Дед Пантёха

Деду Пантехе стукнул восемьдесят пятый годок. Прямо так и стукнул - отрывным календарем по обросшему белым пухом темечку. Этот толстенный талмуд последыш Васька повесил зачем-то на стенку старой хаты, приютившейся у новенького двухэтажного белокирпичного пятистенка. Повесил в аккурат над любимой дедовой завалинкой, на которой Пантеха вот уж лет двадцать встречал утречко зимой и летом. - Че ты тама надо мною привесил, охальник? - слабо возмутился было дед, но тут же осекся, увидав холодные глаза младшого сынка. Васька, сытый пятидесятилетний боров, поправил слегка обнову на ржавом гвоздке, пожевал дорогую сигаретку и сказал сквозь зубы: - Эт чтоб ты, батя, сообразил, сколь уже

Однажды друзья подарили Льву Дурову мазь от облысения — странная масса, сильно пахнущая чесноком..

Он пытался избавиться от начинающейся лысины, поэтому возил её с собой на гастроли. В очередной поездке он ехал в одном купе с театральной актрисой Ольгой Яковлевой, а в соседнем разместилась весёлая компания: Геннадий Сайфулин, Валентин Смирнитский, Георгий Мартынюк и Игорь Кашинцев. Вечером они постучались к Дурову с вопросом: нет ли у него закуски, а то мимо купе проходишь, и так вкусно чесночком пахнет… — Не, ребят. Это моя мазь от облысения пахнет. Все знали, что Дуров мастер шуток, поэтому не поверили и обиделись. Когда затянувшееся веселье в их купе начало мешать спать, Дуров пошёл наво

УБИРАТЬ НА СОВЕСТЬ И ЖИЛИЩЕ, И ДУШУ...

Помню, как совсем ещё ребенком впервые мыла пол в деревенском бабушкином доме. Очень старалась. Вымыла — доски аж сияют в лучах солнца. Позвала бабушку. Бабушка пришла, посмотрела, потом молча подошла к кровати, подняла покрывало, свисавшее почти до пола, опустилась на колени и тихо позвала меня. Я подошла, опустилась рядом с ней и недоумевая заглянула под кровать. Там, среди пушистых комочков пыли и засохших травинок, от недавно сушившегося донника, лежал мой, потерявшийся пару дней назад, носок. — Если убираешь – всегда убирай так, чтобы там, где не видно, было чище всего! Хорошо? — мягко спросила она. — Хорошо, бабушка. С тех пор прошло много

Старуха

Попробую задать себе странный на первый взгляд вопрос. Могу ли я изменить свои достаточно устоявшиеся взгляды, могу ли я сформировать у себя другую шкалу ценностей? Человек легкомысленный не задумываясь над сущностью вопроса быстро и безаппеляционно ответит утвердительно. Вот и я, никогда не считая себя закостенелым ортодоксом, искренне думал, что это мне под силу. Но однажды пришлось в этом сильно усомниться. Довелось как-то ехать весной по сильно раскисшей дороге. Дорога была не просто плохой, а в каком-то смысле даже опасной, поскольку произойти на ней могло в любой момент времени все что угодно. И произошло. Меня выкинуло из колеи набитой тракторами в кювет. Часа

ПОТЕРЯ

Домыв посуду после поминок и подтерев пол, соседские бабы наконец-то ушли домой. На лавке у стола, где недавно ели и пили за упокой рабы Анны, одиноко сидел новоиспеченный вдовец. Он был стар, но все еще был крепок и бодр, и потому бабы, уходя из его дома, судачили и гадали — женится ли старик или нет, а если женится, то на ком? В их селе было много вдов, и каждая считала, что именно она ему подойдет. Рыжий жирный кот, любимец покойной, уже который раз подходил к старику, терся об его ноги и обиженно отходил к печи. Его глиняная плошка, обычно полная молока, снова оказалась пустой, и к тому же уже два дня мягкая хозяйкина ладонь ни разу не гладила его по пушистым бокам. Это было так

Фишка моей внешности в том, что я родилась старой.

Мне об этом говорила Шашкова Элеонора Петровна, которая играла жену Штирлица. Она мне сказала: «Маша, когда они все постареют, ты будешь так же выглядеть». И как вы думаете, в юности это рождает комплексы в тебе? Но, к счастью, Господь дал мне чувство юмора. Любой уважающий себя психолог скажет, что я бесконечно зажатый человек и страшно закомплексованная женщина. Самоирония — это защита. Я неуверенная в себе девочка была. Я всегда белой завистью завидовала тем, на кого оглядывались, проходя мимо. Позиция “Мне совершенно всё равно, как я выгляжу” — это неправда. Я не верю, ложь это всё. Это такой высший пилотаж, что разве что монахи, ух

– БУДУ ЛЕЖАТЬ, пока крысы не обгрызут.

Праздники. Почтальонка долго не придёт, – размышляла она, – а после прибежит с пенсией, откроет калитку – нарочно незапертой оставила – увидит и ужаснётся. Побежит через лес, через сугробы народ звать, разошлёт всем телеграммы, если успеет адреса взять. Вот они припасены на столе. Тут же и чемоданчик с приданым, и деньги в узелочке на похороны, чтобы детей не обременять. Никогда не обременяла, чего уж теперь. У меня и оградка припасена, который год стоит в сарае, ещё по дешёвке купила, когда Витька Чудинов, разворовывая остатки колхозной мастерской, резал всё подряд, варил оградки и продавал. Недорого брал – ящик самогонки. Все старухи запаслись. Хорошо

Меня петух клюнул, не помню в какое место. Но я орала как сумасшедшая.

Мне было года два, но запомнила это на всю жизнь. Войну очень хорошо помню, я была в блокадном Ленинграде, голод, холод и самое страшное - это замерзшие трупы людей. Которые как хворост лежали на улице. Слава Богу, что морозы были под 40 градусов, и не было никакой заразы, никакой эпидемии. Голод в генах остался навсегда. Я всегда все доедаю. Кусочек хлеба не могу выбросить. Хорошо помню, с мамой вывозили нас по Ладоге на одной из последних машин. Мы ехали стоя, без остановок, и люди все свои "дела" делали прямо в машине. Помню как перед нами машина ушла в полынью, тот крик людской и сейчас стоит у меня в ушах. Мама мен

Воспоминания Дмитрия Хворостовского:

Я учился очень плохо и никогда не отличался хорошим поведением. И даже больше - я был, пожалуй, одним из самых плохих учеников. - В 20 лет через пение я не выражал свою душу, не было ничего у мальчика ни в голове, ни на душе - что там могло быть? Но когда я пел, люди плакали уже тогда. Почему - не знаю. Был дар... - Я всегда знал себе цену, понимал, что у меня есть то, чего нет у многих миллионов людей, всегда имел перед собой цели, к которым стремился, которых привык добиваться. - Каждый выход на сцену - это для меня необходимость доказывать свое мастерство и публике, и самому себе. Раз за разом брать свою вершину. - Лучшего друга, чем моя любящая же

С утра старуха затопила баньку, надобно и о чистоте подумать.

Пока дрова горели, старуха надела лыжи, засунула за пояс здоровенный нож косырь и пошла к лесу. Там она нарубила лапника большую охапку и принесла домой. Подкинула дров и распахнула ворота сарая. - Лошадки нет, но оно и не тяжело будет, - пробормотала старуха. В доме она написала записку и оставила на видном месте, постояла у большой фотографии, где они с мужем и детьми перед войной. Помолчала, вспоминая свою жизнь. Шестеро сыновей вырастила она, да война забрала четверых. Пятый умер через три года от ран, полученных на фронте. А младший сам старик уже, внуки переженились. Судьба отмерила ей слишком долгий срок, подарив с