Дом напротив кладбища..
Жить напротив кладбища Кузьминичне было не в новинку. В этом доме прожила она уже почти вот пятьдесят лет, и напугать её было очень трудно. Всякого повидала женщина на своём веку, так что никаким кладбищем её было не напугать.
Муж у Кузьминичны преставился пару лет назад, и скучала она по нему сильно. Был он её опорой и поддержкой в жизни, детей вместе вырастили, рука об руку жизнь прошли. А теперь и мужа нет, и дети из гнезда родного разлетелись. Звонят по паре раз в неделю, и у старушки ощущение, что просто проверяют, не освободила ли она дом. Только младшенький сынок приезжает несколько раз в месяц, продукты привозит с лекарствами, искренне за мамой пытается следить, да вот только жизнь влечёт вперёд, тащит за собой.
И Кузьминична это понимает. Своё-то она отжила, пора дать и молодым дорогу... хотя на кой им сдался её дом она искренне не понимает. Вон, как дочь не позвонит, всё так и норовит выяснить ,когда мать оставит нажитое место. Авось куда и соберётся переехать всё-таки? Такие разговоры старушка пресекает сразу, не хочет поднимать неприятную тему. Горько осознавать, что детей она меркантильными вырастила, только младшенький и радует. Но что уже сырость разводить? Как сладилось, так и сладилось.
Кузьминична наотрез отказывает переезжать. Говорит, что ей этого не надо. Привыкла она уже к высокому забору, да видам крестов за окном.
Кто остался в деревне, так плюются, не одобряют такой вид, а Кузьминична искренне недоумевает. Это ведь просто кладбище, чего дурного-то? Конечно, ежели без уважения относится, то и беду накликать не составит труда. А так, муж-то всю жизнь считай проработал на этом кладбище, охранял, да прибирался. Деревенька-то у них небольшая, много усилий и не надо. А когда Кузьминичну в свой дом привёл, а вернее сторожку на кладбище, то так ему стала верной помощницей в его делах. Не боялась она таких вещей с детства самого, смелая была, а потом и муж всяким премудростям научил. На следующий год муж, с помощью деревенских, дом справил ладный, хоть и рядом с кладбищем.
Но Кузьминична понимала - ежели кому на роду ремесло приписано, то уже никуда не денешься. Хотя прекрасно и понимала, как на них односельчане косятся, да слухи всякие разносят. Но то их дело, нравится языками молоть, так пусть и работают ,коль ничего другого не отрастили, навроде мозгов промеж ушей.
И вот теперь осталась Кузьминична совсем одна в своём доме. ДА и деревня уже медленно затухает - молодые разъехались кто куда, а старики уходят потихоньку. Хотя кумушки, седые да беззубые, всё так же сидят на старой лавочке и зубоскалят почём свет стоит. Но теперь болтовню их даже радостно слушать - хоть кто-то рядом остался! А коль ноги у Кузьминичны не болят, до доходит она до них, да рядом на лавочке пристраивается, балабонят старушки на разные лады, детей да внуков обсуждают. Иногда приходит единственный дед, который у них остался, приносит наливочку. И тогда разговоры уже заводятся про старые времена, когда всё было хорошо, и не нужно было ждать неделю, когда приедет автолавка.
Кузьминична на такие разговоры только головой кивает, да вздыхает.
Воспоминания она хранит бережно, прячет по разным уголкам памяти.
Зато иногда и большая радость случается. Дочери ,видимо что-то в голову стучит, и приезжает она к матери в гости, хотя и на несколько часов, но старушке всё равно в радость. Приезжает дочка всегда на машине, только мужчина всегда разный. Мать уже давно ничего не говорит по этому поводу - вон. дочка кобыла взрослая, сама разберётся со своей жизнью. Всё, что могла Кузьминична ей дала, а дальше пусть разбирается. Своих мозгов ей не вставить ,а нотации ей точно материнские не нужны. это они уже проходили.
В этот раз дочка приехала с очередным... мужчиной, и старушка мигом его запрягла помогать по дому. Ну а что? Без мужчины в доме сложно, а так хоть пускай поможет чем сможет.
Хотя он Кузьминичне сразу не глянулся - плюгавенький весь какой-то, тощий, с бегающим взглядом. Ну да ладно, не её это дело. Дочь, как обычно щебетала, всё пыталась вновь мать склонить к переезду, но мать, поглядывая в окно, в сторону кладбища, упрямо отказывалась слышать все приводимые аргументы. А то она не знает, чем это закончиться может. Это родители за детьми смотрят, а вот наоборот это редкость. Даже любимый младшенький не выдержит, так что лучше любить родственников на расстоянии.
У всех своя жизнь уже, нечего старикам в дела детей лезть.
Хотя, если бы не упрямство, то согласилась бы Кузьминична. Хотелось ей на старости лет в городе пожить, увидеть эту пресловутую цивилизацию. Да видимо не сладиться уже это никак.
Дочь, конечно же, уехала раздражённая, фыркая на мать через плечо. Но старушке помогла по дому максимально ,даже из города привезла несколько пакетов со всякими разными продуктами. Забила весь холодильник, да подпол, Кузьминична в подвал её не пустила, сказала, что потом сама отнесёт.
Вот так Кузьминична жила, да доживала своё время отпущенное.
А сколько его ещё было впереди? Никто ведь не ведает...
***
Кузьминична со своими вещами не расставалась. Например с тем сервизом, что подарили на годовщину свадьбу свекры - был он какой-то редкий, и торжественно занимал своё место в шкафу. Она понимала, что вещи старые, и наверняка кто-то сможет их оценить довольно дорого, но для неё эти старые вещи были воспоминаниями о её жизни.
Например одну из картин ей подарил муж на годовщину. На ней был изображён восхитительный горный пейзаж. Или та вычурная пара бокалов, которые при свете солнца очаровательно играли своими хрустальными стенками. Или... да много тех вещей было! И относилась старушка к ним со всей любовью и вниманием. Что ещё в старости остаётся? Правда вот дети этой привязанности к старым вещам не ценили, и всё норовили что-нибудь да выкинуть, но Кузьминична позиций не сдавала. Вот не станет её, пусть делают что хотят.
Как и у большинства стариков, спала Кузьминична мало. Тёмные ночи она предпочитала проводить в компании с лампочкой и вязанием, иногда могла смотреть телевизор, или читать. В общем ничего интересного, всё ровно и спокойно.
Но в эту ночь кое-что изменилось.
Она как раз читала, уютно устроившись в своём любимом кресле-качалке, когда услышала, как у двери кто-то копошится. Старушка напряглась и нахмурилась, уставившись на дверь. Внутри неё шевельнулся страх - кто это мог быть? И это явно не родственник - дети бы позвонили. если б собирались к ней так поздно приехать. Женщина встревожено глянула на часы - было уже за полночь, но она не позволила страху затмить свой разум. Встав, он спряталась во второй комнате, пожалев, что телефон остался на кухне. Что теперь делать? Она ведь и позвать никого на помощь не сможет! А если этот незваный гость вооружён? Он наверняка не видел свет с улицы и решил, что она уже отдыхает. Кузьминична сжала губы, стараясь дышать глубоко и ровно. Оглядела свою маленькую спальню, но ничего увесистого здесь не было. Может, незваный гость решит, что она спит и уйдёт?
Ей было очень неприятно думать о том, что кто-то мог задумать такое низкое дело. Что с неё, пожилой женщины-то взять?
Женщина прикрыла дверь, но оставила щель, чтобы можно было пронаблюдать за тем, кто решил вторгнуться в её дом.
Вход в дом был прямо напротив, и Кузьминична даже задержала дыхание, когда увидела, как дверь всё таки открылась! В дом проскользнул мужчина. Он явно напрягся, увидев свет во второй комнате, замер, а потом, убедившись в том, что хозяйки дома нет, начал деловито снимать со стены ту самую, памятную картину.
Старушка прикусила губу. особенно когда поняла, кто это. Тот самый, новый мужчина её дочери! А ведь и верно, что он показался ей тогда странным. И ещё этот бегающий взгляд... Значит, выглядывал чем поживиться здесь можно! С такого станется и огреть её чем-нибудь тяжёлым...
Женщина глубоко вздохнула.
Она знала, как нужно действовать, но ей всё равно было страшновато. В голову некстати пришла мысль о том, что если бы муж был жив... Но времени купаться в своей тоске у неё не было. Женщина как можно аккуратнее сделала пару шагов назад, и громко закашлялась, в надежде, что это отпугнёт грабителя, прекрасно понимая, что мужчина явно будет рассчитывать на своё физическое превосходство над пожилой женщиной. Раз уж смелости ему хватило сюда влезть, значит совести хватит и на что-то другое. Понятное дело, что кашель его не спугнул, а совсем наоборот. Мужчина поставил уже снятую картину на пол, и решительным шагом направился к комнате.
***
Что было в голове у Евгения, когда он решился на авантюру? Зачем вообще с этой дурной женщиной спутался? Любовь, все дела, ага. И к матери своей она его потащила неизвестно зачем. С Жанной он был исключительно из меркантильных интересов. но прекрасно понимал, что роман этот скоро закончиться. Женщина итак уже начала проявлять недовольство тем, что он не работает, и вполне себе уютно чувствует себя на её хрупких, женских плечах. И это она ещё не знала, что большую часть жизни он провёл в местах не столь отдалённых. Привлекало его то, что деньги добыть можно было совсем не работая, правда вот закон смотрел на это негативно.
А мать Жанны оказалась неожиданно хорошо обставленной. По крайней мере опытным взглядом Евгений сразу зацепил несколько ценных вещей. На кой они старухе. которая живёт в умирающей деревне? А он продаст и обеспечит себе безбедную жизнь на несколько лет вперёд.
Да и с Жанной нужно было уже заканчивать. Стянув у неё некоторую сумму, он одолжил у одного товарища машину, и поехал в деревню в ночь. благо, что путь запомнил. Его не мучали угрызения совести и стыд, он был ведом жаждой наживы и надеждой поправить своё материальное положение. Даже если для этого придется обидеть пожилую женщину.
Хотя, конечно жила она в не очень приятном месте. Умирающая деревенька, кладбище прямо за окнами... Да и домишко сам по себе небольшой. Насколько Евгений запомнил - по левую руку от входа кухня, по прямой гостиная, и там, дальше, ещё одна дверь. В общем дом явно не мечта, да и заполненный стариковскими вещами... и некоторый антиквариат явно ценный!
Замок на двери был совсем несложным, да и Евгений особенно не скрывался. Он был уверен, что со старой хозяйкой дома он справится. При входе он сразу наткнулся на картину, за которую и взялся, когда как раздался кашель из дальней комнаты, которая вроде как служила спальней. Его, конечно, немного напряг свет в гостиной, но решимости этого не поубавила. Наверняка старуха просто забыла его выключить. А ещё, у неё наверняка были какие-то старые украшения... Евгений лихорадочно облизнулся, уверенный в своей безнаказанности. Именно это его заставило двинуться вперёд и пнут дверь ногой.
Женщина смотрела на него испуганными глазами, сидя на постели. Мужчина совсем не обратил внимания на то, что постель даже расстелена была. Он уже мыслями был далеко отсюда. Он сжал кулаки, и грубо обратился к ней:
- Где драгоценности? - Евгений следовал той логике, что у пожилых людей всегда есть заначки. Да и по рассказам дочери, жили они довольно зажиточно раньше, так что наверняка у старушки где-то что-то припрятано! Он сжал кулаки, с угрозой смотря на женщину.
Та неожиданно покладисто закивала головой, с дрожью в голосе отзываясь:
- Конечно-конечно... Я всё спрятала в подвале! - Женщина смотрела на него с таким неподдельным страхом, что Евгений с лёгкостью поверил в то, что она спрятала свои сокровища. Ну конечно, даже в таком возрасте своя шкура дороже. О с презрением усмехнулся и мотнул головой:
- Давай, показывай!
Конечно, его раздражало, как медленно бабулька двинулась в сторону дверцы в полу, которая вела в нужное место. Дверца была на кухне, прикрытая ковром. а ведь в прошлый раз Евгений совсем её не заметил! Да и бабка тогда сказала, что сама все продукты перенесёт! Теперь понятно было, почему. Он усмехнулся, наблюдая, как она пытается поднять тяжёлую крышку, после чего оттолкнул её, и поднял её сам. Пахнуло сыростью, но несильно. Скорее было ощущение, что немного подгнила картошка, да лужа где-то осталась. Вниз вела добротная. деревянная лестница и он даже удивился этому.
- Милок, темно там, да и по лестнице ноги болят ходить. Глянь уж сам, между банок по левую руку сверток я спрятала... - Пробормотала бабуля, и Евгений уложил дверцу на пол. Сама поднять ведь не может, это точно!
- Даже не думай позвонить куда. Пока сюда кто-нибудь доедет, я тебя в этом подвале запру. - Евгений самоуверенно взглянул на перепуганную пожилую женщину, и ткнул пальцем в выключатель. К его удивлению в подвале зажёгся свет и он начал спускаться, удивляясь. По левую руку действительно располагались полки с банками закаток, и он лихорадочно начал осматривать бабкины запасы, в поисках вожделенного свёртка.
Ему и в голову не могло прийти, что она что-то может предпринять. Был уверен в том, что достаточно сильно запугал её, да и не собирался он здесь долго задерживаться.
Увлеченный поиском, он не сразу обратил внимание на холодок, который коснулся его спины. Словно позади кто-то стоял, но дыхания не было. Он не смог найти среди банок пресловутый свёрток, и повернулся, желая вернуть к бабульке и выбить из неё правду. но замер, открыв рот от неожиданности.
Прямо за его спиной стоял дед с блеклыми глазами и впалыми щеками. Белая борода была некогда аккуратно подстрижена, но теперь торчала клоками, обрамляя худое лицо. И он не дышал! Пахло от него перегноем и сырой землёй. Дед смотрел прямо на него, после чего качнулся вперёд, вцепляясь Евгению в горло худыми пальцами, тот даже рук не успел поднять.
А потом потух свет.
***
Конечно слукавила Кузьминична, когда сказала, что крышка подвальная для неё шибко тяжела. Как только она услышала внизу возню, она крышку сноровисто закрыла.
Муж, конечно, оставил её, но всё равно оставался с ней. Пусть и звучит двояко, но на этом кладбище мало кто успокаивался с первого раза. Знал об этом только муж, да она. Он и научил её в своё время с такими беспокойными справляться. А вот с мужем она так расстаться и не смогла...
Кузьминична вздохнула, поглядев в окно, скользя взглядом по силуэтам крестов. Скоро светать начнёт, наверное уже и не стоит ложится. Стараясь не прислушиваться к звукам из подвала, она пошаркала на кухню, чтобы поставить чайник. Он всё равно её защищал, даже в таком состоянии. Конечно, понимала она, что рано или поздно придётся сделать то, что необходимо.
Но ведь ещё немного он мог побыть с ней, правда?
Источник
канал Тёмные Глубины
Комментарии 6