Предыдущая публикация
Призрак Чёрного моста..
– Не подходите ко мне! Я всё равно прыгну, – отчаянно крикнула Кира, перевесившись через перила, всматриваясь вниз в клубящуюся дымку над чёрной водой, ее тело била мелкая дрожь.
– Прыгай! – спокойно ответила старуха, остановившаяся рядом, и тоже посмотрела на реку. – Обожаю смотреть на это зрелище: тупой удар тела, душераздирающий вопль, запоздалое осознание глупости содеянного.
И через минуту – мёртвая тишина.
Кира вздрогнула, у неё тряслись губы, она быстро вытерла глаза и оглянулась.
Старуха была одета, как ведьма: в серое пальто и остроконечную шляпу, из-под которой выглядывала прядь седых волос.
– Мне всё равно! Жить не хочу! – прохрипела Кира. – Лучше вниз головой, чем без него! Больно как! Сердце разрывается!!!
– Да не ори ты! Нору – собачку мою напугаешь – будет гадить на ковёр. Так у нас несчастная любовь? И он, конечно, сволочь и мерзавец? – игриво спросила старуха.
– Вам, какое дело? Шли бы вы... куда собирались!
– А я уже пришла. И, похоже, вовремя. Я здесь каждый вечер собаку выгуливаю. Столько насмотрелась за свою долгую жизнь. И давай без пафоса. Решила прыгать – прыгай. Я хочу на это посмотреть. А то у меня миндальное печенье в духовке дожидается. Прыгай скорее!
– Вы сумасшедшая?! Какое печенье? Вы не понимаете!!! Он больше меня не любит!
– Какая жалость, – насмешливо протянула старуха, достала из кармана длинную сигарету, мундштук, щёлкнула зажигалкой.
– Как вы можете? – всхлипнула Кира, размазывая по щекам слезы. – Про какую-то Нору, про печенье. У нас годовщина свадьбы, а он не вспомнил, не то, чтобы подарок…
– Муж не разрешает мне курить, – старуха с наслаждением сделала первую затяжку. – Начнёт обнюхивать, как школьницу после выпускного. Как мужчины наивны! Даже в шестьдесят пять. Одна ментоловая пластинка и все дела.
– Заткнётесь вы или нет?! – затряслась Кира. – Оставьте меня в покое! Мне надо побыть одной.
– Да прыгни уже. Не мучайся. Некогда мне ждать, – она повернулась к Кире.
Пронёсшаяся по мосту машина резанула её косым лучом фар. Старуха, опирающаяся на трость-зонт, эффектно держала в вытянутых пальцах мундштук и в своём нелепом пальто напоминала черно-белый снимок прошлого века. Но глаза, разглядывающие Киру, были живыми, горячими.
Кира хотела ответить что-то дерзкое, но к горлу подкатил ком, ей стало трудно дышать. Надо просто оттолкнуться ногами, перевесившись через перила моста, а она всё не решалась.
– Каждую пятницу я пеку миндальное печенье. Оно очень нравится моим мужчинам. Мужу, сыну и внукам. Нора тоже клянчит свою долю. Иногда на запах сбегаются соседи. Мне это льстит. Невестка пытается повторить кулинарный шедевр – не получается. Его надо печь на маленьком огне больше часа, поэтому у меня остаётся время погулять с собакой. А что любит твой мужчина?
– Откуда я знаю?! Я ничего ему не пеку!! Слушайте, а не пошли бы вы к чёрту со своим печеньем! Вы, зачем мне всё это рассказываете?
– Не знаешь? Ты только что говорила о любви! А не знаешь пристрастия любимого человека, чтобы радовать его приятными пустяками? Баловать по будням и праздникам? Создавать уют и семейные традиции, исходя из его предпочтений. Нет?
– Я не кухарка и не прислуга! У меня два высших образования с красным дипломом… я... я…
– Детка, тебе корона на мозги не давит? – перебила старуха.
Русые волосы локонами заскользили по её плечам. Кира заворожено смотрела на них. С чего она взяла, что перед ней старуха? Так блестели в тусклом свете фонарей её волосы. Хотя, какая разница? Киру не должно ничего интересовать теперь, кроме одного: как сделать ЭТО?!
Она поежилась, зябко кутаясь в распахнутое кашемировое пальто и всхлипнула:
– Можно подумать, от этого что-то зависит. Перестаньте издеваться.
– Ну, что вы, ваше величество? Стесняюсь спросить, так это два высших образования и удачная, надо полагать, карьера загнали вас в этот пятничный вечер в такое мрачное место?
– Да, когда-то я тоже любила пятницы. А теперь он приходит за полночь. И несёт какую-то чушь про друзей. Я проверяла – врёт. В час ночи уставший, заваливается спать, а на вопросы отвечает, что мне необязательно знать, где он бывает? Ненавижу ложь! Ненавижу!!!
– Пошло опускаться до надсмотрщика – любимым надо доверять. А правда иногда такая, что мы не готовы принять её сразу. Ждать любимого мужчину – это искусство. Умение сохранить семью и мудрость приходят с годами. Отношения надо вынашивать, как долгожданную беременность. И родившееся на свет чувство беречь, как любимое дитя. Что же, каждый раз с моста бросаться? Все самые страшные трагедии уже когда-то случались. Даже та, что привела тебя на мост самоубийц.
Кира посмотрела вниз, у неё закружилась голова, и она зашептала:
– Когда я была маленькой, у меня кровь в жилах стыла от истории про Чёрный мост, где умирают последние надежды. Не думала, что я тоже когда-то нарушу покой Хромоножки.
– Кого?! – переспросила старуха, быстро выбросив сигарету.
– Говорят, сто лет тому назад здесь покончила с собой из-за несчастной любви красавица-хромоножка – душа ее мается до сих пор. А самоубийцы слышат стук её клюки. Она является тем, кто пытается свести счёты с жизнью. Хромоножку часто видят на этом мосту проезжающие водители. И те, кто её видят – обязательно погибнут. Здесь часто происходят страшные аварии.
– Ты веришь в эти бредни? Ладно, пора мне – миндальное печенье уже подрумянилось. Хочешь, дам рецепт? Придёт твой любимый домой, а на лестнице пахнет ванилью, миндалем, корицей…
Кира замотала головой, отчаянно тряхнула челкой и неожиданно зло рассмеялась:
– Он не придёт. И я не испеку ему ваше дурацкое печенье. Я не вернусь! – Кира медленно перегнулась через перила. – Я только что слышала стук клюки Хромоножки – часы мои сочтены.
– Вот этой клюки?! – старуха ударила тростью-зонтом о землю. – Ты разозлила меня, детка! Что за привычка кидаться с моего моста! Научились бы сначала любить своих мужчин…
– Не надо больше о любви! Не смейте! – Кира забилась в истерике, качнулась, но старуха ухватила её за пальто. – Идите уже отсюда. Надоели вы мне со своими беседами. Тошно слушать вас. Не верю я вам!!! Нет у вас мужа! И семьи тоже нет. Иначе, с чего бы вам выгуливать свою Нору так поздно? В таком гиблом месте? Вы от одиночества придумали всё это! И нашли во мне покорного слушателя. Уходите, смешны вы мне. Нет, жалки…
Старуха предупреждающе подняла трость и заговорила неожиданно сильным мощным голосом:
– Ты права! Нет у меня никого. Когда-то давно я прыгнула с этого моста. С тех пор река обмелела, и те дурочки, которые прыгали после, ударялись о дно: переломы и разрывы органов не дают шанса на выживание. Они долго мучаются и молят о помощи. Но их никто не слышит. Место это, правда, гиблое! Ну, прыгай!
– Вы сумасшедшая?! – девушка попятилась назад. – Не приближайтесь ко мне, я закричу.
И как она не заметила раньше: старуха хромала на одну ногу. И этот странный наряд, будто из прошлого. Сомнений не оставалось – перед ней стояла сама Хромоножка!..
У Киры бешено заколотилось сердце. Она начала нервно оглядываться по сторонам, пытаясь искать пути к отступлению. Но с правой стороны была дорога, по которой проезжали редкие машины, а с левой – перила моста.
Старуха медленно шла на неё, угрожающе приподняв трость, и вдруг неожиданно резко ударила по перилам, почти по кончику её пальцев. Кира едва успела отдёрнуть руку.
– Вы, что!? Вы же могли сломать мне пальцы.
– Ты сломаешь сейчас своё тело и будешь истекать кровью в ледяной воде до утра, прежде чем течение отнесёт тебя под коряги. И запомни, хромать я начала после того неудачного падения. При жизни у меня были красивые ноги. Это пальто скрывает моё уродство. Но я, пожалуй, скоро подарю его тебе. Ты переживала, что муж не поздравил тебя с годовщиной свадьбы! Я сделаю тебе подарок, детка. С этого дня ты полюбишь мрачный серый цвет!
– Нет! Не хочу!!! – очнувшись, закричала Кира, не спуская испуганных глаз со старухи, и подняла руку, пытаясь остановить какую-то из проезжающих машин. – Помогите! Кто-нибудь!
Ей казалось, она кричит очень громко, но парализованные страхом губы едва шевелились, а ноги подкашивались. Она разговаривала с ПРИЗРАКОМ!!!
– У тебя был шанс уйти с Чёрного моста. И научиться понимать любимого человека даже тогда, когда он не хочет с тобой разговаривать. А теперь ты…
– Пожалуйста, не надо!!! – Кира выставила вперёд скрещенные руки, пытаясь прикрыть лицо.
Старуха опять занесла трость над её головой, но остановилась, размышляя, куда побольней ударить, и вдруг, щурясь, деловито поинтересовалась:
– У тебя деньги есть? Часики? Ценности?
– Что?! – у Киры зуб на зуб не попадал, и ей стало дурно, она опасливо взялась за перила, чувствуя, что теряет сознание.
– На тебе столько украшений, – старуха опять попыталась ударить её по руке тростью. – Зачем кидать такие сокровища в реку? Снимай! Быстро!
– Вы хотите меня ограбить? – глупо улыбнулась Кира, боясь поверить собственному счастью: перед ней стоял не призрак, а просто сумасшедшая с даром лицедейства.
«Конечно, она могла быть кем угодно, даже бомжихой или аферисткой, тонко играющей на нервах. Влезла в душу и манипулировала ею. Какого чёрта?! Как я повелась на это?»
– Не отдам, это подарок мужа!
– Неужели брильянты? – повеселела старуха. – Как у тебя глаза загорелись. Прямо ожила!
– Я вас раскусила! Вы не Хромоножка. Немедленно прекратите дурить мне голову. Я не намерена смотреть этот ваш дешёвый спектакль. Я звоню в полицию.
– Надо же… – старуха обиженно поджала губы. – Защищает барахло, а жизнь готова бросить в пропасть, как ломаный грош, из-за пустяка. Если бы ты так же защищала свое счастье, в твоём доме всегда бы пахло миндальным печеньем. И муж не боялся сказать тебе правду. А знаешь, почему не говорит? Любит тебя, дурочку. Боится потерять. Ты же впечатлительная. Вон сколько можно вложить в твою убогую головку. И всему-то ты веришь! Повезло тебе с мужем. А ему с тобой – вряд ли. Не любишь ты его. Себя только любишь. И свою корону.
— Пытаетесь играть на моих чувствах? – Кира нащупала в кармане телефон и нажала первую кнопку срочных вызовов с номером мужа.
Поднесла телефон к уху, быстро заговорила:
– Забери меня скорей! Я на Чёрном мосту. Эта городская сумасшедшая сведёт меня в могилу. Рассказывать долго. Приезжай, пожалуйста! Что? Зачем?! Как ты мог?..
Несколько минут Кира слушала то, что говорили ей в трубку, испуганно озираясь по сторонам. Старуха молчала и по выражению лица Киры пыталась уловить суть разговора.
А когда девушка облегчённо выдохнула, подошла к ней:
– Не молчи, что он сказал? На тебе лица нет. Говори же!..
Кира виновато посмотрела на неё. Пожала плечами, и вдруг, порывисто обняв старуху, прижалась лицом к остроконечной шляпе.
– Простите меня. Вы были правы. Я такая глупая…
– Детка, каждый человек имеет право на ошибки. Только нельзя лишать себя шанса их исправить.
– Он сказал, что втайне от меня устроился на вечернюю работу. Сегодня была последняя смена. Хотел сделать сюрприз. Я давно мечтала о… – и Кира, взвыв, медленно осела на снег, обхватила голову руками и запричитала.
– Опять! Сколько можно? – старуха воздела руки к небу. – Теперь-то что не так?
– Он меня любит, – плечи Киры тряслись. – Он собирался сделать подарок, сюрприз, поэтому ничего не говорил. А я хотела прыгнуть. Я бы прыгнула, если бы не вы. Я бы…
Невдалеке резко затормозила машина. Из неё выскочил перепуганный молодой мужчина, бросился к Кире, поднял её, не выпуская из рук, стал целовать озябшие пальцы и замёрзшие щёки. Она не переставала плакать. А он не переставал целовать до тех пор, пока она не затихла.
– Я не могу без тебя жить, Кира!
– И я без тебя, Игорь!
В перерывах между поцелуями они что-то шептали друг другу, так и не сдвинувшись с места. Снегопад кружил хлопьями, и слова, путаясь в клочках снежной ваты, тихо угасали.
Когда Кира, наконец, успокоилась, она повернулась к старухе. Но на мосту никого не было. Безлюдная дорога тянулась вдоль трассы. В лучах ярко разгорающихся фонарей вальсировали крупные снежинки, предвещая настоящую новогоднюю ночь.
– Пойдём, милая, ты замёрзла.
– Постой, я должна её поблагодарить.
– Кого?
– Разве ты не видел? Рядом со мной стояла женщина в сером длинном пальто, – Кира пристально всматривалась вдаль, пытаясь увидеть удаляющуюся фигуру.
– Не видел.
– Игорь! Если бы не она…
– Ты вся горишь! Ты не заболела? Срочно к врачу… – он потрогал губами её лоб, снял свой шарф, начал бережно укутывать её шею. – Немедленно в машину! Какой я болван. Нельзя надолго оставлять тебя одну.
– Она разговаривала со мной. Вот следы на снегу…
Кира посмотрела на снежное покрывало. Всё вокруг блестело от искрящихся снежинок. Перила моста над рекой, кованая ограда, трасса, деревья, столбы с фонарями. Всё было белым-бело. Свет, падающий на них, серебрился, а воздух отдавал накрахмаленной свежестью.
– Это наши следы, Кира. Других нет. На мосту ты стояла одна. Если бы кто-то ещё, я бы заметил.
– Обними меня крепче, – жалобно попросила она, прижавшись к мужу. – Я так виновата перед тобой. Ты прости меня. И поехали домой. Я так по тебе соскучилась. Не знаю, как ты терпишь меня с моим вздорным характером, неумением готовить и глупой ревностью. Но я обязательно исправлюсь. И всему научусь. Даже печь миндальное печенье по пятницам.
Мужчина посмотрел на жену. Ему показалось, что она стала мудрее и мягче. Появилось в ней что-то пронзительно-нежное, беззащитное, то, за что он готов был еще больше любить ее.
– Ты сейчас похожа на мышонка.
– Не смотри, пожалуйста, – Кира глянув в зеркало, ойкнула: распухший нос, щелочки вместо глаз, следы туши на щеках, растрёпанные волосы.
– На моего любимого мышонка, – уточнил он. – Мы сейчас приедем домой. Ты погреешься в ванне. Я сварю глинтвейн, и ты мне всё расскажешь. Хорошо?
– Хорошо, – кивнула Кира и приоткрыла окно.
Она точно знала, что никогда не расскажет никому о том, что произошло этой ночью. На улице было пустынно и тихо. За окном мелькали редкие столбы и деревья.
Всматриваясь в темноту, Кира не теряла надежды увидеть старушку. Тут шла единственная дорога, вдоль которой они ехали. И чем дальше машина отъезжала от Чёрного моста, тем тревожнее становилось на душе у Киры.
Старуха не могла исчезнуть или пойти в противоположную сторону, но на мосту не осталось даже её следов. И это было таким же реальным, как то, что Кира трижды перевешивалась через перила, и трижды старуха любыми способами заставляла её вернуться назад.
– Кира, ты меня не слушаешь, – муж чмокнул её в щёку, притормозив на мигающем светофоре.
– Прости. Она спасла мне жизнь, а я ей даже спасибо не сказала.
Мужчина съехал на обочину, остановил машину.
– У тебя точно жар. Я клянусь тебе, на мосту ты находилась одна.
– Старуха... – настойчиво повторила Кира. – Лучше бы она оказалась бомжихой, промышляющей разбоем, чем призраком Чёрного моста. Тогда у меня бы был шанс отыскать и отблагодарить её.
– Тебе привиделось – никаких следов присутствия человека. У тебя опять по щекам текут слёзы.
Кира сунула руку в карман, чтобы достать платок и коснулась вещи, ей не принадлежащей. Она вытащила чёрную дамскую перчатку и в ужасе замерла. Это была шёлковая кружевная перчатка.
– Бомжиха? – переспросил муж, забирая перчатку и включив свет в салоне, стал её рассматривать. – Сомневаюсь. Как вкусно пахнет. Чем-то приятным и хорошо знакомым, как в детстве сдоба.
Кира заволновалась:
– Это запах ванили! Значит, она, и вправду, замешивала руками тесто. И сейчас, наверное, достаёт из духовки свой кулинарный шедевр – для любимых мужчин.
– Кира, – тихо позвал мужчина. – Не хочешь узнать, какой подарок ждёт тебя дома?
Она взяла перчатку, прижала к груди, как бесценный дар, посланный ей небесами, и хотела ответить, что самый роскошный подарок уже получила, но, помолчав, сказала:
– Да, только заедем в супермаркет. Мне надо кое-что купить. Хочу научиться печь миндальное печенье. И пусть это станет нашей маленькой семейной традицией – запах ванили по пятницам. Ты прав, дорогой, едем домой…
Автор Алина Дольская
Следующая публикация
Комментарии 2