КОРОЛЕВА МАРГО ПЕНСИОНЕРКА
Предыдущие части можно прочитать по хештегу
автора #ИринаГорбачеваОгонëкДуши
ГЛАВА 26
Вот и Ростов. Надо сказать, пробки в Ростове стали обычным делом, и, учитывая страшную нелюбовь местных водителей к правилам дорожного движения, передвигаться по городу в ростовских такси стало опасно. Мне попался молодой разговорчивый водитель. Петляя по переулкам, чему я была рада, проделав незапланированную экскурсию по городу, он довёз быстро, но бавтора езопасно.
Не успела я зайти в родительский двор, как получила нагоняй от родителей за отключённый мобильник. Я отключила телефон сразу после освобождения меня из заборного плена. Подзарядив телефон, я почти два часа названивала всем, узнавая последние новости. Сначала я созвонилась с Женей. Узнала, что она уже завтра может приехать из Таганрога для того, чтобы со мной лететь в Москву. Позвонив в Москву, договорилась с сыном о встрече в Шереметьево, потому что этот рейс приземлялся там. Это меня очень обрадовало, полчаса, если нет затора, и мы у меня дома.
Узнав у дочери, что на даче всё хорошо и дома комнатные цветы политы и не зачахли без меня, я позвонила Олегу. Пришлось выслушать его нотации по поводу моих поездок. Дальше меня ждал разговор с Вадимом. От него я узнала, что подшефные старички баба Лиза и Николай Николаевич в порядке. Маша идёт на поправку, её скоро выпишут из больницы. Молодчики, похитившие Никиту, дают показания. Их отправили в Санкт-Петербург, так как за ними ещё что-то числится криминальное. Заказчица Клара Романовская успела спешно вылететь в Нью-Йорк и назад в Россию теперь уже, скорее всего, не вернётся, так как её подали в розыск. Матвей в деле фигурирует как свидетель, поэтому отделался испугом. Его мучает совесть, хотя мне с трудом верится в это и он не отходит от палаты Никиты, просит у него прощения и обещает устроить ему выставку картин его и его отца. Никита идёт на поправку, уже ходит и ждёт Женечку с дочкой.
По поводу новых сведений Вадим тоже сошёлся с моим мнением: отравителя надо искать или в Москве, или всё-таки в Геленджике. Последнее предположение меня очень удручало. Вадим взял данные Лёши Журавлёва и Александра Озерова, сына тёти Нади, обещая придумать, как помочь Лене в их поиске.
Весь вечер перед моим возвращением в Москву мы просидели вместе с родителями.
– Вот и я уже присоединилась к вашему клану пенсионеров, – сказала я с грустью, осознавая скорый приход старости.
Только сейчас я заметила новые морщинки на добром лице матушки, на осунувшуюся спину папы. Как быстро летит время. Кажется, что часы, висящие неизвестное количество лет на стене, никогда не перестанут отмерять ход жизни моих родителей и мама с папой всегда будут с нами. Как бы хотелось бесконечно долго вот так держать мамины заботливые руки в своих ладонях, видеть ласковый взгляд отца.
Я помню, где-то в восьмом классе у нас вела уроки литературы молодая симпатичная учительница Елена Ивановна. И как-то она сказала нам.
– Вот вы шумите, бездельничаете. Но только задумайтесь, только представьте, как быстро бежит время и как быстро сокращается ваша жизнь. Посмотрите на часы на вашем запястье. Вот секунда пронеслась, минута прошла круг по циферблату, назад уже не вернётся. Так и ваша жизнь. Вы уже на секунду, на минуту, на час повзрослели. А ваши слова, дела, поступки остались в той минуте, секунде, когда вы их совершили. И назад хода нет. Время, к сожалению, не идёт вспять.
Эти её слова на меня сильно произвели впечатления. Заглядывая назад, мне было так жалко этих никчёмно прожитых секунд, минут, что придя домой, я ревела белугой.
– Какая ты пенсионерка? Так! Название одно. Всё прыгаешь, смотри, допрыгаешься, – прервал мои воспоминания папа.
Что верно, то верно, на месте мне никак не сидится.
– Да уж, Ритка! Как была ты непоседа, если нет приключений на твою голову, так сама их выдумаешь, – поддержала отца мама.
Знала бы она, какие приключения свалились на меня в последнее время. Но, не став расстраивать родителей своими похождениями, я переключила разговор на воспоминания.
Нет лучших минут в моей жизни, чем те, когда я сижу между родителями, перебирая старые фотографии, а они, споря между собой, рассказывают мне о своих прожитых годах, днях, минутах счастья.
Быстро пронеслась ночь. Подъезжая к входу в Аэропорт, я увидела Женю, ищущую меня беспокойным взглядом. Действительно, как она похожа на свою мать. Говорят, что если девочка похожа на отца, то она будет счастлива в жизни. А если на мать, то будет повторять судьбу своей матери. Очень хотелось бы думать, что в данном случае это не так. Но с другой стороны, и не хотелось бы, чтобы она походила обликом на своего прародителя.
Пока я расспросила Евгению о Марии Николаевне и Тамаре Леонидовне, о её дочери Милочке, подошло время посадки в самолёт. Удачно сев на купленные места, я повеселила Женю рассказом о перелёте из Москвы в Ростов. Когда наш «Боинг» набрал высоту, и в иллюминаторах были видны одни охапки белых пушистых облаков, похожих на снежные сугробы, она спросила меня.
– Маргарита Сергеевна, вы расскажите мне о маме, об отце? Я сейчас такая счастливая, что у меня нашлась семья, что появились в моей жизни вы. И в то же время несчастная, что мама не дожила до нашей встречи.
– Женечка, у нас столько будет времени на разговоры. Что знаю, расскажу, но знаю о её жизни очень мало. Не переживай, разберёмся.
Весь перелет, прикинувшись спящей, я думала, что и как я буду рассказывать Жене. Я не совсем уверена, что она должна знать правду о своём отце. Зачем ей нужна такая страшная правда. Это боль на всю жизнь. Возможно, Никита заставил расписаться Люду и по той причине, что хотел скрыть рождение Жени от этого чудища. Но Женя уже давно не девочка, считать умеет и понимает, что она родилась, когда матери было почти пятнадцать лет. Тогда под эту историю подходит первый муж Людмилы – Алексей. А что? Случайная встреча курсанта и школьницы. Быстрая беременность Люды и её ссылка в Семикаракорск. Встреча влюблённых через два года, как раз на выпускном вечере курсантов, а дальше и сочинять не надо. Сумасшедшая бабушка свою ложку дёгтя в судьбу Жени уже добавила. Так что не стоит омрачать жизнь ещё двоим людям, потому что неизвестно, как может повлиять на психику Милы осознание того факта, что её дед -педофил и организатор целого клуба таких же больных головой, душой и разумом зверей в человеческих обличьях.
До серьёзного разговора с Женей и передачи ей всех бумаг и семейных фотографий я решила переговорить со всеми, кто в курсе подробностей этой истории.
Прежде всего, надо встретиться с Никитой и Машей. В салоне «Людмила» о Никаноре никто не знает, в доме Людмилы тоже. Раз делом Никанора занялась уже не полиция, значит, информация в прессу просочится, думаю, нескоро, если просочится вообще.
С определившимся планом дальнейших действий я, довольная результатом поездки, вышла в зал встречающих. Там нас уже ждал мой сын с нежными букетами весенних цветов.
Как здорово возвращаться в свою обитель. Признаться, мне уже порядком надоело кататься по маршрутам близким и дальним. Хочется застопориться на одном каком-то месте и пожить спокойно. Но, зная свой неусидчивый в этом плане характер, придётся ещё покататься. Не успокоюсь, пока не найдётся отравитель Люды.
– Женечка, располагайся, отдыхай. Я быстро в магазин. А вечером покатаю тебя по центру Москвы. Ночная столица красива по-особенному.
Сев в свою машину, я подъехала к большому сетевому магазину. Перед входом в продуктовый зал меня остановил здоровый охранник в чёрной форме и хмуро предложил положить мою объёмную, но все же дамскую сумку в ячейку камеры хранения. Я бы с ним поспорила по поводу этого, но вступать в спор не было настроения, да и оглядевшись, я не нашла каталок для продуктов пришлось взять специальную корзинку. Подумав, что с сумкой мне действительно не справиться, я достала кошелёк и, заперев камеру ручной клади, вошла в продуктовый зал.
При выходе из магазина я заметила пристальный взгляд хмурого охранника. Ничего в нём особенного. Мужчина как мужчина, но взгляд такой ненавистный, словно я у него увела корзину с продуктами. Забрав свою сумку из ячейки хранения, с пакетами в руках я пошла к выходу из магазина мимо охранника.
– Лучше бы помог до машины донести женщине. Уставился. До свидания, – сказала я ему, не ожидая от него ответа. Но он ответил.
– До встречи.
– Нет уж. С таким встречаться себе дороже. Где их набирают? Им бы тюрьмы охранять, – подумала я, садясь в машину.
Что-то я раздражённая стала, кидаюсь на людей. Иногда под несимпатичной внешностью скрывается очень добрая душа человека. Впрочем, показав кулак водителю автомобиля, не уважающего женщин за рулём, который пронёсся мимо меня на красный свет, чуть не сбив левое зеркало на моём «Форде» я забыла о странном взгляде охранника, как и о нём самом.
Я редко забегаю в такие магазины. И вообще не вижу смысла в таких больших сетевых монстрах. Они рассчитаны не на потребности людей, а на выманивание из их кошельков шелестящих купюр для приобретения покупателями ненужных товаров. Вот и я, поддавшись ярким наклейкам, набрала невесть что. А ведь шла за самым необходимым.
– «Сходила за хлебушком», – ворчала я, выкладывая дома кучу всякой всячины, без которой вполне могла обойтись.
Выехали мы с Женей на ночную прогулку почти в два часа ночи. Сияющая огнями Москва, отдыхающая от автомобильных пробок и миллионов людей, снующих по её улицам, произвела впечатление на Женю, никогда не выезжавшую из Таганрога. Она то плакала, то смеялась от переполнявших её эмоций. Прогуливаясь по Крымскому мосту и потом, рассматривая столицу с высоты Воробьёвых гор, не скрывала своих чувств и постоянно обнимала и чмокала меня в щёки.
– Женька совсем меня замусолила! – останавливала я её, – ты ещё не обозревала ночную панораму из моего окна! А завтра, то есть уже сегодня, увидишь настоящую красоту. Рассвет над Москвой из моей спальни и вечером закат из кухонного окна. Вот это картина!
Ранним утром, добросовестно выполнив все свои экскурсоводческие обязанности и вкусив кофе, я, боясь откровенных преждевременных разговоров с Женей, понеслась в больницу на встречу с Никитой и Машей. За безопасность Жени я была совершенно спокойна, она была мной предупреждена о том, чтобы никого не впускать в квартиру ни под каким видом.
Познакомившись с Никитой, мы долго разговаривали с ним, вспоминая нашу первую встречу на кладбище и Людмилу. Я рассказала, как в Петербурге встречалась с его соседкой, бабушкой Матвея. Он очень обрадовался, узнав, что в Москву я вернулась не одна, а с Женей.
– Очень жаль, Маргарита, что вы её с собой не взяли – посетовал он.
На это я ответила, что прежде чем произойдёт их знакомство, мне хотелось бы посоветоваться с ним. Выслушав моё предложение по поводу обмена имени отца Жени, он полностью согласился с моей идеей поменять Никанора на Алексея и оградить её и младшую Людмилу даже об упоминания, об этом чудовище. Забежав в палату к Маше, мы с ней быстро решили эту проблему, так как и ей, очень хотелось выкинуть из своей головы и сердца этого нелюдя.
Всю неделю мы с Женей разъезжали по её делам наследования. Бюрократы нас так заморочили, что по совету Олега, вернувшегося из Кипра и при его участии, мы наняли хорошего адвоката и предоставили ему переоформление всех документов на недвижимость и движимость. Вздохнув с облегчением, мы решили отпраздновать наше освобождение от бессмысленных хождений праздничным обедом. А рано утром поехать на дачу, чтобы Женя смогла ознакомиться с домом Людмилы. Ей уже пора возвращаться в Таганрог для того, чтобы через некоторое время вернуться назад с дочкой и Тамарой Леонидовной, которая не видела дальнейшей своей жизни без Милочки и Евгении.
Предварительно убрав все фото с Никанором из семейного альбома, письмо матери Люды к бывшему супругу я передала Вадиму ещё раньше. Евгении я отдала семейный фотоальбом и все бумаги, принадлежавшие Люде.
– Женя вот и всё я рассказала тебе, что знала. Теперь можно задать тебе вопрос? – устроившись удобно в кресле, спросила я её.
– Конечно, Маргарита Сергеевна. Наверное, вам интересно, кто отец моей дочери Людмилы? Мы её Милочкой зовём. Я её в честь мамы назвала.
– Конечно, мне интересно узнать, как ты жила все эти годы, почему ты уехала из Семикаракорска?
– Знаете, Маргарита Сергеевна, какое-то предчувствие было у меня давно, что что-то в моей жизни не так. Повзрослев, я стала догадываться, что мама Настя не моя родная мама. Мне казалось, что уж слишком поздно она меня родила. Нет, не думайте, она хотя и грубоватой была, характер у неё такой, но я ей благодарна за всё. Я очень её любила. И она меня. С возрастом, когда родила Милу, я поняла, что меня смущало все годы, которые я прожила с мамой Настей. Её любовь ко мне была скорее любовью бабушки к внучке. Нет, я не имею права жаловаться на годы, проведённые с ней. Она всё для меня сделала, что было в её силах.
Только когда она сильно заболела, а потом умерла, то я узнала, что у меня есть родная бабушка в Ростове, которая должна знать, где находится моя настоящая мать. Мама Настя оставила мне письмо, в котором очень казнила себя и говорила, что они с моей родной бабушкой виноваты перед мамой за то, что скрыли от неё моё рождение. Просила не держать зла на маму. Просила после похорон поехать в Ростов к бабушке. Думала, что она кается, переживает за меня и скажет, как маму найти. А бабушка и слушать меня не захотела, даже на порог своей квартиры не впустила. Адрес деда даже не дала. А о маме сама ничего не знала. Да вы сами видели её. Такой же и тогда была, только моложе. Вот так, – Женя прослезилась. Я налила ей чашку горячего чая.
– Успокойся, Женечка, если тяжело, в другой раз расскажешь.
– Что вы, Маргарита Сергеевна, мне так с вами хорошо, вы должны знать, да и скрывать мне нечего. Просто обидно, что и Мила не знает своего отца. Я своих родителей не знала, она без отца росла. Мне пришлось её семимесячной родить, от горя начались схватки. Преждевременные роды.
– Что случилось?
– Тоже история. Видно, и правда, судьба матери тенью ложится на дочь.
Как вы уже знаете, до окончания школы я жила в Семикаракорске. Жили мы с мамой Настей одиноко, трудно, но дружно. Несчастной я себя никогда не считала. Мама Настя никогда без дела не сидела, она по характеру бойкая была. Работала на двух работах. Всё могла сделать сама и меня всему научила. Мы с ней и шили, вязали разные вещи, и готовить она меня научила. Нет, мне хорошо было с ней. Как-то я поинтересовалась у мамы о том, кто мой отец. Она всплакнула и говорит: «Убёг твой папашка». Попросила, чтобы я больше её не спрашивала о нём. Да мне и ни к чему, распространенная история. Что поделать? Да и я считаю, это лучше, чем тогда, когда матери сочиняют про отцов. То лётчики они, то геологи непутёвые. Теперь мне ещё понятней стало, как она меня жалела, любила.
И вот после школьного выпускного вечера, мама Настя к этому времени уже тяжело болела. Совсем плохо ей стало. Из больницы её выписали, сказав, что пусть лучше дома своего часа дожидается. Знаете, как это тяжело смотреть и видеть, как мучается твой родной человек? – Евгения заплакала.
– Она так кричала. Боли страшные её совсем одолели. Что делать? Пошла я к нашему врачу. Просила помочь маме. Расплакалась. Сначала он меня и слушать не хотел. Но я ходила к нему чуть не каждый день. Пожалел он меня или маму, не знаю. Не за бесплатно, конечно, пожалел. Каждый укол, который он приходил и делал маме, для меня больших денег стоил. Так все деньги, которые мама на мою учёбу копила, ушли на обезболивающие. Деньги закончились. На работу пойти не могла, маму не на кого оставить. О дальнейшей учёбе думать даже не приходилось. Денег на еду не было, не то, что на учёбу.
Доктор опять выручил. Продолжал делать уколы и денег на питание давал, но взял с меня расписку, что после смерти мамы я верну ему всю потраченную на меня сумму.
В июне девяносто первого мама умерла. Похоронила я её. И недели не прошло, как пришёл доктор узнать, когда и как я собираюсь рассчитываться. Насчитал он мне сумму немыслимую. Понятное дело, я не смогла рассчитаться. Вот и предложил он мне квартиру на него переписать. А где мне жить? Родни у меня никакой нет, идти некуда.
– А ты, – говорит, – перебирайся в маленькую комнату, устраивайся на работу и плати мне за постой. А свободную комнату я сдавать буду квартирантам.
Не понравилась мне эта затея, но что оставалось делать. Жить-то надо где-то. Обещал на работу устроить, санитаркой в больницу. Стала я вещи наши в комнату переносить, дошли руки до иконки. У нас в большой комнате небольшая старая икона всегда стояла в углу. Николай Угодник. Взяла я её, а за ней конверт лежит.
Оказалось, это мне мама письмо оставила и денег немного. На чёрный день, как написала она. Так и вышло. Знала, что умрёт, а у меня каждый день чёрным будет. Поэтому давно, как только о своей болезни узнала, написала мне. Кто мой отец она не знала или не захотела открыть мне эту тайну, а вот кто мама и бабушка написала, и адрес ростовский оставила.
Сначала я не поверила. Прочла, думаю, не может быть. Так только в кино бывает. Собралась и, можно сказать, убежала из Семикаракорска, поехала в Ростов с тем, чтобы назад уже не возвращаться, надежда на лучшее мне словно крылья подарила. А когда родную бабушку увидела, так поняла, что в жизни похлеще, чем в кино, бывает. Как я тогда проклятий бабкиных испугалась! Понять не могла, за что она меня так? Хорошо с соседкой Марией Николаевной познакомилась. Она многое объяснила. Вот так и попала я в Таганрог. Мы с Тамарой Леонидовной сразу подружились. Добрая она. Правда, и в Таганроге тоже не всё сначала складывалось хорошо.
– Там-то что случилось? – я закуталась в тёплый мягкий плед.
– В соседнем дворе жил парень, – продолжила свой рассказ Евгения, – он меня как увидел, так с первого дня прохода не давал. Меня сначала прельщало его внимание. А потом Тамара Леонидовна это заметила и очень испугалась. Оказалось, что он и мальчишкой шалопаем рос. А теперь и вовсе связался с бандитами какими-то. Я стала сторониться его. А он, наоборот, просто зверел от того, что я его отвергаю. Я думала, этот кошмар никогда не прекратится. Но прошло некоторое время, зашёл к нам участковый, пришёл прописку проверить.
Вот так и познакомились мы с Серёжей моим.
Тамара Леонидовна рада была, что такой хороший хозяин в доме появился. Серёга и правда, был очень хорошим, добрым. Я так его любила. Жили мы счастливо, хотя работа у мужа была очень беспокойная. Годы бандитские, тревожные. Прожили мы с ним душа в душу больше года, потом я забеременела. А Серёга принялся за поиски мамы. Хотел к рождению дочери подарок и мне и ей сделать. Найти мне, мою маму, а дочке бабушку. А потом.
На глазах молодой женщины опять показались слёзы.
– Маргарита Сергеевна, почему так всё складывается? Неужели и у моей Милочки такая судьба будет?
– Главное, она у тебя в добре, да ласке росла. Всё у вас будет отлично. Так что с Серёгой твоим случилось?
– Серёгу нашли в Тупике мёртвым. У нас улица одна есть, в народе Тупиком прозвана. Вот там с пробитым черепом и нашли моего Серёжу.
– В то время столько хороших людей погибло. Наверное, бандитам каким-то не угодил, – пыталась я успокоить её.
– Не было у Сергея врагов, а может, и не знала я их. Вы правы. Годы тяжёлые, бандитские были. Берёг он меня. О работе дома никогда не говорил. А маму мою так и не успел найти. Хотя говорил, что скоро сюрприз мне сделает. Я потом сама пыталась её разыскать, но ничего не получилось. Вот такая история.
– Грустная. А ухажёр куда делся?
– Когда с Сергеем жили, Николай присмирел, хотя всё равно я одна боялась из дома выходить. Старалась не попадать на глаза Николаю. Так его звали. Потом как-то он встретил меня на улице. Взгляд злой, за руку схватил и говорит: «Я же тебя предупреждал, или со мной будешь, или всю жизнь одна прокукуешь». Я чуть жива, до дома добежала.
– А потом?
– А потом он куда-то пропал. Никто так и не знает, куда он делся. Толи посадили, то ли свои убили. Я и расспрашивать боялась о нём. Потом всё наладилось. Милочка подросла я, на женского мастера обучилась. Работать стала в парикмахерской.
– Так, говоришь, пропал без вести Николай?
– Да. У меня по поводу его сначала были подозрения, да и сейчас я думаю, что это Николай мужа моего убил. Сергей перед своей гибелью должен был найти маму. Я догадывалась по его счастливому лицу. Но когда его нашли убитым, при нём ни документов, ни его папки, с которой он никогда не расставался, ничего не было. Возможно, у него в папке и лежал адрес мамы. Но ничего ни доказать, ни узнать тогда я не смогла. А теперь? Столько лет прошло, да и Николай пропал.
– Ладно, Женечка, разберёмся. К лешему грустные мысли! Всё будет хорошо. Будем надеяться на лучшее. Пока твои дела будут здесь решаться, мы как раз успеем майские праздники встретить на даче. Заодно и с Никитой, и со всеми нашими познакомишься. И дом свой обживёшь немного. Пусть привыкает к новой хозяйке.
– Маргарита Сергеевна, я даже представить себя не могу владелицей и квартиры, дома и салона, – Женя заплакала, – бедная мамочка не дожила до нашей встречи.
– Это было её последним желанием. Она очень хотела найти тебя и сделать твою жизнь немного лучше.
Ирина Горбачёва
#ИринаГорбачеваОгонëкДуши
Присоединяйтесь к ОК, чтобы подписаться на группу и комментировать публикации.
Нет комментариев