Горе человека в том, что он постоянно торопится, но торопится суетно, бесплодно. Человек переворачивает горы своей энергией, воздвигает и разрушает целые города в очень короткие сроки.
Но если мы вглядимся в его энергию и посмотрим на ее последствия, мы увидим, что она не увеличивает добра в мире. А что не увеличивает добра, то бесплодно. Даже уничтожение зла бесплодно, если это уничтожение не есть проявление добра и не несет плодов добра.
Жизнь людей стала в мире очень торопливой и становится все более торопливой; все бегут, все боятся куда-то опоздать, кого-то не застать, что-то пропустить, чего-то не сделать. Несутся машины по воздуху, воде и земле, но не несут счастья человечеству; н
САЛАСПИЛС - ЛАГЕРЬ СМЕРТИ На окраине красивого балтийского города Рига находилось одно из самых зловещих мест в истории рода людского, сравнимое с Освенцимом или Дахау. Речь идет о мемориальном комплексе «Саласпилс», находящемся на месте, где во время Великой Отечественной Войны располагался одноименный концентрационный лагерь, известный еще как детский лагерь смерти.
Белгороду от Донецка...
Держись, родной!
Милый Белгород, русский воин,
Это снова сирены воют,
Это в сердце летят снаряды,
У бесчестья свои обряды.
Смелый Белгород, белый город,
На губах оседает порох,
На глазах пелена от пыли,
Сколько раз нас с тобой убили?
Вечный Белгород, брат по чести,
Мы с тобой воскресаем вместе,
То не шёпот во сне мертвецкий,
Это голос звучит Донецкий.
Сильный Белгород, плоть от плоти,
Мы готовы с тобой к работе,
Не кровавого ради пира,
Ради правды и ради мира.
В нашей памяти 45-й,
Та Победа, весна, солдаты,
Будет подвиг тобой удвоен,
Славный Белгород, русский воин.
Инна Кучерова
ВЕСЕЛОСТЬ НЕ ГРЕХ.... На Светлой седмице соборное служение во главе с игуменом в одном из северных монастырей. Все радостные, воодушевленные, полные сил, много движения, радостной суеты, возгласы сменяются один за другим, все захлебывается пасхальной радостью… Иеродиакон, громогласный и важный, всеми любимый и уважаемый, но в то же время бессменный объект для подшучиваний. И вот в положенном месте, набрав полную грудь воздуха, возглашает громко и празднично: «Яко исчезает дыыыым, да исчезнем…» Клирос умолк, тишина оглушающая, и в этой звенящей тишине невозмутимый голос игумена: «А я хочу остаться!»