Предыдущая публикация
«У меня нету в уме такого слова: "автоцензура"»
Вот один любопытный момент из тогдашней беседы итальянцев с Высоцким:01:34
Уточним, что в звуке материала сохранилось больше, чем на кинопленке:
Это вопрос довольно сложный – об автоцензуре. Я думаю, что каждый человек, который занимается сочинительством, если он работает честно, то даже если существует автоцензура, то она – перед собой. И если позиция его четкая, внятная и честная, то это не страшно.
Потому что эта автоцензура касается только качества. Предположим, мне иногда хочется употребить какое-то грубое выражение, которое было бы здесь, скажем, сильнее, но я чувствую, что это уже не предмет искусства, а скажем, это больше – для анекдота или для какого-то базарного разговора между двумя людьми, а вовсе не для стихотворения.
Моя автоцензура прежде всего касается того, чтобы стихи, на которые я потом придумываю музыку, чтобы они были выше качеством, чтобы они были поэтичны, чтобы в них всегда было больше поэтического образа и метафоры, чем грубого намерения и тенденции. Это для меня цензура.
И я могу это показать моим близким друзьям сразу. И вот если они начинают меня критиковать, тогда существует какого-то рода цензура, потому что я всегда прислушиваюсь. Если мои близкие и люди, которые меня любят и любят мои песни, если они мне делают впрямую замечание, говорят: «Здесь, Володя, что-то немножко ты...» – я, вероятно, могу это изменить. Потому что это мои вещи, они не напечатаны раз навсегда.
Авторская песня – она прекрасна тем, что допускает импровизацию. Понимаете? Вы иногда не узнаете, какая она была, как только я ее написал и первый раз спел, – и какая она будет, когда она уже пойдет к людям, и так далее.
Так что многие разговоры... Немного их – некоторые, которые не очень понимают нашу жизнь творческую, еще не смогли разобраться в ней – у них есть ощущение, что человек всегда себе делает такой стопор.
Но в то же время я могу вам сказать, я читал одну не то что критическую... Обо мне было написано в одной книге на Западе, и человек как раз это и сказал, что существует какого-то рода автоцензура у меня. Но чтобы вам показать, что он очень ошибается, я вам скажу, что, например, одну песню он взял, в которой я пишу о шахматах, – и написал, что в ней, в этой песне я якобы смеюсь над Бобби Фишером. Это абсолютная чушь. То есть он понял только первый план, только то, что на поверхности. А ради чего это написано – он совсем не понял.
Я думаю, точно так же он не очень понял нашу ситуацию, которая есть вот в искусстве. Ну, и в том искусстве, которым я занимаюсь – в авторской песне. Просто не очень разобрался.
И чтобы окончательно вам сказать, я никогда даже не думаю... У меня нету в уме такого слова: «автоцензура». Я могу себя только поправлять, чтобы это было лучше качеством, но не по-другому.
Это вопрос довольно сложный – об автоцензуре. Я думаю, что каждый человек, который занимается сочинительством, если он работает честно, то даже если существует автоцензура, то она – перед собой. И если позиция его четкая, внятная и честная, то это не страшно.
Потому что эта автоцензура касается только качества. Предположим, мне иногда хочется употребить какое-то грубое выражение, которое было бы здесь, скажем, сильнее, но я чувствую, что это уже не предмет искусства, а скажем, это больше – для анекдота или для какого-то базарного разговора между двумя людьми, а вовсе не для стихотворения.
Моя автоцензура прежде всего касается того, чтобы стихи, на которые я потом придумываю музыку, чтобы они были выше качеством, чтобы они были поэтичны, чтобы в них всегда было больше поэтического образа и метафоры, чем грубого намерения и тенденции. Это для меня цензура.
И я могу это показать моим близким друзьям сразу. И вот если они начинают меня критиковать, тогда существует какого-то рода цензура, потому что я всегда прислушиваюсь. Если мои близкие и люди, которые меня любят и любят мои песни, если они мне делают впрямую замечание, говорят: «Здесь, Володя, что-то немножко ты...» – я, вероятно, могу это изменить. Потому что это мои вещи, они не напечатаны раз навсегда.
Авторская песня – она прекрасна тем, что допускает импровизацию. Понимаете? Вы иногда не узнаете, какая она была, как только я ее написал и первый раз спел, – и какая она будет, когда она уже пойдет к людям, и так далее.
Так что многие разговоры... Немного их – некоторые, которые не очень понимают нашу жизнь творческую, еще не смогли разобраться в ней – у них есть ощущение, что человек всегда себе делает такой стопор.
Но в то же время я могу вам сказать, я читал одну не то что критическую... Обо мне было написано в одной книге на Западе, и человек как раз это и сказал, что существует какого-то рода автоцензура у меня. Но чтобы вам показать, что он очень ошибается, я вам скажу, что, например, одну песню он взял, в которой я пишу о шахматах, – и написал, что в ней, в этой песне я якобы смеюсь над Бобби Фишером. Это абсолютная чушь. То есть он понял только первый план, только то, что на поверхности. А ради чего это написано – он совсем не понял.
Я думаю, точно так же он не очень понял нашу ситуацию, которая есть вот в искусстве. Ну, и в том искусстве, которым я занимаюсь – в авторской песне. Просто не очень разобрался.
И чтобы окончательно вам сказать, я никогда даже не думаю... У меня нету в уме такого слова: «автоцензура». Я могу себя только поправлять, чтобы это было лучше качеством, но не по-другому.
Следующая публикация
Комментарии 1