Сердцу не прикажешь

Настя стала мамой в тридцать лет.
Хотела раньше, да только с нормальными мужиками в деревне был дефицит. Вешаться же на шею первому встречному она точно не собиралась. Верила, что однажды ей повезет так же, как и Золушке, встретить своего принца на белом коне.
Год ждала, два, три… Когда ей исполнилось 29 лет, подруги уже прямо называли её старой девой.
- Чего ты ждешь, Настена? Пока молодость пролетит?
Но Настя не обижалась.
«Ну и что с того, что они все замужем? Только жалуются, какие у них мужья непутевые…» - думала она, выглядывая в окно.
Она почти каждый вечер в него выглядывала, но ни белого коня, ни белого мерседеса под окнами не было.
А однажды приехал к ним

Утро нового дня

С утра настроение было приподнятым, захотелось даже сделать зарядку, но после пары приседаний в правом колене так хрустнуло, что Павел Андреевич оставил эту затею и ограничился осторожными наклонами. Настроение слегка испортилось.
Сделав бутерброд с маслом, он запил его теплым чаем и выглянул в окно. Пока не разыгрался дневной зной, можно немного прогуляться, заодно зайти в магазин, прикупить гречневой крупы и молока.
Осторожно постукивая тростью, он вышел на лестничную площадку и закашлялся. Табачный дым сизыми клубами поднимался снизу. Густой, неприятный, проникающий везде и пропитывающий одежду.
На площадке второго этажа, у открытого окна стоял мужчина средних лет, с у

Пес или кот?

— Машунь, знаешь, чего не хватает нашей почти идеальной семье? — Сашка хитро прищурился.
— Неужто ты созрел для ребенка?! — деланно удивилась Маша.
— Ну, мы же договорились с родительством пока повременить... — Сашка сразу сник, но тут же снова оживился: — И все-таки третий член семьи нам просто необходим.
— Нет, нет и еще раз нет! — энергично замотала головой Маша. — Вот зачем ты опять начинаешь этот разговор?! Знаешь же, чем он закончится!
— Ну, Машунечка, ну, пожалуйста... — Сашка сложил руки в умоляющем жесте. — У Вовки последний щенок остался! Мне обещал отдать за чисто символическую цену!
Маша воздела глаза к потолку, сосчитала про себя до десяти и почти спокойным то