть и веселимся. Как есть, без ума совсем!
- Успеем наплакаться, - отмахнулась бесшабашная пассажирка. – А сколько часов нам добираться?
- Спросила! Как будто я каждый год туда на машине гоняю. Яндекс говорит, что примерно двадцать пять.
- Так, а останавливаться мы же будем? Ты же опупеешь столько за баранкой сидеть!
- Конечно, - деловито кивнула подруга. – Первая остановка в Камышине, потом в Саратове.
- Ульяновск, Казань... - глядя в смарфон, продолжила Инна. – И в каждом будет остановка! Вот это приключение!
- Боже ты мой, - удивленно покосилась на пассажирку Тоня. – Вроде еще настойки бабушкиной розовой не тяпнули, а ведем себя несколько странновато, не находишь?
- Радуйся, пока радуется! – вполне серьезно произнесла та, и, приподняв кулон, взглянула в желтый драконий глаз и похолодела от страха.
Черный звериный зрачок вроде стал шире, и словно заметив, что на него смотрят, дрогнул и тут же сузился.
***
Вскоре дорога и меняющиеся пейзажи отвлекли, и уже стало казаться, что живой зрачок не более чем игра света. Под одним углом взглянешь, расширится, а под другим, сузится. Когда получается сочинить для себя какое-нибудь объяснение, сразу становится легче.
Легче стало, но проверять свою догадку почему-то не тянуло.
Подруге Инна решила пока об этом не говорить. Потом, придет время, и все поймут и узнают. Чего заранее тревожить? Но то, что в кулонах скрыта какая-то наидревнейшая тайна, тут сомнений не возникало. И если честно, то в эту тайну было страшно заглядывать…
Ночевать остановились в Ульяновске в частной гостинице, из окон которой виднелась Волга и мост через нее.
Ульяновск. Фотка из интернета.
- Вон и реченька наша родимая, - выйдя на балкон, заметила Тоня. – Будто не уезжали… Спать завалимся, или прогуляемся по ночному Ульяновску?
Без особого энтузиазма поглядывая на вечерние огни, Инна поморщилась.
- Не, гулять не пойду. Вообще удивлена, что этот город пустил меня.
- Я что-то про тебя не знаю? – вздернула брови подруга. – Не хочешь рассказать, если уж гуляние отменила?
- Да фигня какая-то, - неуверенно замялась та. – Димка же мой отсюда родом, и представь, ни разу за пять лет я не смогла приехать в этот город. Хоть и каждый год собирались, планировали, а перед самой поездкой я резко заболевала, и приходилось Димке одному ехать…
- Очень любопытно, - задумчиво протянула Тоня. – А кто у муженька твоего тут живет? Мать, отец?
- Ну, теперь только старший брат с семьей остался. Отца мама давно взашей прогнала.
- Пил? – догадалась подруга.
- Пил, гулял… В сорок лет она Димкой забеременела, так девочку хотела, страсть! И со старшим сыном, к тому времени совсем взрослым, посоветовалась; выдюжим, мол, поднять ребятенка, так как с отцом жизни уже никакой. Тот заверил, что справятся и вырастят малыша.
Вот так и получилось. Мы же с Димкой восемь лет назад познакомились, ему как раз тридцать пять исполнилось. И что-то все не везло с женщинами. Поначалу вроде гладко, а через полгода такая свистопляска выходит...
То даму сердца с товарищем в койке застукает. То скандалистка попадется, только держись. А то и вообще… любительница каждый день выпить, да не просто стопочку, а прямо до поросячьего визга. Потом его по работе в Волгоград перевели, тут мы с ним и встретились. И веришь, уже восемь лет вместе, а до сих пор все гладко. Тьфу, тьфу, тьфу, чтоб не сглазить.
- Значит, не в нем дело было, - твердо заявила Тоня. – И что, хочешь сказать, что с мамой его так и не познакомилась? А на свадьбу никто не приезжал, что ли?
- Ой, мы скромно расписались, посидели в кафе и все, - зябко поведя плечами, Инна посмотрела на мерцающий огнями город. – И правда, красиво… Но что-то я замерзла…
- Пошли в комнату, - засуетилась подруга. – Не хватало простудиться еще…
Усадив Инну на диван и укрыв легким, но теплым стеганым одеялом, Тоня притулилась рядышком.
- Ну, а с мамой что, я не поняла? – напомнила она. – Восемь лет вместе, пять лет доехать не могла, а три года и не пытались уже?
- Умерла мама, - тихо ответила Инна. – Так и не повидались мы с ней. Жаль…
По телефону подолгу с ней разговаривали, и так она радовалась, что младший сын, наконец-то, нашел девушку, и так хотела посмотреть на меня…
- А сама чего не приехала к вам?
- Ей уже под восемьдесят было и суставы до того больные, что еле ходила. Димка хотел ее к нам забрать. У нас-то климат сухой, для суставов самое то. Не успели…
- Бывает же такое… - огорченно произнесла Тоня. – А с тобой-то что приключалось?
- Ой! Представляешь, четыре раза Димка мои билеты сдавал и один ехал. То отравилась непонятно чем, с унитазом не расставалась, а как муж уехал, так и отпустило сразу. На следующий год от флюса пол лица разнесло, пришлось зуб удалять, а там киста. Такая операция сложная вышла, несколько дней с температурой лежала. Какие уж тут поездки?
На третий раз давление так шарахнуло, что в больницу положили. А на четвертый год врачи запретили ехать, угроза выкидыша. Димка и свои билеты порывался сдать, но я отговаривала. Раз в год специально из отпуска две недели выкраивал для поездки на родину, а тут из-за меня…
Не, мне таких жертв не надо. Я же видела, как мама по нему скучает. А он по ней…
Заметив полные тоски глаза подруги, Инна поняла, что та хочет спросить про ребенка, но не решается. Боится сделать больно.
- А ребенка я все равно потеряла, - произнесла она. – Пока Димка в Ульяновске гостевал. Вот и думай теперь, повезло ему со мной, или как? Выносить не смогла…
- Да ты что такое болтаешь? – вскочив, Тоня попыталась спрятать подступившие слезы, но не вышло.
Голос сорвался, а слезы так и брызнули, будто кто кран открыл. И уже не таясь, она бросилась к поникшей подруге и, обняв ее, безудержно разрыдалась.
И в этом плаче было все, и тоска по мужу, и несбывшаяся мечта о семье и материнстве.
- Глупая ты, - сквозь слезы шептала она Инне. – Глупая! Тебе всего тридцать три! Еще родишь, вот увидишь. А я крестной стану. Возьмешь меня в крестные? А вот мне уже сорокет скоро… Вот кому ни семьи, ни детей не видать, так это мне.
Плача навзрыд Инна в свою очередь тоже говорила утешающие слова.
– Тонечка, милая! Все у тебя будет хорошо, я чувствую! Ты мне веришь?
Ох, и бурны реки женских слез, но вот и они пошли на убыль… Выплакались и словно солнышко в душе засветило.
- Давай чаю попьем, - все еще всхлипывая, предложила Тоня. - Я с мятой взяла как раз… Сиди, я сделаю.
Потом долго сидели и шумно прихлебывали чай с печеньками, что прикупили в местном магазине, переглядывались и улыбались.
- Я же самое главное забыла рассказать, - вспомнила Инна. – Когда мы собрались на пятый год, то свекровь сама сказала, что не надо в конце лета ехать, а лучше на ноябрьские праздники, так как ее внук женится. Внук, это сын старшего брата Димки, и соответственно его племянник.
Хорошо, в ноябре, так в ноябре. Там как раз целая неделя праздничной выпадала. Так что ты думаешь? Вот если не судьба ехать, то не судьба… Билетов не было! Ни на поезд, ни на автобус! Димка три дня метался, не мог достать. А потом плюнул и говорит, значит и не надо ехать.
А я потом сонник свой пролистала и чуть не охренела. Оказывается, мне еще летом сон приснился, что в ноябре на праздники взрыв какой-то произойдет. Что и где, как и водится во снах, непонятно, но дату помню четко; четвертого ноября того года погибнут от взрыва люди. Димке рассказала, он за голову схватился, и порадовался, что не поехали никуда.
Вот… а еще… в новогодние праздники мне приснилась свекровь. Она плакала и обнимала меня, называла доченькой и все сетовала, что так и не удалось свидеться. И так стыдно мне во сне сделалось…
Я тоже заревела и клятвенно пообещала в наступившем году точно приехать. А она головой так покачала и ответила, что нет, поздно, мол, уже, не суждено нам повидаться. И, веришь, такой осадок нехороший ото сна остался, не передать. А весной свекровь умерла…
До сих пор помню тот день, я допоздна на работе задержалась. Домой еле ползу, а навстречу Димка с дорожной сумкой. Обнял меня, а у меня ноги так и подкосились…
Сразу догадалась, в чем дело. Уехал он маму хоронить, а я целую ночь выла. До того довылась, что на следующий день «скорую» пришлось вызывать. – Инна судорожно вздохнула. – Вот и вся история, как я не повидалась со свекровью, потому что, то ли Ульяновск не пускал меня, то ли Волгоград не отпускал.
Продолжение далее...
Автор Светлана Аксёнова

ОБРЯД (2)

Подробно описывая сон, Тоня вдруг почувствовала, как саднит живот, будто там и в самом деле вырезаны цифры. Опустив взгляд, она несколько секунд таращилась на прилипшую к телу футболку. Римская семнадцать проступила кровью через белую ткань и, становясь все больше и больше, постепенно стекала на пол.
А на полу тонкие красные ручейки переплелись и выстроили цифры совсем в ином порядке.
Опустившись на колени, Тоня вглядывалась совсем уже не в цифру, а в слово…
Теперь в этих четырех знаках пряталось слово…
- Вы видите это? – подняв голову, спросила она.
А дед Захар и радушные хозяева недоуменно переглядывались и косились на нее с таким неподдельным изумлением, что как-то не по себе стало.
- Антонина, с тобой все хорошо? – подал голос дед. – Потеряла чего?
Семен же придвинул варенье, на которое особо налегала гостья и, приподняв вазочку, подозрительно осмотрел на свет, потом понюхал, попробовал и растерянно пожал плечами.
- С вареньем все нормально… - пробормотал он. – С чего девчонку приглючило?
- Да вы что? – вскочив, Тоня одернула футболку. – Ничего не видите? Кровь, цифры! – топнув ногой, закричала она.
Бросившись к ней, дедушка обнял и, поглаживая по спине, усадил на диван.
- Тонюшка, золотинка моя, - шептал он. – Да не пугай ты так, Христа ради. Какая еще кровь? Сама посмотри! Показалось тебе, родимая…
И действительно… пол чист, футболка бела и суха…
- Листок бумаги и записать чем-нибудь! – протянув руку, Тоня зажмурилась, пытаясь запомнить, как именно легли цифры. – Быстрее, быстрее!
- Анюта, карандаш в прихожей! – гаркнул Семен. – Живо тащи! Листок, листок… Да елки-палки, как надо, так ни одной бумажки под рукой!
Дед схватил клочок тетрадного листа, что предала ему в забегаловке Валя и перевернув чистой стороной вверх, положил пред внучкой.
- Аннушка! – приплясывая от нетерпения, крикнул хозяин. – Куда запропастилась?
- Бегу, бегу! - разрумянившаяся хозяйка влетела в зал, и вложила карандаш прямо в руку гостьи.
Открыв глаза, Тоня медленно вывела на бумаге слово: «VIXI»
- Вот, что я увидела, - отбросив карандаш, произнесла она. – Это цифра семнадцать в другом порядке.
- Это как тебя озарило? – нахмурился дед.
- Увидела… - коротко ответила внучка. – До меня вряд ли дошло, что цифры местами поменять нужно.
- И что бы это значило? – нависнув над столом, разочарованно проворчал Семен. – Что нам дал иной порядок этих знаков? Плюс на одну загадку больше.
- Дайте мне глянуть, - попросила Аннушка.
- Да что ты тут поймешь? – буркнул муж.
- А по-твоему я только щи варить, да варенья крутить могу? – сверкнула глазами хозяйка. – Забыл про мое образование?
Семен тут же стушевался и без лишних слов протянул ей клочок бумаги.
- Археолог, - кивнув на жену, гордо произнес он. – По молодости, куда только не моталась с раскопками своими.
- Ага, - разглядывая листок, насмешливо заметила та. – Пока ты не запретил…
- Достаточно, что я постоянно в разъездах… - пропыхтел Семен.
- Только не ругайтесь, - примиряюще подняв руки, попросил дед Захар. – Ну как? Говорят о чем-то знаки эти непонятные? – спросил он хозяйку.
- Еще как говорят, - вздохнула та. – Такие надписи писали на гробницах в Риме, и звучит она так; «Я жил».
- Супер… - прошептала Тоня. – Просто супер. Демид же во сне эти слова и произнес; «Ты жила».
– Значит, вот что обозначают эти цифры на соснах… - покачал головой дед. – Любопытно, а к чему эта шифровка? Писали бы как есть…
- Мне кажется… - неуверенно начала Тоня и, смешавшись, махнула рукой. – Да бред какой-то…
- Не, не, не, - спокойно так возмутился дед. – Просто произнеси вслух, что тебе там, на ум пришло. А бред, или нет, это уж сообща и решим.
- Согласен! – эмоционально поддержал Семен. – Если разобраться, то все, о чем мы тут беседы ведем, несведущему человеку покажется бредом. Считай, что мы отряд бредоносцев! Вперед, мы все во внимании!
- Хорошо, - решилась Тоня. – Цифру семнадцать вырезали не жители деревни, а те, которых затащили на закланье. Вот смотрите… Цифра семнадцать… Что в ней страшного? Ничего.
А если у жертвы вдруг возникнет вопрос, то вот вам и ответ; в Ворыгино ровно семнадцать дворов! Сама ходила и считала! Такая как бы перекличка между цифрами. А заставлять вырезать на дереве слова; я жил, уже опасно. Вдруг, кто разбирается в латыни? Как Аннушка, например.
- Логично! – воскликнул дед. – Антонина, у тебя мозги, когда надо, прямо жарят!
- Ой, деда, не льсти. Жарят они… Если бы так, то ни в каком Ворыгино я бы не очутилась.
- Девочка ты моя. Если бы, да кабы… Коли эти нежити могут туманить разум, то уж, извини, на кого угодно дурману напустить могут. Даже не морочься по этому поводу.
– Вот ты сейчас про нежитей сказал, и я вспомнила, - нахмурилась внучка. – Когда проснулась здесь, ощущение вдруг накрыло, что заживо похоронена. Так явно это почувствовала…
И при этом, будто бы и жива, и будто бы нет…
- Хочешь сказать, что их живьем хоронили? – привстал от удивления Семен.
- Нет, хочу сказать, что жертвы до конца не умирали… Погодите, сейчас сформулирую… - замычав, Тоня потерла виски. – Стареющие фотки на кладбище, навели меня на дикую мысль. Почему лица на камнях взрослеют? Да потому что их владельцы тоже взрослеют, стареют, но их годы проживают другие. А они просто лежат в могилах и постепенно отдают свою жизнь.
- Допустим, - нехотя согласился хозяин. – А когда всю жизнь высосут, тогда что на фотках будет?
- Не знаю… Дед в глубь погоста не сумел пройти, но ведь видел, что чем дальше, тем старее лица.
- Мне жуть как не хочется верить во все это, - схватившись за голову, провыл Семен. – Я, если честно, надеялся, что Валя все же жива. Где-нибудь, но жива. А такую правду, уж никак не ожидал услышать.
- Ну, мы только гадаем, - попытался успокоить дед Захар. – А что там на самом деле, боюсь до конца и не узнаем…
- А сосновый бор, что означает? – выпалил хозяин. – Тот, что с цифрами?
- Да бес его знает…
- Погодите, я еще кое-что забыла сказать, - воскликнула Тоня. – Возле каждого дома пеньки есть. Спиленные так низко-низко к самой земле… Вот только сосновые ли?
- Так, так, так, - тут же насторожился дед. – Хочешь сказать, что сосны, что принадлежали раньше жителям деревни, перекочевали в тот странный бор?
- Да! Но перед этим деревья помечали цифрой, тем самым отправляя прямиком на сосновый погост. Деда, вспомни! Ты сначала увидел сосны, а потом кладбище. Так вот, ты увидел два кладбища, деревьев и людей! И даже не удивлюсь, если они находятся на одном и том же месте!
- Я вам больше скажу, - тихий голос Аннушки заставил всех вздрогнуть. – На этом же месте находится и Ворыгино. Посмотрите-ка на карту, что предала Валя. Неужели никто не заметил, как необычно показана деревня!
***
Приглядевшись, дед Захар хлопнул себя ладонью по лбу.
- И где мои гляделки были? – искренне удивился он. – Реально же…
- Тихо, не говори! – попросила Тоня. – Я сама хочу догадаться… - и, склонившись над несчастным клочком бумаги и притопывая от нетерпения ногой, принялась крутить его и так и эдак.
- Есть! – пристукнув руками по столу, воскликнула она.
Хозяин дома, попыхтев еще немного, решил сдаться.
- И что же в ней необычного? – хмуро поглядывая на гостей и жену, осведомился он.
- Смотри, - начала объяснять Аннушка. - Деревня изображена тремя кругами, один в другом. Видишь?
- Есть такое, и что?
- А теперь приглядись; в самом маленьком круге домик нарисован, в следующем холмики с крестами, а в третьем, самом большом, деревья. Ну? Ничего не напоминает?
- Сосновая роща, погост и сама деревня, - растерянно прошептал Семен.
- Верно! – и Аннушка обвела взглядом компанию, что внимательно ловила каждое ее слово.
- И заметьте, деревня, это как брошенный в воду камень, от которого идут круги. Круги с кладбищем и бором!
- Иными словами, то, что происходит в деревне, вызывает изменения в пространстве, - медленно проговорила Тоня. - И если бы не было Ворыгино, то не было бы и погоста и заклейменной рощи.
- Выходит, что как-то так, - облегченно кивнула хозяйка. – Рада, что вы меня поняли…
- Я смогу отыскать этот погост? – аккуратно сложив клочок бумаги с нарисованной картой, Семен спрятал ее в карман домашних брюк.
Ойкнув, Аннушка осела на диван.
- Ты чего удумал? – вытаращил глаза дед Захар.
- Вас это не касается… - угрюмо бросил тот. – Если кладбище находится на месте деревни, то я должен увидеть его.
- Хочешь могилу сестры найти? – спросил дед. – А найдешь и дальше что?
- Не знаю… - занервничал хозяин.
- Вам не дадут увидеть ни погост, ни деревню, - высказала предположение Тоня. – Хоть неделю будете бродить по останкам деревни, но ничего кроме сгнивших бревен не обнаружите.
- Не поверю, пока не проверю…
- Та-а-ак, - нехорошо прищурившись, протянул дед. – И когда ты собираешься провернуть это сомнительное предприятие?
- А вот отвезу вас на вокзал и проверну.
- А мы как бы и не торопимся, - подмигнув внучке, заявил дед.
- Это ты к чему? – недоуменно хмыкнул Семен.
- К тому… Вместе поедем…
- Деда! – тоненько воскликнула Тоня и плюхнулась на диван рядом с хозяйкой. – Я с тобой!
- Ты с Аннушкой останешься, - строго цыкнул тот. – А мы наведаемся в деревеньку… Завтра с утра и двинемся? Да, Семен?
- Заметано! – решительно произнес тот. – И посему объявляю отбой!
Было заметно, что хозяин рад, что не одному придется ехать в проклятое и непонятное место.
Дождавшись, когда он выйдет, дед Захар присел к опечаленным дамам.
- Девочки, - обняв их, спокойно проговорил он. – Даже не вздумайте переживать. Ты, Антонина, правильно заметила; пока мы этой деревне без надобности, она нам не покажется.
- Деда, это всего лишь мои догадки, - слабо возразила Тоня.
- Заметь, правильные догадки! А теперь спать. Обещаю, завтра вечером мы вернемся.
Вскоре свет во всех комнатах погас, и дом уснул.
Услышав свозь сон рычание уазика, Тоня вскочила с кровати и выбежала во двор и тут же очутилась в тайге. Протерев глаза, она завертелась на месте; тайга никуда не исчезла…
Но и ярко-желтый дом Семена тоже на месте, и стоит сделать шаг назад, как она снова окажется под его крышей.
Вот тут-то и проснулось неуемное любопытство; ведь так хочется посмотреть, а что это за тайга…
И откуда она взялась в Зуевке? За одну ночь выросла?
Жутко и все же интересно.
Беспрестанно оглядываясь на дом, что становился все дальше и дальше, но из виду не исчезал, Тоня босиком ступала по хвойному ковру из иголок, который пружинил как болото.
Внезапно в один миг огромные елки превратились в горы, что окружили со всех сторон.
Вздрогнув, она обернулась; ярко-желтый дом стоял на месте как маяк, поддержка и опора.
А вокруг постепенно, штрих за штрихом вырисовывалась занятная картина; одна за другой появлялись глиняные хижины с такими пышными крышами из соломы и травы, что невольно подумалось о стрижке сэссон.
Чуть погодя рядом с каждой хижиной возникала могила и сосна. Потом еще и еще и так до тех пор, пока жилище полностью не скрывалось за плотной стеной деревьев.
Не успела Тоня проморгаться, как горы заменились скалами, после степью, лиственным лесом… Пейзажи менялись как кадры в фильмоскопе. Менялись дома; каменные, соломенные, деревянные, мазанки, саманы, но могилы и сосны оставались неизменными.
И вдруг… вдруг появилось Ворыгино… И если до этого было не страшно, а скорее занимательно, то теперь Тоня почувствовала, как душа рухнула в пятки. Оглянувшись на спасительный маяк, она стала потихоньку отступать и, споткнувшись о пенек, упала.
Пеньки… эти пеньки окружали каждый дом. Чертыхнувшись, Тоня отползла подальше и, заметив, что пеньки зашевелились и вспучились, замерла.
Краем сознания уже догадывалась, что увидит дальше, но все равно, к такому зрелищу готова не была…
Вспучившись, пеньки превратились в могильные холмы. И они были живыми, они дышали, выпуская на поверхность серебристый туман, который оседал на холм и постепенно превращался в камень.
Тут Тоню снова обуяло любопытство, тем более что спасительный дом по-прежнему за спиной, а значит, в любой момент можно дать деру.
Поднявшись, она подкралась к самой ближней могиле; сквозь туманную плиту проглядывало женское лицо. Прикоснувшись к камню, она чуть не заорала от неожиданности; провалившись вниз, пальцы нечаянно задели голову незнакомки и, застыв, Тоня с ужасом наблюдала, как та открыла глаза и улыбнулась.
Да и не такая она и незнакомка… Вглядываясь в черты, Тоня постепенно узнавала себя, но как бы повзрослевшую, и то что она сама себе улыбается, ее совсем не успокоило, а даже наоборот…
Не отрывая взгляда от могилы, она потихоньку стала ретироваться к дому.
Достаточно с нее любопытства на сегодня…
Но та, другая она, что лежала под серебристой плитой, видимо, думала совсем иначе. Высунувшиеся из камня руки схватили Тоню и мигом затащили в могилу.
Провалившись сквозь надгробье, она полетела вниз, а перед глазами мелькали года, скручиваясь в фотопленку и рассыпаясь яркими снимками.
И кружили снимки, что осенние листья, Тоня только успевала выхватывать мгновения той жизни, что ждут ее в будущем, а приземляясь, явно увидела под собой фотку ярко-желтого деревянного дома и, залетев прямо в снимок, очнулась на кровати в Валиной комнате.
- Господи, спаси… - обессиленно выдохнула она и расплакалась.
В спальню тут же влетела хозяйка и, прижав плачущую гостью к своей пышной груди начала успокаивать, гладить по спутавшимся волосам и худеньким плечам. А Тоня, захлебываясь слезами, все пыталась что-то сказать, но не могла.
- Сейчас милая, сейчас, - и, причитая, Аннушка рванула на кухню.
Постучав дверцами шкафов и погремев посудой, перепуганная хозяйка прибежала обратно и, капая в стакан с водой из темного пузырька что-то до одури ароматное, то и дело задевала о край посуды и звякала.
И это звяканье привело Тоню в чувство. Вспомнился дом и родители…
Когда кто-то заболевал, мама тут же хваталась за спасительные пузырьки. А еще банки, те, что ставят на спину, они тоже так смешно дзинькали...
***
Приняв из рук хозяйки стакан, Тоня залпом выпила лекарство.
- Я не хочу видеть такие сны, - продолжая всхлипывать, произнесла она. – Они выматывают меня… Все как по настоящему. Будто душа вылетает куда-то и видит то, что не положено.
- Расскажи, - попросила Аннушка.
Шмыгнув носом, гостья подвинулась и похлопала по кровати ладошкой.
- Ляжешь со мной?
Без лишних слов хозяйка нырнула под одеяло. Прижавшись к ней, Тоня немного успокоилась.
- Мужики наши уехали? – вспомнив звук машины, спросила она.
- Да уже час, как в дороге.
- Я слышала, как они отъезжали, - и Тоня рассказала про сон.
- Ничего себе… - ужаснулась Аннушка. – Это не сон уже, а полу-видения. Словно кто-то пытается приоткрыть правду. А тебя всегда такие сны донимали?
- Да всю жизнь спала как убитая, и наутро ничего не помнила, а тут прямо зачастили сны эти, или видения, уж не знаю. А я не хочу их видеть!
- Ну, милая, хочу, не хочу… Пока ты здесь, вряд ли они отпустят. Уезжать вам надо. Уезжать и более не возвращаться.
- Уедешь тут, - недовольно буркнула Тоня. – То одно, то другое. Кладбище вон искать поехали. Зачем?
Тяжело вздохнув, хозяйка помолчала.
- Поверь, надо, - наконец произнесла она. – Пусть Семен сам все увидит и убедится. И мне спокойней, что не один он поехал, а с Захаром.
- Да я все понимаю. А если не вернутся?
- Чего это не вернутся? – искренне возмутилась Аннушка. – Кто на них позарится-то? Разве что зверь лесной…
- Против зверя у деда обрез имеется… Анют, а теперь объясни, к чему сон такой? Какую такую правду до меня донести хотят? И кто?
- Кто, про то не ведаю. А насчет видения твоего, я так поняла; жители Ворыгино много мест на земле-матушке сменили. Не только в тайге обитали, а в горах, полях… Ты же разные края видела?
- Да, да… И дома разные…
- А я о чем! И везде эти нежити творили одно и то же, оставляя после себя огромные кладбища людей и деревьев.
- Невидимые кладбища, - добавила Тоня. – Пеньки возле домов, это и есть могилы и сосны. Где они там находятся; в другом времени, измерении, пространстве, непонятно. Если разобраться, то эти погосты-невидимки везде. Мы ходим по ним, наши дома стоят прямо на них…
- Фух, - поежилась хозяйка. – Такую картину обрисовала, прямо оторопь взяла. Теперь ступай, да думай…
Гостья обеспокоенно заворочалась.
- А могилу собственную… - решилась спросить она. – Ее-то я к чему увидела? Еще фрагменты жизни из будущего. И отчет начинается от вашего дома и до какого-то определенного момента.
- Ни одну из фоток вспомнить не можешь?
- Нет. Но я на них уже повзрослевшая…
Наморщив лоб, Аннушка сосредоточено размышляла.
- Наверное, тебе придется возвратиться… – выдала вдруг она.
- Чего-о-о? – подскочив, Тоня потянулась к бутылке с водой, что стояла на тумбочке. – Ой, ой, ой, во рту все пересохло! – испуганно заголосила она. – И как тебе в голову такое пришло? С какого перепугу я снова попрусь в эти гиблые края?
Передав бутылку, Аннушка смущено хлопала длинными ресницами.
В один присест, приговорив минералку, гостья откинулась на подушку.
- Что молчишь? – уже без паники спросила она. – Почему решила, что я вернусь?
Пожав плечами, хозяйка задумчиво смотрела на занимающийся рассвет.
- Да кто его знает… - неуверенно начала она. – Во-первых, ты увидела себя со стороны. Но как бы лет через несколько. И фотки эти, что вокруг тебя кружились. На них ты старше…
Вот у меня в голове и мелькнуло, через определенный промежуток времени ты снова сюда приедешь.
- Для чего? – шепотом поинтересовалась Тоня.
- Чтобы завершить что-то…
- Достойный и исчерпывающий ответ, - хохотнула гостья. – Анют, а сколько тебе лет, если не секрет.
- Да какой секрет? Тридцать пять, как и Вале.
- Так одинаково? А вы, случайно, не подружки?
- Подружки, - неохотно призналась хозяйка.
- Что же ты про парня ее не знала? – привстав на локте, удивленно ахнула Тоня.
- Не рассказывала она ничего, а в тот поход с палатками я не пошла. С Семеном уже встречалась.
- И до сих пор чувствуешь себя виноватой? – догадалась гостья.
- Угу… Хотя Семен и говорит, что я здесь не причем, но все равно…
- Правильно твой муж говорит… Не вини себя. И еще… ничего, что я с тобой на «ты»?
- Ой, попробовала бы ты мне повыкать! – фыркнула Аннушка. – Давай покемарим немного?
- Только не уходи, а то мне страшно, - попросила Тоня и, свернувшись калачиком, через несколько секунд уже спала.
Мужчины заявились только на следующий день.
- Да вы чего, в самом деле? – накинулась на них с порога Аннушка. – Ополоумели совсем! Обещались же вчера быть!
- Ох, хозяюшка, не гневайся, - устало отмахнулся дед Захар. – Зато теперь я спокоен, твой разлюбезный муженек больше туда не сунется.
- Это еще почему?
- Анют, не тарахти, ради бога, - вмешался Семен. – Устали мы, как черти… Голодные, холодные всю ночь в засаде сидели. Нам бы помыться и перекусить…
Повиснув на крепкой шее деда, Тоня и не думала его отпускать.
- Дедушка, милый, - чуть не плача шептала она. – Поехали домой, а?
- Завтра нас Семен в Киров отвезет, а там, на поезд и ту-ту! Вы как здесь? Все нормально?
- Да нормально, нормально. Вы чего задержались?
- Погоди немного, сейчас ополоснемся, поедим, да расскажем. Я в душ… - и тяжело переставляя ноги, дед Захар направился в ванную.
- Вымотали мне богатыря русского, - бросив на Семена осуждающий взгляд, недовольно проговорила Тоня.
Тот только руками развел.
- Поглядите на него, руками он разводит! – тут же завелась Аннушка. - Кто вас неволил, сидеть там? – гремя посудой, не переставала бухтеть она. – Сидят они там! А мы здесь волнуемся, между прочим.
- Я в летний душ, - поспешил увеяться благоверный.
Дождавшись когда мужчины поедят, Аннушка разлила по чашкам крепкий чай и, сложив на груди руки, воинственно произнесла.
- А теперь рассказывайте, кого вы там сторожили?
***
Потянувшись за чашками, мужчины переглянулись. И это конечно не укрылось от всевидящего ока хозяйки.
- Я вам сейчас попереглядываюсь! – и для пущей убедительности она притопнула ногой.
- Анюта-а-а, - Семен попытался приобнять да успокоить разгневанную супругу, но не тут-то было.
Таким взглядом окатила его Аннушка, что удивительно, как не задымился.
Уткнувшись в кружку с чаем, Тоня тихонько похихикивала.
- Вы такие милые, - не удержавшись, заметила она и, не таясь, захохотала уже в голос.
Так заразительно рассмеялась, похрюкивая, хватаясь за живот, ахая и охая, что больше не может и сейчас лопнет от смеха, что остальные тоже загоготали.
- Вы чего тут, девчонки, посмешень-травы напились? – вытирая слезы, поинтересовался дед Захар.
- Не, мы успокоень-траву уже второй день хлыщем, - как можно грознее ответила хозяйка.
Но уже все видели, грозность напускная и ежу понятно, что вся эта сердитость от переживаний.
- Ладно, ладно! – подняв руки, Семен усиленно закивал головой. – Сейчас все расскажем.
- Сразу бы так, - довольно промолвила Аннушка и, усевшись за стол, шумно отхлебнула чаю.
- Ну, что, - начал хозяин. – Приехали мы в Ворыгино и наткнулись на полнейшее запустение. Только лебеда да крапива в человеческий рост стоит как страж. Помню, когда-то там родник холодный бил, так и он зарос. Слышно, журчит где-то, а не найти…
- А избы? – тихо произнесла Тоня. – Избы были?
- Нет. Одни бревна полусгнившие…
- А пеньки заметили?
- Да, об пеньки то и дело спотыкались. Походили мы, да и решили ночи дождаться. А вдруг, думаем, ночью, что увидеть доведется? Расположились неподалеку, поляну разбили, сидим, ждем, бутерброды с чаем наворачиваем. А ближе к вечеру напарник мой засуетился из-за травы какой-то…
Все разом посмотрели на деда.
- Не из-за какой-то травы, а из-за чертополоха, - серьезно объяснил тот. – Только ближе к вечеру я вдруг заметил, ни одного чертополоха на останках деревни не вижу!
- А должен быть? – удивилась Аннушка.
- Так везде растет, а тут как вымер! Отошел немного в сторону, смотрю, растет! Я давай по периметру обходить, так чертополох, словно круг очертил, дальше которого или ступить не может, или не позволяет ему кто.
- И что это значит?
- А то и значит, что проклятое место эта деревня, и нечисть там основательно обосновалась. Так обосновалась, что опасную для себя траву выжила, - и, обведя взглядом слушателей, дед нахмурился. – Вы и правда не в курсе, что чертополох дьявола отпугивает?
- Погодите-ка! – воскликнула вдруг Аннушка. – Чертополох, он же татарник?
- Да много у него названий, - кивнул рассказчик. – И татарник один из них.
- С цветами такими сиреневыми и душистыми! – выпалила хозяйка.
- Так точно и есть. Хотел я цветы эти духмяные на нашу поляну протащить, так Семен запретил.
Он у нас страсть как желанием горел с дьявольской мордой повстречаться. Меня же, после знакомства с Устиньей, как-то не особо тянуло на такое зрелище. Но что делать? Напарник сказал нет, значит, нет.
- Деда, а скажи, деревня та же, что ты видел, когда за мной пришел? – перебила внучка.
- Да, - с готовностью подтвердил тот. - Ее первый вариант, когда она после погоста нарисовалась. Заросшая, разрушенная… И сидели мы в засаде, поджидая следующие ее варианты, но время тикало, а воз, как говорится, был и ныне там…
Вот и полночь настала, и признаюсь, что тут-то очертания разрушенных домов приняли довольно-таки зловещий вид. Возможно, мне и показалось это, но тут из-под земли заструился мертвенно-синий свет. Он стелился и укутывал собою все. Я взглянул на Семена, чтобы спросить, страшно ли ему, но увидев его лицо, чуть не заорал благим матом на всю проклятую округу. Господи-и-и-и…
Чего-чего, но такого слушатели никак не ожидали. Если уж и русского богатыря оторопь взяла…
- Деда… - подсев, внучка приобняла его за плечи. – Деда, ты испугался?
- Что вы там такое увидели? – метнув на мужа красноречивый взгляд, вмешалась Аннушка. – Семен, что молчишь?
Благоверный мялся, жался, опускал глаза.
- Да это всего одну минуту длилось, может и показалось, - промямлил, наконец, он.
- Показалось? – рыкнул дед Захар. – Нет уж… Если и там, чтобы умом от страха не двинуться, я с тобой и согласился, то теперь прямо заявляю; ни черта нам не показалось! Признайся, напарник, ты видел то же, что и я. Наберись смелости!
Встряхнув головой, Семен похлестал себя по щекам.
- Не могу… - признался он, и жалобно посмотрел на жену. – Можно нам по пять капель настойки, а? Иначе мозгом тронусь…
Картинка из интернета.
Фыркнув, Аннушка быстро достала из шкафчика фигуристую бутылку.
- Из лесной земляники пойдет? – спросила она.
Не услышав восторгов со стороны мужа, изумленно обернулась; повесив нос, Семен уныло рассматривал узоры на скатерти.
- Сема, да что с тобой? Твоя любимая настойка и никакой реакции… - ставя перед ним стопку, испуганно произнесла супруга.
Будто не слыша ее, муж взял рюмку и тяжело поднялся.
- За друзей, - бросив взгляд на Захара, провозгласил он. – За друзей, которые, несмотря на страх, не убегают, а остаются рядом! – и, чокнувшись, отпил всего глоточек и обессиленно опустился на диван.
- Хороший тост, - одобрительно кивнул дед. – Тогда на правах друга я расскажу все, что произошло дальше.
- Да ждем, не дождемся уже, - наминая картофельное пюре с печеночной подливкой, буркнула Тоня. – Повернулся ты к Семену, и что?
- А то, что напарник мой выглядел как живой мертвец. Синий весь, кожа в струпьях, а местами свисает лоскутками, что на ветру колышутся. Глядит на меня единственным глазом, а второй слизнем неторопливо так по щеке сползает и блестящую дорожку опосля себя оставляет.
За неимением губ, деснами обнаженными щерится, да ружьишко в мою сторону направляет.
Я мигом свой обрез взметнул, да и понял тут, что специально нам мозги крутят. Положим сейчас друг дружку за здорово живешь, а с нечисти поганой и взятки гладки. Понял, обрез отбросил, да как заору: «Семен! В себя приди. Они у тебя сестру забрали, теперь нашими же руками нас и порешат!»
Тут сбоку хруст веток раздался, а никого не видно, но явно ощущается, подходит кто-то.
Запах такой духмяный да знакомый полился и на голову нам венки из чертополоха опустились. Колючие, зараза, но стоило только вздохнуть цветок сиреневый, так и синий свет исчез, и Семен прежним стал. А рядом с нами спасительница наша обозначилась в косынке с ромашками, - от переизбытка эмоций крякнул дед Захар, да и запил свой рассказ настойкой из лесной земляники.
***
- Валюша к вам вышла? – схватилась за сердце хозяйка. – Вот это да…
- Ни фига себе поворот, - забыв про пюре, Тоня вытаращилась на деда.
- Действительно поворот, - растеряно согласился Семен. – Сестренку довелось увидеть. Повзрослела, моя девочка, повзрослела…
- Так молвила она что, или как?
- Сказала, чтобы не боялись мы, что пугают нас эти… и слово какое-то непонятное произнесла. Обозвала их, может? Потом обняла меня, ну как живая, ей богу… Я ее домой позвал, а она ответила, что дом ее отныне здесь и искать его не надо.
Еще велела убираться с этих мест, да побыстрее, и носа больше не казать… Короче, дала напутствие и развеялась дымкой серебристой, будто и не было…
Допив настойку, Семен шумно выдохнул и вышел из-за стола.
- Я спать… - еле выговорил он. – Как выпотрошили меня. Вообще не помню, как до дома добрались…
Проводив товарища взглядом, дед Захар тоже засобирался на боковую.
- Не думал, что могу так погано себя чувствовать, - признался он. – Стыдно сказать, такая слабость, что хоть на погост отползай…
- Деда, ну какой еще погост? – испуганно запричитала Тоня. – Давай до кровати провожу…
- Я сам, - решительно отверг помощь дед. – И вы долго не засиживайтесь тут.
- Ничего себе, кренделя, - дождавшись, когда мужчины выйдут, произнесла хозяйка. – Пойдем-ка в сарай. Дельце одно провернем, а иначе, боюсь, не поднимутся наши мужики завтра.
В низкой сараюшке прямо над головой висели пучки высушенных трав.
- Где же наш красавец чертополох… - подсвечивая фонариком, припевала Аннушка.
- Зачем он тебе? – принюхиваясь то к одной икебане, то к другой, Тоня привстала на цыпочки.
- Затем! Ты деда как слушала, в пол-уха? Только венки из татарника и спасли их.
- Так это я поняла. А сейчас что хочешь?
- Мужиков окурю, пока спят. Ты же заметила; на них лица нет! Разрядились наши парни, а мы их обратно и зарядим, - и, сняв с гвоздика нужный пучок, хозяйка загадочно хмыкнула. – Вот он чертополошинка… Айда в хату!
Отложив все вопросы на потом, Тоня потрусила следом. Подпалив высушенный татарник, Аннушка окурила сначала уазик, потом зашла в дом, и не слабо так продымила все комнаты, а особенно спальни, где без задних ног храпели воины с нечистой силой.
- Ну, все… - оглядывая сизую дымку, хозяйка удовлетворено потерла ладони. – Надеюсь, завтра будут как огурчики. Что, на боковую?
Заметив испуг в глазах гостьи, Аннушка понимающе улыбнулась.
- Боишься… - догадалась она. – С тобой лечь, трусишка?
Прижав руки к груди, Тоня радостно закивала.
В эту ночь Тоня спала крепко без тревожащих душу непонятных снов и видений. Проснувшись, она долго смотрела на часы, отказываясь принимать тот факт, что уже одиннадцать утра. С кухни доносилось тихое пение Аннушки и ароматные запахи то ли блинов, то ли оладушек.
- Ой, как хорошо-то, - потянувшись, пробормотала Тоня и вдруг поняла, что ей совершенно не хочется отсюда уезжать.
Такая мысль откровенно напугала и, вскочив, она опрометью выскочила на кухню.
- Ну, вы, барышня, дрыхнуть здоровы! – бодро встретила ее хозяйка.
- Да сама в ужасе! – нервно выпалила гостья. – А богатыри наши где?
- Не поверишь… До сих пор в анабиозе…
- Это их с травы так раскумарило?
- Да шут его знает, - невозмутимо отозвалась Аннушка.
- Нет, ты чего спокойная такая? – взвилась Тоня. - Они дышат вообще?
- Иди да послушай. Храпят так, что того и гляди крыша рухнет!
- Такая, значит, крыша хреновая! Я умываться…
- Пошути мне еще, - незлобиво бросила вслед подруга.
Богатыри всея Руси раскачались только к обеду. Взбодрившись под летним душем, они уселись за стол уже в благостном расположении духа.
- Дядя Семен, а вам же в Киров надо было ехать… Вчера или сегодня…
- Я сам себе хозяин, - важно заявил тот. – Вот завтра и поедем. Главное, что вам не к спеху.
- Надеюсь, за сутки ничего страшного не произойдет и мы… - не договорив, Тоня застыла с открытым ртом.
- Антонина, чего это тебя на полуслове заклинило? – дурашливо подмигнул дед Захар.
- Паспорт, - выдохнула та.
- Чего, паспорт?
Чуть не опрокинув все стулья, что встретились ей на дороге, Тоня бросилась в спальню и, вывалив на ковер содержимое дорожной сумки, трясущимися руками стала перетряхивать каждую вещичку.
- Ешкин кот! – первой догадалась Аннушка. – Паспорт у них остался?
Закивав, Тоня тихо заскулила.
- Не понял, а почему? – нахмурил кустистые брови дед. – Как это?
- Деда, ну я же замуж вышла; фамилию мужа взяла. Паспорт менять надо…
- Ты еще фамилию этого сукиного кота взяла?
- Дед, ну чего ругаешься… – захлопала глазами Тоня. – Не он же мою брать будет.
- Так, спокойно, - Аннушка ловко втиснулась между дедом и внучкой. – Где он вообще паспорт твой?
- Отдали в этот, как его…
- Паспортный стол… - подсказал Семен.
- Да, да, здесь в Зуевке…
- Так он еще там? – тоном инквизитора произнес дед.
- Ага, на днях забирать надо было... – совсем скуксилась Тоня.
- А что валандались так долго?
- Так не знаю. Через месяц отдали, месяц ждем…
- Прописка не местная, вот и ждут, - загораживая подругу от разгневанного деда, выпалила Аннушка. – Не думаю, что вам там рисоваться нужно…
- Вот тебе и ешкин кот, в рот ему компот… - почесывая подбородок, задумчиво проговорил Семен.
Как ни странно, его слова разрядили обстановку.
- А знаешь что? – неожиданно воскликнул дед Захар. – Да и фиг с ним, с этим паспортом! Пусть подавятся. На поезде же поедем. А в Волгограде заявление напишем!
- Типа потеряли? – шмыгнула носом Тоня.
- А разве не так? – строго прищурился на друзей дед.
- Ой, все так, все так, - охотно подхватили те. – И пойдемте лучше завтракать.
На следующий день супруги провожали ставших уже близкими сердцу друзей.
- Ну, вы это… пишите, - чуть не плача все повторяла Аннушка. – И приезжайте…
Семен удивленно покосился на жену.
- Ты, Анют, чего городишь-то, - усмехнулся он. – Люди не чают, как ноги унести, а ты приезжайте…
- Да не подумав ляпнула, - махнула рукой та.
- Лучше вы к нам наведайтесь. На степи наши полюбуетесь… - пригласил дед Захар.
- А что, может, и соберемся как-нибудь, - глядя на полюбившуюся гостью, кивнула Аннушка.
Только они знали про тот сон, который сулил Антонине возвращение в эти края.
Долго еще шли супруги по перрону за неспешно набиравшим скорость поездом. Долго еще маячила из окошка купе белая косынка подруги из далекого города, чьи берега омывает великая река Волга.
Чем дальше уносил их поезд от Вятской земли, тем сильнее заволакивало туманом все произошедшее. Будто зацепилась память за верхушки огромных елей, да и осталась в дремучих лесах, ожидая своего часа.
Дед Захар мастерски отмазал внучку перед родителями и помог выправить паспорт. И все бы ничего, но печать о семейном положении настойчиво проявлялась на страницах красной книжицы, но вот загадка; видели ее только Тоня и дед Захар.
***
И вот сейчас через двадцать лет, среагировав на голос золовки, воспоминания вдруг сорвались с верхушек елей и атаковали Тоню; взахлеб рассказывая подруге о событиях минувших дней, она одновременно поражалась, в каком таком отсеке памяти хранилось столько информации.
Внимательно слушая, Инна не перебивала, а только успевала подзывать сидевшего в ивовой засаде официанта. Сколько было выпито коктейлей, одному бармену известно.
- Вот вроде и все… - допив очередной коктейль, Тоня развела руками.
- Просто офигеть… - вытаращив глаза, вымолвила подруга. – А почему раньше не рассказывала про это?
- Так забылось все, - устало произнесла та.
- И с дедом Захаром ни разу не вспоминали?
- Нет…
- А ты знаешь, - осторожно начала Инна. – У меня с этим Ворыгино тоже небольшая история есть. Конечно, до твоей далеко, но все же…
- Не поняла, - слегка ошалела Тоня. - Это как?
- Да все просто. Моя мама родом из Чернышей. Когда мы приезжали туда, деревня уже наполовину заброшенной была; всего четыре избы со стариками, которые остались доживать свой век на родной земле.
А молодежь давно в город перебралась. Так и моя мама лет в семнадцать дернула оттуда.
И сколько помню, всегда ее тянуло к елкам величественным, черемухе душистой, рябине, да березкам, а волгоградские степи лишь тоску наводили.
Вот и хватала подмышку меня с братиком младшим и почти на все лето в родную деревеньку и уматывалась.
- А папа с вами не ездил?
- Не, он тайгу не любил… Ему верблюжьи колючки ближе…
- Погоди, - встрепенулась Тоня. – Если вы в Чернышах жили, то Ворыгино причем?
- Так оно от нас всего в километре находилось! Вот мы однажды и решили туда прогуляться… - сделав паузу, Инна не спеша отпила коктейль.
Нехорошо сощурившись, подруга терпеливо ждала.
- Прогулялись и застали эту деревню, как ты выразилась, во второй стадии. Пустые и брошенные дома. И вещи… Все вещи на месте, словно люди в одну секунду взяли, да исчезли. Дед Захар так же деревню видел? – уточнила Инна.
- Угу, - кивнула Тоня. – А сколько лет тебе было?
- Лет двенадцать-тринадцать, точно не помню… Но зато очень хорошо помню свои ощущения в тот день. Знаешь, в один дом зашли, в другой, так весело и смешно поначалу, а потом вдруг что-то поменялось. Стало казаться, будто смотрит на тебя кто. Оглядываешься, нет никого, но, тем не менее, присутствие кого-то рядом с каждой минутой все нарастало и нарастало; впору взвыть и бежать, куда глаза глядят. Но не хотелось пугать маму и братишку.
И я очень хорошо помню, когда появилось это странное чувство, - то ли от щекочущих нервы воспоминаний, то ли от выпитого коктейля, глаза у рассказчицы лихорадочно заблестели.
- Оно появилось, когда в одном из домов я нашла книгу, - благоговейно прошептала она. – Это была большая книга. Не толстая, а именно большая и красочная! Какие там были картинки…
А цвета… Цвета, от которых пробивает дрожь и замирает дыхание… Книга из другого мира.
И конечно, увидев, подержав в руках и полистав, оставить я ее уже не смогла. Тем более, кому она нужна здесь в заброшенной деревне. И мама, зная мою любовь к чтению, разрешила забрать ее с собой.
Больше мы ничего не взяли, а просто так, ради любопытства, слонялись от дома к дому, и вот тут-то и возникло ощущение, что за нами следят. Причем не только у меня…
Мама вдруг начала испуганно озираться, а потом, схватив нас с братом за руки, потащила прочь из деревни. И за всю дорогу мы и словом не обмолвились, а придя домой, закрылись на все засовы и вечером сидели без света. Более того, мама и ставни все позакрывала.
Это была самая страшная ночь в моей жизни. Мы просто сидели и дрожали, как заячьи хвосты. И непонятно, чего мы боялись и что нас так напугало…
И что самое главное, мы молчали…
А о странных впечатлениях заговорили лишь на следующий день. Стоило только произнести про вчерашние страхи вслух, нас тут же отпустило! Даже умудрились посмеяться над своей «смелостью».
- Выходит, ты немногим раньше там побывала, - нахмурившись, Тоня задумчиво постукивала пальцами о край стола. – А как тебе такое совпадение, что у нас мамы из Кирова, а?
- Думаешь, это что-то да значит? – подавшись вперед, шепотом произнесла Инна.
- Да фиг его знает! – вскочив, подруга облокотилась на деревянные перила веранды. – Вообще не понимаю, как вы могли увидеть деревню, если ее нет?
- Не знаю, что и сказать… Год назад твой дедушка назвал меня проводником, может поэтому?
- Хорошо, допустим! А мама с братом? Они как увидели?
- Эй, погоди-и-и! – хитро улыбнулась Инна. – Вспомни про Пылинку на пригорке! Кто ее первый приметил? Я! И как сказал дедушка Захар? Вспомни!
- Что ты, как проводник, стерла какую-то там грань и позволила нам увидеть то же самое… - медленно проговорила подруга. – Ну, или что-то в этом роде…
- Смысл верен. И я как бы помогла разглядеть брату и маме несуществующую деревню.
- Слишком много совпадений, - долбанув по резным перилам, Тоня запрокинула голову. – Слишком много совпадений, - повторила она шепотом. – Невероятно… Просто невероятно, и ты там была.. И ты там была…
- Тебя заело, что ли? – обернувшись, Инна бросила взгляд на недопитые коктейли. – Интересно, а на какую сумму мы напинаколадились?
- Официант счет принесет, тогда удивимся, - попыталась улыбнуться подруга. – Лучше расскажи про книгу.
- Книга! – Инна аж подскочила на месте. – Тоня, ты не представляешь, что это была за книга! Она так пахла, от нее шла поразительная энергетика чего-то такого… запредельного…
Прикасаясь к ее страницам, я будто прикасалась к тайне… Страшной тайне…
Каждый день я уходила на поляну, что находилась за домом и читала, читала, читала…
Истории, от которых меня бросало в холодный пот. Истории, что запросто могли остановить сердце. А я упивалась ими… Я ненормальная, да? – дрогнувшим голосом спросила она.
- Ты не такая как все, - обняв подругу, успокоила Тоня. – Так о чем книга?
- Не помню… - опустив глаза, Инна расстроено вздохнула. – Книга пропала… Пришло время уезжать, и мы стали собирать вещи, а книга как сквозь землю провалилась! Представь мое горе? Я уже и ревела, и валила на брата, что типа он спрятал. Но никто ее не прятал…
Ее забрали те, кому она принадлежала. И как только книга исчезла, все прочитанное стало потихоньку стираться из памяти, оставив какие-то непонятные обрывки…
***
- Тогда про обрывки расскажи! – не попросила, а потребовала Тоня. – Вдруг это важно?
Опустившись на стул, Инна повертела в руках коктейльную трубочку, потом в непонятном порыве резко смяла ее и бросила на стол.
- Понимаешь, я в детстве так много читала… Не сказки для маленьких, нет… Я читала фантастику, мистику, приключения… Я проглатывала произведения за одну ночь. Журналы что выписывали родители; «Наука и жизнь», «Техника молодежи», «Юность». Произведения Гоголя, Рэя Брэдбери, Эдгара По и Жюля Верна…
Да много всего, не перечислишь. Так вот, где-то, через год или два после той волшебной книги, в руки мне попали баллады Василия Жуковского. Я точно знала, что читаю этого автора впервые, но ощущение чего-то до жути знакомого не покидало меня.
От баллады «Людмила» я долго сидела в оцепенении, силясь понять, где и когда ранее могла прочесть что-то очень похожее. Жених приезжает за невестой и мчит ее далеко-далеко в свой дом, а в итоге привозит на кладбище. Догадавшись, что ее жених мертвец, девушка умирает от страха и падает в могилу к любимому. Это у Жуковского так…
И эта поэма неожиданно пробудила мою память, и та на радостях стала забрасывать картинками, вроде и схожими мрачностью и поступками с балладой, но обрывки, что наперегонки вырывались на волю, выстраивали совсем иной сюжет.
Подлый жених остается невредим и, похоронив невесту заживо, спокойно возвращается домой.
И еще смутно перекликаются концовки, когда покойники вдруг выбираются из могил. И их появление вовсе не страшно, как в "Людмиле", а наоборот, ожидаемо и желанно! Поразительно, не правда ли? И для того, чтобы они выбрались из могил, нужно что-то сделать… - схватившись за голову, Инна вымученно улыбнулась. – Так баллада Жуковского отдаленно напомнила о той книге, которую я притащила из Ворыгино.
- Капец, ты меня сейчас убила, - заплетаясь языком, еле выговорила Тоня. – Хочешь сказать, в книге был описан обряд этой гнусной шайки-лейки?
- Нашла тоже мне шайку-лейку! Да это на хрен, наидревнейший клан! - возмутилась подруга. – Не знаю, про что там написано, но скорей всего про их пакостный ритуал обмена жизнями.
- Вот бы вспомнить, а?
- Да неплохо было бы… Слушай, а сейчас эта мерзавка Устинья от тебя чего хочет?
- Не угадаешь… Чтобы я три ночи просидела у гроба мужа…
- Ой! - испуганно шарахнулась Инна. – Не поняла, они что, ярые поклонники Николая Васильевича?
- Какого еще Васильевича?
- Ну, ты даешь! – неподдельно изумилась подруга. – Со своей буквой закона совсем уже! Вся классика мимо тебя прошла. Николай Васильевич Гоголь. Произведение; «Вий»!
- О, точно! – подняв вверх указательный палец, обрадовалась Тоня. – Смотрела фильм с Куравлевым и Варлей! Зачетная страшилка!
- Угу, - скептически кивнула подруга. – И прикинь, тебе сейчас предлагают принять участие в подобной страшилке.
- Да пошли они на хрен! - взмахнув руками, Тоня чуть не снесла со стола бокал.
- Вот и правильно, пусть они валят, куда хотят, а нам домой пора, - серьезно произнесла Инна. – В тебе уже пина колада буянит.
- Ты права. Давай еще по кофе с пирожным и на дачу. Или ты домой двинешь? – несмотря на напускную бесшабашность, в глазах подруги отчетливо промелькнул страх. – Оставайся у меня? – попросила она. – Если ночью прохладно станет, отопление включим. На вашей даче по любому с ночевкой еще прохладно!
Быстро обдумывая варианты ответов, Инна вдруг почувствовала стыд. Да чего она, в самом деле? Не маленькая девочка, чтобы у родителей отпрашиваться. Димка в Москве…
Работает она на удаленке, ноутбук всегда с собой. Какого, спрашивается, она вообще размышлять стала? Какие еще варианты ответов обдумывать принялась? Что с ней?
- Черт… - растерянно выдохнула она.
- Что такое? – тут же расстроилась Тоня. – Не можешь?
- Да почему не могу-то? С удовольствием!
- Ура! – бросилась обниматься подруга.
- Тонька, удушишь! – смеясь, Инна попыталась вырваться. – Это не ты меня сейчас обнимаешь, а коктейль!
- Вот пристала с этим коктейлем! – и подбоченившись, Тоня огляделась, как настоящий пират, только треуголки и подзорной трубы для пущего сходства не хватало.
- Милейший друг! – приметив официанта, радостно позвала она. – Что это вы от нас прячетесь, а?
- Не, я не прячусь, - смутился тот. – Я просто стараюсь быть неназойливым…
- Вы самый неназойливый и самый галантный из всех официантов, что мне привелось видеть, - рассыпалась в комплементах Тоня. – Ой, что-то меня понесло… - тут же огорченно заметила она.
– А не подскажите ли нам, сколько веселящего пиратского зелья мы сегодня употребили?
Важно надув щеки, официант заглянул в свой блокнот и, судя по взметнувшимся вверх бровям, очень сильно удивился.
- Э-э-э-э, - озадачено проблеял он.
Скрестив руки над головой, Тоня понимающе закивала.
- Не надо, не считайте! Лучше принесите нам кофе и по самому вкусному пирожному!
Уважительно взглянув на весьма стойких барышень, официант удалился.
- Как-то внезапно мы окосели, не находишь? – пытаясь сфокусироваться на лице подруги, произнесла Тоня.
- Похоже, что так и есть, - вяло усмехнулась та. – Пиратского зелья… Это ж надо такое ляпнуть! Слушай… - вдруг таинственно прошептала она. – А паспорт у тебя с собой?
- Он у меня всегда с собой. А тебе зачем?
- Печать о регистрации брака хочу посмотреть.
- П-ф-ф-ф, - перевернув сумочку, Тоня потрясла ее над столом. – О, вот и он, вот и он; волгоградский почтальон! – пропела она.
- Первый раз тебя такой вижу, - открывая паспорт, заметила Инна.
- Да я и сама, если честно, себя в таком состоянии впервые созерцаю, - согласилась подруга.
Листая паспорт, Инна и не надеялась ничего увидеть, но дойдя до семейного положения, ойкнула, и вытаращила глаза.
- Да у тебя тут штамп о замужестве… - ошеломленно произнесла она.
- Да ты что? – совсем развеселилась Тоня. – Надо же, а я и не знала…
- Хорош придуряться! Сама говорила, что видишь его только ты и дед Захар.
- Ну, извини… - икнула подруга. – Тогда мы тебя еще не знали. Теперь нас трое. Ик! Пардон, немного не так. И нас снова двое!
Увидев приближающегося официанта, Инна лукаво прищурилась.
- А я сейчас у него спрошу.
- Да без проблем! – вальяжно взмахнула рукой Тоня. – Можешь хоть весь персонал опросить.
Отметив про себя, что крепкие посетительницы еще за столом, а не под ним, официант одобрительно цокнул.
- За счет заведения! – выгружая с подноса кофе и пирожные, торжественно провозгласил он. – Так сказать, комплимент от шефа.
- Скорей всего, комплимент от бармена, - подмигнула ему Тоня.
Тот засмущался, и хотел было ретироваться.
- Дмитрий, - прочитав имя парня на бейджике, остановила его Инна. – Помогите нам. Мы тут немного поспорили… - и, бросив взгляд на закатившуюся от смеха подругу, незаметно двинула ее ногой.
Замерев по стойке смирно, официант терпеливо ждал.
- Вот, взгляните, - показав страничку в паспорте, Инна вежливо улыбнулась. – Вы видите штамп?
***
- Нет, - отчаянно замотал головой Дмитрий. – Абсолютно чистая страница. Я могу идти?
- Конечно, идите, - разочаровано протянула Инна.
- Посчитайте нас, пожалуйста, - похихикивая, добавила Тоня. – Ну что, неверующая фома, убедилась? – показав подруге язык, она протянула руку за документом.
- Да погоди, – недовольно фыркнула та. – А фамилия у тебя чья?
- Фамилия моя! То есть дедушкина! Шелухина. Или думаешь, что из-за этой синей фигни, которая проявляется каждый раз, я фамилию побегу менять?
- Так печать не первый раз проявляется?
- Мне уже тридцать восемь! Сколько раз, по-твоему, я меняла паспорт, если еще учесть и события в нашей многострадальной стране.
- Ах, ну точно же. А штамп раз от разу все бледнее и бледнее становился?
- Ага, видимо у нечисти чернила в ксероксе заканчиваются, - озорно прыснула Тоня.
- Да ну тебя, все шутки шутишь, - не удержавшись, Инна тоже рассмеялась. – Не могу разобрать, а какая у Демида фамилия?
- Рукола какая-то…
- Нет, не похоже - не согласилась подруга. – Тут с двумя «к».
- Значит Руккола! Капустное семейство с двумя «к»!
- Ладно, - вернув паспорт, Инна задумалась. – Просто я думала, а вдруг в фамилии какая-то зашифровка спрятана. Буквы вылиняли совсем, не разобрать… А на слух не помнишь?
- Иннусик, ну что ты пристала? Не помню… Говорю же тебе, Рукола в голове отложилась… - и Тоня вдруг приуныла.
- Фиг с ней, с этой руколой, - уловив ее состояние, Инна сразу же прекратила расспрос. – Налегай на кофе с пирожным, - посоветовала она. – Очень вкусно.
- Угу, а главное, что бесплатно. Видимо бар мы сегодня знатно опустошили. Опустошители, блин! – мрачно усмехнулась подруга.
Настроение у Тони стремительно катилось вниз.
Попробовав наивкуснейшее пирожное, она вдруг скривилась и выплюнула непрожеванный кусок на тарелку.
- Гадость какая, - пробормотала, вытирая губы салфеткой.
А отглотнув кофе, вскочила и, зажав рот, унеслась к ивам и вскоре оттуда раздались характерные звуки. Тоню рвало.
Вернулась к столу бледная и изрядно напуганная.
- Тебе реально не понравилось? – Инна не знала, что и подумать.
- Тухлятина какая-то, - передернулась подруга. – И пахнет противно…
- Дай-ка сюда, - придвинув себе ее порцию, Инна принюхалась. – Нормально пахнет. Ты не против, если я попробую?
- Попробуй, если получится…
Отпив кофе и откусив пирожное, Инна недоуменно пожала плечами.
- Все очень вкусно… Да что с тобой происходит?
Тоня же, растерянно смотрела на приближающегося официанта…
Она точно понимала, что этого не может быть, но все-таки видела это. К столу подходил Демид…
Шел и приветливо улыбался, будто вовсе и не намеревался окочуриваться где-то в глухой тайге.
Может, наврала все эта ведьма носатая, золовка ее? Узнала, что брат к ней поехал и давай названивать, да чушь непотребную нести.
Нет, не вяжется что-то…
Тоня внимательнее присмотрелась к мужу. Ниже ростом стал, похудел… А форму официанта за каким чертом напялил? Что еще за маскировка?
- Демид? – пролепетала она. – А ты чего здесь? – и вильнув глазами, успела заметить удивленное лицо подруги.
- Эй, ты чего? – обалдело поинтересовалась Инна. – Это наш официант Дмитрий! – и подойдя к парню, панибратски хлопнула его по плечу.
- Я счет принес… - боясь шевельнуться, произнес тот.
- Просто чудно, на стол клади, сейчас оплатим…
Подозрительно поглядывая на подругу, Тоня не могла понять, а чего это она Демида приобняла, да еще и на ухо ему шепчет что-то? Неужели, заговор? И она специально втерлась к ней в подруги, чтобы… Чтобы что? Бред какой-то… нет…
Демид как-то неуверенно шагнул к столу и положил перед ней… ее паспорт, оставленный в Зуевке с фоткой двадцатилетней давности, где она юная и влюбленная дурочка испуганно таращиться в объектив. И по всем страницам синими буквами четко пропечатано; vedova, vedova, vedova…
Тоня же все силилась рассмотреть фамилию. Вдруг подруга права и в ней есть какая-то зашифровка? Но эта непонятная «ведова» никак не давала разглядеть буквы.
- Читай, - обдав ее тошнотворным дыханием смерти, прохрипел Демид.
Непослушны руки, тяжела красная книжица, не поднять… Даже от стола не оторвать, как приклеилась, только ветер страницы колышет. Склонившись ниже и почти чиркая кончиком носа по своей фотке, Тоня не удержалась и чихнула. Синие «ведовы» вспорхнули бабочками, и этого мгновения вполне хватило, чтобы наконец-то разглядеть фамилию.
- Ракколта, Ракколта, Ракколта, - раскатисто громыхая буквой «р», все повторяла она как заведенная.
И казалось, вторит ей хор голосов, что идет прямо из-под земли и волнами отдает в ноги.
- Ракколта, Ракколта, Ракколта! – все громче и громче и уже не хор, а сплошной вой.
Вот уже и столик подпрыгнул разок другой и завалился на бок, а деревянный пол с треском преломился и встал на дыбы.
Вопли стали совсем невыносимы. Они так и вкручивались в голову, наматывая мозги на визжащее веретено. И куча отборного чернозема, которого в Волгограде днем с огнем не найти, так и хлестала фонтаном через пробоину в полу.
И еще… Еще в черноземе будто бы что-то копошилось… Что-то похожее на огромных белых червей. Но не разглядеть никак; они так быстро мелькали, словно пытались откопать кого-то, или же наоборот, закопать…
Не понять, совсем не понять…
И тут Демид встал на колени и заглянул в эту свихнувшуюся дыру, откуда рокотала его странная фамилия и раскидывалась по покосившейся беседке нездешняя земля, что всем огородникам на зависть.
Белые противные черви тут же превратились в руки и, схватив мужа, с радостным криком утащили к себе в преисподнюю.
- Демид! – рухнув на истерзанные доски, Тоня до рези в глазах вглядывалась в еще подрагивающую землю.
Вспомнилась вдруг та дикая любовь, что когда-то затопила ее до краев и сделала счастливой. Пусть ненадолго, но ведь было. А после того эпического возвращения на родину, все мужчины для Тони стали безлики и неинтересны.
Дед Захар видя, что у внучки не складываются отношения с противоположным полом, только вздыхал.
- Ну, что ты, милая, добровольно обрекаешь себя на одиночество? – говорил он ей. – Семью надо заводить. Обожглась разок, бывает. Не из одних же Демидов свет состоит?
- Деда, не хочу я, - каждый раз отмахивалась Тоня. – Ты мужчина всей моей жизни. И никого мне больше не надо!
На работе ее прозвали железной леди. Как только не пытались подкатывать сослуживцы. Даже доходили слухи, что и пари заключали. Но все напрасно; не вздрагивало холодное сердце от их комплиментов, намеков и горячих взглядов.
Тоня весьма тактично и деликатно отшивала ухажеров, а для особенно навязчивых у нее всегда в запасе имелась пара-тройка крепких выражений, после которых желание поближе познакомиться резко пропадало.
Покинув Ворыгино, она надеялась, что забыла о Демиде, но нет. Она просто заставила себя поверить в это. А теперь, когда муж вдруг исчез под мерзко шевелившимися комьями чернозема, ей вдруг стало жутко.
- Демид, где ты? – запуская пальцы в леденящую кровь землю, все звала она.
Лицо мужа вынырнуло так неожиданно, что взвизгнув, Тоня отшатнулась назад, а потом протянула руку.
Схватив своей огромной лапищей ее ладошку, Демид грозно нахмурился и вместе с комьями земли прямо-таки изрыгнул из себя слова.
- Не смей этого делать! – и прежде чем исчезнуть, до того больно сжал ее ладонь, что громко прохрустев, пальцы тут же онемели.
Лицо мужа сгинуло, чернозем превратился в суглинок, доски с треском обрушились обратно и пол беседки стал как новенький. Стол со скрипом поднялся и обосновался на прежнем месте.
Все пропало…
Вместо давнишнего паспорта перед ней лежал счет. Официант стоял вытянувшись, как на параде, и только излишняя бледность выдавала сильнейший испуг парня.
Инна же, хлопала ее по щекам и, судя по губам, что-то говорила.
- Тоня, что с тобой? Все хорошо? Тоня! – наконец-то донесся до нее охваченный страхом голос подруги.
***
Увернувшись от очередного шлепка, Тоня сердито взглянула на подругу и официанта.
- Что за цирк сейчас здесь был? – серьезно и вполне трезво поинтересовалась она.
- У нас к тебе тот же вопрос! – внезапно вспылила Инна. – Какого черта ты тут исполнять принялась? Устроила шоу… Зачем под столом на коленях лазила?
Вытаращив глаза, Тоня пару минут соображала.
- Так вы ничего не видели, - догадалась она. – Любопытно… Здесь такое безумство творилось, Голливуд бы застрелился от зависти, а честь лицезреть все это выпала лишь мне. Обидно…
- Туда ему и дорога этому Голливуду, - нетерпеливо отмахнулась подруга. – С тобой-то все нормально?
Взяв счет, Тоня долго изучала сумму.
- Тоня, с тобой все хорошо? – повторила Инна.
- Да чего тут хорошего! – шутливо возмутилась та. – Вон, на какую цифру невероятную повеселились! Давайте вашу пикалку, - повернулась она к официанту. – Я к ней нежно прислонюсь.
- Да угомонись ты … - устало вздохнула подруга. – Прислонилась уже…
- Когда?
- Сначала завыла про какую-то ракколту, потом достала карту и расплатилась, а до этого долго елозила носом по счету и пыталась что-то вынюхать.
Заскулив от приступа смеха, Тоня повернулась к очумелому официанту.
- Все так и было?
- Да, да, - как китайский болванчик закивал парень. – Все уже оплачено, - подтвердил печально.
- Отлично! У вас точно лицензия на алкоголь есть? А то у меня видения всякие приключились…
- Давай с больной головы на здоровую не перекладывай, - вмешалась Инна. – У меня никаких видений не было. Дмитрий, извините нас и спасибо.
- А вот и странно, что тебя видения стороной обошли, - не унималась подруга. – Ты же у нас проводник!
- Не болтай лишнего, - недовольно шикнула та. - Я такси вызываю и пошли уже на выход! Дмитрий, еще раз большое вам спасибо!
- Приходите еще, - сокрушенно проговорил вслед официант.
- Мы обязательно вернемся! – взмахнув рукой, пообещала Тоня.
- Давай, иди, - таща подругу, бурчала Инна. – Вернется она! Кто тебя пустит после такого шоу?
- Ой, подумаешь, под стол полезла. Может я обронила что?
- Может, может… Разум свой обронила…
- Скучная ты, – обиженно заметила подруга. – Когда узнаешь, что я видела, офигеешь просто!
- Вот дома и повеселишь меня своим рассказом.
В такси Тоня молча смотрела в окно и все хмурила тонкие брови. Инна то и дело косилась на нее, ожидая еще каких-нибудь необычных вывертов, но вечер на даче прошел на удивление спокойно. Сходив в душ, Тоня обняла подругу, прошептала, что очень благодарна за то, что та согласилась остаться и отчалила спать.
Утро разбудило запахом кофе и блинчиков.
- Ой, как вкусно пахнет! – спускаясь на кухню, произнесла хозяйка. – Слушай Иннусик, а бросай своего Димку и выходи за меня?
- Что, очень бодрая с утра? – добродушно проворчала гостья.
- О, говорю же, мы с тобой уживемся! – хохотнула Тоня. – Встречаешь как сварливая жена…
- Угу, как сварливая жена непутевого мужа, что накануне поймал птичку перепелку и организовал концерт по непонятно чьим заявкам, - отшутилась Инна. – Учти, ты еще не рассказала мне, что там, в кафе на тебя нашло.
- Можно, я сначала позавтракаю?
- Нравится? - наблюдая, как подруга уминает блины со сгущенкой, с подковыркой спросила Инна.
– Вкусно, как и всегда. Не зря же я десять минут назад тебе руку и сердце предлагала.
- А почему тогда вчера в кафе невкусно было?
- Ой, - отложив вилку, Тоня замерла. – Зачем напомнила? – принюхиваясь к блинам, скривилась она. – Да все нормально вроде… Знаешь, а ведь вчера реально пирожные на вкус как мертвечина были.
- Интересно, а где ты успела мертвечину эту попробовать? – хмыкнула Инна. – В Ворыгино? Ну, а кофе тогда с привкусом крови оказался, да?
- Плохая ты жена, вредная… Я передумала на тебе жениться.
- И, слава богу. Рассказывай, давай, что там тебе вчера пригрезилось?
- Сейчас доем и устрою тебе театральное шоу, - пламенно заверила Тоня.
И не обманула; так живо все описала, что Инна не знала, плакать ей, или смеяться, и выбрала среднее; расхохоталась до слез.
- Боже, какой невыносимый бред, - все приговаривала она. – Вот это к тебе белочка прямиком из Ворыгино прискакала! Ой, ой! Ты бы видела лицо нашего официанта! Если я хоть немного в теме, то он-то ни в зуб ногой! Я уж думала, его кондрашка хватит…
- Ну, все? Повеселила я тебя? – наливая еще кофе, поинтересовалась подруга. – Ржет она как конь…
- Так, ладно! – побрызгав в лицо холодной водой, Инна схватила листок бумаги и ручку. – Что мы имеем? Значит, говоришь, успела фамилию разглядеть… Это хорошо… Как там, Ракколта?
Посмотри, я правильно написала?
Бросив взгляд на листок, Тоня кивнула.
- А эти бабочки синие, что упорхнули… Как их?
- Ведовы… ведова…
- Отлично, - открыв ноутбук, Инна быстро защелкала клавишами. – Сейчас через поисковик прогоним и фамилию-капусту, и бабочек-капустниц, и может быть… Ого! – удивленно воскликнула она.
- Чего там? – тут же подлетела подруга.
- Смотри, что выдало! Ведова, это вдова по-итальянски. Как тебе такой расклад?
- Ожидаемо… - сдержанно ответила Тоня. – Значит, Демид уже умер.
- Ага, сейчас… - ехидно фыркнула Инна. – Не думаю, что ему позволят умереть.
- Как можно помешать этому процессу?
- Что ты как маленькая, ей богу? Этот клан на протяжении сотни столетий уже активно вмешивается в этот процесс! Я тебе говорю, что не позволят, значит, не позволят!
- Ну, все, расбухтелась... А фамилия что означает?
- Сейчас, сейчас, - водя пальцем по сенсорной панели, пробормотала Инна. – Ага, вот нашла! – и, развернув монитор к подруге, настороженно притихла.
Читая информацию, Тоня все больше мрачнела и, судя по ее лицу, бесы из хозяйки так и рвались наружу.
- Что за фигня? – сердито бросила она.
- Что именно тебе не понравилось?
- Какая еще книга римско-католических молитв? Нет, я еще больше запуталась тогда!
- Мысли абстрактно! – не выдержала Инна. - Что ты сразу за сборник молитв ухватилась? Вдову мы, с какого языка перевели? Так вот и смотри перевод с итальянского. Он больше на правду смахивает.
Недовольно цокнув, Тоня еще минут десять глазела в монитор, качала головой и шевелила губами, проговаривая, вникая и постепенно успокаиваясь.
- Завиднелся свет в конце туннеля, - высказалась она.
- Аллегории у тебя, я скажу… Ну, согласись, что слова; уборка, сбор урожая, собирание, коллекция, более уместны ко всей той ситуации, что происходит в Ворыгино? – не отставала Инна.
- Соглашусь… - подавленно отозвалась Тоня. – Собирание жизней… Или же коллекция… Вот тебе и фамилия… А то что она как бы и мне присвоена, это как?
- А ты просто-напросто урожай, который они собирают…
- Звучит не очень. Так они что, итальянцы?
- Понятия не имею, кто они, но их корни точно оттуда… Древнейших племен, что когда-то проживали на итальянских землях предостаточно, и как мы видим, не всех стерло время. Тогда и не удивительна их сила, магия, гипноз и прочие штучки, неведомые обычному человеку.
Продолжение далее...
Автор Светлана Аксёнова