ЧЁРНАЯ ВОДА

- Мама, я схожу к Семенихе, – сказала Татьяна матери, которая жила в ее семье, когда муж в очередной раз задерживался с приездом. Семениха была личностью известной в округе – гадалка, вернее, провидица, как ее называли. Бабы бегали к ней частенько – чтобы узнать, какая судьба ждет дочерей, подходят ли им женихи. Да, что греха таить, хотели знать, удастся ли самим сохранить семью, не сбежит ли муж за чужой юбкой – после войны мужчины были нарасхват. Муж Татьяны, Кузьма, в семье бывал наездами – как стал в войну работать на железной дороге, так и не бросил эту работу после победы. Приезжал в основном тогда, когда больше всего требовались мужские руки, – вместе сажали и копали картошку, косили сено – Татьяна, наловчившись, не отставала от него на косьбе. Дрова тоже заготавливал муж. Один из немногих в деревне умудрялся покупать брикет, и жена была, как шутила сама, кум королю – горел хорошо, жару было много и дом, досмотренный хозяином, несмотря на его частые отлучки, тепло держал. - Не боишься, что Кузьма твой однажды не вернется? – как-то сказала Татьяне соседка, бойкая на язык. – Мужчина видный, на таких женщины сами вешаются. - А вот не боюсь, – ответила тогда с вызовом, хотя у самой кошки на душе скребли, – муж частенько задерживался с приездом, и она подозревала, что у него кто-то есть. Тогда и решила, что, как разберется с делами, сходит к Семенихе погадать. Мужа любила, он был добытчиком – сама зарабатывала в колхозе сущие копейки, а главное – хозяином, за которым они с детьми были как за каменной стеной. - Может, не стоит, детка, никуда идти, – мать даже не посоветовала, а как бы проговорила про себя. – Ну узнаешь ты правду, и как с ней жить будешь? - Хотя бы узнаю и то хорошо, – стояла Татьяна на своем. - Как хочешь, – сказала мать, давая понять всем своим видом, что не согласна. Семениха еще справлялась по хозяйству, и Татьяна решила ей подсобить. Натаскала воды из колодца, внесла из сарая дрова, положив в печку, чтобы просыхали, – женщина была одинокой и немолодой, поэтому сельчане, прибегавшие к ее помощи, старались ей помочь по дому и в огороде. - Что, Таня, ты хочешь узнать? – старушка, наконец, присела на стул в комнате, усадив гостью на топчан. - О муже, – волнуясь, ответила Татьяна. – Есть ли у него кто, не бросит ли он семью?.. Женщина взглянула пристально. Взгляд был удивительным для ее возраста – быстрым, живым, острые глаза, казалось, видят насквозь. А, может, и не казалось вовсе. - Дай руку, – попросила вдруг провидица. Долго рассматривала линии на ладони, что-то шептала про себя. - Все у вас с ним будет хорошо, – наконец, подняла глаза на Татьяну, застывшую в ожидании. – Будет работать на железной дороге до самой пенсии, потом вернется в деревню и доживете с ним до глубокой старости. Ты, кстати, уйдешь первой. Татьяна выдохнула с облегчением и уже собралась уходить, как старушка ее задержала: - Тебе не за мужа надо переживать, а за сына. С дочками тоже все хорошо будет, замуж выйдут, внуков вам нарожают, а сына следует беречь – ему на роду написана беда от воды, утонуть может. Ну все, иди, я устала. Простившись, Татьяна поспешила домой. - Ну что? – спросила мать, едва она появилась на пороге. - Семениха сказала, что все у нас будет хорошо. Вот только... - Что только? – заторопила мать, когда она замолчала. - Сережку наказала беречь – может случиться беда от воды, – при этих словах из глаз Татьяны неожиданно полились слезы – сказалось нервное напряжение. Сережа был младшим ребенком в семье, последышем, как шутили они с мужем, и наследником, чему особенно радовался Кузьма. В школу еще не ходил, и мать с бабушкой, напуганные пророчеством, стали следить за ним еще более тщательно. Когда Кузьма приехал на побывку и ему все рассказали, буквально назавтра навесил замок на колодец, – чтобы малыш ненароком не открыл дверку и не упал вниз. Купаться на пруд с сестрами ребенка больше не отпускали – с ним шла или Татьяна, или бабушка. Пока дети плескались на мелкоте, глаз с него не сводили. Мальчик подрастал, опека меньше не становилась, что его тяготило и злило. - Мама, мне стыдно перед друзьями, что вы ходите за мной как за маленьким, – чуть не плакал дома. - Сынок, не обращай ни на кого внимания, – прижимала Татьяна к себе светлую головку – она обожала своего единственного мальчика, доброго и ласкового. – Мы же не за тобой ходим, – пыталась оправдаться, хотя получалось не очень уклюже, – сами тоже хотим искупаться.