Предыдущая публикация
Пса уже не было в комнате - вышмыгнул, поджав хвост.
Это Рома пустил его на ночь, подкармливал колбаской, но об этом - тссс! - Рома никому не расскажет.
— И кто его пустил, окаянного? Ты, Ромка, разжалобился что-ль?
— Нет, что вы, Раиса Кирилловна, зачем он мне нужен тут!
— Ты гляди мне... Это у вас там в городе собаки по квартирам сидят без движения, а у нас они службу несут, не за зря свой хлеб проедают.
— Понял, - поспешил согласиться Рома и смачно потянулся, - ууууэээээх! Хорошо как! Воздух тут у вас такой, что прям хмельно от свежести. Выспался, как давно не спал. А сколько время-то?
— Одиннадцатый час. Любитель ты поспать, однако. Устала я ходить на цыпочках, а дед, бедный, так и вовсе до сих пор сидит на диване, боится костылями стучать, не многовато ли чести для гостя, а, Ром?
Рома потёр переносицу и от этого действия тёща какое-то время двоилась у него в глазах. Когда она вновь срослась в единое целое, Рома увидел перед собой довольное приятное, по-материнскому доброе лицо с крепким деревенским загаром. Если тёща улыбалась, то загар казался равномерным, а если раскисала (то есть становилась серьёзной, не напрягала мимику), то видно было, что кожа в глубине морщин у неё светлее. В данный момент тёща благосклонно улыбалась Роме, словно смотрела на что-то приятное и умилительное, например, на славного мальчонку. Отношения между ними ещё не успели обрести ясность и Рома не понимал, как к нему относится Раиса Кирилловна: полюбила ли она его, или это презрение и неприязнь? Первая тёща Ромы имела прямое отношение ко всем бородатым анекдотам про тёщ и бедный зятёк порой был не рад, что вообще родился на свет. Всё, что он мог - это старательно испытывать к ней взаимную антипатию.
— Ну, ты одевайся, а я нам стол накрою, вместе позавтракаем. У нас, понимаешь ли, не принято садиться за стол одним, если гости в доме. Картошечку жареную будешь? Я туда яичко вобью ещё - ух, красота!
— Не откажусь.
— Ты только свою городскую одежу отложи пока. Взял что-нибудь попроще из дома? Что не жалко? Работы-то много.
— Не-а...
— Эх ты... В деревне чё-ль никогда не был?
— Нет, если честно. И бабки мои, и прабабки - все городские.
— Бабки! Да разве ж можно так на родного человека говорить? Как тебя воспитывали? - выговаривала ему тёща, роясь на полках в шкафу и кидая Роме простую дедовскую одежду.
— Я хотел сказать "бабушки", простите, - устыдился Рома.
— А я, чё-ль, тоже бабка для тебя, поди?
"А кто же?" - чуть не ляпнул Рома, но вовремя прикусил язык. "Нет, ну а кто же ты, блин? Тебе шестьдесят пять лет, четверо внуков! Женщины такие смешные, когда называют друг друга девочками... Девочки они, видите ли, девушки! Лет до ста! Ну что за комплексы, право!"
— Нет, что вы! Вы - Раиса Кирилловна, мама моей жены и я вас уважаю.
— Ага, ага, ладно - считай, что отделался. Жду тебя за столом.
Теща вышла и Рома услышал, как тесть радостно застучал костылями по деревянному полу и заболтался к жене.
Всего четыре месяца прошло, как они поженились с Мариной. Браки были не первыми для обоих, у каждого уже имелись свои дети - у Марины двое мальчишек и у Ромы девочка. "Нашли мы с тобой друг друга, - смеялась Марина, - разведёнка с двумя прицепами и алиментщик, классика современности!" Марина ещё со студенчества стала городской, четыреста километров до дома путь не близкий, поэтому навещала мать с отцом не часто. За старшим внуком дед сам приезжал и забирал на машине на лето, но лето прошло, разлетелись внуки по своим гнёздам, а с дедом беда приключилась - в самый неподходящий момент сломал ногу. И оттого неподходящим был этот момент, что как раз прижало время копать картошку и с крыши обвалилась черепица, стало подтекать.
— Съезди к ним, Ром, подсоби, - попросила жена, - у тебя же как раз выходные...ЧИТАТЬ ПОЛНОСТЬЮ...
Следующая публикация
Нет комментариев