Предыдущая публикация
Воспоминания Бориса, Виктора и сестры Лидии Яковенко.
Слобода Капустин Яр по воспоминаниям нашего отца была зажиточна и богата. Территория огромна, много хуторов в степи и займище.
Сама слобода условно делилась на Богучаровских (Бучаровских), Базаровских, Покровских и Хуторских. Хуторяне по весне вместе со своим имуществом и живностью на подводах выезжали в степь и займище, спешили к своим родственникам на помощь. Быть может, были и другие названия районов, но Бучаровка начиналась от улицы Пушкина до городка по улице Советской и от реки Подстепка вверх до городка.
Мы родились в селе и проживали по улице Рыночной (бывшая Ворошилова) дом 12. Наш отец - Яковенко Александр Алексеевич начал работать с 14 лет, был учеником жестянщика. Юношей работал в городе Астрахани, сплавлял плоты по Волге в Астрахань. В Красноводске на Каспийском море довелось работать на рыбном промысле, где и познакомился с будущей своей женой Макагоновой Акилиной Павловной. Вскоре они поженились, скопили денег на промысле и помощи опекунши бабушки Матрёны, купили дом у священнослужителя. (Справка из оценочной ведомости по Троицкой церкви – Дом псаломщика церкви одноэтажный с подвальным помещением и коридор с восточной стороны, построен в 1912 году.)
Наш отец начал работать в селе: красил, белил, стеклил окна, крыл крыши, как жестянщик делал ведра, баки, тазы, трубы и продавал на базаре. Официально был оформлен как кустарь-одиночка. У него хорошо был развит глазомер, брал ивовый прутик, затачивал его определённым образом, и выводил, на дверном полотне, различные вензеля и узоры без использования различных лекал и линеек. Местные его называли золотые руки. В то время ковры были очень большой роскошью и поэтому ковры рисовали на внутренних стенах домов. До сих пор сохранилось несколько старых домов, где он рисовал на стенах и потолках картины известных русских художников. В его собственном доме, по улице Рыночной, в одной комнате им была нарисована репродукция картины «Три богатыря», в другой комнате на стене картина из сказки, как Серый волк несёт на спине Ивана Царевича и Василису Прекрасную. Потолки в комнатах украшали облака, среди которых Амуры с крылышками разбрасывали букеты роз.
Если говорить о большинстве домов, они были необычны для русских сел. Стены домов из строганных бревен, внутри обшиты шпунтованными досками, внутреннее пространство стен, сантиметров 25-30 засыпалось слоем сухого навоза, а снаружи были такие же шпунтованные доски. Доски профугованы на станке, кроме того вся наружная сторона стен зашита угловыми досками. Наличники окон были украшены резьбой станочной работы. Окна в жару и на ночь закрывались ставнями. Дымовые трубы были кирпичные в кожухе из листового железа, так же украшенные различными художественными узорами. Деревянной резьбой были оформлены ворота, калитки, крыльцо, лестницы с балясинами. Забор был сплошной из шпунтованных досок, уложенных горизонтально, высотой примерно в 1.8-2 метра. Крыши покрывались тесом или железом, в зависимости от достатка семьи. С крыши нашего дома по улице Рыночной была видна белокаменная Покровская церковь почти вся.
В селе, в то время, были две плавучие пристани. Они присутствовали на берегу не постоянно. Их приводили, на буксире, весной в половодье и когда вода спадала, примерно до половины, их уводили в более глубокое место.
Одна, главная, находилась ближе к центру, т.е. где речка Подстепка делала поворот примерно между улицами Одесская и Ростовская. На этом месте, на берегу, были вкопаны в землю большие железные якоря с цепью на поверхности, к которым крепили плавучую пристань. Мимо нашего берега улицы Рыночная (Ворошилова) проплывали к центру буксиры с двухтактным двигателем системы «Болиндер», которые тащили за собой на буксире большие деревянные баржи с различным грузом.
Вторая пристань находилась на берегу, примерно в районе улице Рыночной (Ворошилова), на расстоянии от центра села, приблизительно 200-300 метров по берегу. Когда вода уходила, то река сильно мелела – в некоторых местах даже мы, подростки, переходили речку вброд по шею. Течения, после окончания половодья, в реке не было. Разгрузка грузов, с барж, в основном производились грузчиками вручную: за спиной у каждого навешивалось специальное приспособление, на которое ставили мешок. И так с баржи по деревянному трапу переносили на берег товары и складировали под открытым небом, а затем на подводах развозили на различные склады в основном в центре села.
Мостов было два. Основной, постоянный, проездной, деревянный мост находился и служил продолжением улицы, на которой находилась церковь, здание почты и поликлиника. Этот мост в половодье иногда затапливался, но он был капитально прочным и сохранялся. Второй мост пешеходный через речку Подстепка, чуть правее от улицы Рыночной, который тоже затапливался и ежегодно частично разрушался, после ухода воды его опять восстанавливали. С окна дома, в половодье, видна была одна сплошная ширь, залитая водой из которой торчали только верхушки деревьев и небольшие острова. После ухода воды бежали на ту сторону реки и по оставшимся лужам собирали рыбу. Рыбу добывали, в основном, плетёными из ивняка кошёвками. Взмучивали ногами воду, после чего накрывали сверху, показавшиеся из мути спинки сазанчиков, кошёвками, просовывали туда руку и хватали за жабры добычу и помещали её в холщовые сумки на плече.
Со слов отца ветряных мельниц было больше десятка, они находились на одной линии на возвышенности у села, вдоль уже построенной железной дороги. Но перед войной оставались только три: первая – если поднимаешься по улице Рыночной в район вокзала, вторая – в районе кладбища, третья – в районе пожарной каланчи. Механическая немецкая мельница, скорее всего паровая, находилась по линии улицы Рыночной, примерно посередине между улицей Кузнецкой и ветряной мельницей в районе вокзала. И она была не одна.
Возле пожарной каланчи каждую осень организовывалась большая ярмарка, туда с окрестных хуторов, съезжалось множество подвод, торговали: курами, козами, овцами, свиньями, коровами, лошадьми и зерном, но больше всего наше внимание привлекали верблюды. Они были величественны и независимы на фоне ярмарки.
Период гражданской войны, раскулачивания, коллективизация, индустриализация, голод 1933 года сделали своё дело, село значительно уменьшилось по количеству проживавших в нём жителей, а также по длине и по ширине в размерах. Очень много домов было брошено и были разобраны в районе, начиная от Дома Культуры города Знаменска до Советского КПП в сторону вокзала, а хутора в сторону 2 и 30 военных площадок исчезли совсем.
Село уменьшалось и в период ВОВ, но сыграло определенную роль в плане обеспечения фронта всем, в 1941 году на трех теплоходах приняло семьи еврейских беженцев из Белоруссии, их размещали по своим домам сельчане, но потом отправили дальше от линии фронта. Женщины и подростки, выполняя поручение Правительства, в короткие сроки построили рокадную железную дорогу для обеспечения Сталинградского фронта. Выходили на работы ещё до восхода солнца и уходили уже затемно, короткий отдых, только успевали чуть-чуть согреться, как уже ходили по дворам уполномоченные для сбора людей опять на строительство. Короткий перекус на работе состоял из горбушки чёрного хлеба, который на морозе застывал даже под одеждой. Наша сестра Лидия работала на строительстве железнодорожной насыпи почти весь период, но в результате травмы ноги была переведена для лечения и последующей работы санитаркой в прифронтовой военный эвакогоспиталь, который размещался в период войны в здании «Рогатой школы». В эвакогоспиталь привозили раненых со Сталинградского фронта, здесь им оказывали первичную помощь, после чего, для дальнейшего лечения их отправляли, по железной дороге, в глубокий тыл. Немецкая разведка не дремала, как только начиналась погрузка раненых в эшелон поезда, обязательно прилетали немецкие бомбардировщики, пытавшиеся уничтожить выгоны с ранеными. Здесь хорошо со своей работой справлялись артиллеристы зенитных батарей. Во время начала блокады армии Паулюса, в госпиталь поступало большое количество сильно обгоревших танкистов.
В 1943 года в селе на территории прихода Троицкой церкви находился лагерь для военнопленных после их разгрома под Сталинградом, кухня находилась на задах нашего двора и мы бегали туда покушать. Немцы были хорошие повара и не жадничали, а мы любили еду, так как жили в это время впроголодь, но не были благодушны к ним за это. По улице Рыночной каждый день поднималось телега немецкого производства с умершими военнопленными румынами и немцами. Их хоронили, ориентировочно, на территории ныне брошенных домов на территории военного городка, Советского КПП, кладбища и бывших частей воинских строителей. Наша собака Мальчик была частым гостем у бараков румынских военнопленных, оттуда она притащила домой в будку румынскую овечью шапку конусовидной формы – кушма. Наша мама подобрала эту шапку и хотела выкинуть её со двора, а в ней оказалось очень много вшей, после укуса которых она заболела и умерла от тифа.
В период учебы соседи и наши сверстники с кем учились: фамилии Красноярский, Сахнов, Терехов, Халтурин, Кузнецов, Хиврин, Авдеев, Косухин, Карпов, Яковенко, Нестеров, Улановский, Бастрыкин, Серебряков, Трушкин, Попков, Иващенко, Ивашиненко, Камнев, Буряков, Григоревский, Карпенко, Селезнёв. После начала строительства военного городка: Ханкин, Бергер, Ганюшкин.
Автор: Сергей Валентинович Яковенко. Правку и добавление, плюс художественное оформление текста внёс: Евгений Михайлович Селезнёв.
Следующая публикация
Комментарии 55
Мой родной Кап Яр навсегда останется в моём сердце.
В городке проходил начало своей службы мой внук Алексей.
Очень хочется приехать в свой родной городок.
Надеюсь подлечить ногу и ещё поехать.
У меня там похоронена моя бабушка, и я думаю, что я обязательно должна навестить своих родных и очень на это надеюсь