ТМ Юмор за Одессу и... Еврейский АнеКККдоТ...

Как Анька ездила в Париж… У всех, кто в Риге жил, обязательно сыщется пара мореходных собутыльников в анамнезе. У Аньки нашёлся целый капитан сухогруза. Он сказал: - За два жыстоких поцелуя довезу до Дании. Дальше автобус бегает. Тут с Анькой случился приступ воображения. Ей привиделось, как большой корабль входит в порт, а на палубе, в чём-то белом и летящем, стоит она. В кружевной шляпе с полями самых восхитительных размеров. И всё. Ей стало неважно кого плыть и куда целовать. Ей захотелось моря. Сухогруз оказался антикварной калошей, сыном порочной страсти самовара и стиральной машины. Он не тонул оттого лишь, что море не хотело принять в себя такое уродство. Океан активно отторгал эту гадость. Энергию отторжения сей внук таза и кочерги преобразовывал в поступательное движение. Непостижимым образом, вопреки законам богонравия, Франкенштей плыл. Копенгаген забоялся их впускать. Целую неделю они скакали в волнах у Доггер-Банки. Официально если, пережидали шторм. На самом же деле, датчане надеялись, что монстр утонет и у датских грузчиков не будет культурного шока. Анька всю неделю пробовала топиться и никак не могла запомнить, что зад не пролазит в иллюминатор. В день седьмой уже и пролез бы, но Анька глянула в зеркало и передумала. Её суицидальная решимость сменилась решимостью блистать вопреки убогому антуражу. Первый раз в жизни она весила пятьдесят кг. на сто семьдесят см., у неё была шляпа и на траверзе ГамлЕт. И Анька надела кружева, и вышла на палубу. И сразу кончился шторм, и датчане, увидав её в бинокль, устыдились своих страхов. Это было очень красиво. Её зелёное лицо приятно оттеняла белая шляпа, и вся она, подобная ангелу, как бы напоминала местным биндюжникам, что даже в самой промасленной и неприглядной железяке водится живая душа… /Слава Сэ/

Вот уж кто был больше, чем поэт, так это он — Мотл Шейнкман, родившийся в Екатеринославе в такой же летний денек 121 год назад. Ему очень подходил псевдоним Михаил Светлов. Больше, чем Ефиму Придворову - Демьян Бедный… Стихи Светлова и его непобедимое чувство юмора стали легендой. Светловские афоризмы разлетались мгновенно. Как и его срочная телеграмма в редакцию: «Вашу мать беспокоит отсутствие денег»… Когда он разошелся с женой Родам, красавицей-грузинкой княжеского рода, к нему в ЦДЛ подсел молодой хам и спросил - почему? Светлов ответил: «Очень просто. Она любит петь грузинские песни... И хором... А я - еврейские. И один...» У его юмора было одно прекрасное свойство - это самоирония… К моему смешному языку… Ты не будь жестокой и придирчивой, - Я ведь не профессор МГУ, Я всего лишь скромный сын Бердичева... Будь я не еврей, а падишах, Мне б, наверно, делать было нечего, Я бы упражнялся в падежах… Целый день — с утра до вечера... Грамматика кипела бы ключом! - Кого - чего, кому - чему, о ком - о чем… Знаменитым Светлова сделало одно стихотворение. В «Комсомольской правде» 29 августа 1926 года была опубликована его «Гренада». Как рассказывал сам автор, стихотворение родилось в полемике с Леопольдом Авербахом, одним из идеологов РАППа, по поводу правомочности романтики в пролетарской поэзии. В посрамление РАППу и назло Авербаху он и решил написать нечто иностранно-романтическое. Задумывал «серенаду из жизни испанских грандов». А получилось это: Мы ехали шагом, Мы мчались в боях И «Яблочко»-песню Держали в зубах… Ах, песенку эту Доныне хранит Трава молодая — Степной малахит... Сам поэт никогда не бывал в Испании. Ему не разрешали выезжать за границу под предлогом отсутствия у него "международного опыта"… Поэт смеялся: — Там забыли, что я однажды уже был за границей - вместе с Красной Армией дошел до Берлина… И это было чистейшей правдой... Как и то, что он на фронте в одиночку взял в плен четырех немцев... За этот подвиг получил один из двух своих орденов Красной Звезды… Он мог позвонить другу в три часа ночи и в ответ на упреки выдать мудрейший императив: «Дружба — понятие круглосуточное!» Со своей ироничной улыбкой он говорил: — Когда я хочу прочитать хорошее стихотворение, я сажусь и пишу его… Благодаря этой светловской привычке нам есть что прочитать не только в его день рождения... 17 июня 1903 г — 28 сентября 1964 г.. На фото: Михаил Светлов с женой и сыном… (с)

У нас как принято? Гости пришли, — жена в поте лица на стол мечет, последнее выставит! А я в Швецию с делегацией съездил. Пригласили на приём. Десять человек. Одиннадцать бутербродов, десять рюмочек коньяка. И всё! В цивилизованном мире по-хамски так принято! Вернулся на родину. Говорю Дашке: "На завтра назначаем приём. Как в Европе. Звони Никитиным, Чуркиным, Окунькам. Так и скажешь: "Устраиваем приём." Она говорит: "А на стол что?" "Восемь человек? Восемь рюмочек водки. Девять бутербродов с килечкой. Десять пепельниц. Пусть ни в чём себе не отказывают." Моя в слёзы. "Как так, люди оголодают!" "Плевать! Как в Европе." Назавтра вырядилась в платье вечернее. Заставил перчатки резиновые натянуть до локтя. Объясняю: на приёме руки целовать будут. Мало ли что принесут на губах. Ровно в 20.00, только в туалете с газеткой устроился, — звонок! Точные, как в Европе! Мужики в галстуках, с кейсами. Дамы в вечерних платьях по горлышко. Перчатки, само собой. Антонина вуалью накрылась! Не иначе накануне визита Степан руку к ней приложил! Все друг от дружки опешили. Как на приёмах принято: здороваться, разувшись? Или разуваться, целуясь? А как быть с перчатками? Целовать руку насквозь? Просить перчатку снять? Или зубами вежливо стягивать?! От напряженья мужья собственных жён целовать взасос начали. Говорю: "Дамы и господа! Прошу к столу на приём!" А там восемь рюмок и к ним девять килечек. За здоровье присутствующих опрокинули, закусили. И вроде пора по домам? А что ещё делать, когда стол ломится от единственной кильки?! Мужики разом встали, говорят: "Пардон, у нас к вам презент." Вернулись с портфелями. А там у каждого по бутылке водки. "Взяли на всякий случай, вдруг приём не заладится!" И у нас две бутылочки были. Одну я от жены спрятал. Вторую она от меня. Дашка в вечернем платье рукава закатала, на кухне с дамами подсуетилась. И тебе картошечка, селёдочка с луком, грибки маринованные! Пошли разговоры, соображения всякие. Мыслей-то куча! В шесть утра разошлись. Водка кончилась. А с ней приём. Думаю: до Европы нам ещё далеко! А, может, оно и к лучшему? /Семён Альтов/

— Вы можете убрать у меня с груди вот это тату: "Изя"? — Нет, Роза Марковна... — Ойц! Тогда добавьте -"поц".

Все Бабы Как Бабы А Моя Богиня! )))

Я прожил жизнь под девизом: «Мы можем всё, нас могут все»... В промежутках между этими позывами-призывами мы пытались оставаться людьми»... /Александр Ширвиндт., Из книги: «В промежутках между»/

- Можно ли считать жену лекарством, если она капает на мозги 3 раза в день?

- Фима! У тебя умерла тёща? - Да! Подавилась бутербродом с чёрной икрой, когда французский коньяк запивала! - Боже! Какая фантастическая смерть!...