Сказка
Была у Емельяна (имечко редкое!) лошадь. Да нет, конь. Старый уже, Уздечкой звали.
Красивый — некрасивый? Да какая разница, главное, что Емельян привязался к коню, как к дитёнку, с тех пор как Уздечка жеребёнком выкидывал коленца на пастбище, или возле дома, или в сарае — да везде: прыгает, скачет, гривой чёрной трясёт, носился как оголтелый, легко дался запрячь, всю жизнь служил хозяину.
А красота… Ну что ж, своё, родное, привычное, любимое, — всегда лучше всех, милее. Да и не бывает уродства в природе: хоть конь, хоть ребёнок, хоть дерево — все маленькие хороши.
Уздечкой прозвал коня Емеля потому, что любил жеребёнок уздечку грызть, баловаться. Глаза большие, хитрые, смотрит на хозяина пристально, потом губу верхнюю поднимет, зубы ровные покажет — и ржёт заливисто, громко, хоть уши зажимай. Игрался.
Жил Емеля в деревне незажиточной, обычной, один-одинёшенек, потому, может, к Уздечке и привязался. А может, потому, что уж необыкновенно смекалист конь, сызмальства: понимал хозяина, иной раз и слов не говори, сам Уздечка знает, что надобно делать. Смеялись незлобиво деревенские соседи: мол, Уздечка как собака: дай ему команду «к ноге», тот и прискачет рядом!
Часто Емеля отпускал Уздечку на волю погулять, не стреножил. Тот и рад к речке припустить, по лугу дикому носиться, брыкаться — просто от жизни, силой молодости переполненной.
А вернётся домой, даст о себе знать ржанием: мол, я тут, хозяин, пошёл к себе в ясличный загул, сенца пожевать.
Удивлялись в деревне на дружбу странную коня и человека, на ласки их взаимные: Емельян холку коню гладит, бока, шепчет слова, только для Уздечки сложенные, а конёк тычется мордой в Емелю, трётся, бьёт копытом, а то и замрёт, прижавшись…
Однако и работать оба не чуждались, труд крестьянский тяжёлый: сено скоси и привези, землю под картошку вскопай, сухостой зимой на санях привези — да много всего доставалось и хозяину, и коню.
Дружно работящие жили.
Как у всех, в доме Емели и кошка калачиком везде перележит, все места перегреет, всех мышей переловит, что в доме, что в огороде. И пёс в будке непривязанный дом сторожил, кота не обижал — общий хозяин-то, Емельян.
Бывало, повоет Весёлый на луну, будто волк, но для порядку, не от скуки. Частенько с Уздечкой и Весёлым ходил Емельян на речку — конька искупать да Весёлому освежиться. И опять народ дивится: жеребёнок с собакой шалят, гоняются друг за другом! Ну чистая ребятня!
Так и жили.
Старел Емельян, да и Уздечка, пришло время, остепенился, уж не носился как оглашенный, не топтал луга, работал уже тужась, силы собирая.
Емельян не стал коня натруживать, продых часто давал, думать боялся о грядущем неизбежном… Что ж… жизнь у всех меряна…
И вот однажды…
Август на последней неделе был спелый, яблоки урожайные ветки тяжелят, росы тяжёлые не скоро под солнцем сохнут, листья осиновые скукоживаются, берёзовые сыплются. Земля вспаханная последним теплом дышит, опята, как дружные ребятки, на пеньки берёзовые вскочили…
И вот Емеля ранним, как обычно, утром пошёл к Уздечке — сенца подбросить да и так поздороваться, глядь: двери сарая нараспашку, ясли пустые… Неужто ушёл конь в такую рань прогуляться? Да не мог конёк сам выбраться из загула, на дверь прихлопнутого. Беда! Украли?! Да кто ж из своих, деревенских, позарится, да и немолодой уж конь-то!
Но с виду внешнего Уздечка хоть куда, зубы ещё крепкие и не жёлтые, так сразу и не определишь годки его.
Сел Емеля на ступеньки крыльца, стонет-покачивается от горя, потом встал и жалиться пошёл по деревне: может, видел кто?
Нет, никто не видал.
И пошёл Емельян в поиски, в соседние деревни, на попутках добирался грузовых, даже на тракторе: не видел никто Уздечку, да и кто на коня внимание обращать будет?
И только в самой далёкой деревне след коня милого нашёлся: на Уздечке отметина была особая, вся деревня потешалась, но украсил Емельян своего коня лентой красной, в гриву вплетённой, как коса молодицы.
Так вот и видели его у двух мужиков, что в машину грузовую коня заталкивали, а тот брыкался, не давался, так его плетьми уходили…
И куда? И зачем? На продажу или ещё похуже… И где искать?
Отчаялся Емельян, да делать нечего — вернулся домой, расстроился, пригорюнился. Соседи утешать его устали, да ведь горе-то серьёзное, однако привыкать к нему — надо…
…Шло время, как сама жизнь, незаметно. Емельян печаль поглубже упрятал, смирился с потерей, что ж… Конечно, без коня-работника плохо стало, но хоть бы доля Уздечке досталась нетяжёлая, а если погибель — то не мучительная…
И вот первые снега припушили уже мёрзлую землю, дуб величавый на страже деревни раскорячился голыми ветвями, последним лист потерял. Ветер студёный зашарил по огородам и лесам. Утром и вставать неохота Емеле. А залёживаться нельзя: в работе, в труде и мыслей горестных меньше.
Только было собрался встать с постели, как вдруг…
Болезненное, слабое, будто далёкое ржание призывно донеслось с улицы.
«Мерещится Уздечка мой или дух его пришёл меня навестить?» — подумал Емельян и не припустился в сени.
Вдруг — опять ржание! Тут уж он не выдержал, накинул на себя поддёвку, выскочил босый на крыльцо… Он! Уздечка!!
Тощий, грива разлохматилась, в глазах и тоска, и радость, ослабевший, губы порванные, бока исхлёстанные кровавые!
Никак сбежал из неволи к другу-хозяину?! Ведь и далеко ж пришлось скитаться!
Кинулся к Уздечке Емеля, обнял дрожащего, в поту холодном конька, и гладит, и треплет, и причитает. Потом опомнился — и не в загул, в сарай, а прямо в дом повёл…
Выхаживал Емельян коня долго и упорно, сам раны лечил, доктора позвал, холил, выгуливал неподалёку.
И всё пытался тайну познать: кто и зачем похитил Уздечку? Но конь не скажет, да уж и не в том дело, но почему зло главнее добра себя считает?!
Ан нет: всё ж добро-то памятью сильнее.
© Copyright: Ирина Володина 2, 2016
Свидетельство о публикации №216102400783
#АвторскиеРассказы
Нет комментариев