Литературный салон "Страницы книг"

Она сидит не держит спину, как обычно. Уголки губ сбежали вниз. Она очень устала. Она не хочет больше играть.. "..Сколько я написала песен, сколько сыграла ролей – никто уже не пишет, все обсуждают мои подтяжки. Я – актриса, понимаешь, актриса! И я хочу ещё работать. Кому захочется смотреть на старую развалину? Благо, меня так близко, как ты сейчас, и в таком уставшем состоянии редко кто видит. Я не позволяю себе расслабляться. Не спрашивай, чего мне это стоит. Когда я ломала ногу и продолжала играть в кино, мне было легче. Я была молода. Сейчас каждый выход как подвиг. Старость не закрасишь и не загримируешь. Я могу подвести глаза, надеть парик, но не могу уже долго быть при полном параде. Я устаю. А как хочется многое ещё успеть! Мы все, женщины, одинаковы. Хочется хорошо выглядеть, быть любимой, желанной. А, если этого нет, то пытаемся реализовать себя в работе. Ты знаешь, как иногда тяжело вставать по утрам? Заставлять себя и своё изношенное тело подчиняться силе воли… Я без работы просто умру, превращусь в рядовую старуху." Людмила Марковна вздохнула. "Да, я никогда не вру. Я живу честно. Единственная моя ложь – желание обмануть своё тело. Сохранить его молодость. Это борьба не на жизнь, а на смерть. Но для женщины это не ложь. Никто не осуждает Софи Лорен, что она в её тоже немолодом возрасте снялась обнажённой для журнала. В Италии она национальная гордость. Меня же часто выставляют посмешищем. Моя мудрость никому не нужна. Мне надо успеть выговориться. Не знаю, наверное, уже не успею. Организм перестаёт меня слушаться. Старая кляча. ..Надо собраться с силами. Дойти достойно до машины." Людмила Марковна потянулась за туфлями на каблуках, которые во время разговора стояли рядом со стулом. "Нога всё чаще напоминает мне о переломе. Но на сцену выйду , услышу аплодисменты –всё забываю. А зайду в гримёрку, и боль сразу возвращается. Лучше умереть на сцене. И умереть красивой, в гриме, с причёской. Да, ладно, поживу ещё…" Людмила Марковна встала со стула. Распрямила спину, поправила жабо на кофточке. Обернулась. "Помни! Всегда держи спину. Если смотрит хотя бы один посторонний тебе человек." Людмила Гурченко.Отрывки из интервью Натальи Берязевой.

«Koгда дети спрашивают, что мне подарить на день рождения или Рождество, я говорю им тo же самое, что когда-то говорил мне отец: «Подарите мне мир и спокойствие». B дeтстве меня раздражал этот ответ, потому что я хотел услышать что-то вроде «подари трyбку», но сейчас я понимаю всю мудрость этих слов. Отец просто хотел, чтобы я думал о доме, в котором живу, и о тех, кто живёт в нём вместе со мной. » Билл Мюррей

«Когда я купил квартиру в Петербурге, Фрейндлих решила прийти на нее посмотреть. Я предупредил: «Алиса, у меня квартира, как собачья будка». Она не поверила. Прежние хозяева когда-то разделили свою большую квартиру на две: одну – приличную, вторую – неприличную, общей площадью 31 кв. м. Вот ее-то обладателем и стал я. Главным достоинством моего петербургского жилища является его непосредственная близость к Мариинскому театру. Остальное меня не интересовало. Весь ремонт там я сделал своими руками. Вердикт Алисы оказался, как всегда, не в бровь, а в глаз. Оглядев мои апартаменты, она вынесла краткий, безжалостный приговор: «Это не квартира, а кабина лифта». Кровать на всю комнату. Над ней – единственное украшение этого «дома» – моя фотография в позе Меркурия, сделанная Л. Т. Ждановым. «Гениально», – почти мрачно промолвила Алиса, разглядывая огромное изображение 120 × 70 см. И тут же добавила: «Но нескромно…» Мы одновременно залились смехом». «Мой театр».

ГОРЬКАЯ МОЯ РОДИНА, Ты – и боль моя, и судьба. Вновь кружит непогодина, Только мы одни у тебя. Так близка мне твоя даль далёкая, Ты Россия моя одинокая. Облака над тобой невесенние, Но я верю в любовь и спасение. Горькая моя Родина, Нет, нельзя тебя разлюбить. Пусть судьба неустроена, Надо веровать, надо жить. Соловей, голоси – всё мне чудится, Что Крещенье Руси снова сбудется. Ещё русская речь не задушена, Ещё сможем сберечь слово Пушкина! Горькая моя Родина, Не дадим тебя погубить! Пусть гудит непогодина, Будем веровать, будем жить. Не осилит меня сила чёрная, Вся страна мне родня – Русь соборная. Так близка мне твоя даль далёкая, Ты Россия моя синеокая. Горькая моя Родина, Родина… Николай Николаевич ДОБРОНРАВОВ 22 ноября 1928-16 сентября 2023

Однажды с девочкой Расой случилась беда. И никто не собирал по Сети деньги на операции... Когда маленькой литовской девочке отец нечаянно отрезал ступни, ей был предоставлен самолет и персональный воздушный коридор до Москвы. А в Москве за ее ножки боролся грузинский хирург. И никому в голову не приходило поинтересоваться национальностью.... Жила-была девочка Раса. В советской Литве. Летом 83-го года с ней произошло несчастье: ее отец-тракторист работал в поле, и случайно косилкой ей отрезало ступни обеих ножек. Расе было 3 года. На дворе скоро ночь. В деревне нет телефона. Умереть — да и только. От потери крови и болевого шока. Через 12 часов дочка тракториста из колхоза «Вадактай» лежала на холодном операционном столе в столице СССР, городе-герое Москве. Для Ту-134, по тревоге поднятому той пятничной ночью в Литве, «расчистили» воздушный коридор до самой Москвы. Диспетчеры знали — в пустом салоне летит маленький пассажир. Первое звено «эстафеты добра», как потом написали литовские газеты, а вслед за ними и все остальные. Ножки, обложенные мороженой рыбой, летят на соседнем сиденье. В иллюминаторах — московский рассвет, на взлётном поле — с включённым двигателем столичная «скорая». А в приёмном покое детской больницы молодой хирург Датиашвили — вызвали прямо из дома, с постели — ждёт срочный рейс из Литвы. «Она — не она» — навстречу каждой машине с красным крестом. «Начальство не давало добро: никто не делал ещё таких операций, — вспоминает Датиашвили. — Пойдёт что не так — мне не жить». 12-й час с момента трагедии…

Ей было пятьдесят семь, а ему - тридцать восемь. Он искренне любил её и называл "дочкой"… Павел Филонов Художник−исследователь, как он официально именовал себя сам, иллюстратор, поэт, преподаватель, один из лидеров русского авангарда, основатель, теоретик, практик и учитель аналитического искусства - уникального реформирующего направления живописи и графики первой половины ХХ века, оказавшего влияние на творческие умонастроения многих художников и литераторов. Нищенствовал, но не продавал свои работы. Хранил их для Музея аналитического искусства, который хотел подарить Советскому государству. Умер в блокадном Ленинграде от истощения. — Присядьте на стул. Я буду писать ваш портрет. Ему хотелось сделать для этой милой женщины что-то очень приятное. В любви всегда пытаются одарить, даже когда совсем нечего подарить - поэтому дарят, что могут, так как выражение любви невозможно без подарков. Так считал русский художник Павел Филонов, который был влюблен в женщину почти на двадцать лет старше себя. Екатерина Александровна в своем скромном темно-сером платье послушно села и положила руки на колени. Из небольшого окна мягко падал свет. Ее лицо, тонкое лицо с лучистыми морщинками и большими карими глазами в обрамлении каштановых волос, излучало спокойствие. ...Павел Николаевич Филонов родился 8 января 1883 года в многодетной бедной семье. Отец был извозчиком, мать - прачкой. Дети были приучены к труду: все вышивали скатерти и салфетки, которые потом продавали. В декабре 1887 года скоропостижно умер кормилец семьи, а спустя шесть лет от чахотки сгорела мать. Мальчик остался на попечении старших сестер. В старшую, хорошенькую хохотушку Сашеньку, влюбился инженер Александр Андреевич Гуэ, владелец строительной компании, и увез девушку в Петербург. Вскоре Саша забрала к себе Павла, "Паню", как называли его в семье. Муж сестры обратил внимание на художественный талант мальчишки и отдал его учиться живописи в малярные мастерские. 1 Фото: Юный Павел Филонов Паня учился с удовольствием и позже продолжил обучение в частной мастерской академика Льва Дмитриева-Кавказского. Юноша путешествовал по Волге, Кавказу, посетил Иерусалим и продолжал рисовать. Павел пытался поступить вольнослушателем в Академию художеств, но экзамена он не выдержал. Обнаженная натура никак не давалась юному художнику. Вторая и третья попытки поступления были тоже неудачны из-за незнания анатомии. Только после четвертой попытки попал он в Академию - когда изучил анатомию, по его словам, "как черт", он стал вольнослушателем. Это произошло в 1908 году. Впрочем, окончить полный курс ему так и не удалось. Ректор Академии Владимир Беклемишев сказал, что студент Филонов "своими работами развращает товарищей". Посудите сами - Павел в классе садился у самых ног модели и начинал зарисовку со ступней. Когда рисунок был завершен, все пропорции модели оказывались идеально соблюдены. Однажды натурщика поставили в позу Аполлона Бельведерского. На глазах изумленного преподавателя Филонов написал сине-зеленого Аполлона и со скандалом был изгнан из класса. Через неделю талантливого художника позвали обратно, а осенью 1910 года Павел ушел из Академии сам. Продав одну из своих самых удачных картин "Головы", в 1913 году Филонов отправился в путешествие по Италии и Франции, изучая европейское и античное искусство. Вернувшись, Павел подружился с Велимиром Хлебниковым и Владимиром Маяковским, оформляя их произведения как художник. 2 Фото: "Головы", 1910. Масло на картоне. Русский музей. Потом была Первая мировая, служба рядовым, окопы румынского фронта и солдатский съезд, где художник был неожиданно избран депутатом, а после - председателем исполкома военно-революционного комитета Придунайского края. Была и любовь. Большеголовый, нескладный, под два метра ростом, с вишневыми глазами и детской смущенной улыбкой, со своим юношеским максимализмом, Филонов долго считал женщин досадной надобностью, отвлекающей от основного занятия - рисования. С Оленькой Громозовой, миловидной светловолосой барышней, служившей редактором в издательстве, Паня познакомился на выставке памяти молодой художницы и поэтессы Елены Гуро, в одночасье сгоревшей от лейкемии. 3 Фото : Елена Гуро Гуро была женой Михаила Матюшина, одного из основателей Союза молодежи". Убитый горем муж организовал небольшую посмертную экспозицию работ Гуро. Громозова, дружившая с Еленой, и Филонов вызвались ему помочь развесить картины и этюды. За разговорами и работой время пролетело незаметно. Ольга и Филонов вместе вышли с выставки на Невский, тонувший в ранних ноябрьских сумерках. Почему-то Павлу не хотелось расставаться с девушкой, так мило щебетавшей: — А вы продаете свои картины? Нет? А почему? Михаил Матюшин и Елена Гуро На свой страх и риск он спросил: — Не хотите зайти ко мне? Посмотрите мои работы. Будет чай и угощение найдется. Ольга улыбнулась: — С удовольствием. Его темная комнатка под самой крышей на Васильевском острове словно озарилась светом с приходом Ольги. Барышня присела на единственный стул, пока Филонов хлопотал с чаем. Мольберт, холсты, тюбики с красками... Железная кровать, аккуратно накрытая покрывалом, крохотный столик. Жилище аскета. Ольга подошла к картине "Пир королей" и задумчиво сказала: — Какой странный пир и какие яркие краски. Вы талантливы! С этого момента начались их отношения. Каждое утро, выходя из своей парадной, Ольга видела долговязую фигуру Филонова, покорно ждавшего ее, чтобы проводить на работу. Вскоре Михаил Матюшин вновь попросил помощи Ольги: надо было подготовить к печати рукописи Гуро. Громозова согласилась. Весной Филонов начал писать одну из самых нежных и светлых своих картин "Святое семейство". В конце мая Павел уехал в Шувалово, на дачу к сестре, дописывать на природе свою картину, расцветшую райскими цветами и птицами. Светловолосая Дева Мария с младенцем-Иисусом была потрясающе похожа на Ольгу. Павел с нетерпением хотел показать возлюбленной картину. Ольга приехала только в конце лета и, опустив глаза, тихо произнесла: — Я замуж выхожу. За Матюшина. ...Как он пережил это? Пережил. Еще больше окунулся в работу. Теперь он был совсем равнодушен и к питью, и к еде, и к женщинам. Его картины ждал оглушительный успех на "Первой государственной свободной выставке произведений искусства", открывшейся в Зимнем дворце. Филонова стали называть одним из лучших "пролетарских художников". Ему даже выделили большую комнату в одном из домов, где жили художники и литераторы. Переехав, Филонов с ужасом обнаружил, что стал соседом Матюшина и своей бывшей возлюбленной Ольги. Но он не знал, что в этом доме его ждет новая любовь. Странная, неожиданная, но вместе с тем самая большая любовь в его жизни. На Карповке, в доме 19, в Доме литераторов жили народовольцы Серебряковы: Екатерина Александровна, в девичестве Тетельман, и муж ее Эспер Александрович с младшим сыном Петром. Старшие - Владимир и Анатолий - жили уже отдельно. 4 Фото : Екатерина Александровна с сыном Петром В марте 1921 года Эспер Александрович Серебряков умер, и Екатерина Александровна, зная, что в их доме живет художник, послала сына Петра сходить к нему - попросить написать портрет умершего мужа. В дверь Филонова постучали. Комендант дома Павел Мансуров, извиняясь, показал на рыжеватого молодого человека: — Павел Николаевич, к вам тут товарищ Серебряков с просьбой. Петр протянул Филонову руку: — Серебряков, ваш сосед. Не откажите, пожалуйста. Мать очень просила написать портрет моего отца. Вот фотография. Павел отказать не смог. Когда портрет был готов, пришла сама Екатерина Александровна. — Благодарю вас, Павел Николаевич. Вот деньги, возьмите. — Немедленно уберите. Ничего не надо. Женщина спрятала купюры в карман юбки и, очень смущенная и растроганная неожиданным подарком и проявлением доброты незнакомого человека, собралась уходить, но увидела на столе английский учебник и дрогнувшим голосом спросила: — Это вы занимаетесь английским? — Да. — Могу я вам предложить свою помощь? Мы с мужем двадцать лет прожили в Англии и я могу вам помочь. — Вот от этого не откажусь. За уроками английского последовало позирование Екатерины Александровны за портретом (и как хорош был этот портрет!), обмен книгами и долгие разговоры по вечерам. И уже совсем скоро тридцативосьмилетний Павел трогательно признался пятидесятисемилетней Екатерине Александровне в чувствах... "Филонов пришел и говорит: у меня столько нежности к вам, как к доченьке своей", - из дневника Екатерины Александровны Серебряковой. В то время Павел Николаевич плодотворно работал и от учеников у него не было отбоя. А потом, как это бывает, власти обвинили Филонова в формализме художник и его ученики стали объектами ожесточенной травли. Видя, как бедствует Филонов, Екатерина Александровна, получавшая спецпаек, по-матерински хотела подкормить его, но натыкалась каждый раз на решительное "нет". Неожиданную любовь художника Серебрякова, мать троих взрослых сыновей, приняла спокойно и без ложных угрызений совести: будь что будет и стала его фактической женой. Официально они вступят в брак спустя несколько лет. О том, как Екатерина Александровна относилась к Филонову, поведали дневники и милые домашние записки: "Милый, дорогой мой, я тебя люблю. Чайник стоит под подушкой". "Люблю, целую, твоя Катя". Филонов называл возлюбленную "дочкой" и писал Серебряковой: "Солнце ты мое теплое, весенний день Панькиной жизни..." "Катя, сам не знаю почему, во мне все растет чувство радости, что мы с тобой сошлись на свете и сдружились так крепко! Ты не зазнайся - смотри! Подумаешь, какая радость - жил парень один, и вдруг свалился ему на плечи такой властитель дум, как ты! Целую твои ручки и маленькие крепкие ножки! Твой Паня!" В начале 1929 года Филонов начал писать свою знаменитую "Формулу весны". Забрезжила мечта о большой персональной выставке. От участия в экспозициях в Париже, Дрездене, Венеции, Франции и Америке всегда Филонов отказывался, считая, что его работы должны быть представлены раньше в Советском Союзе. Теперь, в подготовке к выставке, некоторые его полотна и рисунки отправились на Инженерную улицу. Весна 1929 года в жизни Павла Николаевича была опять полна надежд. 5 Фото: "Февральская революция". Художник Павел Филонов Выставка картин, уже развешенных в залах музея, не состоялась, несмотря на хлопоты Луначарского и Бродского. Увы, Филонов в очередной раз стал пасынком советского искусства. Запретили. В конце 1930 года официально было объявлено, что выставки не будет - такое искусство чуждо молодой Стране Советов. Екатерина Александровна, встречая мужа, расплакалась. — Что ты, Катя... Полно, полно. Не плачь, доченька, не надо. Достав сложенный вчетверо белый носовой платок из идеально отутюженных единственных парусиновых брюк, которые носил и зимой, и летом, Павел принялся утешать жену и промокать ее слезы. По старой многолетней привычке, Филонов бодрился: — Будет день, будет пища, Катя. Когда не было денег на холсты, писал на наклеенной на фанеру бумаге, брал заказы - так появились иллюстрации к "Калевале". Ученики хлопотали о пайке учителю, а он смеялся: "Если бы за заслуги как художнику, то взял бы. А подачек мне не надо". И у Кати отказывался брать деньги. Если и брал деньги, то только в долг. Он скрупулезно фиксировал потом в своем дневнике: сколько еще должен жене, сколько уже отдал… Однажды, заняв у нее небольшую сумму, по ее просьбе расплатился картиной - написанный маслом букетом васильков. "Сейчас, не имея заработка, я в полном смысле слова, к стыду своему, живу на иждивении... Ем кило или полкило хлеба в день, тарелку или две супа с картошкой. Положение мое становится грозным…", - из дневника Филонова. 5 сентября 1932 года Филонов пишет: "Денег у меня совершенно нет, кроме 33 копеек на сберкнижке… Если бы не дочка и Петя, которые без всяких просьб с моей стороны одалживают мне на корм и комнату, - мне пришлось бы пойти чернорабочим на стройку Петроградского Дома культуры или Дома Ленинградского Совета, где требуются рабочие всех сортов. Сам же я не могу купить яблоко за 20 к. моей жене, не говоря уже о чем-то большем, но по моей неизмеримой любви к дочке я расписал ей шелковый шарф и просидел за этой работой полтора месяца (с 16 июля по 20 августа часов по 16 в день)". 6 Фото : Екатерина Серебрякова и Павел Филонов Екатерина Александровна страшилась надеть платок на себя - такое благоговение, страх, трепет вызывала эта вещь своей красотой, которую просто невозможно описать. Ведь в этом подарке была выражена великая любовь, а не в дорогих украшениях, которые на самом деле не значат ровным счетом ничего. В 1938 году страсти, бушевавшие в стране добрались до семьи Филонова и Серебряковой. Один за другим были арестованы двое сыновей Екатерины Александровны: средний Анатолий и младший Петр. Пришло сообщение, что Петр, много лет остававшийся учеником и преданным товарищем Филонова, якобы выслан на десять лет в лагеря. Оба сына были расстреляны в том же 1938. Но оцепеневшая от горя Екатерина еще об этом не знала. Спустя месяц вызвали в органы на допрос и саму Серебрякову. Никто не мог поручиться, что она вернется. Провожая ее, Филонов сказал: — Во мне не сомневайся, Катя. Куда бы не выслали... Ни дня не помедлю - поеду следом. Веришь мне? Вечером она вернулась и только молча сжала руку Павла Николаевича. О сыновьях ей нового ничего не сказали. Екатерина Александровна половину ночи рассматривала фотографии сыновей и читала их детские дневники, а под утро у нее случился инсульт. Павел Николаевич сам дежурил у ее кровати, сам поил и кормил ее с ложечки, не смыкая глаз и забывая о себе. Любыми правдами и неправдами добывал для нее фрукты, в которых много лет себе отказывал, и выходил жену. Фото : Портрет Евдокии Глебовой (сестра художника), 1915. Масло на холсте. Русский музей. Скромность, аскетизм и независимость Филонова были потрясающими. Стакана чая и куска хлеба в день ему было достаточно. Сестра Филонова, Евдокия Николаевна Гдебова-Филонова вспоминала, что брат рассказывал ей о своей поездке в Иерусалим: "Он рассказал мне, как ели русские паломники и как ел молодой араб. Паломники достали большую деревянную чашку, ложки, накрошили в чашку черных сухарей, нарезали лук, залили все это водой, сверху полили постным маслом и, сев вокруг этой чашки, начали трапезу. И, наевшись, легли, отяжелевшие, спать. Тут же на палубе, у самого борта, сидел молодой араб. В одной руке у него был небольшой кусок белого хлеба, в другой кисть винограда. Смотрел он куда-то вдаль, потом, не отрываясь от того, что видел, начал есть. Он отламывал кусочек хлеба, брал одну виноградинку и очень медленно их разжевывал. Таким образом - кусочек хлеба, виноградинка - съел он свой небольшой запас, все так же неотрывно глядя вдаль. Он был сыт, остался таким же легким, как и до еды, и потребности сна у него не появилось. Это понравилось брату, он решил делать так же. И с тех пор так питался. Он уверял меня, что так меньше съешь, а пользы и сытости будет больше. При этом он всегда читал. Питался он у себя в комнате. Екатерина Александровна питалась отдельно, никакие ее уговоры на него не действовали". Дом, где жил и работал Филонов (ул. Литераторов, 19). Сейчас в нем детский сад Когда 22 июня 1941 года по радио объявили о начавшейся войне с Германией, Евдокия Николаевна позвонила брату и просила сделать какие-нибудь запасы. Филонов с возмущением ответил: — Если такие люди как вы и мы будут делать запасы - это будет преступление. Во время войны Филонов добровольно охранял дом, в котором жил, от зажигательных бомб. Голодный, он вынужден был ночами мерзнуть от холода в своей тонкой куртке, перешитой из шинели. Однажды, в темноте, спускаясь с промерзшего чердака, Павел Николаевич повредил ногу. Вскоре началась блокада Ленинграда и Филонов погиб от голода, потому что из личного принципа не отбирал у более слабых еду, а брал только положенные ему сто двадцать пять граммов хлеба в день. Его жена берегла картины Павла Николаевича, претерпевая голод и крайнюю нужду. Она пережила Филонова только на пять месяцев, доказав, что любовь - она возможна в любом виде и для любого возраста. И каждая женщина, даже в пятьдесят семь, может быть чьей-то "милой доченькой", ведь в душе она никогда не постареет… "Если бы он говорил не красками, пока еще, к сожалению, недоступными массам, а человеческим языком, он явился бы тем рычагом, который перевернул бы весь мир Люди Истории Даты

Пейзаж Белла Ахмадулина Еще ноябрь, а благодать уж сыплется, уж смотрит с неба. Иду и хоронюсь от света, чтоб тенью снег не утруждать. О, стеклодув, что смысл дутья так выразил в сосульках этих! И, запрокинув свой беретик, на вкус их пробует дитя. И я, такая молодая, со сладкой льдинкою во рту, оскальзываясь, приседая, по снегу белому иду.

22 ноября 1928 года родился Николай Николаевич Добронравов Белый аист летит, Над белёсым полесьем летит. Белорусский мотив В песне вереска, в песне ракит. Все земля приняла И заботу, и ласку, и пламя, Полыхал над землёй Небосвод, как багровое знамя. Наша память идёт По лесной партизанской тропе, Не смогли зарасти Эти тропы в народной судьбе. Боль тех давних годин В каждом сердце живёт и поныне, В каждой нашей семье С нами малые дети Хатыни. Белый аист летит, Над полесьем, над тихим жнивьём, Где-то в топи болот Погребён остывающий гром. Белый аист летит, Всё летит над родными полями, Землю нашей любви Осеняя большими крылами. Молодость моя, Белоруссия, Песня партизан, сосны да туман. Песня партизан, алая заря, Молодость моя, Белоруссия. стихи Николая Добронравова, музыка Александры Пахмутовой, исполняет Леонид Борткевич

Энергичная, жизнерадостная и обаятельная женщина празднует 78 день рождения. Все, кто лично знаком с Еленой Петровной Пресняковой говорят, что даже 10 минут общения с ней заряжают невероятным оптимизмом. На сцене она, будто, вновь становится юной девчонкой.