Никита Сергеевич был самым известным тараканом в общежитии. Имя он получил за свою непреодолимую любовь к консервированной кукурузе. В ней он был зачат, в ней родился, в ней и планировал закончить свой век. Благо в общежитии с этим проблем не было. Банки из-под консервов часто валялись порой в самых неожиданных местах, и нередко переходили в разряд пепельниц, ещё не будучи до конца опустошёнными.
Никиту Сергеевича знали в лицо, его уважали и стремились убить все жители дома, но «усатый» всегда избегал страшной участи. Постепенно к нему пропал интерес, так как всех остальных его сородичей вывести всё же удалось. Таракан смог каким-то образом выработать иммунитет к абсолютно всем возможным ядам. Он часто ночевал в разбросанных по всему коридору ловушках, которые жители общежития прозвали хрущёвками.
Однажды в общежитие въехал непрезентабельного вида профессор по фамилии Угрюмов. Дядя этот был известным на всю область химиком, а в общежитие переехал, так как при разводе его жена и двое оборзевших сыновей-старшеклассников отжали у Угрюмова всё движимое и недвижимое имущество. Профессор был человеком очень педантичным, чистоплотным, а ещё гордым. В общем, совершенно ненормальным по меркам общежития.
Профессора невзлюбили быстро — примерно через полчаса после его приезда.
— Морда шибко умная, — в принципе это всё описание, которое смогли дать ему жители этажа.
Не успел он въехать, как тут же начал своим уставом донимать всех местных.
— В коридоре не курите, посуду свою по кухне не разбрасывайте, воду в туалете смывайте, полы мойте, — список требований Угрюмов зачитал на общем собрании, которое созвал сам и являлся единственным его участником, не считая Никиты Сергеевича.
Угрюмов не ждал любви от новых соседей. Он ждал тишины, чистоты и покоя. В общежитии, естественно, получить подобное сложней, чем собаке диплом бакалавра.
Каждое утро профессор плыл в уборную в густом тумане сигаретного дыма. Иногда получал веслом по голове и тут же слышал в свой адрес призывы вроде: «Аккуратней быть надо».
Пару раз Угрюмов прилипал к полу на кухне. Приходилось идти в свою комнату босиком. Правда, когда он возвращался за обувью, её уже кто-то успевал стащить. По ночам он засыпал под звуки расстроенной своей судьбой гитары, благородного гусарского мата, а ещё разбивающейся посуды и драки соседей.
Мужчина ненавидел этот дом, и дом отвечал ему взаимностью, но, так как дела у профессора шли неважно, обоим приходилось терпеть общество друг друга.
Присоединяйтесь к ОК, чтобы подписаться на группу и комментировать публикации.
Нет комментариев