Он же окончил Школу-студию МХАТ, но его отовсюду выгоняли. Его привели друзья его или дамы. И видимо, сказали, что шеф любит, когда поют.
Вошел. Кепарь, серенький пиджачишко из букле. Сигареточку, конечно, погасил. Прочитал что-то маловразумительное, бравадное, раннего Маяковского, кажется.
Я говорю:
- А гитарка чего там скромно стоит? Кореша вам уже сообщили, что шеф любит, когда играют на гитаре?
- Нет, я хотел бы спеть, если вы не возражаете.
Когда он стал петь, я его слушал сорок пять минут, несмотря на дела. Потом спросил:
- Чьи это тексты?
- Мои.
- Приходите, будем работать.
Потом стал наводить справки. Мне говорят: "Знаете, лучше не брать. Он пьющий человек". Ну, подумаешь, говорю, еще один в России пьющий, тоже невидаль. "Баньки" еще не было, "Охоты на волков" не было, "Куполов" не было. Но уже, кажется, была "На нейтральной полосе"...
И я его взял в театр.
Сперва он играл в "Добром человеке…" Небольшую роль - хозяина лавки, а не летчика. Он был молодым, но при этом выглядел, как человек без возраста. Ему можно было и сорок дать, и двадцать. Он выходил в "Галилее" и убеждал, что да, может быть такой Галилей.
У него была редкая способность владеть толпой, чувствовалась энергия, сила. Такой талант дается только от природы.
Конечно, я с ним намучился. Но все равно у меня никакого зла нет. Он и умница был, и интересовался всем чрезвычайно. И потом, что немаловажно, жизнь очень любил.
Любил шататься везде. Был сильный, крепкий. И всегда истории придумывал. Убежит куда-то - скандал. Зато потом прибежит, начнет рассказывать, и все ему прощаешь.
Володя обладал удивительным даром - умел всегда найти подход к людям, он имел обаяние, шарм огромный. И не только женщины это ценили. Но у него было много друзей-мужчин, очень интересных, самобытных.
И он имел, конечно, уникальную аудиторию, как Чаплин, - от великого ученого до любого мастерового, солдата, колхозника, ворюги…
Я считаю, даже при его огромной популярности, еще Россия не поняла его значения. Видно, время какое-то должно пройти.
Что о нем самое существенное хотелось бы сказать? Что это явление, конечно, удивительное. И при жизни многими, к сожалению, не понятое - многими его товарищами, коллегами и поэтами. Это был замечательный русский поэт, он был рожден поэтом. И это было в Володе самое ценное.
Володя был очень добрый человек. Если он знал, что человеку плохо, он обязательно находил возможность помочь.
Был такой случай. Я заболел, а жена с сыном Петей были в Будапеште. У меня была температура: сорок и пять десятых, я в полусознательном состоянии. И кто-то назойливо звонит в дверь. А я уже медленно соображаю. И долго шел до двери. Открываю - Володя:
- Что с вами? Вы что, один, и никого нет?
Я говорю:
- Да, Володь, ничего страшного. Я просто заболел.
- Как? Что вы!
Он довел меня до постели:
- Надо же что-то предпринимать. Вы только дверь не захлопывайте… - и исчез...
И он въехал в американское посольство сходу, на своем "Мерседесе". Там милиция:
"А-а-а!" - а он уже проскочил!
Пошел к советнику знакомому своему и сказал, что очень плохо с Любимовым. Дайте сильнейший антибиотик, у него страшная температура. И они дали какой-то антибиотик.
И обратно он тоже выбрался на скорости сквозь кордон милиционеров. Потом, конечно, был жуткий скандал - еще бы! Он мне привез антибиотик. И через два дня я встал, хотя мог бы загнуться. Володя меня спас...
Я думаю, что сейчас он бы остался тем, кем был тогда.
Он сам это сказал:
"Пусть впереди большие перемены - я это никогда не полюблю!"
То есть, как всякий порядочный человек, занимающийся искусством, он бы продолжал смотреть на то, что творится с людьми. А не восхвалять действия властей, какими бы те себя ни выставляли...
Юрий Любимов.
#историиизжизни
Присоединяйтесь к ОК, чтобы подписаться на группу и комментировать публикации.
Нет комментариев