Предыдущая публикация
- Помни, Таиска, сироту всяк норовит обидеть, не верь никому, особливо мужикам, - Авдотья туго повязала девочке платок, одернула и без того длинное платьице в заплатках, взглянула на внучку и пустила слезу, вытерев уголком ситцевого платка.
- Бабулечка, не плачь, - девочка прильнула к ней, к единственному родному человеку, потому как других родственников она не знала.
На войну Авдотья проводила мужа и двух сыновей, никто не вернулся живым. Осталась дочка Наталья, младшая, последыш, как говорили… не уберегла ее Авдотья, не усмотрела. Расцвела Наталья, по годам замуж пора… Приехала бригада плотников школу строить, приглянулась одному строителю… Осенью уехала бригада, а Наталья в ноги матери кинулась, только поздно было, плотника того ищи-свищи, никаких следов. Весной Авдотья приняла внучку, Наталья шепотом сказала: «Таисьей назовем».
Оклемавшись после родов, уехала на комсомольскую стройку. «Не могу я тут оставаться, - жаловалась матери, - от людей стыдно. Устроюсь, заберу вас к себе».
Авдотья, став у двери и раскинув руки, голосила на всю избу: - Не пущу, одна ты у меня, сыночков не вернуть, так хоть ты не бросай нас.
- Не пустишь, так все равно сбегу.
Вскоре Авдотья смирилась с отъездом Натальи, переключив все внимание на внучку. Два года женщина работала на стройке, написала, что собирается замуж. А потом пришло известие, что из-за несчастного случая не стало Натальи. И как оно все произошло, неизвестно было Авдотье, подружка дочери писала, что вроде из-за несчастной любви.
Авдотья на несколько дней словно окаменела, молчала, поджав губы, даже слез не было. Потом долго сидела перед единственной фотокарточкой, где всей семьей вместе, что-то шептала, пугая маленькую внучку.
- Иди сюда, дитятко, - протянула сухие жилистые руки, - нет у нас никого, сироты мы с тобой, нет заступников, всяк теперь норовит обидеть. Только я не дам тебя никому, уж я досмотрю тебя, раз уж мать твою не уберегла, тебя уберегу от охальников.
Училась Тася старательно, одевалась скромно, косичку Авдотья всегда туго заплетала, да еще платочек заставляла надевать. Платья всегда скромные, латаные… - Наряды дитятко ни к чему, от них только грех один, мать твоя какая нарядная в клуб ходила, как цветок лазоревый… сорвали тот цветок, измяли и выбросили…
К восемнадцати годам Тася умела все делать по дому, еще и в колхозе работала. Всегда невзрачная одежда, туго повязанный платок, как обычно бабушки носили (и лица толком не разглядишь), - за немногословность, отчужденность от подруг и парней прозвали ее «монашкой». Наученная бабушкой, она и сама чуралась молодых людей, стараясь не встречаться с ними взглядом.
Весна дружно вступила в свои права, согрев землю и подняв народ на посевные работы. Одна за другой в поле подъезжали подводы с семенами, мужики стаскивали их, весело перекрикиваясь. Тася не заметила, как кто-то налетел на нее, толкнув в спину. Качнулась от столкновения, обернулась, увидев рядом уже загорелое лицо Егора Акимова. Как огнем обдало: так близко никогда рядом парня молодого не видела, отошла живо, поправив платок.
Акимов, рослый, широкоплечий парень, недавно вернувшийся после службы домой, проводил взглядом Таисью, которую раньше и не замечал. Других девчат полно: бойких, говорливых, насмешливых, в цветастых платках, в пестрых платьях, бросающих взгляды на парней. А тут, молчаливая, закутанная в платок, внучка бабки Авдотьи, словно навечно застывшей в своем горе.
Егор уже и не смотрел в сторону Таисьи, а все равно еще чувствовал ее молодое тело, которого коснулся на мгновение через старенькую, видно бабкину, телогрейку. Что-то его смутило, всколыхнуло, заинтересовало что ли, может даже взволновало. И только когда девчата уехали на другой участок, он перестал думать о Таисье.
- Чего такая? – Авдотья все перемены замечала в своей внучке.
- Да там один, - Тася опустила голову, - там, на полевом стане, тети Фроси Акимовой сын…
- Чего? Обидел тебя? Ты только скажи! – Авдотья взяла кочергу.
- Нет, бабулечка, это я его толкнула, случайно, не заметила, - Тася улыбнулась, - так смешно получилось…
- Чего скалишься? Не до смеху, как бы плакать не пришлось. Уж я по твоей матери наплакалась, тебя не дам на поругание. - Авдотья села на сундук, в котором хранились ее платья еще с самой молодости. – Нет у нас заступников, были бы живы сыночки, разве посмел кто дочку мою обидеть… Берегись, Таиска, не верь никому, пока жива в обиду не дам.
На другой день Авдотья занемогла. Днем приходила соседка Мария Авдеевна, которую попросту звали Маней, а Таисья ласково называла тётечкой. Вечером пришла с работы Тася и расплакалась, увидев в раз сникшую Авдотью.
- Бери листок, пиши письмо, - распорядилась Авдотья.
- Кому?
- Сроднику моему Ивану, брат он мне, матери наши родными были, младше меня будет… тебя не бросит.
Тася разрыдалась, кинувшись к бабушке. – Бабулечка, давай доктора позовем, вылечит тебя.
- Голуба моя, я и без докторов знаю, долго на свете живу, пиши письмо, Тася, слушай, чего говорю.
Авдотья уважительно обратилась к родственнику и всей его семье, подробно рассказала о случившемся и попросила не бросать единственную внучку Тасю, забрать ее в свою семью и устроить ее дальнейшую жизнь.
- Ты, Тася, слушайся дядьку Ивана, он человек семейный, если слово даст, не нарушит, под его защитой будешь жить. А если замуж придет время выходить, так он доброго человека найдет для тебя.
Тася согласилась с бабушкой, на другой день отнесла письмо на почту, пошла домой, решив, что бабушка еще поживет. А через три дня Авдотью схоронили.
- Таюшка, ты у меня ночуй, ежели боишься, - предложила соседка Мария.
- Переночую, тетечка.
Две ночи Тася ночевала у соседки, потом вернулась домой, беззвучно плача.
Продолжалась посевная, и Тася отвлекалась, работая, почти без отдыха. – Куда мешок хватаешь, - кто-то выдернул у нее из рук мешок, - только и успела заметить знакомое лицо Егора Акимова. Он подхватил ношу, закинул оставшиеся семена на подводу, не взглянув более на Таисью. Что-то дрогнуло в душе у Таси, до этого незнакомое чувство охватило ее, хотелось подойди к Егору, пожаловаться на тоску, постоять с ним рядом… Но тут же вспомнила бабушкины наказы, ее боязнь за внучку, - отвернулась. Весенний ветер высушил слезинку, и она снова принялась за работу.
___________________________
«Девять дней прошло как бабушки нет, а дядя Иван все не едет, - думала Тася, сидя перед керосиновой лампой. Уж скорей бы приехал, родня все же, с ними не страшно, там семья».
За окном было темно, легкий весенний ветерок колыхал кусты перед окном. По темной улице, слегка пошатываясь, брели двое: один повыше, другой ниже ростом, щуплый и говорливый. – Васька, замолчи уже, устал тебя слушать, - раздался голос Егора.
- Так я и сам могу дойти. Ты что, Егорша, думаешь Васька дорогу домой не найдет? Да мне раз плюнуть.
- Держись, не упади, герой, доведу я тебя.
- Егорша, глянь, огонек горит! – Васька остановился напротив дома Таисьи. – Это же домишко бабки Авдотьи, у которой внучка «монашка». – Он схватил Егора за рубаху. – Егор, давай пужанем «монашку», - Васька хохотнул, загоревшись новым приключением.
- Тебе зачем? Интерес какой?
- Давай глянем, какая она без одежды, а то все в ряхме каком-то ходит. – Васька настырно ринулся к окнам небольшого домика. Егор, подстегнутый любопытством, тоже пошел. У самых окон отодвинул Ваську: - Погоди, я сам гляну. – Прилип к краю окна, где осталась крохотная щелка, не прикрытая занавеской. Он замер, словно заколдованный. Впервые видел Таисью с распущенными волосами. Она сидела на кровати задумчивая, в одной ночной длинной рубашке и гребнем расчесывала темные волосы, струившиеся по плечам.
Было в этом что-то удивительное для Егора, от чего трудно оторвать взгляд. Не сказать, чтобы она была красавица, способная влюбить в себя дюжину парней. Нет, она была обычной девушкой, даже какой-то угловатой, такой беззащитной, задумчивой, что Егору хотелось вломиться в этот же миг в это окно и унести ее к себе домой.
В это время Васька пытался отодвинуть Егора, но получил сильный толчок и отлетел в сторону. – Нечего глазеть, пошли домой, - сказал Егор и помог парню подняться.
- Ну, ты видел ее? Какая она? – Не унимался Василий. – Страшная?
- Такая страшная, что тебе лучше не смотреть, - зашептал Егор. Потом взял Ваську за рукав, - вот что, Василёк, по хорошему прошу: забудь про Таисью, к дому не подходи, а то я тебе так наподдаю, что долго помнить будешь.
- Ты чего, Егорша? Из-за «монашки»?
- Какая она тебе «монашка»? Сирота она, обидеть не моги.
- Да понял я, понял, не нужна она мне. – И они снова пошли по темной улице.
В посевную выходных не предвидится, потому как горячая пора, когда один день весь год кормит. Пришлось Егору Акимову улучить момент после работы, и пока не стемнело, привести к дому Таисьи молодого пса серой масти.
- Никак волк?! – Соседка Мария, вытерев руки фартуком, забыла про посуду и выбежала на крыльцо, подошла к соседскому забору. – Ты что же, окаянный, зверюгу к сироте привел?
- Да какая же это зверюга? Это от нашего Кузи молодой пес; привел вот, пусть сторожем будет.
В это время вышла Таисья, успевая на ходу закутаться в платок. – Принимай, хозяйка, сторожа, - Егор, улыбаясь во весь рот, показал на собаку. – Говори, куда привязать, будку после посевной сделаю.
- А зачем? Мне не надо, - растерянно сказала девушка.
- Да ты не бойся, чашку с похлебкой подай ему, он враз тебя признает, служить будет верой и правдой, охранять будет. А то ведь одна живешь, а собака знать даст, если кто чужой.
Таисья, еще больше растерявшись и от улыбки Егора, и от его подарка, хотела сказать, что ни к чему ей собака, скоро дядя Иван за ней приедет. Но вспомнила, что уже сколь дней никаких вестей. «А вдруг и вовсе не приедет», - подумалось ей, - так пусть хоть собака гавкнет какой раз».
- А если он меня не подпустит? – Спросила девушка.
- Куда он денется, - Егор нашел место, куда привязать пса, попросил вынести еды. Тася предусмотрительно оставила чашку на расстоянии, пес не притронулся.
- Оставим его, дай время, будет есть, - Егор потрепал собаку по холке, теперь это твоя хозяйка, служи ей хорошо, а то спрошу с тебя. – Пес тявкнул, словно что-то понял и с тоской посмотрел на Егора.
Заметив, что Егор ушел, пришла соседка тетя Маня, пес тут же облаял ее. – Чего это Акимов удумал? Таюшка, какой прок от этого кобеля?
- Говорит, сторож будет теперь.
- Это тебя значит сторожить?
- Значит меня. А может оно и лучше, все веселее, когда голос подаст.
- Ну да, на чужих подаст, на своих промолчит. Сдается мне, что Акимов ночью и сам наведаться может, так на него пес и лаять не станет – на своих не будет гавкать.
Таисья испуганно посмотрела на собаку. – Неужели так и сделает?
- А то как же? Кто знает, что на уме у Егора.
- Нееет, тетечка, собаки не было, никто и не тревожил, а сейчас ему зачем. – Тася села на скамью, стоявшую у крыльца, - он так смотрел на меня, что думается мне, от чистого сердца привел собаку. – Она поднялась, испуганно вскрикнув: - Ой, не спросила, как зовут.
- Как волка не зови, все одно в лес смотрит, - Мария махнула рукой, смирившись с новым «жильцом» молодой соседки.
- Ну да, мастью на волка походит, а так – просто собачка. Как же тебя звать? Хотя какая разница, главное будь верным сторожем. А может Верный? Верный, Верный, Верный! – Пес посмотрел на новую хозяйку, гавкнул несколько раз. – Молодой совсем, привыкай, завтра утром снова еду принесу, будешь хорошо вести себя, отпущу погулять.
Пес осматривал двор, поглядывая на кур, лениво расхаживающих и державшихся подальше от собаки.
- Егор Николаевич, погодите, спросить надо, - Таисья увидела Акимова у сельсовета, где собирались все, кто отправлялся в поле. Впервые обратилась к нему по имени-отчеству, хотелось уважительно, как-то выделить этого человека. Егор и сам опешил, услышав собственное отчество. – Егор Николаевич, а звать-то как собаку?
- Да мы его и назвать не успели, так просто: пес, ласково песик. Ты сама назови, как тебе хочется.
- А может Верный? Я вчера его так звала.
- Верный? – Егор задумался. – А что? Сторожевой пес должен быть верным! Это ты хорошо придумала, молодец! – Он снова одарил ее улыбкой, пытаясь увидеть в карих глазах девушки нечто большее, чем благодарность.
- Уезжаю я. В тайгу уезжаю. На лесозаготовки. Времени совсем нет, поговорить даже некогда. Денег на свадьбу заработаю, приеду и женюсь на тебе. – Он сказал это так тихо, что только Таисья слышала его голос, от которого стало не по себе. – Пойдешь за меня?
- Не пойду! – Таисья сказала, как выстрелила, не подумав, а скорей от страха, наученная бабушкой, с детства впитавшая историю своей матери.
- Дурак я, поторопился. Не знаешь ты меня. Ладно, не обещай ничего, главное, жива-здорова будь. А если кто обидеть захочет или напугает, скажи Ваське Кашину, он найдет заступников, я ему наказал, чтобы никто к тебе на пушечный выстрел не приблизился.
- Девчата, чего ждем, поехали! – Раздался голос бригадира. Тася кивнула в ответ, и непонятно было, то ли согласна, то ли попрощалась с Егором, но в его сторону больше не посмотрела.
_____________________
Тем временем Иван Гаврилович, вернувшись домой с работы (отсутствовал он по заданию сельсовета три недели), снова взялся перечитывать письмо от Авдотьи. Его жена, полнотелая Анисья, знавшая содержимое послания от младшей дочери, смотрела на мужа и ждала решения.
- Вот жизнь, вчера, кажись, шустрая была Авдотья, управлялась за троих, а нынче пишет, слаба совсем, просит внучку забрать, доглядеть. – Он аккуратно сложил листок, - ну что, Анисья, надо в дорогу собираться, отпроситься в сельсовете, на лошади день туда, в райцентре заночевать, потом еще полдня.
- Так не было более писем, может обошлось все, - предположила Анисья.
- Может обошлось, а может не обошлось, раз Авдотья просит приехать, значит надо выполнить ее волю, не бросать же сироту.
Через сутки Иван и Анисья готовы были отправиться в дорогу.
_____________________
- Может еще письмо напишешь? А Таюшка? А вдруг не дошло? – Мария, выглядывая через забор, спрашивала Таисью о родственниках.
- Напишу, тетечка, может и впрямь не дошло. А бабушка так наказывала, уж так наказывала дядю Ивана держаться, потому как кроме их никого у нас нет.
За воротами послышался скрип телеги. – Едет кто-то, вроде мимо. Нет, вроде к нам, - Таисья кинулась к калитке под заливистый лай пса Верного. Усатый, худощавый мужчина, лет под шестьдесят, в запыленном брезентовом плаще, пытливо смотрел на Тасю. Рядом сидела в цветастом платке и телогрейке тучная женщина.
- Люди сказали, что туточки живет племянница моя.
- Тута, дядечка, тута, - обрадовалась Таисья, - уж так ждала вас, так ждала… Таисья залилась слезами, - бабулечки-то нету, как письмо написали, так и…
- Ну, будет, - Иван подошел к племяннице, обнял, - знаю, люди сказали, раньше приехать не мог, отсутствовал, понимаешь ли.
Тасе Иван Гаврилович показался мужчиной степенным, серьезным, сразу прониклась доверием. Послышалось сопение, жена дядьки Ивана с усилием слезла с телеги. – Знакомься, Таисья, это Анисья, жена моя, а дома еще младшая дочка Катерина, приедем – познакомишься. – Он окинул взглядом домик Таисьи. – Давно я тут не был, не сразу отыскал, Авдотья-то гордая была, сильная, да видно разметало всю силушку, вот и пришлось ко мне обратиться. Ну да ничего, не бросим тебя.
Оглядев подворье, избенку, Иван сказал свое решение: - Заночевать придется, ехать не близко, да и тебе надо через сельсовет выписаться.
- А домик как же? – Таисья впервые с сожалением смотрела на бабушкин дом.
- Пускай стоит, окна заколотим, а там видно будет, решим.
- Да ты не бойся, у нас хорошо, село большое, народу много, жениха тебе найдем, - Анисья, осмотревшись, уже прихлебывала чай из блюдца, успокаивая нечаянную родственницу.
- Да погоди ты, успеем с замужем, - отмахнулся Иван.
Иван и в самом деле был мужик серьезный, хоть и суровый на первый взгляд. Перед отъездом сходили на кладбище. Иван Гаврилович, сняв фуражку, склонил голову и вслух пообещал: - Не беспокойся, Авдотья, племянницу внучатую не оставлю, присмотрю, человека доброго найду и замуж отдам.
Из вещей брать особо нечего было: узел с одеждой, да узелок посудой . Анисья настаивала, чтобы кур забрать, их всего пять штук да петух. – Не оставлять же добро, а нам пригодятся. – Переловили кур, придумав и им место для переезда.
Пес, к тому времени привыкший к Тасе, всегда ластившийся к ней, тоскливо смотрел на сборы. – Дядечка, тетечка, а как же пес мой? Не могу его оставить. Мне его привели дом сторожить.
- Ну, так и отвяжи, пусть бежит, куда хочет, - предложил дядька Иван.
«Так он и побежит к Акимовым», - подумала Тася с грустью. «Может это и хорошо, хоть не потеряется». Она отвязала Верного, он кинулся к ней на шею, заглядывая в глаза и скуля.
- Спасибо тебе, Верный, иди к прежним хозяевам, а мне тебя некуда взять.
Соседка тетя Маня подала узелок с пирожками: - Возьми, Таюшка, дорогой поедите, и не поминай меня лихом, добра тебе желаю. А за домиком присмотрю, пока решите, чего с ним делать.
- А чего делать? Таисью замуж отдадим и домик перевезем, - откликнулся Иван.
Щемящее чувство прощания с родными местами пронзило Таисью, когда подвода тронулась и домик стал отдаляться. Пес Верный кинулся за отъезжающими, не отставая ни на шаг. – Верный, Верный, иди домой, возвращайся! – Просила Тася. Но пес неустанно следовал за телегой.
- Дядечка, тетечка, он бежит за нами.
- Стооой! – Иван натянул вожжи. – Пусть бежит, устанет, вернется.
- А если не вернется?! Не могу я его бросить, привязался он ко мне, да и я к нему. Дядечка, давайте возьмем!
- Куда его брать? У нас свой пес во дворе, некуда брать.
Иван повернулся к жене: - Наш уже старый, еле тявкает. А этот молодой кобель, привяжем со стороны огорода, пусть сторожит.
- Вот удумал чего, смех один, люди коров забирают, а мы собаку привезем.
- Ну, Таисья, зови своего Верного, если выдержит дорогу, будет огород сторожить, - распорядился Иван.
- Верный, Верный, беги за нами, мы тебя берем! – Обрадовалась Тася, вытирая слезы.
- Егор, чего так стараешься? Зачем тебе столько денег? Ни жены, ни детей, одному-то много ли надо? – Мужики подсмеивались над Егором, рьяно хватавшимся за работу. Казалось, еще шире от тяжелого труда раздался в плечах, еще больше загорело лицо и посветлели вихры.
- Сегодня один, а завтра женюсь, на то и деньги нужны, - отвечал Егор, не обижаясь на мужиков.
- Хороша краля-то?
Егор распрямился. – Хороша. Да только я об этом знаю, а больше никто.
- Это как?
- А вот так. У меня глаза, как у сокола, один раз увидел и понял: для меня красивая выросла.
- Когда свадьба-то?
- Как приеду, так и посватаюсь.
- У-ууу, так у вас еще не договорено, гляди, чтобы не увели девку.
Егор задумался. Такие мысли и самому нередко приходили в голову, ведь ничего ему Тася не обещала. Неспокойно стало на душе, посмотрел на проторенную дорогу, и захотелось бежать по ней, потом сплавляться по реке, потом ехать на попутке, чтобы добраться до дома, постучаться к Тасе в калитку и убедиться, что никуда она не делась, никто ее не обидел.
Акимов подошел к начальнику участка. – А если я раньше расчет попрошу, можно так?
- Как это раньше? А кем я тебя заменю? Нет у меня людей, каждый человек нужен, иначе план сорвем. Уж потерпи, Акимов еще месяц, не подводи меня.
_____________________
- Ваня, я вчерась Антонину Солдатову встретила, уж как разговорились, как разговорились, ну и о Таисье речь зашла. Вот, мол, говорит, какие вы молодцы с Иваном, сироту к себе взяли.
Иван Гаврилович, мельком пробежавшись по свежей газете, отложил ее в сторону, услышав о племяннице. – Ну, взяли, и дальше что? Чего Антонина хотела-то сказать?
- Так вот, Ваня, у Солдатовых сынок младший Петр, не женатый, да ты его видел как-то.
Иван вспомнил веснушчатого Петра, невысокого, но коренастого паренька, молчаливого, чаще насупленного, словно обиженного.
- Видеть видел, а толком не знаю, каков на характер.
- Работает, старательный, самое время жениться. Вот я и подумала, может Таисью за него отдать? Антонина нашу сироту видела, говорит, скромная, Петру в самый раз жена была бы.
- Ну, так это надо их самих спросить, захотят ли.
- Ой, Ваня, - Анисья, - всплеснула руками, - надо их сначала подтолкнуть, они же, как котята слепые, а Таисья у нас так и из дома не выходит, в клуб не вытолкнешь, дикарка и только.
- Солдатовы – семья вроде неплохая, вот только младшего Петра толком не знаю, - с сомнением заметил Иван Гаврилович.
- Я позвала Антонину к нам, она обещала луку принести, ну вроде как причина. А лук тот Петр поможет донести, вот и посмотришь на парня, заодно и молодых познакомим.
- Ну, ты, мать, резво распорядилась, быстро запрягаешь, как бы при езде не запутаться.
- Так я же для сироты стараюсь. По мне так пусть живет у нас сколь хочет, она мне по хозяйству помогает. Но ты же сам хотел ее пристроить в семью хорошую, вот я и подумала, может сладится.
- И то правда, - согласился Иван, - пусть приходят, только надо Тасю предупредить, а то растеряется девка.
Вечером бойкая Антонина переступила порог дома Ивана и Анисьи. Сопя и раздувая щеки, Петр внес почти пол-мешка лука.
- Ой, батюшки, куда же столько много? – Засуетилась Анисья. – Оставь тут, у порога оставь, Петруша, да проходите к столу. Таисья, Тася, выдь к нам, подавай на стол.
Таисья, опустив глаза, повязав косынку назад (иначе повязать Анисья не дала, сказав, чтобы лицо открыто было), смущенно стала подавать тарелки. За столом говорили старшие, молодежь молчала. Однако смущение не помешало Петру хорошо «поработать» ложкой», успевая поглядывать на Таисью.
- Сынок, тебе вроде идти надо было, а мы еще посидим, - намекнула Антонина.
- Тася, проводи гостя, - попросила Анисья.
Девушка также молча встала, не глядя на Петра и пошла следом.
- Чего в клуб не ходишь? – Спросил Петр, не сводя взгляда с Таисьи.
Девушка пожала плечами. – Да как-то не хочется, мне и дома хорошо.
- Это дом дядьки Ивана. Своим пора обзаводиться. Я младший, я в родительском доме остаюсь, так что у меня, считай, все есть. Ну, так как насчет клуба? В субботу приходи, ждать буду.
- Если дядечка Иван отпустит.
- А чего бы он не отпустил? Ты, считай, что сосватана.
- Я? А разве так сватают?
- А ты не поняла? Мать моя не против, дядька Иван и тетка Анисья тоже не против, так что отдадут тебя за меня и дело с концом.
- А я? Меня тоже спросить надо. А ты? Ты разве согласен?
- Я то? – Он подошел ближе. – Ну, если не будешь дичиться… так-то ты мне понравилась, я тебя еще с дядькой Иваном на покосе видел, грабли из рук не выпускала, молодец. Ну и так… ладная ты, - он взял ее за талию, она тут же выскользнула. – Идти мне надо, - сказала Тася.
- Ладно, в субботу в клубе жду.
Тася подбежала к двери, остановилась и замерла, не решаясь войти.
Антонина от угощения разрумянилась, цветастый платок спал с головы и лежал на плечах. Все чаще она поглядывала на видневшуюся в горнице кровать с пузатыми подушками, накрытыми легкой накидкой.
- Подушки у тебя, сватья, - она засмеялась, - ой, простить меня, уж так тороплюсь, что сватьей назвала, видно быть свадьбе-то. Так вот про подушки: такие пышные они у тебя, Анисьюшка, такие пышные, никак Тасе на приданое готовила.
Улыбка Анисьи сошла на нет, услышав про подушки. – Да откуда же у Таси приданое? Сироту берете, а у нас и дать нечего, младшей дочке отдали, а нового не скопили. Да у нас Тася и так богатая, глянь, какая девка работящая и видная.
Иван тем временем встал из-за стола и пошел проверить коня Серко, которого в этот раз оставил дома. – Ну, вы тут сами уж, а я выйду. – Иван вышел в сени и замешкался.
- Ну как же без приданого? – Не сдавалась Антонина. – У Поспеловых дочку замуж выдавали, так теленка родители пожаловали в приданое, а уж про постельное молчу, там и перина, там и подушки…
- Так то Поспеловы, дочка родная, с малых лет мать перышко к перышку собирала, - напомнила Анисья, уже недовольная разговором.
Антонина нахмурилась и напомнила своего насупившегося сына Петра. Анисья, заметив, что дело обретает иной поворот, решила исправить ситуацию. – Так-то мы не торопимся, Таисья еще молода, пусть нам с Ваней помогает, да и Катерина младшая наша дочка не чает в ней души, Таисья с детками нянчится, так что не торопимся. Но раз уж такой сынок у тебя хороший, ох хороший Петруша, так и быть, надо поженить детей, только потому и согласны. Ну а насчет приданого, так есть у Таси подушечка от бабки ее досталась, перина, правда, старая… Зато двух курочек дадим… ладно, трех курочек дадим.
Антонина, услышав сказанное, смягчилась и тут же добавила: - А я слышала: пять курочек и петушка привезли вместе с сиротой.
Анисья поджала губы. – Так нет тех курочек, на суп давно ушли…
Иван, не успевший выйти и слышавший весь разговор, вернулся. – Вот что, Антонина, если твой Петр и наша Таисья захотят пожениться, то денег на свадьбу я дам и все по-людски устрою, не смотри, что сирота, я ее бабке Авдотье слово дал. А будут деньги, будут вам и подушки и перина.
Обе женщины не проронили ни слова, прекратив свой спор и проводив взглядом Ивана до самых дверей.
- Ты чего здесь стоишь? Холодно уже, - Иван натолкнулся на стоявшую на крыльце племянницу, - я думал, ты с Петром, а ты одна. Говорили хоть?
- Говорили, дядечка.
- А чего такая испуганная? Как тебе Петька Солдатов?
- Не знаю, - она виновато опустила голову, - как-то не так у меня на душе. – Тася вспомнила Егора, которого поначалу боялась, а приехав в дом дядьки Ивана, вспоминала каждый день. Да как не вспомнить, когда в огороде сидел привязанным пес Верный. Тася кормила его, и он ластился к ней, приплясывал, стараясь лизнуть руки, лицо, заглядывал в глаза.
- Понятно. Не знаешь пока, - сказал Иван Гаврилович, - а ну давай присядем, - он первым сел на крыльцо, Тася села рядом, придвинувшись ближе к надежному плечу родного человека.
- Слушай, Таисья, вот что я тебе скажу: не торопись, не ставь телегу впереди лошади. Ошибиться каждый может, а ты тем более, ты еще не разобралась, по нраву ли тебе этот человек. А может он на всю жизнь тебе дан. Вон мы с Анисьей сошлись быстро, а живем долго. Всяко бывает до сих пор, где-то она хитростью берет, где-то я слово крепкое скажу, глядишь, все у нас ладно. Так и у тебя может быть.
- Тетя Антонина так и сверлит меня взглядом, - решилась сказать Тася.
- Так это она из любопытства, ты не бойся, она же о сыне печется, присматривает невесту ему. А вы сойдетесь, хозяйство общее будет, дети пойдут, вот и семья получится.
Тася улыбнулась, слова о семье пришлись по нраву. Кроме бабушки никого не знала, да вот дядя Ваня в ее жизни появился.
- Ну а приглашал куда-нибудь Петька-то?
- В клуб звал в субботу.
- Ну, так сходи, не укусит он тебя.
- Хорошо, дядя Ваня, я схожу. Вы так все сказали, все как-то правильно, и мне даже легче стало.
- Вот умница, а теперь иди в дом, улыбнись Антонине, чтоб не думала, что ты у нас сирота забитая.
Тася послушно поднялась и направилась в дом.
- Вот тебе и подружка, вместе в клуб идите. Слышь, Таисья, вон Верка Карпова у ворот ждет.
- Вижу, тетя Анисья, мы договорились с Верой, - откликнулась Тася, светлая улыбка появилась на лице. С Верой, что жила через дорогу, познакомилась, как приехала.
- Иду, Вера, - Тася бежала по деревянному настилу в ограде, - уже иду.
- Ну наконец-то, решилась в клуб пойти со мой, сегодня кино привезли.
Тася вцепилась в руку новой подруги, страшась своего первого похода в клуб. Сели на свободные места в середине зала; Тася боялась смотреть по сторонам, помня, что Петр звал ее как раз в субботу. Свет погас, народ умолк, завороженный первыми кадрами. Тася даже подумала, что Петр не пришел и обрадовалась, но вдруг услышала знакомое сопение за спиной, а потом шепот: - Не убегай сразу, у выхода буду ждать тебя.
Вера толкнула Тасю локтем, дав понять, что тоже слышала. Тася и не думала убегать, слова, сказанные дядькой Иваном накануне, глубоко засели в ней.
После фильма молодежь крутилась у клуба, девчата затянули песню. – Прогуляемся чё ли? - Петр вырос как из-под земли.
- Вера, пойдем, прогуляемся, - Тася позвала подружку.
- А мне-то чего с вами идти? Я не пойду. А ты, Петька, не обижай мою соседку, видишь, она девушка приезжая, еще не освоилась.
- Ладно, не указывай, сами разберемся.
- А где гулять-то? Может, домой пойдем? А то уже поздно.
- Ну, пойдем, там видно будет, - согласился Петр.
Всю дорогу шли молча. Потом Петр разговорился, стал рассказывать, сколько он заработал за прошлый месяц. – Тебе тоже на работу надо. Дядька Иван разве ничего не говорил?
- Нееет, ничего. И тетя Анисья ничего не говорила.
- Ну, так сама должна понимать, что хлеб задарма не едят.
- Как это задарма? Я по хозяйству помогаю. Дядя Ваня говорит, что можно подучиться, можно учетчиком на ферму пойти.
- Учетчикам мало платят, доярки больше зарабатывают, мать так говорила. – Он взял Тасю за руку. – Чего чураешься меня? Иди ближе, глядишь, поженимся скоро, осенью, наверное. Ты как? Тоже, небось, замуж хочешь. Хоть он и дядька тебе, а своя семья лучше.
Тася остановилась. – Правильно говоришь: своя семья лучше. Только где она – моя семья?
- Так вот же, глянь на меня.
Показался дом Ивана. Тася, подойдя к калитке, облегченно вздохнула. – Я не знаю, а потому ничего не обещаю. Я тебе, Петя, как есть скажу, по-честному: я обещала дяде Ване подумать, вот и буду думать. А пока ничего не решила.
- Ну решай, смотри, как бы поздно не было.
- До свидания, Петя, - Тася попыталась проскользнуть в калитку, но Петр задержал ее. – Чего дичишься, не маленькая уж, давай посидим еще. – Но Таисья слегка оттолкнула парня, чтобы уйти.
Кода калитка закрылась, Петр со злости поднял прутик и стегнул им по стоявшей у ворот скамейке.
Антонина не спала, ворочалась, прислушиваясь, ждала сына. Когда стукнула щеколда, спросила: - Петя, это ты?
- Я, кто же еще.
- Ну? Чего говорили?
- Так, про работу, молчит она, слова не вытянешь. И что это за жена будет?
Антонина поднялась с постели. – Женишься, будешь учить уму-разуму, молода она еще, вот ты и подстроишь ее под себя.
- Ну не знаю, говорит подумаю, выходить за тебя или нет.
- Ты глянь-ка, она еще думает, ну ничего, никуда не денется.
____________________
Утром пришла младшая дочь Ивана и Анисьи – Катерина вместе с детьми. Мальчишки, Пашка Сашка, кинулись к Тасе, повисли на ней.
Катерина, такая же худощавая, как отец, стройная молодая женщина, с порога сказала: – Главную новость от чужих людей узнаю, а не от родителей, слухи пошли, что Петька Солдатов возле нашей Таси вертится. Это правда?
- Не вертится, а сватается, - поправила Анисья.
- Тась, это правда?
- Правда, Катя, намекает, - она виновато посмотрела на Ивана: - Но я еще не решила.
- Он тебе хоть нравится?
Тася посмотрела на родственников и призналась: - Нисколечко.
- Вот тебе на, а мы старались, - огорчилась Анисья.
- Мам, перед кем старались? Петьку что ли не знаете? Зачем Тасе этот сопливый? Ему Ирка Федулова отказала, он теперь мечется, мать не знает, куда его пристроить.
- Нельзя так о людях, - вмешался дядька Иван.
- Папка, ты же знаешь, у меня твой характер, я говорю как есть. Нечего девчонку в кабалу отдавать, Антонина ее загнобит. К тому же у Таси может на примете кто-нибудь есть. Может ей другой кто нравится.
Тася сразу покраснела, вспомнив Егора.
______________________
Домой Егор вернулся одним днем. Сам не ожидал, что таким скорым будет возвращение. А все потому, что в райцентре на молоковоз успел. Знакомый водитель дядя Гриша рассказывал последние новости, но Егор так и не услышал ничего про Тасю. Да и откуда водителю знать, что девчонка-сирота уехала давно.
- Стой! – Крикнул Егор, увидев заколоченные окна знакомого домика.
- Напугал, оглашенный! Ну, стою, тебе же дальше.
- Спасибо, дядя Гриша, я здесь выйду.
Егор пошел к знакомому дому, в растерянности глядя на заколоченные досками окна, на разросшуюся траву у калитки. На дверях висел замок, заглянул в окна – пусто.
- Ты чего высматриваешь? – Окликнула соседка. – Никак Егор Акимов? Давненько тебя не видать было.
- На заработки уезжал. – Он подошел к дому соседки, сел на завалинку, Мария присела рядом. – Уехала Таюшка. Дядька за ней приехал и забрал. В семье надежней будет.
- Уехала. А я ведь жениться хотел. Не знал про родственников.
- Ты и впрямь хотел жениться?
- И сейчас хочу. Никто больше не нужен.
- Эка тебя проняло, - уважительно сказала Мария.
- Теть Мань, скажи, куда уехала. Я только раз ее увижу и спрошу. Неволить не стану.
- В другой район, милок. В Еловку.
Егор резко поднялся.
- Да ты хоть домой загляни, а потом уж поедешь.
- Загляну, теть Мань, обязательно загляну, мне с родителям поговорить надо, - он провел по своим вихрам рукой, - вдруг сразу сватать придется, пусть готовы будут. А пес где?
- Так с ними уехал.
- Хорошо, - Егор закинул на плечо нехитрые пожитки и поспешил домой.
- Вот, батя, держи, заработал, мать, глянь, платок тебе в райцентре купил, - Егор быстро выкладывал подарки.
Мать Анна Трофимовна радовалась приезду сына. – Только мне завтра утром снова ехать надо.
- Куда? В голос спросили родители.
- Далече. В Еловку. На попутках поеду. Невеста у меня там.
- Как же? Мы и не знаем.
- Да наша, местная. Таисья – внучка Авдотьи.
- Ой, так она же уехала к родственникам.
- Нравится она мне. Не успел посвататься. Может сейчас повезет. Ну как она вам, Вы же ее знаете.
- Хорошая девчонка, только не знаю, вернется ли.
- Вот это я и узнаю.
__________________
Едва Тася успела подоить корову, и Анисья успела сдать часть молока, вылив в огромную флягу, стоявшую на подводе, как послышался рев мотора. Попутка остановилась в аккурат напротив дома дядьки Ивана. Молодой вихрастый парень спрыгнул с подножки, махнув водителю в знак благодарности. Огляделся и направился к Анисье.
Но не успел дойти до нее, как за калитку вышла Тася, не веря собственным глазам подумав, что ошиблась.
- Тася! – Он махнул ей рукой и подбежал к девушке. – Узнаешь? Это я, Егор Акимов. Вернулся домой, а тебя нет. Вот решил увидеться, спросить, как живешь. Может сказать мне чего хочешь. Мне-то тебе есть, что сказать.
- Здравствуй, Егор. Как же ты решился приехать?
- Ради тебя, Тася. Увидеть захотел. Ну как ты живешь?
- Это кто такой? – Строго спросила Анисья.
- Это Егор Акимов. С моего села, с Артемовки.
- И каким ветром его занесло?
- Не ругайтесь, тетушка. Добрым ветром занесло. Приехал Тасю навестить.
- А кто ты ей будешь?
Егор посмотрел на Таисью. – Если пожелает, женихом буду, а потом мужем.
- Вот я мужу своему Ивану скажу, пусть разберется, откуда ты взялся такой.
В это время и сам Иван вышел знакомиться с неожиданным гостем. И вскоре все пошли в дом.
Не прошло часа, как у ворот показался Петр, а с ним два рослых молодых мужчины, таких же рыжеватых, как и Петр, только ростом выше и в плечах пошире.
- Это кто там чужих невест отбивает? – Закричал Петр, схватив для острастки палку.
- Ой, батюшки, Петр с братьями пришел, - Анисья повернулась к Егору, - это тебя увидел, уезжай от греха подальше, есть у Таси жених.
- Не жених он мне, тетя Анисья! – Тася встала из-за стола, натянулась, как струнка, глядя тетке прямо в глаза. - Не люблю я его. Сама хочу мужа выбрать!
- Выберешь, - сказал Иван, - но сначала придется с Петром поговорить, успокоить молодца, а то шуму будет на все село.
Иван Гаврилович вышел из дома, следом пошел Егор, Анисья, Тася.
- Вот он чужак, лупи его братушки, чтобы по чужим невестам не ездил, - крикнул Петр.
Два старших брата схватили Егора за грудки, нанося удары, Петр задержал Ивана Гавриловича, выговаривая: - Обещали же, хвастались, а сами за моей спиной женишка нового позвали.
- Угомонись ты, никто его не звал, приехал человек на часок, сейчас уедет.
Анисья завопила на всю улицу, не зная, как разнять мужиков. Тася, услышав лай пса Верного, кинулась в огород и отвязала его.
В этой куче, где рвались рубахи, невозможно было разобраться, кто с кем. И только пес Верный безошибочно вцепился в одежду одному из напавших. Его тут же отшвырнули, он заскулил, но дело свое успел сделать. Егор вывернулся, Иван Гаврилович встал между мужиками, пригрозив милицией.
Вмиг все утихли. Только Петр сопел, с обидой глядя на Таисью.
- Идить отсель, об забор кулаки чешите, а тут вам делать нечего, - сказал Иван Гаврилович, - эх, Петька, ошибся я в тебе. И вы парни, лбы крутые, а мысли глупые, младшего брата послушали, драку учинили, стыдоба одна.
Мужики развернулись, пошли что-то ворча себе под нос.
Только придя домой к Антонине, старший брат, указав на Петра, сказал матери: - Послушали твоего младшего, побежали, как дурни, заступаться… А все ты, мать, все ты за Петрушу заступалась… А теперь вторая девка от него отказывается. Лучше бы дома поворачивался живее, тебе бы помогал, а то вы только знаете кур чужих считать.
- Да разве же я виновата, сынки? Я вас всех люблю.
Братья умылись и молча вышли из избы.
___________________
- Ну Егор, по твоей милости опозорились, - ворчала Анисья, - не приехал бы, ничего бы этого не было.
- Иван Гаврилович, - обратился Акимов к хозяину, - я не думал вас позорить. Слова плохо никому про Тасю сказать не позволю. – Он посмотрел на девушку. – Тася, могу прямо сейчас посвататься, пусть Иван Гаврилович отдаст тебя за меня. А если ты не хочешь, или сомневаешься, то подумай, а я еще приеду. Скажи только, когда.
- Не надо приезжать. Я домой хочу уехать, - Тася посмотрела на хозяев: - Дядечка Иван, тетечка Анисья, простите меня… и отпустите. Домой хочу. А к вам в гости буду приезжать. – Она опустила голову, не смея взглянуть им в глаза: - Егор Николаевич Акимов мне нравится. Только я сказать ему не успела.
- Тааак, - Иван присел на табурет, - садитесь все, в ногах правды нет, - решать будем. Не могу тебя с ним отпустить. Нехорошо это.
- Тогда отвезите меня, прошу тебя, дядя Ваня.
- И как же ты одна жить будешь?
- Работать буду. Там рядом тетя Маня. И еще… Егор. Я знаю, он заступится.
Анисья качала головой, то ли упрекая Тасю, то ли переживая о случившемся. Иван Гаврилович молчал.
- Ну, значит так, отвезу я тебя. Егор может с нами возвращаться. Но при одном условии: если по приезду родители Егора в тот же день посватаются к тебе. А если нет, то увезу обратно и будешь жить у нас. А теперь выйдете все, а Егор пусть останется, мне надо с глазу на глаз поговорить.
- Не обижайся, паря, первый раз тебя вижу, так что держи ответ.
Говорили они больше часа. Анисье в сенях попался на глаза лук, который Антонина с Петром принесли при знакомстве с Тасей. – Вернуть придется, - вздохнула Анисья, вспомнив прижимистую Антонину. – А может зачем они такие родственники, - сказала она Тасе, - Антонина больно до приданого жадная.
Тася промолчала, думая только о том, договорятся ли дядька Иван и Егор.
Егору пришлось задержаться еще на день, пока Иван Гаврилович собрался в дорогу.
– Уж простите меня, дядечка, сколько со мной суеты.
- Это ты, Тася, на нас не обижайся, поторопились жизнь твою устроить, тебя не спросив. – Он подошел к племяннице. – Помни, Тася, чтобы не случилось, всегда обращайся. Да я и сам буду наведываться, не чужая ты нам. А уж как Катерина тебя полюбила, внуки в тебе души не чают… значит добрая у тебя душа.
Тот же самый узел погрузили на телегу, да небольшой узелок с посудой. – Анисья, кур лови, - крикнул Иван.
Женщина опустила руки, удивленно глядя на мужа. – Каких кур?
- Тех, что от Таси привезли.
- Так там осталось три курочки… сам же знаешь, да и за наши труды…
- Тогда доставай деньги.
Анисья разочарованно полезла в карман телогрейки. – Чего разбрасываешься деньгами, самим нужны…
- Цыц, я сказал, - без злобы прицыкнул Иван, - пусть на первое время будет, пока заработает Тася.
Когда все уложили, приковылял пес Верный, которому в драке повредили ногу. – Дядя Ваня, я Верного забираю, уж не обижайтесь.
- Да какая обида, он без тебя не останется, с привязи сорвется.
- У него же нога болит, не сможет он за телегой бежать, - сказала Тася.
- Ну, раз бежать не может, значит поедет, - Егор подхватил пса на руки, - садись, для тебя тут место есть, поскольку ты у нас теперь раненый, в праведном бою пострадал. – Пес живо уселся, поглядывая на Таисью, словно проверяя, здесь ли хозяйка.
Тася напоследок обняла Анисью: - Простите, если обидела.
- Да ладно, Тася, не обижаюсь, ты приезжай к нам.
- Я вас сначала на свадьбу позову, - пообещала девушка.
- Попробуй не позови, я сама приеду, - Катерина даже всплакнула, хоть и не любила слез, - напиши, как у тебя там дома.
Подвода тронулась. Тася махала рукой Анисье и Катерине, глядя на добротный дом, в котором пришлось пожить. А в душе уже замаячили милые сердцу окошки родного села.
Серко не торопился, часто замедлял шаг, приходилось понукать. Иван Гаврилович и Егор почти всю дорогу разговаривали, и Иван Гаврилович одобрительно отмечал хозяйскую хватку Егора, его рассудительность, и нескрываемую симпатию к Тасе.
________________
Приехав на родину к Таисье, Иван Гаврилович за один день сумел множество дел завершить. Родители Егора познакомились с Иваном сразу после его приезда, заверили, что к осени подготовятся к свадьбе. Соседка тетя Маня пообещала доглядеть сироту и не допустить худой молвы до самого ее замужества. И уже под вечер Иван Гаврилович поехал в сельсовет вместе с Тасей.
- Таисья! Вернулась? – Председатель, коренастый, с пробивающейся сединой, обрадовался, увидев девушку. – Люблю, когда молодежь возвращается. Нам такие девчата самим нужны.
- За сироту прошу, - обратился Иван, - родственница моя, одна тут остается, прошу приглядеть, чтобы не обидел кто.
- Мы своих в обиду не дадим. А если домик подлатать надо, так найдем время, - пообещал председатель. Женихов у нас хватает.
- Есть у нее жених – Егор Акимов.
- Вот это вдвойне радость. А насчет работы – так у нас ее полно. А хочешь, учиться отпустим, вон у нас садик открывают.
Тася светилась от счастья. От того, что рядом стояли два взрослых человека, переживающих за нее. От того, что есть у нее Егор Акимов, ее жених, от того, что его родители принял ее как будущую жену их сына – с радостью и надеждой на добрую семью.
____________________
Пес Верный занял свое место, где и был раньше привязан. Только теперь у него была своя будка, которую сколотил Егор. А еще забор поправил. Нога у Верного почти зажила и он прихрамывал едва заметно.
Август пролился на село яркими красками и сочными запахами. Егор и Тася сидели на крыльце. Егор уже несколько раз порывался уйти. – Ну, еще минуту и пойду, - обещал он, - я тут вспомнил, как однажды, только ты не пугайся, в окно к тебе заглянул.
- Когда?
- А было это по весне. Шли мы с Васькой, в общем, я вел Ваську домой. Тут твои окна, решили заглянуть. Васька не видел. Я заглянул, а тут ты… косу расплела… такая задумчивая сидишь… Не знаю, может я тогда тебя и полюбил. Сказал это, чтобы знала ты, ничего скрывать не хочу.
Тася смутилась.
- Да не стыдись, ничего в том окне я не увидел, кроме красоты твоей. – Он поднялся. – Ну, пошел я.
- Егор!
Он вернулся: - Что, Тася?
- Я вот все думаю: как мы с тобой жить будем?
- Хорошо будем жить, Тася. Отец у меня с матерью всю жизнь дружно живут, и мы также будем жить. – Он поцеловал ее и пошел к калитке, обернувшись, махнул рукой. А она стояла у двери и шептала: - Бабулечка, вот видишь, у нас все будет по-другому, и я теперь другая, я не боюсь жить… ты не переживай, все будет хорошо.
Татьяна Викторова
Следующая публикация
Арбуз - сколько поместится в банку
Нет комментариев