не с теми пили на брудер не с теми давили шафт но так красиво на блюде распластывалась душа и голубая каемка, и золотистое дно и новогодняя елка не с теми не с теми но они для чего-то были их помнились имена их странно назвать любыми что в принципе верно на них надевались руки и губы лепили лав в оранжевой мясорубке вся братия полегла теперь никого не помним настойчиво по часам
нежирный кефир на полдник по радио чио сан Яшка Казанова
я срываюсь темной птицей тихой, дикой, нелюдимой. нелюбимой, но напиться мне тебя необходимо.
пусть воруя по-вороньи, по-сорочьи, по-собачьи... тонким клювом небо рою – будто ангелы рыбачат и находят грозном, грязном, грозовом до спазма небе: синий пруд, покрытый ряской, в нем усопший академик, как офелия. а мне бы до тебя дорваться клювом, тем, что тщетно роет небо. Яшка Казанова
Осип Мандельштам Сёстры тяжесть и нежность, одинаковы ваши приметы. Медуницы и осы тяжелую розу сосут. Человек умирает. Песок остывает согретый, И вчерашнее солнце на чёрных носилках несут.
Ах, тяжёлые соты и нежные сети, Легче камень поднять, чем имя твое повторить! У меня остается одна забота на свете: Золотая забота, как времени бремя избыть.
Словно тёмную воду, я пью помутившийся воздух. Время вспахано плугом, и роза землею была. В медленном водовороте тяжёлые нежные розы, Розы тяжесть и нежность в двойные венки заплела!
...Зачем и о чем говорить? Всю душу, с любовью, с мечтами, Все сердце стараться раскрыть - И чем же? - одними словами! И хоть бы в словах-то людских Не так уж все было избито! Значенья не сыщете в них, Значение их позабыто! Да и кому рассказать? При икреннем даже желанье Никто не сумеет понять Всю силу чужого страданья! 1890
Это женское уменье, Словно тыщу лет назад, Странно и одновременно Ждать, молить и ускользать. Быть собой, не повторяясь, Верить клятвам, не шутя. Приближаться, отдаляясь, Оставаться, уходя.
На дальний берег моря Белого Лечу опять, с судьбой не споря. И Вы, мечта моя несмелая, Рук не заломите от горя. Очередное расставание: Упрек, досада, огорчения. Лечу лечиться расстоянием, Ничуть не веря в излечение.
Рвусь в небо чувствами буранными Из заколдованного круга. Пусть облака клоками рваными Нас вновь отделят друг от друга. И пусть они, с земли свинцовые, Периной лягут белоснежною, Внизу чужою, образцовою Женой останетесь, как прежде.
А я с собой все краски осени Возьму в метели снеговые, Где редки голубые просини, Где мысли грешные, хмельные. Возьму я вихри листопадные, Ветра над стылыми прудами. Возьму я думы безотрадные, Неистребимые годами.
И память резкими полозьями, Весны надежд, сквозь мрак сомнения Прочертит яркий бархат озими В снегу житейских наслоений Зелёный свет надежды призрачной, Единственный, судьбой подаренный. Прощайте, боль моя привычная.
Весь Ваш, мятежный, неприкаянный"
Грешна, но
...ЕщёНа дальний берег
На дальний берег моря Белого Лечу опять, с судьбой не споря. И Вы, мечта моя несмелая, Рук не заломите от горя. Очередное расставание: Упрек, досада, огорчения. Лечу лечиться расстоянием, Ничуть не веря в излечение.
Рвусь в небо чувствами буранными Из заколдованного круга. Пусть облака клоками рваными Нас вновь отделят друг от друга. И пусть они, с земли свинцовые, Периной лягут белоснежною, Внизу чужою, образцовою Женой останетесь, как прежде.
А я с собой все краски осени Возьму в метели снеговые, Где редки голубые просини, Где мысли грешные, хмельные. Возьму я вихри листопадные, Ветра над стылыми прудами. Возьму я думы безотрадные, Неистребимые годами.
И память резкими полозьями, Весны надежд, сквозь мрак сомнения Прочертит яркий бархат озими В снегу житейских наслоений Зелёный свет надежды призрачной, Единственный, судьбой подаренный. Прощайте, боль моя привычная.
Весь Ваш, мятежный, неприкаянный"
Грешна, но я опять из репертуара Г.Лепса. Чьи слова, не знаю. Но мне в душу запали.
В 1964 году окончил вечернюю школу. В 1965 году стал студентом вечернего отделения физического факультета МГУ. Закончил МГУ в 1971 году по специальности физик-лазерщик, работал в лаборатории знаменитого Рема Хохлова.
В 1978 году поступил в Литературный институт им. А.М. Горького (семинар Е. Винокурова) на отделение поэзии.
Автор двух книг документальной прозы и семи сборников стихов.
Уходить незаметно, если мы не нужны И пустые слова и обиды отбросить Нам не должен никто - значит, мы не должны
Научиться бы нам с полуслова и взгляда Понимать и прощать самых разных людей Не бежать из живого, цветущего сада В мир иллюзий и мёртвых идей
Научиться бы нам в красках дня и заката Видеть новый рассвет, всё в себе примирив Научиться бы не торопиться куда-то А принять всё как есть, ничего не забыв
Научиться бы нам приходить, когда просят Уходить незаметно, если мы не нужны И пустые слова и обиды отбросить Нам не должен никто - значит, мы не должны
Давид Маген Зеркала, отражения - рамки желанной свободы. Тихо годы шуршат листопадом осенней природы. Облетают кусты, увядают зеленые травы. Это зеркало лжет, отражение это не право. Но тропинку к себе покрывают ухабы и лужи. Тот, кто нужен был раньше - теперь абсолютно не нужен. И в усталых зрачках отражается сумрачный вечер. Время лечит, калечит и грузом ложится на плечи, И парчовым уютом зовет необъятность дивана. Это зеркало лжет! Это зеркало лжет постоянно! Добавляет морщины, виски серебрит сединою! Это зеркало точно во что-то играет со мною! Я закрою его, я задерну его покрывалом. Отражение это достало! Достало! Достало!
Но в простенке, меж окнами, в тесных объятиях рамы, Не зеркальная гладь - фотография умершей мамы.
Мне очень нравятся стихи Ники Турбиной. Необыкновенно талантливая девочка, к сожалению, очень рано ушедшая. Почему-то истинные гении долго не живут, но оставляют после себя такое наследие, как-будто они прожили несколько жизней. Особенно поражают её детские стихи, которые она просила записывать свою маму и бабушку, потому что сама ещё тольком не умела писАть. Её ''душили слова'', как она сама говорила матери, и только выплеснув их из себя, она спокойно засыпала... ******************************************* Жизнь моя — черновик, На котором все буквы — Созвездья. Сочтены наперед Все ненастные дни. Жизнь моя — черновик. Все удачи мои, невезенья Остаются на нем, Как надорванный выстрелом Крик.
Или вот это... Разве можно поверить, что эти стихи 7-летнего ребёнка? **************************** Не пишутся мои стихи, Ни слова и ни строчки. Разбросаны, как городки, Все запятые, точки. И день закончился без снов. И ночь пройдет в потемках. Ушли стихи, как тает лед От солнца на пригорке. Но трудно мне дышать без слов, Все улицы узки. Искать я пробую слова - Дороги коротки. ...Все перепутаны пути, Дождями рифмы смыты. И даже буквы в букваре Все мною позабыты.
Мы отвыкли мыслить, и для нас Каждая своя мыслишка - ересь. Мыслить мы отвыкли, не чинясь, Чинопочитанию доверясь; Ум живёт на медные гроши... Где ж ты, ясновиденье? Прозренье? Только и осталось от души, Что неукротимое презренье.
Из забывших меня можно составить город. Я слонялся в степях, помнящих вопли гунна, Надевал на себя, что сызнова входит в моду, Сеял рожь, покрывал черной толью гумна И не пил только сухую воду. Я впустил в свои сны вороненый зрачок конвоя, Жрал хлеб изгнанья, не оставляя корок. Позволял своим связкам все звуки, помимо воя; Перешел на шепот. Теперь мне сорок. Что сказать мне о жизни? Что казалась длинной. Только с горем я чувствую солидарность. Но пока мне рот не забили глиной, Из него раздаваться будет лишь благодарность.
Иосиф Бродский, 24 мая 1980 г
Бродский читал его когда ему вручали Нобелевскую премию в области литературы.
Комментарии 9 717
филёсофИ
не с теми пили на брудер
не с теми давили шафт
но так красиво на блюде
распластывалась душа
и голубая каемка,
и золотистое дно
и новогодняя елка
не с теми не с теми но
они для чего-то были
их помнились имена
их странно назвать любыми
что в принципе верно на
них надевались руки
и губы лепили лав
в оранжевой мясорубке
вся братия полегла
теперь никого не помним
настойчиво по часам
нежирный кефир на полдник
по радио чио сан
Яшка Казанова
я срываюсь темной птицей
тихой, дикой, нелюдимой.
нелюбимой, но напиться
мне тебя необходимо.
пусть воруя по-вороньи,
по-сорочьи, по-собачьи...
тонким клювом небо рою –
будто ангелы рыбачат
и находят грозном, грязном,
грозовом до спазма небе:
синий пруд, покрытый ряской,
в нем усопший академик,
как офелия. а мне бы
до тебя дорваться клювом,
тем, что тщетно роет небо.
Яшка Казанова
Осип Мандельштам
Сёстры тяжесть и нежность, одинаковы ваши приметы.
Медуницы и осы тяжелую розу сосут.
Человек умирает. Песок остывает согретый,
И вчерашнее солнце на чёрных носилках несут.
Ах, тяжёлые соты и нежные сети,
Легче камень поднять, чем имя твое повторить!
У меня остается одна забота на свете:
Золотая забота, как времени бремя избыть.
Словно тёмную воду, я пью помутившийся воздух.
Время вспахано плугом, и роза землею была.
В медленном водовороте тяжёлые нежные розы,
Розы тяжесть и нежность в двойные венки заплела!
1920
ответила другу Лилия ))))))))
понравилось...очень
Лилия
!!! Стихи замечательные и то что Вы здесь здорово .Лиля
, как я рада, что ты с нами! С почином тебя!Вступаю в ряды читателей и почитателей твоей темы, жду новых имён и находок.
Иван Бунин...Зачем и о чем говорить?
...Зачем и о чем говорить?
Всю душу, с любовью, с мечтами,
Все сердце стараться раскрыть -
И чем же? - одними словами!
И хоть бы в словах-то людских
Не так уж все было избито!
Значенья не сыщете в них,
Значение их позабыто!
Да и кому рассказать?
При икреннем даже желанье
Никто не сумеет понять
Всю силу чужого страданья!
1890
ОЧЕНЬ ВСЕМ ПРИЗНАТЕЛЬНА!
Это женское уменье,
Словно тыщу лет назад,
Странно и одновременно
Ждать, молить и ускользать.
Быть собой, не повторяясь,
Верить клятвам, не шутя.
Приближаться, отдаляясь,
Оставаться, уходя.
Р. Рождественский
На дальний берег моря Белого
Лечу опять, с судьбой не споря.
И Вы, мечта моя несмелая,
Рук не заломите от горя.
Очередное расставание:
Упрек, досада, огорчения.
Лечу лечиться расстоянием,
Ничуть не веря в излечение.
Рвусь в небо чувствами буранными
Из заколдованного круга.
Пусть облака клоками рваными
Нас вновь отделят друг от друга.
И пусть они, с земли свинцовые,
Периной лягут белоснежною,
Внизу чужою, образцовою
Женой останетесь, как прежде.
А я с собой все краски осени
Возьму в метели снеговые,
Где редки голубые просини,
Где мысли грешные, хмельные.
Возьму я вихри листопадные,
Ветра над стылыми прудами.
Возьму я думы безотрадные,
Неистребимые годами.
И память резкими полозьями,
Весны надежд, сквозь мрак сомнения
Прочертит яркий бархат озими
В снегу житейских наслоений
Зелёный свет надежды призрачной,
Единственный, судьбой подаренный.
Прощайте, боль моя привычная.
Весь Ваш, мятежный, неприкаянный"
Грешна, но
...ЕщёНа дальний берегНа дальний берег моря Белого
Лечу опять, с судьбой не споря.
И Вы, мечта моя несмелая,
Рук не заломите от горя.
Очередное расставание:
Упрек, досада, огорчения.
Лечу лечиться расстоянием,
Ничуть не веря в излечение.
Рвусь в небо чувствами буранными
Из заколдованного круга.
Пусть облака клоками рваными
Нас вновь отделят друг от друга.
И пусть они, с земли свинцовые,
Периной лягут белоснежною,
Внизу чужою, образцовою
Женой останетесь, как прежде.
А я с собой все краски осени
Возьму в метели снеговые,
Где редки голубые просини,
Где мысли грешные, хмельные.
Возьму я вихри листопадные,
Ветра над стылыми прудами.
Возьму я думы безотрадные,
Неистребимые годами.
И память резкими полозьями,
Весны надежд, сквозь мрак сомнения
Прочертит яркий бархат озими
В снегу житейских наслоений
Зелёный свет надежды призрачной,
Единственный, судьбой подаренный.
Прощайте, боль моя привычная.
Весь Ваш, мятежный, неприкаянный"
Грешна, но я опять из репертуара Г.Лепса. Чьи слова, не знаю. Но мне в душу запали.
Судьба играет человеком, а человек играет на трубе.
...Ещё(И.Ильф,Е. Петров)
Дни идут, усталые, как люди,
маясь подражанием борьбе:
Где-то там, на перекрёстке судеб,
человек играет на трубе.
Значит, есть и выход, и развязка,
значит, только надо бы дойти…
Но вокру
Судьба играет человеком, а человек играет на трубе.
(И.Ильф,Е. Петров)
Дни идут, усталые, как люди,
маясь подражанием борьбе:
Где-то там, на перекрёстке судеб,
человек играет на трубе.
Значит, есть и выход, и развязка,
значит, только надо бы дойти…
Но вокруг давно не верят в сказки,
прочно веря торному пути.
Человек играет – по соседству,
ну, а мы – по стрелочке – в объезд,
Потому что выучено с детства:
Бог не выдаст – и свинья не съест.
Лёгок путь, услужлив проповедник,
пОд ноги – надёжней при ходьбе…
И пускай, захлёбываясь медью,
человек играет на трубе…
Он – дурак, он смыслит слишком мало –
в этом мире горлом не возьмёшь.
Сколько их, таких, уже пропало –
за любовь, а значит, ни за грош:
Подвела небесная опека –
видно, нет доверия мольбе –
Человек играет человеком,
а судьба играет на трубе.
Но, рванувшись из последней силы –
закусив для верности губу,
Я смогу, и только бы хватило
денег на дешёвую трубу...
Лана Яснова
Читаю жизни письмена
И понимаю постепенно,
Что не свобода мне нужна,
А лишь свободный выбор плена.
Вот почему в тиши ночной
Я не страшусь печали зыбкой,
И мне не кажется ошибкой
Звезды молчанье надо мной.
Я сам искал себе удел,
Не усмиряя дух бродячий.
И не слепой я был, а зрячий...
И то нашёл, что сам хотел.
1985(М.Грозовский)
...не свобода мне нужна, а лишь свободный выбор плена -
Лиля , ты бы ещё комментировала хоть изредка - что-то об авторе, как ты его нашла, чем зацепил...
Михаил Грозовский.
Родился в Москве 24 сентября 1947 года.
В 1964 году окончил вечернюю школу. В 1965 году стал студентом вечернего отделения физического факультета МГУ. Закончил МГУ в 1971 году по специальности физик-лазерщик, работал в лаборатории знаменитого Рема Хохлова.
В 1978 году поступил в Литературный институт им. А.М. Горького (семинар Е. Винокурова) на отделение поэзии.
Автор двух книг документальной прозы и семи сборников стихов.
Август, вечер, дождь, вода...
Вот умру я, что тогда?
Вот умру и не увижу
Никого и никогда.
А из кухни льется свет,
Сидит бабка, сидит дед.
Бабке лет под девяносто,
Деду еще больше лет.
Репродуктор на окне
И кофейник на огне.
И сидят они смеются,
Подливают кофе в блюдца
И подмигивают мне...
Ворона на стройке
Стоит нагая осень,
и мокнет серый двор,
и мелкий дождик косит
строительный забор.
Дворовая ворона
в дни осени нагой
кричит в окно фургона:
– Здорово, дорогой!
Ей голос из фургона:
– Привет, едрена вошь!
. . . . . . . . . . .
Обидчивой ворону
никак не назовешь.
Зато она со стройки
несет и се, и то.
От стройки до помойки
примерно метров сто.
По-наглому таскает,
характер не тая.
Зато – она простая.
Зато – она своя.
Нинка
Нинка-соседка смертельно больна,
а кошка ее окотиться должна.
Одна умирает, другая рожает —
так высшую волю Господь выражает.
Родятся котята, игривые черти.
Какое им дело до Нинкиной смерти?
Какое им дело, что мы с этой Нинкой
когда-то друг с другом ходили в обнимку?
Кому до кого нынче дело вообще?
Вот я позвоню к ней домой — и вотще...
Лишь старая мать да пузатая кошка
вдвоем на ковровую выйдут дорожку.
Мать каменно скажет: “А Нина в больнице”.
Мяукает кошка. Вот-вот окотится.
Людмилка!нашла совершенно неожиданно,в одной из групп....ЗАХВАТИЛО!!!
Последние два стихотворения этого же автора!
Лиля, даже не слышала про такого... Нравится!
И нравится, что ты всегда в разном настроении - то с грустникой, то с юмором, то с вызовом. С тобой не соскучишься!А я,тут прочитала все(?? что нашла конечно)о Яшке Казанова-показалось весьма интересно.Молодец девочка.НЕСКУЧНАЯ!!!
Ванда. Пожелание
Научиться бы нам приходить, когда просят
Уходить незаметно, если мы не нужныИ пустые слова и обиды отбросить
Нам не должен никто - значит, мы не должны
Научиться бы нам с полуслова и взгляда
Понимать и прощать самых разных людей
Не бежать из живого, цветущего сада
В мир иллюзий и мёртвых идей
Научиться бы нам в красках дня и заката
Видеть новый рассвет, всё в себе примирив
Научиться бы не торопиться куда-то
А принять всё как есть, ничего не забыв
Научиться бы нам приходить, когда просят
Уходить незаметно, если мы не нужны
И пустые слова и обиды отбросить
Нам не должен никто - значит, мы не должны
Давид Маген
Зеркала, отражения - рамки желанной свободы.
Тихо годы шуршат листопадом осенней природы.
Облетают кусты, увядают зеленые травы.
Это зеркало лжет, отражение это не право.
Но тропинку к себе покрывают ухабы и лужи.
Тот, кто нужен был раньше - теперь абсолютно не нужен.
И в усталых зрачках отражается сумрачный вечер.
Время лечит, калечит и грузом ложится на плечи,
И парчовым уютом зовет необъятность дивана.
Это зеркало лжет! Это зеркало лжет постоянно!
Добавляет морщины, виски серебрит сединою!
Это зеркало точно во что-то играет со мною!
Я закрою его, я задерну его покрывалом.
Отражение это достало! Достало! Достало!
Но в простенке, меж окнами, в тесных объятиях рамы,
Не зеркальная гладь - фотография умершей мамы.
А я когда-то думал,
Что седые
Не любят,
Не тоскуют,
Не грустят.
Я думал, что седые,
Как святые,
На женщин
И на девушек глядят.
Что кровь седых,
Гудевшая разбойно,
Как речка,
Напоившая луга,
Уже течет
И плавно
И спокойно,
Не подмывая
В страсти берега.
Нет,
У седой реки
Все то же буйство,
Все та же быстрина
И глубина...
О, как меня подводит седина,
Не избавляя
От земного чувства!
Василий Федоров.
Чудеса всегда доверены минутам.
Чудо трудно растянуть на полчаса.
Но минуты мы неряшливо минуем –
И поэтому не верим в чудеса.
Вот – пузатая нарядная солонка.
Попытайтесь убедить себя на миг,
Что солонка – это тетушка Солоха,
А узоры – это вышитый рушник.
Не сумеют – ну и ладно, но при этом
Осмеют тебя на весь на белый свет!
Но природа не прощает непоэтам –
Мстя за каждый неразгаданный секрет.
И когда, предметы трогая неловко,
Мы разгадку задеваем впопыхах,
Нам разгадка мстит, как та боеголовка,
И предметы разрываются в руках!...
Леонид Филатов
1967 год.
Мне очень нравятся стихи Ники Турбиной. Необыкновенно талантливая девочка, к сожалению, очень рано ушедшая. Почему-то истинные гении долго не живут, но оставляют после себя такое наследие, как-будто они прожили несколько жизней. Особенно поражают её детские стихи, которые она просила записывать свою маму и бабушку, потому что сама ещё тольком не умела писАть. Её ''душили слова'', как она сама говорила матери, и только выплеснув их из себя, она спокойно засыпала...
*******************************************
Жизнь моя — черновик,
На котором все буквы — Созвездья.
Сочтены наперед
Все ненастные дни.
Жизнь моя — черновик.
Все удачи мои, невезенья
Остаются на нем,
Как надорванный выстрелом
Крик.
ответила другу Людмила Соловьёва
каждое слово на своём месте.Как точно сказано!
Или вот это... Разве можно поверить, что эти стихи 7-летнего ребёнка?
****************************
Не пишутся мои стихи,
Ни слова и ни строчки.
Разбросаны, как городки,
Все запятые, точки.
И день закончился без снов.
И ночь пройдет в потемках.
Ушли стихи, как тает лед
От солнца на пригорке.
Но трудно мне дышать без слов,
Все улицы узки.
Искать я пробую слова -
Дороги коротки.
...Все перепутаны пути,
Дождями рифмы смыты.
И даже буквы в букваре
Все мною позабыты.
Не пишутся мои стихи,
Нет больше боли и тоски.
да уж...........
Илья Сельвинский
Лесные страхи
На осинах царапины - когти.
Желтые листья звенели.
Она в краснокожей кофте
И в юбке из белой фланели.
В руке у нее - туес,
Плетенка с кислой капустой,
Девушка идет, волнуясь:
В лесу никого. Пусто.
Девушка идет к бабушке.
Под ногами орленая медь.
И вдруг чернобровый
в синей рубашке.
- Кто вы?
- Медведь. -
В руке задрожал теус...
Листьями
разметались мысли...
Отчего всегда, когда целуешь,
Думаешь о своей жизни?
1961
***
Мы отвыкли мыслить, и для нас
Каждая своя мыслишка - ересь.
Мыслить мы отвыкли, не чинясь,
Чинопочитанию доверясь;
Ум живёт на медные гроши...
Где ж ты, ясновиденье? Прозренье?
Только и осталось от души,
Что неукротимое презренье.
Илья Сельвинский
Из забывших меня можно составить город.
Я слонялся в степях, помнящих вопли гунна,
Надевал на себя, что сызнова входит в моду,
Сеял рожь, покрывал черной толью гумна
И не пил только сухую воду.
Я впустил в свои сны вороненый зрачок конвоя,
Жрал хлеб изгнанья, не оставляя корок.
Позволял своим связкам все звуки, помимо воя;
Перешел на шепот. Теперь мне сорок.
Что сказать мне о жизни? Что казалась длинной.
Только с горем я чувствую солидарность.
Но пока мне рот не забили глиной,
Из него раздаваться будет лишь благодарность.
Иосиф Бродский, 24 мая 1980 г
Бродский читал его когда ему вручали Нобелевскую премию в области литературы.
Этот стих прекрасно читал Михаил Козаков. Есть ролик в теме "Мелодия стиха".
обязательно посмотрю....
А это Козаков читает Пастернака.
Обожаю слушать актеров, читающих стихи. Очень нравится ролик, в котором Тараторкин читает Блока. А как читает Смоктуновский!!!!