Предыдущая публикация
Худенький Коля Сиротинин в свои 20 ( в другом источнике 19 -В.
Б.) лет из-за роста 1 м 64 см был похож на подростка. Глядя на погибшего русского героя, потрясённые фрицы не могли понять, как он один несколько часов сдерживал наступление целой танковой дивизии.
Подвиг Коли Сиротинина настолько потряс немцев, что они похоронили его с воинскими почестями. «Оберст говорил, что если бы все солдаты фюрера сражались, как этот русский, то завоевали бы весь мир. Три раза стреляли залпами из винтовок. Всё-таки он русский, нужно ли такое преклонение?»
Это строки из дневника обер-лейтенанта Хёнфельда, погибшего в боях под Тулой. Дневник попал в советские архивы. Но имя русского бойца, о котором говорилось в записях, более чем 15 лет оставалось неизвестным.
До тех пор, пока в 1958 г. в популярный советский журнал «Огонёк» из белорусской деревни Сокольничи (Могилёвская обл.) не пришло письмо от местного краеведа Михаила Мельникова. Тогда же вышла статья о подвиге Николая.
Мельников не один год собирал свидетельства, чтобы воссоздать бой 17 июля 1941 г., в котором 20-летний Коля с пушкой 76-го калибра в одиночку противостоял танковой армаде немцев. «Накануне боя, вечером, была такая тишь, которой я не помню за всю свою жизнь... Из деревни уходили последние наши воины... На бревне у калитки дома Грабских я увидела Николая Сиротинина. Он сидел. Что-то думал. Я очень удивилась, что все военные уходят, а он сидит», — вспоминала жительница д. Сокольничи Ольга Вержбицкая. Николай добровольно вызвался прикрывать однополчан. Известны его последние слова: «Уходите. Я вас прикрою».
Здесь надо остановиться. Потому что не совсем ясно до сих пор, почему Коля остался в поле один. Но версии есть. У него, видимо, как раз и была задача — создать на мосту «пробку», подбив головную машину гитлеровцев. Лейтенант у моста и корректировал огонь, а потом, видимо, вызвал на затор из немецких танков огонь другой нашей артиллерии. Из-за реки. Достоверно известно, что лейтенанта ранили и потом он ушел в сторону наших позиций. Есть предположение, что и Коля должен был отойти к своим, выполнив задачу. Но… у него было 60 снарядов. И он остался!
Противотанковую пушку старший сержант скрыл за сарайчиком на взгорке. У Сиротинина как на ладони была дорога и переправа через речушку Добрость. Танковая колонна из состава частей Гудериана (командующий 2-й танковой армией вермахта. — Ред.) уверенно двигалась от Могилёва по направлению к Москве. За плечами уже лежала завоёванная Европа, через которую немецкие танки прошли как нож сквозь масло. Впервые они споткнулись на Брестской крепости. Но здесь, среди колосистого поля, виднелся лишь один сарайчик...
Расчёт артиллерийского орудия обычно состоит из трёх человек. Худенький Николай справлялся один: сам подносил снаряд, сам заряжал, наводил, стрелял. Сразу подбил первый танк и последний. Образовался затор. Желая объехать горящие машины, остальные танки пошли в сторону от дороги и увязли. А Николай продолжал расстреливать немецкие машины и пехоту. Гитлеровцы были уверены, что против них действует артиллерийская батарея. «Это был ад. Танки горели один за другим», — писал в дневнике Хёнфельд. Бой длился несколько часов.
Танки Гудериана уперлись в Колю Сиротинина, как в Брестскую крепость. Уже горели 11 танков и 6 бронетранспортеров! Почти два часа этого странного боя немцы не могли понять, где окопалась русская батарея. А когда вышли на Колину позицию, у того осталось всего три снаряда. Предлагали сдаться. Коля ответил пальбой по ним из карабина.
Этот, последний, бой был недолгим…
В конце концов немцы зашли с тыла и почти в упор расстреляли Николая... После похорон они долго молча стояли у могилы русского, недалеко от которой выстроилось ещё более 50 свежих берёзовых крестов — могилы гитлеровцев, которых успел уничтожить Николай.
А в Орле писем от Коли ждали мама, папа, сёстры и брат — близкие, ради которых после 5-го класса Коля пошёл работать на завод «Текмаш» — уже подростком хотел приносить в дом копейку. Он никогда не позволял маме носить тяжёлые сумки. Нежно вытирал ей слёзы, когда она провожала его в 1940 г. на срочную службу. Войны ещё не было, но материнское сердце словно чуяло беду.
Из-за стихийного отступления наших войск родителям не сообщили, где и как погиб Николай. Мать и отец героя впервые приехали на место подвига сына почти 20 лет спустя. Известный поэт и фронтовик Константин Симонов предложил присвоить Сиротинину звание Героя Советского Союза. Однако власти ответили, что такое представление должно было исходить от его командования. К тому же не сохранилось фотокарточки героя, у которого, по воспоминаниям близких, «глаза были озорные, с золотинкой». Фото Николая было утеряно во время эвакуации его родителей из Орла. А в армии он так ни разу и не сфотографировался.
Сегодня в селе Сокольничи могилы, в которой немцы похоронили Колю, нет. Через три года после войны останки Коли перенесли в братскую могилу, поле распахали и засеяли, пушку сдали в утильсырье. Да и героем его назвали лишь через 19 лет после подвига. Причем даже не Героем Советского Союза — он посмертно награжден орденом Отечественной войны I степени.
Лишь в 1960 году сотрудники Центрального архива Советской армии разведали все подробности подвига. Памятник герою тоже поставили, но нескладный, с фальшивой пушкой и просто где-то в стороне.
11 танков и 7 бронемашин, 57 солдат и офицеров недосчитались гитлеровцы после боя на берегу реки Добрость, где стоял в заслоне русский солдат Николай Сиротинин.
Надпись на памятнике: « Здесь на рассвете 17 июля 1941 г. вступил в единоборство с колонной фашистских танков и в двухчасовом бою отбил все атаки врага старший сержант-артиллерист Николай Владимирович Сиротинин отдавший свою жизнь за свободу и независимость нашей Родины».
Следующая публикация
Комментарии 65
Константин Фролов-Крымский
Он добровольно вызвался в засаду,
...ЕщёНиколаю СиротининуА значит – только на себя пеняй!
Комбат оставил 60 снарядов,
Мол, выполнишь приказ – и догоняй!
Пологий склон покрыт высокой рожью.
Для пушки лучше места не найти.
Здесь путь один. Повсюду бездорожье.
Враг подойдёт к мосту, как ни крути.
Комбат доступно объяснил намедни,
(Он воевал. Он в этом знает толк.):
- Подбей два танка – первый и последний –
И можешь смело догонять свой полк.
И вот вдали - немецкая колонна
Затронула басовую струну:
Железный лязг чудовищ многотонных
Предутреннюю взрезал тишину.
Солдат притих, ни шорохом, ни вздохом
Не обнаружив свой секретный пост,
Когда, никак не чувствуя подвоха,
Танк головной угрюмо вполз на мост.
Как в тире на дистанции короткой,
Чтоб знал пришелец – это не парад! –
Под башню наглецу прямой наводкой
Был бронебойный выпущен снаряд.
Танк судорожно дёрнулся от взрыва,
И чёрный дым пополз из всех щелей.
Ну, что ж, начало выглядит красиво!
А дальше будет только
Константин Фролов-Крымский
Он добровольно вызвался в засаду,
А значит – только на себя пеняй!
Комбат оставил 60 снарядов,
Мол, выполнишь приказ – и догоняй!
Пологий склон покрыт высокой рожью.
Для пушки лучше места не найти.
Здесь путь один. Повсюду бездорожье.
Враг подойдёт к мосту, как ни крути.
Комбат доступно объяснил намедни,
(Он воевал. Он в этом знает толк.):
- Подбей два танка – первый и последний –
И можешь смело догонять свой полк.
И вот вдали - немецкая колонна
Затронула басовую струну:
Железный лязг чудовищ многотонных
Предутреннюю взрезал тишину.
Солдат притих, ни шорохом, ни вздохом
Не обнаружив свой секретный пост,
Когда, никак не чувствуя подвоха,
Танк головной угрюмо вполз на мост.
Как в тире на дистанции короткой,
Чтоб знал пришелец – это не парад! –
Под башню наглецу прямой наводкой
Был бронебойный выпущен снаряд.
Танк судорожно дёрнулся от взрыва,
И чёрный дым пополз из всех щелей.
Ну, что ж, начало выглядит красиво!
А дальше будет только веселей!
Колонна вся почти как на ладони.
Огонь! - И задымил последний танк.
Кто не сгорит в огне – в реке утонет!
Да будет так, солдат! Да будет так!
Вот «крупповский шедевр», не зная броду,
На берег сполз – и по уши увяз.
Не надо портить русскую природу!
Ведь вас предупреждали сотни раз!
Пора бы уходить. Деревня рядом…
Приказ исполнен. Можно кончить бой…
Но вот он – враг, и вот они – снаряды.
А значит - рано нам трубить отбой!
Внизу тягач горящий танк толкает,
Чтоб поскорее мост освободить.
Ещё чуть-чуть – и хлынет волчья стая
В родных полях соляркою чадить.
До берега отсюда метров двести.
Уже доносит ветер гарь и вонь.
Вновь башня показалась в перекрестье.
Чуть ниже, чуть левее и – огонь!
Снаряд! Огонь! – И пушка звонко лает!
И парень что-то про себя поёт.
Сам заряжает, целит и стреляет
И сам себе команды подаёт.
А в небе – дым от вражеских останков,
От бензобаков и горящих шин.
Уже внизу чадит с десяток танков,
И столько же почти - бронемашин.
Вдруг чья-то пуля срезала верхушку
Подсолнуха. Вот свистнула опять…
Как видно, немец обнаружил пушку.
И некуда, и поздно отступать.
За речкой – гул от ругани и стонов.
А на душе – тальянки перебор!
Есть карабин, десятка два патронов.
А значит – не окончен разговор.
Запомни, нечисть, - мы умеем драться!
Позорный свой конец не торопи!..
В ответ на предложенья немцев сдаться
Упрямо огрызался карабин…
Застыл фашист, в одну уставясь точку.
Ему сакральный смысл не уловить,
Как этот русский парень в одиночку
Дивизию сумел остановить?!
Катилось солнце летнее на Запад.
Стучали местных жителей сердца,
Когда враги произвели три залпа,
Над свежею могилою бойца,
Которому доказывать не надо,
Что нет пути другого у него!
Ведь оставалось 60 снарядов!
И осознанье Долга своего!