Предыдущая публикация
Ирина Горбачева
КОРОЛЕВА МАРГО ПЕНСИОНЕРКА( детектив)
Прочитать предыдущие части можно по хештегу автора #ИринаГорбачëваОгонëкДуши -- нажимайте на красную строчку.
Главы: 20,21
ГЛАВА 20
После прочитанного файла я долго не могла прийти в себя. Потом меня затрясло, как в лихорадке. Тридцать капель успокоительного не принесли спокойствия. Только я немного пришла в себя, приехал сын с зятем вставить новый замок в дверь. Дочь вернулась с работы и вызвала меня по скайпу.
– Мам, ты чего заплаканная такая? Опять что-то произошло?
– Что-то бабушку, дедушку вспомнила, – не стала я Даше говорить о послании Людмилы, – захотелось в Ростов. Я пока ещё дочка для своих родителей, хотя уже пенсионерка. Хочется к мамочке под мышку.
– Тебя всегда весной тянет в Ростов. Возьми да поезжай! Сейчас там не очень жарко, а летом растаешь на их пекле. Всем нашим подарки отвезёшь. Теперь тебе можно в любое время кататься. Счастливая! На пенсии. Хочешь, я билеты тебе закажу через интернет?
– Счастье нашла. А подарки сами отвозите! У меня своих подарков куча. Но если решу, то полечу самолётом. Налегке и без сдачи багажа. Я сейчас подумаю и перезвоню тебе, не отключай скайп.
А чего думать? Пока наша доблестная полиция найдёт Никиту, я уже сама успею что-то разнюхать. Слетаю в Ростов, там решу, что делать дальше. Зайдя на сайт авиакомпании, заказала билеты на рейс из Шереметьево, сообщила дочке. Отказавшись от сопровождения сына и зятя и успокоив своих девочек, я на утро вызвала такси.
– Времени мало, надо заканчивать с компьютером и собрать походную сумку, подарки.
Файл с письмом Люды я решила скачать с флэшки на компьютер. Перенесла его и открыла файловый документ, чтобы проверить сохранённое, но от неожиданности чуть не упала со стула. Оказывается, я открыла другой файл без названия. Мало того, что кто-то хозяйничал в моей квартире, так этот «кто-то» оставил письменное подтверждение своему копанию в моём компьютере. В документе крупным шрифтом было написано: «Она получила то, что заслужила. Хочешь пойти следом за подругой? Не играй с огнём! Не лезь, куда не следует. Береги здоровье!»
– Господи, кому это предназначалось? Мне или Людмиле? Написано за «подругой». Значит, мне урод написал.
Я закрыла файл с угрозами и навела на него компьютерную мышь, чтобы удостовериться в том, что это послание было написано на моём компьютере, а не выпало на рабочий стол из флэшки вместе с письмом Люды. На файле значилась дата составления документа – первое апреля.
– Понятно, гость точно был. Стёр запись с автоответчика, – вовремя я сменила замки. Со смутным чувством я стала собирать вещи в поездку.
Да…! Багаж придётся сдавать. Сумки мало. Надо ещё одну. Тяжело, но я не могу ехать с пустыми руками. Гостинцы для ростовской родни я по привычке собираю в течение года. Всё это можно и в Ростове приобрести, но приятней купить заранее, привезти, достать из багажа и подарить. Ощущается приезд гостя и то, что это подарок от души, а не просто купленная вещь. Может, на такие мелочи только мы, советское поколение, пережившие времена всеобщего дефицита, обращаем внимание? Молодёжь сейчас менее нуждающаяся, более свободное в выборе вещей. Им ни к чему такие мелочи от старомодной тётушки. Для них лучше деньги вместо подарка. У каждого времени свои заморочки. А родителям, тётушкам, дядюшкам я по обычаю кому халат, кому тапочки, а кому бутылочку с коньяком.
С утра всё удачно сложилось. Доехали до Шереметьево быстро, без особых заторов. Регистрация и сдача багажа тоже прошла без осложнений. Так удобно замотали, закрутили каждую сумку плёнкой за бешеные деньги. Обалдели в конец! Знала бы, дома плёнкой замотала свой багаж. Бизнес у них! Вовремя подали самолёт. Никакой толчеи. Люди все культурные такие стали или я совсем старушкой выгляжу? Симпатичная стюардесса предложила пройти в салон.
– Садитесь, где вам удобно. У нас свободная посадка, – с улыбкой прощебетала она.
Я люблю сидеть у иллюминатора, смотреть на город внизу, на облака. Интересно, красиво.
– Мать честная! Какого дьявола я надела эту куртку?! – подумала я, пытаясь сесть в кресло первого ряда и к своему ужасу понимая, что сеть в него не могу.
Повернувшись лицом к креслу, я стала его исследовать и определила, что оно до безобразия узкое. Я попыталась поднять поручень кресла с тем, чтобы опустить его, как это делается в наших родных советских лайнерах. Но он стоял намертво. Тогда я подняла голову и посмотрела в салон. Раз такие узкие кресла, значит, этот самолёт рассчитан исключительно на пассажиров с параметрами девяносто – шестьдесят – девяносто. Ничего подобного! В третьем ряду сидел такой внушительный дядечка! Не мне чета. Да и я, конечно, со своими размерами, но не до такой же степени! Я стала мучить соседнее кресло. Мне стало душно, жарко. И вообще, что–то не понятно. В Питер летела, помещалась в кресло такого же «Боинга» а в Ростов нет! За один день я что, увеличилась в размерах? Я опять стала крутить и дёргать ручку кресла, пробовала сесть. Нет! Чёрт возьми, не влезают мои параметры в это боинговое креслице! Опять происки американцев!
От того, что многие пассажиры заметили мои мучения, одни улыбались, другие хмыкали в кулак, я смутилась и стала красной, как рак.
– Девушка, этот лайнер строили в Америке до появления фастфуда? А летать он умеет? Посмотреть, так у них пассажирки повнушительней меня будут! – высказала я своё мнение подошедшей стюардессе.
– Вы извините, пожалуйста, но в данной конструкции самолета в первом ряду мест ручки кресел не опускаются¸ – пропела она.
– И что мне стоя лететь? – возмутилась я.
– У нас в лайнере свободная посадка, так как много свободных мест. Вы не будете против, если я предложу вам сесть там, где вам будет удобно?
Вот это я понимаю, сервиз, культура! Представляю, что бы я услышала в своё время в данной ситуации. Разобравшись в конструкции «Боинга» я с благодарностью за нормальные кресла, вспомнила нашу былую авиапромышленность и, пристегнув ремни, вместе со своими неспокойными мыслями устремилась в небо.
Ростов меня встретил солнцем, тёплом и распустившейся вокруг зеленью. Ничего не может омрачить встречу с родными. Суета, поцелуи, шумное застолье, воспоминания до утра, разговоры по душам. Но, несмотря на всю гостеприимную суету и мою расслабленность в отеческой обстановке, я послала племянника купить билеты на автобус в Геленджик. Говорят, теперь можно туда летать, но мне захотелось проделать этот путь на автобусе, как в детстве. Посмотреть на окрестности, ощутить приближение моря, его запах, неповторимый вкус воздуха.
Но прежде я решила разузнать всё о матери Людмилы и посетить её. Очень хотелось увидеть, как выглядит эта женщина. Так же, как и все женщины, страдающие за своих детей, проживающие вместе с ними, все их боли и горести, победы и неудачи? А может, она сейчас выглядит как-то по-особенному. Может на неё снизошло раскаяние, и женщину мучают угрызения совести, она ищет и не может найти свою взрослую дочь, чтобы открыть ей своё сердце?
Утром, сказав родным, что хочу погулять по городу, я поехала на Пушкинскую улицу с намерением разыскать мать Люды. Приятно наблюдать перемены любимого города. Кажется, Ростов стал ещё светлее, красивее. Одна беда, для середины апреля очень жарко. Удобно устроившись на лавочке напротив дома, где когда-то жила Люда, я охладилась водой, купленной по дороге. Страшновато встречаться с этим монстром, съевшим жизнь своей дочери. Посчитав приблизительно, сколько лет должно ей быть, я подумала, как ни кощунственны мои мысли, но шанс пожить ещё с десяток лет на этом свете у неё в запасе.
Набравшись сил, я попробовала разобраться в конструкции домофона на подъезде дома, где когда-то жила маленькая Люда. На моё счастье, к подъезду подошла милая старушка, держащая в руках небольшой пакет с продуктами.
– Добрый день, – обратилась я к ней, – не подскажите, здесь проживает Дробышева Нина Николаевна? – она усмехнулась как-то странно.
– Вы Нину ищете? Давайте присядем на лавочку. Пойдёмте в тенёк. Передохну с вами. Раньше считала, что рынок рядом находится. А вот с возрастом так и кажется, что расстояние от дома до рынка увеличивается и увеличивается. Раньше казалось, всё под боком, – стала она по-старчески причитать.
– Вам некому купить продукты, раз сами ходите в такую жару? Вы одиноки? – поинтересовалась я.
– Что вы! И дети, и внуки есть, приносят, покупают. Но это я так расхаживаюсь. Чем ближе к смерти, тем больше жить хочется. Вот я и хожу по рынку вместо зарядки. А то похороны нынче дорогие, а поживу ещё немного, вдруг подешевеют, – пыталась она пошутить, – так вы Нину ищите? Она уже давно здесь не живёт. Поменяла свою квартиру с доплатой. Наши квартиры теперь в цене. Мои сыновья тоже мне всё предлагают с ними жить, а квартиру продать. А я не соглашаюсь. Осталось уже немного. Говорю им, чтобы дали дожить в родных стенах. Я тут родилась, войну пережила. Почитай одна из старожилов и осталась. Все, кто разъехался, кто помер.
Мне часто приходится слушать стариков. Почему-то любят совсем
незнакомые люди рассказывать мне о своей жизни. Я уже не удивляюсь, когда на улице меня может остановить старичок или старушка и после невинного вопроса начать рассказывать историю своей жизни. Мне неудобно их перебивать, стараюсь дослушать исповедь до конца, иногда в ущерб своему времени и делам, потому что понимаю: раз открывают незнакомому человеку на улице свою душу, значит, дома им приходится разговаривать со своими стенами. А так поговорят, и на сердце им легче станет. Денёк другой прибавят к своему жизненному ресурсу. Зато потом, как они благодарят за то, что их выслушали. Сколько добрых пожеланий на меня сыпется.
– Сейчас в доме почти все приезжие. Все богатые. Вот и Нина поменяла квартиру в обмен на меньшую площадь с доплатой. Только сейчас ей больше бы дали, а это было, – старушка усиленно перебирала года в памяти, – как раз после приезда её внучки. Да, да…
– Значит, внучка у неё есть? – спросила я старушку. Она усмехнулась.
– А вы, собственно, откуда? А то я болтаю, болтаю.
– Я подруга её дочери Людочки, – старушка чуть не подпрыгнула на лавочке, поворачиваясь ко мне.
– Да что вы говорите? Людочка! Нашлась? А я всё вспоминала её. Не поверите, такая девочка хорошая была. Всегда вежливая… Как она? Где она?
– К сожалению, Людочка умерла, – не стала я объяснять старушке все подробности из жизни Люды, – вот я и приехала сообщить её матери, что дочери уже нет. Скоро сорок дней, может, помянет её.
– Кто? Нинка помянет? Да вы что?! – возмущённо ответила соседка, – она её ни разу добрым словом не помянула при жизни, а вы хотите после смерти. Бедная Люда, она же молодая женщина, что с ней случилось?
– Заболела. Рак. Муж умер, она от переживаний видно..., вот осталась квартира, дача, хотелось бы родных найти.
– Ой, милая, вы только к Нинке не ходите! Эта змея всю жизнь девочке сломала. Кстати, как жизнь у Людочки сложилась? Я не знала, как её искать, пыталась через адресное бюро найти, когда дочь её объявилась. Тоже такая хорошая девочка. Да куда там, девяносто первый год, кто искать будет. Всё развалилось, всё за деньги, – она бы ещё говорила, но я перебила её.
– Извините, как вас зовут?
– Мария Николаевна.
– Мария Николаевна, дорогая, вы знаете, как найти внучку Дробышевой?
– А как же! Знаю. Я ей тогда и помогла. Значит, так было дело.
Как-то утром слышу крики в подъезде. Думаю, опять эта истеричка Нинка на кого-то орёт. Она раньше вела себя хотя бы на людях прилично. Но потом, как бросил её этот… Влад, кажется, забывать имена я стала, она совсем озверела. Нинка надо мной жила. Я на третьем этаже, а она на четвёртом. Слышу, проклинает опять кого-то. Я выглянула на лестничную площадку. Смотрю… Люда молодая, я глазам своим не поверила. Говорю: Людочка, это ты? А девочка плачет навзрыд.
Я её к себе в квартиру завела. Выяснилось, что она Женя, дочка Людмилы. Женя мне всё и рассказала. Она сама тогда только узнала историю своего рождения. Её, оказывается, воспитывала родственница. Я очень переживала. Как же так родная мать и не знает, что у неё уже дочка взрослая! Я Женечку никуда не отпустила. Да и идти ей некуда было. Она у меня три дня побыла. Долго мы с ней беседовали. Я ей всю правду и рассказала. Говорю: кто отец твой, не знаю. Но мама твоя очень славной, хорошей и доброй девочкой была. Не то, что эта стервоза Нинка. Говорю: забудь о бабке. Женечка уехала тогда из Семикаракорска. Не сложилось у неё там. Да и годы эти девяностые: разруха, ни работы, ни жилья нормального. Думала я, думала, куда её пристроить. Могла, конечно, на первое время оставить её у себя, но с такой бабкой под боком какое житьё? И тут я вспомнила, что в Таганроге живёт моя давняя приятельница. Очень порядочная, добрая, но совсем одинокая женщина. У неё и домик неплохой, и садик небольшой. Мы с ней созванивались постоянно, она и поделилась со мной, что хочет найти хорошую девочку, чтобы помогала ей по хозяйству, присматривала за ней, а она бы дом ей оставила по завещанию. Диабет у Тамарочки. Вот я и созвонилась с ней. Так удачно вышло, у неё как раз квартиранты съехали. К ней Женечку я и определила. Они так подружились, что Тамара теперь и умирать даже не собирается. А то только и разговору было о смерти. Рада я за них. А Людочка была счастлива?
– Да. Лев Борисович, муж её, бывший кремлёвский работник, очень её любил. Купил ей салон парикмахерский. Он её третий муж. Со вторым, Никитой, она дружила до конца жизни. Только очень переживала, что у неё нет детей.
– Надо же! Женечка тоже женский мастер. Людочка обрадовалась бы, когда бы знала, что и дочь, и внучка у неё есть. Вот горе-то какое!
– Как у Евгении тоже дочка?
– А то! Людмилой младшей назвали. Вот жизнь! А Нинка, сволочь! При живой матери свою дочь сиротой сделала и внучку материнской любви лишила!
– А жива она? – спросила я старушку.
– Нинка-то? Ещё как жива! Живее всех живых! Да куда она денется? У неё змеиного яда хватит на три жизни. Через квартал живёт. Там соседи не знают, куда от такой соседки деться. Всех ядом оплевала. От злости с ума свихнулась совсем. Я в ту сторону стараюсь не ходить, чтобы на глаза ей не попадаться.
– А вы мне адрес Жени не дадите?
– Как же не дать! Пойдёмте, пойдёмте, чайку попьём и позвоним в Таганрог, – засуетилась старушка.
Получив адрес и номер телефона Евгении, я попыталась позвонить ей на домашний телефон в Таганрог, но никто не подходил к аппарату. Успокоив старушку, что не буду сообщать Дробышевой о смерти дочери, я поспешила к дому, где она проживала.
Поднявшись вверх по переулку, я вышла на улицу Горького. Спустившись на квартал вниз по улице, почти напротив здания Цирка, вошла во двор. Старый двухэтажный дом с длинной деревянной террасой, на которой находились двери в другие квартиры. К этому деревянному, наверное, столетнему строению притулилась небольшая пристройка. На стук моих каблуков по каменной плитке, отодвинув висящую цветную занавеску на двери, выглянула пропитая физиономия мужичка в застиранной футболке и сигаретой в зубах.
– Вы к кому гражданочка?
– В девятнадцатую квартиру, – ответила я.
– А чё вам там надо? – произнёс сиплым голосом мужичок.
– А вам что за дело? – обижено спросила я.
– Мне? Да Боже ж мой! От этой змеюки ни грамма яду. Предупредить хочу, она не только облаять может, но и покусать. Ядовитая гадюка! Просто затишье было, а вы сейчас разворошите гнездо её гадючье, – спокойно объяснял он мне ростовским говорком с усиленным гэканьем.
– Ну что вы такое говорите? Разве так можно? – возмутилась я.
– Ага! Идите, идите. Предупредить – это мой гражданский долг, – ответил он, то ли шутя, то ли серьёзно, и опустил занавеску.
Я поднялась на второй этаж и с опаской подошла к нужной двери. Неуверенно постучалась.
– Кого ещё чёрт принёс? Ходят, ходят, покоя от них никакого!
С грохотом и скрежетом от скрипучих замков и запоров приоткрылась замызганная дверь. В её проёме показалось непонятное диво.
Вытравленные пергидролью хилые пряди волос с ленточкой, завязанной бантом «а ля супруга Михалкова» глаза с наведёнными чёрными стрелками, толстый слой пудры на худом морщинистом лице, яркие румяна на щеках, алые губы. Я стояла, застыв от увиденной боевой раскраски старушки. Не успев сказать слова приветствия и не придумав, кем лучше назваться, я вздрогнула от истерического крика кошки, неожиданно вылетевшей из комнаты, от проделанного старушкой пенальти.
– Чего надо?! – на меня смотрели налитые злобой глаза. От нахлынувшей из-за двери агрессии я не смогла вымолвить ни слова.
– Чего глаза вылупила? Чего надо спрашиваю? – тут я пришла в себя, и мне так захотелось перейти в атаку и сказать этой старухе что-то такое гадкое, но снизу послышался уже знакомый мне голос мужика.
– Ага, я что говорил? Предупреждал. Включили граммофон! А кто его теперь выключать будет?
Оттолкнув меня от перил террасы, бешеная бабуля заорала на всю улицу. Такой отборный мат и посыпавшиеся проклятия в сторону мужчины я слышала впервые. Но вот его дверь с шумом захлопнулась. Видно, сделав своё дело, он принял круговую оборону. Размалёванное чудище, поняв, что оппонент сдался без боя, подбоченясь, сделала разворот и с теми же проклятиями танком пошла на меня. Боясь повернуться к чудищу спиной, я медленно двигалась назад к лестнице, стараясь не свалиться с неё вниз. Тут я вздрогнула от страшного громкого рёва, прозвучавшего с улицы. От неожиданности я совсем испугалась и кинулась со двора. Это видно, услышав завывания старухи, возмутился слон, находящийся на территории циркового двора через дорогу напротив дома.
– Эта обезьяна крашенная, всех зверей в цирке распугала, – успокоил меня мужик, выглянувший в окно, а слон, как услышит её завывания, так и трубит на всю улицу. Наверное, тоже матом её посылает!
Разбудили старушку, теперь ещё и слон будет орать, пока она не утихомирится. Вот так и живём!
Я шла по улице ошарашенная увиденным зрелищем и обескураженная богатым лексиконом бывшего педагога. Вспомнилось письмо Люды, из которого выртсовывался нравственный портрет её матери. Деспотичная особа, считающая себя по любому поводу правой. А деспоты всегда находят своим подлым поступкам оправдание. Никогда не признают своих ошибок. Требуют постоянного поклонения, восторгов к себе.
Где-то я читала, что человек деспот, тиран – это гипертрофированный эгоист. А эгоистом можно считать человека, который больше трёх раз в день произносит местоимение «Я». Когда смещено понятие «уважать себя и своё мнение» на «уважать только себя и считать верным только своё мнение и понятия». Если считать эгоизм саморазрушением собственного сознания, то это есть начало развития болезни, которое захватило большую часть населения нашей планеты.
И название ей - шизофрения. Но, как говорят, мы все в разной степени немного шизофреники, а вот степень её развития зависит от количества эгоизма в характере человека. Жить с человеком, который ни во что не ставит тебя и твоё мнение, не видит заслуг чужой работы. Который даже благое дело превращает в показуху для своего самоутверждения перед окружением – это не просто тяжело, невыносимо. Помимо постоянно произносимого «я» эгоисту требуется хвалебные речи в свой адрес, подтверждения любви и уважения к его персоне. Получить помощь от эгоиста - это значит подписать себе приговор на пожизненную плату ему в виде выслушивания вами постоянно повторяющихся воспоминаний о его былых заслугах. И чем больше такого человека хвалят, тем больше ему кажется, что окружающие не достойны его, что близкие люди используют его, а уважают меньше и меньше. Требуя большей признательности, эгоист отталкивает от себя окружение своими постоянными речами о себе любимом.
Близких и знакомых эгоиста понять можно. С виду нормальный человек каждый раз вспоминает случаи из собственной жизни, которые окружающие за многие годы выучили уже наизусть. Переключение разговора в кругу окружения эгоиста на другие темы, не связанные с его личностью, он считает оскорблением, неуважением к себе, пренебрежением к собственным достоинствам. В связи с этим у него появляется неизлечимый комплекс: жалость к себе. Обостряется чувство ненависти и злобы к окружающим. И уже неважно, кто его окружает: родители, собственные дети, прохожие. Он ненавидит всех вокруг за свои неиспользованные возможности, за не сложившуюся любовь, постепенно превращаясь в истерическую личность. Заканчивает он свою жизнь в лучшем случае в одиночестве с тихим помешательством.
Да, мамаше не повезло. Соседи и цирковые звери, приезжающие на гастроли, так долго не смогут терпеть беспокойную старушку. С этим цирком всё понятно.
ГЛАВА 21
Можно было не ехать в Таганрог, а позвонить Жене и встретиться с ней в Ростове, но очень хотелось посмотреть на город, в котором я часто бывала в детстве и юности. Увидеть его изменения. Это такое наслаждение бродить по маленьким патриархальным городкам, где ещё сохранились целые улицы старых, даже старинных домов. Попадаешь в такой городок и видишь реальные иллюстрации книг наших классиков. Домики со ставнями, дороги из старой брусчатки, что теперь большая редкость. Правда, жить горожанам в таких иллюстрациях и тяжело, и дорого. Я столько лет не была в этом городе, возможно, он изменился до неузнаваемости. Меняются люди, а вместе с ними и города.
Женечка меня встретила на вокзале. Я её узнала сразу. Она пришла с дочерью Милой. За день мы успели наговориться и наплакаться, и погулять по городу. Договорились, что я подожду Евгению в Ростове, пока она оформит отпуск за свой счёт, и тогда мы полетим с ней в Москву для того, чтобы вступить в права наследования.
Милу решено было на это время оставить с Тамарой Леонидовной, которой требуется постоянная помощь.
Уставшая от дороги и жары, вечером я вернулась в Ростов. Еле шевеля губами и закипевшими на солнце мозгами, мне пришлось ещё заниматься словесной перепалкой по телефону с полковником. Он сразу раскусил цель моей поездки. Успокоился тем, что я познакомилась с дочерью Люды. И в этом плане всё получилось хорошо. Обрадовал нахождением Никиты. Конечно, при должном желании наша родная полиция очень даже быстро может найти человека. А тут ещё помогли сами «отморозки». Выяснилось, такая история.
Кириллу Петровичу Обухову, другу отца Никиты, в застойные годы не очень везло с популярностью. Можно сказать, вообще не везло. Хорошие пейзажисты в годы застоя не требовались. Зато другу Косте Романовскому везло всегда и везде. Счастливчик. Родился на Украине. Приехал в Ленинград учиться. Женился на умной и красивой девушке, дочери академика - химика.
Жил в шикарной квартире почти в центре Петербурга тогда Ленинграда. Так что Костя никогда не голодал и горя не знал.
Кира завидовал другу Косте, от этого никуда не деться. Зачем ему известность, думал он, когда и так жизнь сложилась. Не то, что у него, мальчика с периферии и по большому счёту неудачнику. Но, сблизившись с Костей, Кира понял, что завидовать другу особо нечему. Ему, конечно, повезло. Константин Романовский, отличный портретист, по протекции своего старого учителя написал прекрасный портрет чьей-то супруги из горкома партии КПСС г. Ленинграда. Портрет понравился заказчице, и с её лёгкой руки имя Романовского стало известным не только в Ленинграде, но и в Москве. Посыпались заказы. Портреты известных людей Ленинграда, местной богемы.
– Удача, вот что главное в жизни. Буду считать первой удачей дружбу с Костей, – решил Кирилл Обухов и не ошибся.
Действительно, Константин привязался к другу. Доверял ему во всём и скоро Кира стал его тенью. Первым советчиком и помощником. Костя никогда не забывал о своём товарище. Выставки Киры проводились регулярно. Организаторских способностей у Обухова было больше, чем художественного таланта. Знал Кирилл и тайну друга, и душевные мучения Константина Романовского. Создавая портреты первых людей города и страны, встречаясь и беседуя с высокопоставленной натурой, он делал свои выводы о годах репрессий, хрущёвской оттепели. То, о чём болела его душа, с чем не мог смириться его разум, оставалось на его полотнах. Только эти полотна, эскизы к ненаписанным картинам, хранились под большим замком.
– Костя, – говорил ему друг Кира, – одна подпольная выставка, и ты второй Шемякин. Следующая выставка была бы в Париже или Нью-Йорке.
– Или в Магадане, – отвечал Константин и резал, уничтожал свои творения под звон пустых бутылок с коньяком. Но не все творения исчезали из мастерской художника на мусорке. «Кира умный – не дурак», так любил говорить о себе Обухов. Кое, что было спрятано и спасено от пьяных разборок друга у Киры в загашниках, мало ли что ещё пригодится.
– У Миши Шемякина отец был лихим рубакой ещё в Гражданскую войну, поэтому его пожалели, выпустили на Свободу. А мой отец учитель рисования. У меня здесь семья, сын. Да и вообще в Магадане холодно.
Кирилл Петрович Обухов на много лет пережил своего друга. Теперь, проживая в Штатах, он случайно, очень удачно продал кое-что из сохранённых и вывезенных им картин друга и его сына. Покупатель серьёзно заинтересовался творчеством семейства Романовских. Вскоре он решил вложить большие средства в рекламу масштабной выставки картин обоих художников.
Но Клара решила, что слава и деньги этому постаревшему пропойце Ники Романовскому ни к чему. С другом Никиты, Матвеем, её давно связывала не только работа в галерее отца. А с Никитой она познакомилась позже.
Будучи студентом, Кирилл Петрович Обухов бросил свою невесту, как только узнал о её беременности. Но за всю жизнь, часто меняя партнёрш по семейному ложу, детей больше не нажил. И когда «перед его очи» представала взрослая, интересная, и что главное, умная дочь, сопротивляться не стал, а принял её всем сердцем. Клара, как говорится, жила на два дома, избавляя престарелого отца от множества хлопот по устройству различных выставок. Пристарелый отец, глядя на предприимчивую дочь, гордился её хваткой, чутьём, изворотливостью, похожестью в деловых вопросах на себя, молодого Киру Обухова.
Для себя Клара решила: зачем Ники то, чем он не сможет воспользоваться с пользой? Зачем таким олухам, как Романовский, большие деньги? Пропивать? Зачем ему слава, популярность? Эта песня не про безвольных, в принципе никому не нужных людей. «Он так и остался один, без семьи, друзей», – внушала Клара Матвею.
– Это ты махнула, – пытался спорить он с ней, – слава, допустим, нужна всем. В смысле, известность, а вместе с ней и деньги. А денег, как известно, много не бывает. И Ники не один. У него есть я – друг детства.
– Ты друг? – Клара засмеялась, откинув голову со светлыми вьющимися волосами назад. Как любил её в такие моменты Матвей! Ей он мог простить всё. Любое слово, действие. Клара погладила его по бородке эспаньолке, а потом резко, со звоном ударила по щеке. Её глаза загорелись злым огоньком.
– Ты друг? Ты можешь дружить и знаешь цену дружбе? А любить, любить ты умеешь? – она резко притянула его к лицу, взяв за щёки, обвила руками его шею и крепко поцеловала в губы.
– Кларка, обожаю, ради тебя…
Не в Клариных правилах было терять моменты, подаренные случаем. А случай попался подходящий. Сулил не малую прибыль, так как она знала совершенно точно, что человек, который взялся за воскрешение имени Романовских, просто так ничего не делает. Его любовь к прекрасному подкрепляет интуиция. А свою интуицию он обрамлял в шикарную рамку рекламы, что в комплексе приносило ему большую прибыль. Действовал меценат по своей формуле, которая его ещё никогда не подводила.
У Клары был свой план завладения и вывоза картин семейства Романовских за рубеж. Ещё находясь в Штатах, она намекнула Матвею, чтобы он чаще встречался со старинным другом.
– И неплохо было, если бы Ники не отвыкал от своей привычки пить с утра кофе с коньяком. Или, как зачастую у него водится, коньяк с кофе, – давала наставления она Матвею.
– Главное, – внушал Матвей другу, – ты дай доверенность на ведение твоих дел, остальное не твоя забота. У тебя есть основания не доверять мне?
Оснований у Ники не было, но к тому моменту у него состоялся сначала разговор с Людой по телефону, а потом и её приезд к нему. Когда он увидел Люду на Московском вокзале, он онемел от неожиданности.
– Да, да, Ники, – сказала она, ничуть не смущаясь, – я тебя предупреждала, чтобы ты не пугался.
Они разговаривали в ту ночь до утра. Люда рассказала ему всю историю своей жизни, не разрешая включать свет в мастерской, куда они приехали с вокзала. Она плакала, рыдала и с ненавистью сжимала кулаки.
– Ты ни в чём не виновата, за что ты себя коришь, – он её успокаивал, жалел, целовал заплаканные, мокрые от слёз глаза. Как он обрадовался, когда узнал, что у неё есть дочь!
– Мила, я найду её. Я привезу её к тебе. Нет, мы завтра пойдём в ЗАГС и распишемся. Она будет и моей дочерью. Слышишь?
Успокоившись, они долго разговаривали. Плакали, потом опять разговаривали. Потом Люда смотрела новые работы Ники.
– Ника, ты гений, мне кажется, у твоих работ есть будущее.
Матвей растерялся, когда увидел изменения в Ники, который перестал пить, стал меньше общаться с ним, а потом, не предупредив никого, даже бабушку Матвея, куда-то уехал и пропал. А время не стояло на месте. Кларе необходимо было разрешение на вывоз или купчая на картины. Что-то надо было кардинально менять в их действиях. Было решено найти людей, которые за вознаграждение смогли бы сделать так, чтобы Никита подписал все нужные бумаги и после этого пропал навсегда. Всё бы ничего, и план можно было бы привести в исполнение без всяких лишних подозрений, но Никита пропал.
Клара занервничала, потому что нанятые ей бритоголовые мальчики требовали доплату за поиск пропавшего Никиты. А из Штатов постоянно приходили тревожные звонки. Срывались сроки открытия выставки, что грозило большими неустойками отцу Клары. Но главное, ей было невдомёк, что уже давно прошли девяностые годы беспредела. И неудачники, играющие роль бандитов, живут в основном вымогательством с заказчиков таких скользких дел.
Нанятые бандиты принялся за поиски Никиты, для чего из Питера поехал в Москву. Снял он квартиру, правда, не в Москве, а в Подмосковье, где по случаю приобрёл автомобиль, который я ему и подпортила.
Тем временем Никита в Семикаракорске узнал у подруги Жени её адрес нового местожительства. Побывав в Таганроге, он не решился подойти к Евгении и Милочке. С доброй вестью поспешил в Москву, где узнал о смерти любимой женщины и попал в руки бандитов, которые наблюдали за её квартирой и чуть не проворонили его.
Узнав, что Никита ещё жив, Клара засуетилась. Зная, что хозяин картин не появится в ближайшее время в своей мастерской, она с Матвеем стала готовить полотна к отправке за границу, надеясь, что Никита всё-таки исчезнет с её пути. Матвею она не решилась открыть свой план до конца. Убедив его, что Никита находится где-то у друзей собутыльников, и чтобы помочь хоть как-то спившемуся другу, Матвей обязан составить каталог и помочь ей с фиктивным оформлением бумаг для вывоза картин в Штаты. А уж там она сможет хоть как-то помочь Ники, и пусть за гроши, но продать эту мазню.
Бандитам, постоянно требующим от неё денег, Клара выдвинула своё требование. Раз они не избавились от Никиты, пусть выбьют из него завещание на все художественные работы семейства Романовских на имя Матвея. Прекрасно понимая, что это невыполнимо, но оттянет время, и она успеет перебраться в Штаты.
На самом деле она уже сфабриковала договор, по которому «Галерея Обухова К.П.» в городе Санкт-Петербурге приобрела за наличный расчёт у Романовского Никиты все его картины и полотна его отца со всеми прилагающимися сопроводительными документами на вывоз в Штаты. Полотна уже были упакованы и ждали приезда контейнера для перевозки за океан, но в питерскую галерею нагрянула полиция, которая задержала Матвея и опечатала всю находящуюся в ней собственность для проверки. Зная бесхребетность своего любовника, Клара, не дожидаясь развития событий, срочно вылетела в Нью-Йорк. К месту своего постоянного проживания.
Задержанный Матвей сразу раскрыл весь замысел Клары. Сообщив о поддельных документах на вывоз картин Романовских и подтвердив, что Никита никаких денег не получал и, естественно, картин ни своих и ни отца галерее не продавал.
Бандитов арестовали. Никиту положили в больницу. Всё-таки эти нелюди поломали ему несколько рёбер. Нашли его истощённым и еле живым от избиений. Ещё Вадим Петрович поведал о том, что к ртути эти неудачные киллеры никакого отношения не имеют и никакого «слесаря» не знают. Он склонен верить им.
– Ты понимаешь, что подвергаешь себя опасности? Опять тупик и ничего не понятно с отравлением Люды. Немедленно возвращайся в Москву!
Как мне нравятся требовательные мужчины. Командир! Если сказал возвращайся, то непременно немедленно. Всё-таки в Олеге не хватало такой требовательности, твёрдости в решениях. Сильным женским натурам крепкое мужское слово тоже необходимо! Дисциплинирует. Даёт возможность встряхнуть своё сознание и принять правильное совместное решение. Равенство полов должно быть на уровне понимания и уважения второй своей половины. Но, к сожалению, такое отношение редкость в нашей жизни. Обязательно кто-то из супругов, за малым исключением, деспотично довлеет над своей второй половинкой.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.
#ИринаГорбачëваОгонëкДуши
Следующая публикация
Нет комментариев