Предыдущая публикация
— Ради пособий рожают.
Никак не остановятся. А ты как думала?
Люба прошла, не оглядываясь. Во-первых, не хотелось портить хороший летний день, а во-вторых, она просто привыкла.
* * * * *
— Мамочка, куда вы привели ребёнка?
Люба помнила, как она, большеглазая четырёхлетка, смотрела на тоненькую, с очень прямой спиной женщину, которая отчитывает её мамочку.
— Какой ей балет? Она же вырастет точно такой же, как вы.
— Но она такая худенькая…
— Худенькая? Милая, вы шутите? Она у вас вполне упитанный ребёнок, нормальный, хороший, здоровый. И сейчас ваша девочка вполне может заниматься, чем угодно: танцами, спортом, да для общего развития мы и в свою школу можем её пригласить. Но потом генетика возьмёт своё. И представьте, каково будет вашей дочери, если вместо желаемого результата и цели, если она у неё появится, девочка получит пощёчину от существующей реальности.
— А вы возьмите! Как вы сейчас сказали, для общего развития.
Женщина вздохнула.
— Воля ваша. Деньги тоже ваши. Но подумайте над моими словами. Иногда для девочки лучше превратиться в счастливую женщину, удачно выйти замуж, рожать детей, а не влезать в эту бессмысленную гонку за славой. Тем более, что вашей девочке это не грозит. Не обижайтесь на меня за прямоту.
Теперь Люба понимала, что тогда мама хотела воплотить в ней свою детскую несбывшуюся мечту. А будучи маленькой, искренне недоумевала, почему она вырывает у неё из рук сдобную булочку и кричит на бабушку.
— Света, да что же ты творишь? — Бабушка всплёскивала руками. — Ребёнок голодный. Посмотри, у неё синяки под глазами. Что ты за мать? Другие не знают, как накормить, а она у ребёнка еду отнимает.
— Мама, у неё режим. Ты можешь это понять? Вот салат из капусты, гречка, грудка куриная!
— Да какой салат? Она давится этой грудкой твоей! Ребёнку пять лет. Она расти должна, развиваться.
— Ага. На булках расти! — Лакомство шлёпается на стол. — Очень полезно! Меня ты уже вырастила! Бочка бочкой.
— Да не бочка ты. Нормальная у тебя фигурка. Не для балета, конечно, но здесь уже ничего не поделаешь. Зато мужчины таких любят.
— Я вижу, как любят, что Алексей через два года сбежал к какой-то вобле тощей. Налюбился.
— А разве только от этого сбегают? Может быть, в чём другом дело?
— Ой, мам, замолчи, пожалуйста!
Пока они ругались, Люба машинально доедала снова попавшую к ней мягкую сладкую булочку.
Потом, конечно, мама забрала Любу из балетной школы. Потому что стало очевидно: успехов в этом виде искусства девочке не добиться. Да и матери других учениц поглядывали на Светлану с её дочерью насмешливо.
— И куда она её тащит. — Шептались они. — Сама пышка, и девчонка настоящая булочка. Балерины…
Так что этот постоянный шёпот, преследовавший её с детства, — не самое страшное в жизни. Хуже, что мама, убедившись в том, что балерины из дочери не получится, вообще махнула на Любу рукой.
— Мама, можно я на танцы запишусь? В классе все девочки хотят.
— Ты уже пыталась.
— Но балет и танцы это не одно и то же. — Спорила Люба. — И потом, на танцы всех берут.
— Договаривайся с бабушкой. Мне некогда тебя водить.
Девочка только вздыхала. Мама прекрасно знала, что у бабули больные ноги, и выходить в слякоть или гололёд она вообще не рискует.
— Не расстраивайся, звёздочка моя. — Утешала Любу бабушка. — Давай я тебя вязать научу, и вышивать. А танцевать? Сейчас музыку включим, и танцуй себе на здоровье!
— Ну, бабуль, это не то.
Но она всё равно садилась рядом с бабушкой и старательно набирала петли или внимательно рассматривала рисунок на канве. Люба научилась и тому и другому, а танцы… Они так и остались мечтой.
Но сейчас, когда у неё самой две дочки и три сына, и скоро родится четвёртый, она ни в коем случае не хочет навязывать им свои несбывшиеся желания. Алёнка вон вообще футболом занимается, и ничего. Главное, нравится девочке.
* * * * *
С Гришей Люба познакомилась в магазине. Приехала покупать стиральную машинку. Люба тогда уже работала и страшно гордилась тем, что сама может теперь обустраивать их с мамой быт. Продавец-консультант, к которому обратилась девушка, оттарабанил заученную речь и оставил её стоять у самой дорогой модели. Она ещё сомневалась, когда к ней подошёл молодой мужчина.
— Не нужна вам эта машинка.
— Почему?
— Во-первых, денег своих не стоит. Все функции, которые в ней заявлены, есть и в других моделях, просто здесь называются красиво. А во-вторых, у них официальных сервисных центров мало. А в нашем городе вообще нет. Если сломается что-то, намучаетесь. Пойдёмте, покажу, на какие стоит обратить внимание.
— Откуда вы всё это знаете? — Спросила Люба, когда машинка была выбрана.
— Я их ремонтировал. — Просто ответил он. — И сейчас подрабатываю в свободное время. Хотите, подключу вам её? А то здешние мастера обдерут вас как липку.
Он не только подключил стиральную машину. Починил выключатели, посоветовал заменить проводку, подтянул капающий кран. Позже, когда Люба узнала парня получше, оказалось, что Гриша умеет практически всё.
— Меня батя мой научил, а его дед. — Рассказывал Григорий. — У нас все мужчины в роду рукастые.
— Так чего же ты такой рукастый холостой ходишь? — Пошутила Люба.
— Рукастые, но не больно красивые. — Усмехнулся он. — Ну и не миллионеры к тому же. Так что девушки на шею не вешаются.
Когда они поженились, Люба услышала вслед.
— Вот и нашла себе под стать. Другой бы не позарился.
Первым у них родился Андрюша. Григорий, гордый и счастливый, притащил в роддом такой огромный букет, что Люба едва смогла его удержать.
— Гриша! Ты с ума сошёл.
— Любань, я говорил тебе, что пацан будет! У нас в роду только пацаны и рождаются!
— А у нас девчонки. — Засмеялась Люба. — Так что следующая дочка будет.
— Да я не против! — Засмеялся Гриша. — А этот, рукастый, — мой.
Но Андрюша не захотел быть рукастым. С самого раннего возраста тихий и задумчивый мальчик не тянулся к отцовским инструментам, любил слушать сказки, рисовать, а, главное, замирал, стоило ему услышать музыку. Он так внимательно слушал, что Люба начала специально находить для него не просто детские песенки, а классические мелодии, и однажды решилась зайти вместе с Андрюшей в музыкальную школу.
— В основном с семи лет. — Объясняла преподаватель. — Как в общеобразовательную школу идут, так и к нам.
Мальчик тем временем зачарованно смотрел на чёрно-белый ряд клавиш. Потом осторожно тронул пальчиком одну, вторую…
Учительница подошла, прислушалась. Взяла по очереди несколько нот.
— Сможешь повторить?
Андрюша кивнул и выполнил просьбу. Потом ещё и ещё.
— Слух замечательный. А вы не хотите попробовать скрипку? Ольга Васильевна наша берёт и ребятишек помладше. Отвести вас к ней?
— Андрюша, ты хочешь играть музыку? — Спросила у сынишки Люба, слишком хорошо помня собственное детство.
Мальчик обрадованно закивал.
Алёне, второй дочери, тогда три года было, когда сын заниматься начал. Она под его гаммы и засыпала, и ела. Сейчас Андрей уже собирается в музыкальное училище. Надо же, не передумал, хотя Люба никогда не заставляла его заниматься. Всё сам.
Когда Алёнка родилась, Люба Григорию, шутя, язык показала. Сказала: один — один. Вот и доченька. Алёнка, словно папе в доказательство, что девочки на свет не зря рождаются, всё ухватила от Гриши. И сноровку, и деловитость, и фигуру худощавую. Вот кого в балет отдавать! Но дочь сама выбрала. В первом классе в школу тренер приходил. Тогда-то Алёнка и узнала, что существует женский футбол.
Люба опять отговаривать не стала. Хотя, надеялась, что непоседливой Алёне это занятие скоро надоест. Ну какой футбол? Девочка всё-таки. Но нет. Упорные дети у них с Гришей оказались. Так что занималась Алёнка с удовольствием. А по части смастерить что-то или починить далеко обошла брата и была Григорию первой помощницей.
Анютка и лицом, и повадками больше была похожа на старшего брата и Любу. Тихая, послушная, она никогда не доставляла никому никаких хлопот. Ходила за матерью хвостиком, вытирала вместе с ней пыль, маленькими пальчиками старательно отрывала хвостики от клубники, когда Люба варила варенье. После Аниного появления на свет вроде бы остановиться, но Гриша брови нахмурил.
— Ещё одного пацана надо, Любань. А то нечестно. У тебя Алёнка и Анечка. А у меня что же, только Андрей?
— У меня? — Люба подняла брови. — Это ты с каких пор детей делить начал? Ишь ты, у тебя, у меня.
— Да не делю я никого. — Оправдывался муж. — Я их всех люблю. И тебя тоже, булочка моя.
— Ещё раз скажешь так, стукну. Гриш, ты же знаешь, я терпеть не могу, когда ты меня так называешь!
— Ничего плохого не вижу. — Григорий на всякий случай отстранился. — Ты у меня такая домашняя, уютная, милая.
— Но комплимент всё же так себе, согласись. Не думаю, что хоть одна женщина будет от него в восторге.
— Не умею говорить комплименты, согласен. Но ещё один пацан нам точно нужен!
У них родились двойняшки.
— Всё. — Засмеялась Люба. — Норму по сыновьям перевыполнили.
Тёма и Тошка росли весёлыми и неунывающими мальчишками. Друг за друга стояли горой. Ревели и смеялись всегда в два голоса.
— Аня, матери скажи, что бандюки ваши опять Даню в песочнице песком забросали. — Кричала во дворе соседка.
— Они не бандюки. — Вежливо уточняла восьмилетняя Аня. — А про песчаную бурю, чтобы в неё играть, ваш Даня сам придумал. Он вообще камни кидал.
— Поговори мне. — Сердилась соседка. — Кто за ними смотреть должен? Где взрослые?
— Я смотрю. — Так же невозмутимо сообщала девочка. — И Алёна. Она ещё старше. Только Алёна в магазин пошла.
-Значит, лучше смотри. А то… — Женщина осеклась и недовольно посмотрела на девочку, не решившись высказать то, что вертелось на языке. В конце концов, ребёнок не виноват в том, что делают родители. У Любки вон опять пузо на нос лезет.
Всё это произошло за несколько минут до того, как Люба свернула во двор.
— Аня, Тоша, Тёма, давайте домой. Сейчас обедать будем.
Дети побежали к подъезду. Люба пошла за ними. Тогда-то и поймала этот летящий вслед злобный шёпот. Прошла, не оборачиваясь. Шестого ребёнка они с Гришей не планировали. Люди взрослые. Всё обо всём знают. Но, видно, что-то, вопреки их предусмотрительности, пошло не так. Григорий сказал, что Бог дал. Ничего, вырастят. Правда, Люба всего два года назад снова на работу вышла, а тут такой сюрприз. Начальник зло посмотрел. Наверное, решил, что она специально. Но не будешь же всем объяснять.
— Тёма, куда на кухню? Руки мыть! Антон, и ты. Да вы все в песке. Марш в ванную оба. Под душ. Я сама вас помою. Натрясли в коридоре.
— Мама, я подмету! — Аня бросилась за веником.
— Спасибо, доченька. — Люба достала из шкафа большое чистое полотенце. Малыш внутри толкнулся. Беспокоится сегодня.
— Мам, я пришла. — Раздался из коридора голос Алёны. — Мама, в нашем магазине морковка совсем плохая была. Позвони Андрею, чтобы в другом месте купил, а то я на тренировку опаздываю.
— Я папе позвоню. Алёна, поешь.
— Мам, ты что? Как я с полным животом бегать буду? После тренировки поем. — Личико дочери заглянуло в ванную. — Ого. У нас здесь генералы песчаных карьеров.
— Всезнайка ты моя. — Люба повернулась к дочери. — Алёнка, у тебя и так кожа и кости. Ты упадёшь на этом своём поле.
— Не упаду. — Алёна показала братьям язык и скрылась за дверью.
— Мама, а она дражнится. — Заныл Тёма. — Наругай её.
— Дразнится. — Машинально поправила Люба. — А ругать вас надо. Извазюкались, как поросята.
— Мы бурю из песка делали. — Восторженно сообщил Антон. — Руками так.
Капли воды веером полетели на Любу. Тошка испуганно ойкнул.
— А теперь что, цунами? — Люба не выдержала и засмеялась.
Мальчишки, поняв, что она не сердится, захохотали тоже.
«Ничего, правильно Гриша говорит, вырастим». — Подумала она, по очереди вытирая сыновей.
ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗДЕСЬ👇 👇 👇ПОЖАЛУЙСТА ,
НАЖМИТЕ НА ССЫЛКУ НИЖЕ (НА КАРТИНКУ)⬇
— Сколько же можно рожать. — Услышала Люба злой шёпот за спиной.Впрочем, чего-то подобного она ожидала теперь, когда её шестая беременность стала заметна окружаю
nimblechef.ru
Следующая публикация
Комментарии 16