У нас в семье обшивала всех бабушка. У нее был неубиваемый Зингер, который шил и пальтовые ткани, и шифон. Потом научилась шить я, и у меня проблем с нарядами не стало. Приходя к бабуле, я смотрела, как она шьет, и все время удивлялась. Когда шила я – у меня вся квартира была в лоскутах, нитках и прочем мелком мусоре. Когда шила бабуля, в доме была идеальная чистота. Если он закрыла свой любимый Зингер, то догадаться о том, что она только что занималась шитьем, было невозможно. Один раз я удивилась этому странному обстоятельству: видно, у меня какие-то руки неправильные или нитки, что расползаются сами по всему дому, как хотят. Бабуля улыбнулась немного грустно:
- Просто тебе больше повезло, и ты не жила в военное время.
- И что?
- Понимаешь, дорогая, если бы в дом пришел кто-то посторонний и увидел, что я шью, могли донести.
- Не понимаю. Швейные машинки продавали в магазинах?
- Продавали. Редко, но продавали. Чаще в комиссионках.
- Значит, советскому человеку позволено было ее купить и держать дома?
- В принципе – да. Но если увидят, что на ней шьют - неважно, себе я шью или своим детям (а у бабули их было трое) - совершенно точно, что у этой семьи начнутся неприятности. Поэтому я научилась шить так, чтобы в любой момент я закрыла машинку, и никто не понял, что ей пользовались. Все ниточки, обрезки складывались в маленькую баночку, все иголки, ножницы в ящичек, все на месте. Сразу. Чтобы не засыпаться.
- Ага! А звук? – пристрастно стала допытываться я. – Слышно, между прочим, как ты строчишь. Это, конечно, Зингер и все такое, но все равно понятно. А стены даже в вашем сталинском доме пропускают звуки. Особенно, если соседи заинтересованные.
- Милая, - бабуля заговорщицки улыбнулась. – Радио погромче, машинку смазать, и ты точно у соседей будешь считаться политически грамотной и честной советской женщиной.
- Хорошо, – согласилась я. – А новое платье? У тебя или дочери? Неужели ты думаешь, соседки не заметят?
- Тебе бы в КГБ работать, логичная ты моя… - усмехнулась бабуля. – Платье я взяла у подруги поносить. Детям – подарили родственники. И обновки случались очень редко. Но даже сейчас надо все делать аккуратно, – наставительно закончила бабуля.
- Надо, надо!
- А ты…
- Бабуля, мне страшно некогда!
На Октябрьской площади был самый большой и шикарный в городе магазин тканей, но ткани там продавались самые простые: ситец, иногда лен, пальтовые самой скучной и тоскливой расцветки. А всем городским модницам хотелось шифонов, шелков и крепдешинов. Распределялось это тоже по блату, а остальное - по очередям.
А мы с мамой очень любили посещать деревенские магазины по пути на дачу. И открыли для себя небольшой секрет. Почему-то в деревнях не было ситца, а были крепдешины и шелка. Странное плановое социалистическое хозяйство. Хотя, рассудив, мы решили, что в деревне просто эти ткани не пользуются особенным спросом, вот и лежат. И мы делали выручку магазину. Мама - очень запасливая женщина. И ткани хранились дома стопками в шкафу. Я, между прочим, до сих пор пользуюсь и радуюсь.
А тетушке некогда было учиться шить. Машинку таскать с собой по городам – тяжкий труд, с вязанием обстояло гораздо проще. Она переписывала по ночам книги по кройке и шитью и по вязанию в большой надежде, что вот приедет она домой, в Пермь, вот выйдет на пенсию, вот как станет ей нечем себя занять, так она сразу достанет свои рукописи и как начнет шить, вышивать и вязать!
Поэтому она планомерно скупала страшный дефицит: нитки для вязания и мулине для вышивания. Мулине она делилась с бабулей. Бабушка еще с шестидесятых очень трепетно относилась к этим шелковистым ниточкам, так как увлекалась вышивкой. И посещала, как положено, дамский кружок в клубе МВД по вышивке. Ах, конечно не дамский!
В клубе МВД в советское время не было дам, были только труженицы, советские женщины. В клубе собирались женщины, увлеченно вышивали цветочки – бабочки – корзиночки на скатертях, салфетках и прочих буржуазных элементах уюта. И менялись друг с другом нитками мулине. Иногда даже одной ниточкой, если не хватало на какой-нибудь цветочек. В восьмидесятых лучше с товарами народного потребления не стало, поэтому закупали впрок.
И тетушка высылала бабуле мулине, чтобы она вышивала в свое удовольствие и нас учила. На каждый праздник мы делали подарки своими руками, такая традиция в семье. Ведь ребенок не зарабатывает своих денег, значит, купленный им подарок будет от родителей, а не от него. И я вышивала полотенца, платочки и всякую мелочь. У бабули до сих пор хранятся вышитые мною и моей мамой, тетей и дядей, тогда еще совсем детьми, полотенца с пожеланиями доброго утра и поздравлениями. Бережно хранятся, вытираться ими не дают.
Перед тем, как наконец вернуться в родной город, тетушка решила отправить все свои запасы ниток почтой бабуле. Бабушка получила посылки, распаковала и уложила в чемоданы, пересыпав нафталином от вездесущей моли. Остатки не самых дорогих ниток тетя Нелли отправила контейнером. В итоге набралось четыре больших чемодана. Их убрали в кладовку, на самый верх, так как пока еще не пенсия, еще преподавание в Сельхозинституте, и до пенсии осталось каких-то лет пять. И вот тогда… тогда все это богатство распечатают и начнут вязать. Первой на очереди стояла шаль с каймой из необыкновенно затейливых и красивых роз. Как я надеялась, что эта шаль достанется мне на какой-нибудь день рождения!
Как-то мне приспичило связать красную шапочку, не просто красную, а вполне определенного оттенка. Среди ниток, в изобилии продающихся в магазинах, такого оттенка я никак не могла найти. И пожаловалась тетушке. Она поманила меня пальцем в кладовую, показала наверх и сказала:
- Доставай!
Мы спустили все четыре чемодана ниток, распаковали и пропали из жизни до позднего вечера.
- У вас такие запасы, что можно свой магазин открывать! – удивилась я.
Тетушка рассказала мне всю историю покупки и отправки этих ниток, любовно поглаживая клубочки.
- Да, - не утерпела я и влезла-таки со своим дурацким вопросом, - нитки-то куплены. На пенсии вы уже лет двадцать, если я не ошибаюсь. А шаль мне так и не связали! – вдруг вспомнила я свою мечту и обиделась. – И вообще ничего не связали! Зачем все это куплено?
- Ну, - тетушка задумалась, - понимаешь, мне некогда.
- На пенсии? – решила уточнить я.
- Да. Почему-то когда выходишь на пенсию, времени катастрофически не хватает на все хобби. У меня сад, - тетушка стала загибать пальцы, чтоб не сбиться со счета,- у меня еще преподавание и ученики, у меня рисование, я хожу в изостудию, у меня подруги, книги, у меня коллекция фиалок, да и хозяйство тоже… Времени совсем нет.
- Моль сожрет, пока вы соберетесь, – я все еще была обижена за несбывшуюся шаль.
- Нет, – тетушка прикрыла свои чемоданы и ревниво посмотрела на меня. – Не сожрет. Вот завтра и начну.
Прошло еще десять лет. Свою вязальную машинку тетушка подарила, швейную – тоже. Остался бабушкин Зингер. Нитки пересыпаются нафталином раз в год, проветриваются и убираются со словами «Вот завтра и начну!». За это время тетушка научилась писать акварелью, пастелью, маслом, но масло не понравилось. Коллекцию фиалок раздарила и собрала коллекцию глоксиний, которая подбирается уже к круглому числу в сто штук.
#галинашестакова #рассказы #семья #историиизжизни #психология #отношения #психологияжизни #интересное
Комментарии 3