— Видеть их не хочу, и знать не желаю. С какой стати мы должны общаться?
— Так нельзя! Вы одна большая семья! — напирала бабушка.
— Какая семья, бабуля?! — воскликнула Тамара. — Всё, я не хочу это больше слушать!
Тамара выскочила из бабушкиной квартиры, не став ждать лифт, бегом спустилась по лестнице и быстрым шагом пошла по улице. Дул холодный ветер, собирался дождь. Девушка оглянулась на бабушкины окна и увидела силуэт. Настасья Вадимовна стояла у окна, как всегда. Провожала. Обычно Тамара махала бабушке рукой, а та махала в ответ. Но сегодня девушка была очень сердита. Она просто отвернулась от бабушкиного окна и зашагала прочь, на ходу доставая из кармана телефон, чтобы позвонить матери.
Настасья Вадимовна стояла и смотрела на дорогу, пока внучка не завернула за угол. По щекам пожилой женщины катились слёзы.
— Мам, с этим надо что-то делать! — сказала разозлённая Тамара, едва услышав в телефоне мамин голос. — Бабушке надо голову проверить. Я не могу больше слушать эту чушь!
— Тамара, я на работе и мне некогда болтать, — сказала мать. — Моё отношение ты знаешь. Я давным-давно была против твоего общения с бабушкой. Но ты же меня не послушала, что теперь говорить?
— Как всегда, всем некогда, — проворчала Тамара, когда мать бросила трубку. — А мне разгребать. Может и правда у бабули не все дома? Ну не может нормальный человек предлагать такое!
***
— Тома, смотри, у меня в подарке сколько конфет! — довольный брат Рома открыл жестяную коробку и высыпал её содержимое на лавочку на детской площадке.
— Лучше собери их, а то растеряешь, под лавку в снег улетят, — важно сказала Тамара.
— Не, не растеряю, — ответил мальчик и развернул яркую обертку одной из конфет. — Ммм… шоколад…
Тамара посмотрела на зажмурившегося от удовольствия брата и улыбнулась. Она была старшая сестра и сейчас они возвращались после новогодней ёлки, которая проходила в школе. У Тамары, так как она училась в шестом классе, Ёлки как таковой не было, был просто праздник в честь Нового года, на котором дети пили чай, рассказывали заранее выученные стихи и играли в разные забавные игры и викторины. Тамара даже выиграла шуточный приз, шоколадную монетку, которую она тут же отдала брату.
А у Ромы была настоящая Ёлка, с дедом Морозом и Снегурочкой, с хороводом и песнями. В такие моменты Тамара брату завидовала, и ей было грустно, что она уже не маленькая, не учится, как Рома, в первом классе, и в чудеса никто из её одноклассников и друзей уже совсем не верит. Тамара видела, как вереница довольных детей, держащих в руках подарки, стайкой выбежала из актового зала и затеяла шумную возню в раздевалке.
Она дождалась, пока Рома оденется, и они вместе отправились домой. По пути они, как всегда, зашли на детскую площадку. Тома была не против. Она сама любила полазать по горкам и покачаться на качелях. Обычно в такие моменты брат с сестрой болтали. Рома рассказывал про свои успехи в школе, какие получил оценки, что задали. Тамара тоже делилась новостями. Сегодня Рома на качели не пошёл, он сидел на лавочке и всё сортировал свои конфеты. И ел, ел.
— Смотри, а то сейчас все съешь. Хоть маме оставь, — сказала ему Тамара.
— И папе, — важно ответил Рома. — Папе тоже оставлю. Всем хватит, конфет много… Ладно, пошли домой, а то у меня ноги замёрзли.
— Пошли, — согласилась Тамара.
— Мама, мы дома, — с порога заявили дети. В ответ была тишина. Тамара и Рома стали снимать сапоги и куртки, и вдруг услышали тихий плач.
— Мама?
— Что случилось?
Брат с сестрой бросились в комнату. Мать сидела на диване и безутешно плакала…
Ольга (мама Тамары и Ромы) работала в магазине посменно, и сегодня у неё был выходной. Она была очень рада тому, что благодаря свободному дню сможет убраться перед Новым годом. Дел накопилось много, как и всегда пред этим чудесным праздником.
Ольга протирала пыль на шкафах и услышала, как в замке входной двери поворачивается ключ. Вернулся с работы муж Семён. Раньше обычного. Намного раньше.
Не глядя на Ольгу, он прошёл в комнату и молча стал собирать свои вещи…
—Ваш папа ушёл. Насовсем, — сказала Ольга детям. Рома так и застыл с конфетами в руке, а Тома вскрикнула.
— Куда ушёл? — спросила девочка.
— В другую семью. Нет у вас больше папы. Был и нету, — сказала Ольга и решительно поднявшись, отправилась на кухню. Шумно закрыла за собой дверь и не выходила оттуда целый час. Дети слышали, как она плакала, но не решались зайти к ней. Они сидели на диване и тихонько переговаривались. Рома, наконец, доел свои конфеты, похоже даже не заметив, какого они были вкуса. Тамаре же есть совсем не хотелось. Она пыталась осмыслить происходящее. И не могла.
Новый год был испорчен. В доме стояла тишина. Дети грустно смотрела на нарядную новогоднюю ёлку, которая красовалась в углу комнаты, мать молчала. С этого дня имя отца в их семье произносить было запрещено. Рома постоянно забивался в угол и там тихонько плакал. Мальчик стеснялся своих слёз и не хотел, чтобы их кто-то видел. Тамара даже перестала пытаться его оттуда вытащить, всё было безуспешно.
Сама девочка не плакала, хотя ей тоже было очень грустно и обидно. Она много думала и пыталась отыскать причины такого странного поступка отца. В семье у них никогда не было ссор. Мама и папа любили друг друга, хотя теперь Тамара в этом сомневалась. Может, они только делали вид? В любом случае никогда никаких криков и скандалов они с братом не слышали. Почему ушёл отец? Мама такая красивая! Разве можно было её променять на другую женщину? И они с братом… Разве можно было просто так бросить их, уйти, ничего не объяснив, не поговорив толком? И всё это под Новый год!
— Вот так подарочек, — вслух недоумевала девочка. Она в сотый раз пыталась продеть леску в бусину, но ничего не получалось. Чтобы хоть как-то успокоиться и отвлечься, Тома плела браслет из бисера, но она то и дело ошибалась в рисунке, путалась и получалась какая-то ерунда…
Отец совершенно не проявлял никакого желания общаться с детьми. Просто платил алименты, и дополнительно переводил определённую сумму. В этом его упрекнуть было нельзя, денег хватало. И ещё бабушка по отцу, Настасья Вадимовна, помогала.
Сразу, после того, как ушёл муж, Ольга запретила детям общаться с ней, но однажды они серьёзно поговорили и общение возобновилось. Рома и Тамара очень любили ходить в гости к бабушке, ведь она их баловала: водила в кафе, покупала разные сладости, часто они с ней вместе ездили в цирк или в детский театр. Бабушка несколько раз пыталась заговорить с внуками об отце, но всякий раз неудачно. Она пыталась объяснить, что не стоит злиться на него. Что он их очень любит, просто не может быть с ними по важной причине… На взгляд Тамары это звучало глупо. Очень глупо. И концы с концами не сходились. Если отец так уж хочет с ними быть, почему ни разу даже не попытался встретиться, поговорить? Что ему мешает? Рома так вообще впадал в истерику и начинал кричать, когда разговор заходил об отце. После ухода отца мальчик его возненавидел.
Прошло время, дети подросли. Ольга так и не вышла больше замуж, они продолжали жить втроём. С Настасьей Вадимовной Тома и Рома общались по-прежнему. И однажды, спустя пять лет после развода, Семён изъявил желание встретиться с детьми. Ничего хорошего из этого не получилось.
Тамара, которой к тому времени исполнилось восемнадцать, и она уже окончила школу, вместе с братом, которому было тринадцать, пришли в гости к Настасье Вадимовне. На кухне сидел отец. Едва увидев родителя, дети молча развернулись и поспешили в коридор.
— Дочка! Дочка погоди, Тамара! Рома, сынок!— вскричал Семён и поднялся со стула, пытаясь догнать детей.
— Дочка?! Ты вспомнил, что у тебя есть дочка? — насмешливо спросила Тома, обернувшись.
— Ну, не надо так. Я всегда о вас помнил. Просто мама, она…
— Ты предал нас. Знать тебя не желаю! — сказал Рома.
Они молча обулись и вышли из бабушкиной квартиры. Семён молчал. Настасья Вадимовна тихо плакала.
Было обидно. Тома так хотела рассказать бабушке о том, куда собирается поступать, о том, как на прошлой неделе ездила подавать документы в вуз и много других новостей, но отец…
— Бабушка тоже предала нас, зачем она притащила к себе ЭТОГО? — со злостью спросил Рома, яростно утирая слезы, которые предательски покатились из глаз. — Я не пойду больше к ней.
Тамара молчала. А что было говорить? Она тоже не понимала, зачем бабушка устроила им такой сюрприз.
После этого случая бабушку словно прорвало. Она стала то и дело рассказывать Тамаре про отца. Про его жизнь давнюю и настоящую. Рома действительно к бабушке больше так и не пришел, Тамара теперь приходила одна. Девушка подумала, что брат, очевидно пошёл характером в мать. Такой же упёртый и непримиримый, потому и ведёт себя так.
Настасья Вадимовна рассказала ей, что оказывается, Семён несколько раз пытался помириться с женой, но она его даже слушать не захотела и на пушечный выстрел не подпускала к детям. А еще, бабушка рассказала про то, что отец ушёл тогда «по важной причине». У него была другая женщина, и она была беременна. И поставила вопрос ребром.
— И он выбрал её. Прекрасно! — саркастически сказала Тамара. — Бабушка, зачем ты мне это рассказываешь?
— Внучка, я… я просто хотела сказать, что он… он не виноват. Так сложилось. И в той семье у него родились другие дети. Мальчик и девочка. Ведь это твои братик и сестричка. И… и вы должны познакомиться. И дружить.
— Ба! Ты чего? Я не хочу с ними дружить. Тем более зная, что из-за одного из них (ещё не родившегося) отец бросил нас, — возмутилась Тамара.
— Ты ничего не понимаешь, девочка! И торопишься с выводами. Понимаешь, жизнь длинная, и очень-очень сложная. Папа раскаивается, правда. Только сделать уже ничего нельзя. Ольга запрещала ему общаться с вами. Он понимал, что надо было обращаться в суд, но… Но ты же знаешь папу, он ведомый и слабохарактерный. А та женщина, его новая жена, она тоже не хотела, чтобы он с вами общался. А теперь ты девочка взрослая и можешь делать всё, что считаешь нужным. И отец хотел бы…
— Бабушка. Я не хочу его видеть, а уж его детей, тем более! Всё! Не говори мне больше об этом, мы чужие люди. Чужие! — Тамара не понимала, зачем бабушка снова и снова поднимает эту тему…
— Твоего отца скоро не станет. Он серьёзно болен, — всхлипывая, сказала Настасья Вадимовна однажды. — Сейчас он находится в больнице.
— Так вот к чему были все эти разговоры про дружбу… — медленно произнесла Тамара, глядя на безутешно плачущую бабушку. — А может, поделом ему? За прошлые грехи. За наши детские слёзы. Надеюсь он наконец раскаялся?
Настасья Вадимовна ничего не ответила. Она молча плакала.
— Ну что? Ты доволен? Я к тебе пришла! Только зачем, сама не знаю, видно бабушкины слёзы так на меня повлияли, — Тамара кричала на отца и кулачки её сжимались сами собой. Ей было очень больно и обидно. Но она всё-таки пришла к нему в больницу.
В палату заглянула медсестра, нахмурившись взглянула на Тамару и попросила не шуметь. Семён лежал на больничной койке и смотрела на дочь, любовался.
— Вот ты какая стала уже… Красавица. Вся в мать. Ты очень похожа на Олю. Я так любил её. Но она не смогла меня полюбить. Она была мне благодарна, но полюбить не смогла, — отец говорил загадками.
— За что благодарна?
— Она была беременна, когда я предложил ей выйти за меня замуж. Она ждала ребёнка от другого. Тот парень бросил её. А я любил. Всегда любил. Мы поженились, стали жить вместе. Ни хорошо, ни плохо, как все. Родилась ты, родился Ромка. И постепенно Оля стала отдаляться от меня. Мы стали чужими друг другу. Мы давно уже не спали вместе, общались как соседи, но были любезны, ради вас, чтобы сохранить видимость нормальной семьи. А потом я встретил Оксану, и она полюбила меня, а я её. В тот период я был совсем подавлен и тут… Мне казалось, что я наконец-то нашел своё счастье. Через несколько месяцев Оксана заявила, что беременна, она потребовала от меня решительных действий. Словом… Так вышло, что я ушёл от вас. Не знаю, что на меня нашло, но в тот момент мне казалось, что я поступаю правильно. Наверное, я ошибался.
Тамара стояла поражённая, не в силах произнести ни слова.
— Выходит, что я не твоя родная дочь? — наконец произнесла она.
— Выходит, что так… Но это ещё не всё. Знаешь… Оксана, она… Она тоже серьёзно больна. Но возможно она проживет дольше. Я бы попросил тебя… Словом, моя мать уже пожилая, всякое может случиться. Родителей у Оксаны нет, она из детского дома. Мои дети могут остаться совсем одни…
— Теперь я понимаю, почему бабушка так хотела, чтобы я общалась с ними… — тихо произнесла Тамара. Однако обида с новой силой поднялась у неё в душе. — Вот о них ты печёшься, а мы? Ты когда-то бросил нас и не думал, как же мы будем! Ты просто ушёл.
— Ну что ты говоришь, Тома! У вас была мама, я платил алименты, помогал, у вас были бабушка дедушка со стороны мамы (хоть и далеко), а Юля и Артёмка… Они попадут в детский дом.
— Я ухожу, — сказала Тамара. — И Бог тебе судья.
Семён тяжело вздохнул и ничего не ответил. Но теперь он знал, что хотя бы попытался, что-то сделать.
***
Спустя некоторое время Семёна не стало. Вопросов, связанных с наследством не возникло: никакой недвижимости у него не было, Семён уже давно всё переписал на Оксану. Жена пережила его всего на год. Юле на тот момент исполнилось десять лет, а Артёму пять.
После того памятного разговора с отцом Тамара в тот же день спросила мать о своем отце. Настоящем отце. Ольга, призвав все кары небесные на голову Семёна, нехотя призналась, что он был прав и Тамара действительно не его дочь.
— А про его вторую семью даже слышать ничего не желаю, ясно! — заявила разъяренная Ольга. — Он сам заварил эту кашу, пусть теперь и расхлёбывает.
Тамара молчала. Она вспоминала слова бабушки о том, что жизнь сложная штука. И теперь она всё больше убеждалась в этом. Любой человеческий поступок имел две стороны: хорошую и плохую, смотря с какой стороны оценивать. И она теперь ни в чем не была уверена на сто процентов. Но в одном она была твёрдо убеждена: дети не должны страдать от ошибок взрослых.
***
— Тетя Тамара, можно мне ещё конфетку съесть, ну пожалуйста! — попросил Артёмка и полез в кухонный шкафчик. Тома улыбнулась. Она вспомнила своего брата Рому и тот памятный Новый год.
— Ну, ещё одну можно. Только одну. А то аллергия будет, ты же помнишь, как в прошлый раз пятнами покрылся? И не называй меня, пожалуйста, тётей, ладно? Я сестра. Мы же уже договорились.
— Хорошо, — легко согласился мальчик.
— Юля, ты уроки сделала? — спросила Тома из кухни. Она готовила ужин.
— Сделаю, — ответила девочка. — Только можно я сначала с собакой погуляю?
— Хорошо, погуляй. Придешь, я как раз закончу готовить, и поужинаем.
В кухню вошла Настасья Вадимовна, тяжело опираясь на палочку.
— Сядь, отдохни, внучка, забегалась вся, как пришла с работы, так тут вторая смена у тебя, — сказала она, с любовью посмотрев на Тамару.
— Нормально, бабуль, — улыбнулась девушка. Она была энергичная и жизнерадостная.
Настасья Вадимовна любовалась ею. И думала о том, какая она умница, что не побоялась трудностей.
Когда не стало сначала Семёна, потом Оксаны опекуном Артема и Юли стала бабушка. А Тамара, видя, что Настасье Вадимовне совсем тяжело, принялась ей помогать. Девушка только недавно окончила колледж (в институт она не поступила, не хватило баллов) и устроилась на работу. Кроме того, ещё учась в колледже, она в свободное время занималась волонтёрством. Видимо поэтому она не смогла пройти мимо несчастья, постигшего вторую семью отца — его детей, которых она должна была возненавидеть, но не смогла. Она переселилась к Настасье Вадимовне, а квартиру Оксаны, (которая теперь принадлежала Юле и Артёму) они с бабушкой (предварительно уладив этот вопрос с органами опеки) решили сдавать, чтобы получать доход.
Мать Тамары не поняла её душевный порыв и брат Рома тоже. Они осуждали девушку и сильно ругались. Они кричали, что Тамара «привечает предательское отродье». Однако Тамара была готова к такой реакции.
— Дети ни в чём не виноваты, — только и сказала она.
Настасья Вадимовна прожила ещё долго, свою квартиру она подарила Тамаре. К тому времени как её не стало, Юля и Артем стали совершеннолетними. Они выросли хорошими и добрыми людьми, а Тамару считали своей второй мамой.
Так чужие люди стали родными.
Жанна Шинелева
Присоединяйтесь к ОК, чтобы подписаться на группу и комментировать публикации.
Комментарии 4