Предыдущая публикация
Последний поход.
В этом году из тех, кто мог пойти в лес осталось всего трое. Два старика, да один молодой, которого в их деревне считали дурачком. Но что было поделать, пришлось его с собой брать, пусть и дурачок, но достаточно сильный, чтобы тащить за собой сани.Зима продолжалась вот уже больше восьми месяцев, а последнюю кобылу загрызли волки два месяца назад. Огромные серо-белые чудовища спустились с гор, и это означало, что зима там слишком разлютовалась, и есть им там больше нечего. А ведь горы были в шести днях пути от их деревни. Деревенских они пока не трогали, но скот драли регулярно, а все те, кто решался отправиться вглубь леса, к ритуальному месту, больше не возвращались.
И весна тоже не наступала.
И вот, теперь они шли втроём, но уже без надежды в глубине их сущностей. Что могут сделать два старика и парень, который только и способен, что сани тащить?
Сани собирали всей деревней. Каждый постарался положить в сани что-то лично от себя, вкладывая в эту последнюю надежду на приход весны. А потом все трое чувствовали, как вся деревня провожает их долгими взглядами, а в воздухе, звенящим от мороза, разливался волчий вой.
Бьёрн шёл самым первым. Даже в своих почётных годах, он отличался статью и мощью - вылитый медведь. Он даже сейчас с лёгкостью прокладывал путь через глубокий снег, ориентируясь по подсказкам Уле, который шёл вторым. Уле шагалось тяжело, он был старше Бьёрна на два десятка лет, и предполагал, что этот поход будет последним для него. Но он не страшился этого, а в глубине души и радовался, особенно если будет возможность в последний раз взмахнуть своим боевым топором! Он знал, что так же думает и Бьёрн, и оба переживали только за Яна - их третьего спутника. Крепкий парень со светлым глазами и глуповатой улыбкой, которая часто блуждала по его губам. Оба старика надеялись, что парень сможет вернуться в деревню или завершить начатое, если с ними что-то случиться в пути.
Выдвинулись они рано по утру, и ранее путь до их цели занимал всего переход одного светового дня. Раньше в этом не было ничего особенного, но сейчас... В лесу завелись не только волки. Кто-то ещё прятался в самой чаще, замирал и покрывался толстым слоем обильно падающего снега. А потом нападал на каждого, кто посмел вторгнуться в его владения, хотя это было место для проведения самого важного ритуала в жизни их деревни. Долго никто туда не ходил, и теперь оставшиеся двое воинов надеялись, что чудовище заснуло. Или подохло где-нибудь в сугробе, потому как даже если и ярл с ним справиться не смог... Страшно было представить, кто завёлся в их лесу.
Но если они не выполнят ритуал, то весна никогда не придёт в их края. И тогда всё скуёт лютый мороз и засыпет огромными шапками снега.
Как некстати отправились мужчины в поход с молодым наследником ярла! Зима нагрянула неожиданно, сковала реки и побережье толстым льдом. Не пройти никому к их деревне, да и неизвестно, живы ли они вообще, ведь никто так и не пришёл к ним по реке.
Бьёрн упрямо шёл вперёд, стараясь гнать от себя тоскливые мысли. Как и Уле он понимал, что это - последний их шанс. Но больше страшился он того, что не будет силы в руках поднять топор - последнюю неделю разрывал его грудь страшный кашель, только едва удалось с ним совладать, как начала по телу растекаться пронзительная слабость. Бьёрн крепился, как только мог, и упрямо шёл к своей цели. Злость подпитывала его стремительно слабеющее тело, а ещё чувство долга. Они должны были это сделать! Должны!
Уле думал примерно так же, вот только ноги давно уже толком его не слушались. В очередном походе пожилого Уле шваркнуло чем-то по спине, с тех пор и повелось. Но больше ему было страшно помирать в родном доме, в окружении семьи и внуков. Семью он крепко любил, но был воином, а не воину не престало помирать в собственной постели.
А Ян... Ян любовался деревьями вокруг, рассматривал лохматые ветви елей, обильно присыпанные снегом. Его так и тянуло подёргать за них и наблюдать, как снег падает вниз. Но продолжал идти следом за старшими, понимал всю серьезность того, что они делают. Не мог толком связать всё воедино, но нутром чувствовал, что всё очень плохо, особенно потому, что Бьёрн дал ему небольшой топор. Боец никакой, но отбиться может, а там старики прикроют, коли что.
Вой волков затих, когда они устроили первый привал. Уле совсем не мог идти, ему требовался отдых, поэтому они развели небольшой костёр, чтобы согреть травяного чая и перекусить. Солнце сегодня не радовало своим присутствием, но темно не было - прижатые снегом ветви деревьев давали возможность хмурому небу выгнать сумрак из под елей.
Ян дышал на свои пальцы, грея их и зорко следя за костром. Старики обменялись парой слов и замолкли, бережно разворачивая припасённую рыбу. С тех пор как замерзла река, добывать рыбу стало почти невозможным - лёд был таким толстым, что никто не мог пробиться сквозь него. А зверья и подавно не было в округе. Пару месяцев назад даже сходили в соседнюю деревню, но нашли там только пустые дома и следы на снегу. Неприятные следы - волки пришли раньше. Деревня соседей была ещё меньше, увы, никто не выжил. Удалось собрать кое-что из припасов, но всё равно приходилось экономить.
Говорить на само деле не хотелось. Лес был скован морозом и снегом, и даже не было слышно ни одного птичьего голоса. Уле представлял, как птицы замерли, превращаясь в маленькие ледяные статуи, разинув в изумлении клювы. И тишина разливается по лесу, изредка нарушаемая скрипом снега, и всё равно приходится напрягать слух, вслушиваться до боли в голове - а вдруг появится ещё какой-то звук? Возникнет, нарушая уже привычную тишину, заставит напрячься?
Но даже волков не слышно, словно не заметили как из деревни трое ушли. Или притаились, что было более реалистично в создавшейся ситуации. Эти волки более активны в сумерки, и могут долго выслеживать добычу, преследуя её часами, дожидаясь, пока жертва выдохнется. Но это было хорошо в горах, а здесь... Здесь они вели себя по-другому. И это было намного опаснее, ведь их поведение нельзя было предсказать.
Вскоре они продолжили путь.
***
Из-за Уле останавливаться приходилось чаще, но и шли они быстрее, как бы это странно не было. Уле решил сделать небольшой крюк, обойти то место, где обитало неведомое чудовище. Он боялся, что у них не хватит сил справиться с ним, и тогда весна никогда не вернётся на их земли. А свой клан, свою деревню они никак не могли подвести ведь это был их последний шанс.
На самом деле об этом было неприятно думать, но что оставалось делать среди снежного, лесного безмолвия? Кроме скрипа снега под их ногами ничто не нарушало тишины. и оба старых воина думали о том, что их прекрасно слышно на много километров вокруг. Не взирая на неведомое чудовище, они больше страшились именно волков. Чудовища быть может и нет вовсе, а вот волков видели воочию, и ничего хорошего они из себя не представляли.
Путь был утомителен для всех, а вскоре и вовсе начало смеркаться. Но радовало то, что они прошли больше половины пути. Уле старался изо всех сил, но, в итоге, Ян усадил его на сани, и бодро потащил следом за Бьёрном, который лишь понимающе хмыкнул.
Хорошо быть молодым.
А в старости нет ничего замечательно, особенно для таких старых вояк, как они. Но Уле считал, что они не просто так дожили до своих лет, ведь Боги не просто так охраняют их, и уберегают в битвах. Уле следил за дорогой, ежась от холода и совсем не ощущая ног. Вот как не вовремя! Но, к счастью, теперь они могли двигаться почти без остановок, и лишь иногда Уле поворачивал голову и подправлял путь Бьёрна, хотя места уже начинались знакомые. То слева, то справа возникали рунные камни, потрескавшиеся от старости и уже совсем нечитаемые. Снег на них не лежал, они словно старые псы стряхивали его с себя. Камни эти обозначали тропу, ведущую к нужному им место. И если не знаешь - никогда не найдёшь.
Уле всматривался в медленно сгущающуюся темноту перед собой, и думал о прошедшей жизни.
Бьёрн немного замедлился - пробиваться через снег было всё тяжелее и тяжелее и Ян сопел, осматриваясь в сгущающейся тьме. Хорошо, что она будет светлой, и можно будет разглядеть камни, и нет нужды зажигать свет и привлекать к себе излишнее внимание.
Уле вздрогнул, неожиданно увидев силуэт под деревом, которое они только прошли. И он не поверил своим глазам - это была его дорогая Бьянка! Она стояла там, прямо на снегу и мягко улыбалась ему, точно такая же, как в молодости - светлые волосы заплетены в тугую косу, длинное, светлое платье расшито замысловатыми узорами. И по всей видимости ей было совсем не холодно... Уле почувствовал, как в груди замирает сердце, и прикрыл глаза.
Это был морок, морок и не более того! Здесь не могло быть его возлюбленной, тем более такой молодой. Он похоронил её три года назад, как раз вначале зимы. Может быть зимний дух забрал её, и теперь дразнит? Но с какой целью?
- Ты тоже их видишь? - Неожиданно спросил Ян, перехватывая кожаный ремень поудобнее. У него побаливали руки и спина, но он не жаловался, понимая, что больше никто не сможет тащить сани. Конечно, с Уле они стали тяжелее, но по снегу было не так трудно тащить.
- Да. - Хрипло ответил Уле, стараясь не смотреть на Бьянку, которая шла по снегу следом за ними, и совсем не оставляла следов. Странно и страшно и немного радостно от того, что он может на неё посмотреть. - Я вижу маму. А вообще их тут много. Они прячутся среди деревьев и следят за нами. - Проговорил Ян, и Бьёрн оглянулся на них с недоумением. Увидев глуповатую улыбку на лице парня, вздохнул и продолжил путь. Мать Яна погибла, когда зима начал лютовать. Славным воином она была, а Ян - единственным сыном, к сожалению. Но, не взирая ни на что - самым любимым.
- Зачем? - Уле знал, что Ян может видеть то, что мало кто видит. Жаль, что в их деревне не осталось шамана, наверняка он мог бы помочь парню. Но шаманов их краях уже давно не было, а в чём причина - никто не знал. Они просто ушли, больше не вернулись, и именно с тех пор начались не лучшие времена на их землях. Походы больше не были такими удачными... - Они здесь... живут. - Ян немного замялся, не зная как объяснить то, что чувствует и видит. Духи рисовались ему мутными силуэтами, которые меняли свои формы как им хотелось, иногда принимая облики тех, чьи образы жили в сознании людей. - Они не злые. Но могут причинить боль своим видом.
Ян говорил так, словно знает, что видит Уле и тот усмехнулся себе в бороду. Всегда было странно прикоснуться к тому, чего не ведаешь и не знаешь. Странно и боязно, потому как не знаешь, что с тобой может сделать тот или иной дух. А шаманы всегда умели с ними договариваться. Неизвестно как, но они могли найти тонкий путь к духу, уговорить его, или договориться с ним. Может Ян тоже шаман? Просто нет того, кто сможет обучить его и показать верную дорогу среди изменчивых образов тонкого мира.
А Бьёрн недоумённо прислушивался к разговору, совсем не понимая его смысла. Может, эти двое сошли с ума? Бьёрн видел только снег вокруг, бесконечный снег, который обильно укрыл своим белым, пушистым одеялом, землю, деревня, животных и весь остальной мир. Но Бьёрн был воином до мозга костей, и он не чувствовал более тонкого, иного мира, когда как Уле был более способным в этом плане.
Он продолжал наблюдать за Бьянкой, и она действительно не делала попыток приблизиться, но и вида своего не меняла. Уле приятно было посмотреть на неё, такую молодую, свежую и, казалось бы, живую.
Но в один момент Бьянка вдруг остановилась и тревожно оглянулась. Добрая улыбка сползла с её лица, и она резко повернулась к Уле, посмотрела на него со страхом и что-то проговорила, едва шевеля посиневшими губами.
Уле наблюдал за тем, как губы любимой женщины шевелятся, а потом исчезают в светлом снежном полумраке. По телу прошла волна огня, и он сразу почувствовал ноги, которые отдавались тягучей болью в коленях. Но боль не помешала ему вскочить на ноги, и выхватить из-за пазухи топор, а после и зарычать, предупреждая Бьёрна и Яна, и в точности повторяя то, что сказала ему Бьянка:
- Волки!
***
Бьёрн рванул вперёд, прошёл ещё немного и встал прямо у одного из рунных камней. Руна на нём едва заметно светилась голубоватым светом, вспыхнув, когда приблизились люди. Испуганного Яна Бьёрн поставил прямо к камню, чтобы была хоть какая-то защита и наказал ему защищать сани.
А сам подошёл к Уле:
- Как в старые добрые? Плечо к плечу? - Хохотнул он, с трудом подавив приступ кашля который резко схватил его за горло костлявой рукой. Он, как и Уле, игнорировал требование дряхлого тела расслабиться, и принять слабость как данность. Сильный дух жил в них, и не не обирались так просто сдаваться. Два волка шли по их следам, сверкая жёлтыми глазами. Огромные, почти в рост Бьёрна, со свалявшейся сероватой шерстью, и сквозь шкуру можно было разглядеть просвечивающие рёбра. Оба волка выглядели измождёнными, а в углах пастей пенилась желтоватая пена. Ещё и больные? Увидев людей, их глаза засветились голодным блеском.
Тот, что шёл первым, не сдал сдерживаться и сразу рванул вперёд, жадно хрип глоткой и клацая челюстями. Бьёрн встретил его первым, взмахнув топором. Острое лезвие вошло в плечо зверя, и волк завизжал от боли, отпрыгивая назад. Кровь побежала по светлой шерсти тёмным ручейком, и ослепленный болью зверь кинулся снова. Уле, поняв, что Бьёрн сможет разобраться с первым волком самостоятельно, подался в сторону, перенося своё внимание на второго. Вернее вторую - это была волчица. Она не следовала примеру более глупого собрата, а медленно огибала их по широкой дуге, не сводя пристального взгляда с людей. Во взгляде жёлтых глаз смешивался голод, ум и безумие - страшное сочетание оголодавшего зверя. Волчица переставляла длинные лапы, почти не проваливаясь в глубокий снег, не взирая на свои крупные размеры. Местные, лесные волки были раза в полтора меньше, это точно, и наверняка их сожрали горные гости в первые же месяцы зимы.
Уле пристально следил за ней, обратив внимание, что у волчицы явно были щенки. Но вряд ли она смогла их выкормить, с учётом голода, что поселился здесь. Бьёрн хрипло закашлялся, в несколько ударов приканчивая волка. И это можно было назвать удачей - с сытым, и крепким зверем он бы точно не справился.
Уле неожиданно припомнил, как ярл отправился с подношениями к месту ритуала, спустя три месяца, как началась зима. Они делали так всегда, принося дары, и весна приходила спустя одну-две недели. Но в тот раз ярл не вернулся. Приполз только единственный воин, оставляя за собой алый лед, и долго не прожил, в горячительном безумии шепча про чудовище, что неожиданно набросилось на них из чащи леса. И оно не знало пощады. Он не смог толком описать его, но вряд ли это был волк. Нет, не так - это точно был не волк. Было потом ещё две группы, что уходили в лес, и о которых больше ничего не было известно. В деревне оставались только старики, женщины, да малые дети. Конечно, и женщины могли взять топоры, и пойти, от отчаяния они и собирались это сделать. Но Уле сказал, что ещё способен держать топор в руках, а женщины нужны деревне, тем более кто будет встречать тех, кто вернётся из похода? Да и детям нужна защита от серо-белых чудищ что кружили вокруг деревни по ночам. Их женщины не менее умелые воины, но они женщины, и должны следить за очагом. Конечно, все понимали, что у двух стариков и у парня мало шансов добраться до нужного места. Но Уле смог убедить их. Они ещё успеют... А у Уле, Бьёрна и Яна есть шанс. Маленький, но шанс.
И вот теперь, смотря на обезумевшую от голода волчицу, Уле чувствовал, как собственная рука дрожит. Бьёрн натужно кашлял, сгибаясь в приступе, и пока не мог совладать с хворью, что решила наказать его за слишком активные действия.
Он видел, что волчица присела, готовясь к прыжку, жадно оскалила пасть, а глаза вспыхнули ярче, и сам напрягся, приготовился встретить зверя но... Она почему-то не прыгала. Её взгляд неожиданно метнулся куда-то за спину Уле и в жёлтых, янтарных глазах неожиданно вспыхнул страх. Такой страх, что способен прогнать абсолютно любое чувство. Она как-то съежилась, стараясь быть незаметной и раздался резкий запах мочи, заставивший Уле поморщиться - ветер дул от зверя. Кого можно испугаться... настолько? Он боялся оборачиваться и терять из виду волчицу, которая начала пятиться, и которая уже проваливалась в сугробы.
- Не двигайтесь. - Неожиданно раздался голос Яна. - Пожалуйста, только не двигайтесь. Бьёрн, пожалуйста, замри, не двигайтесь. - И в голосе парня было нечто такое, что заставило обоих стариков подчиниться. Бьёрн тоже стоял спиной к глубине леса, куда смотрела испугавшаяся волчица. Она же, допятившись до деревьев, резко вскочила, развернулась и рванула куда-то вглубь леса.
Бьёрн чувствовал, как по его сапогам течёт кровь убитого им волка. А ещё чувствовал, как волосы на затылке встают дыбом, и как-то резко становиться прохладнее. Раздался скрип снега - кто-то очень широкими шагами шёл к ним. Бьёрн видел краем глаза, как Ян съежился, прижимаясь к рунному камню и крепко зажмурился, стараясь сжаться в комочек. Он единственный кто смотрел в туже сторону, что и волчица. И он единственный знал, кто там. И, судя по всему, его это напугало не меньше, чем зверя.
Бьёрн почувствовал чье-то ледяное дыхание на своей спине. И даже толстая медвежья шкура не смогла защитить его от холода, что было в этом дыхании. Он замер, едва сдерживая кашель, который раздирал его грудь, крепко сжимал зубы и терпел, терпел, терпел.
Неужели это было то самое чудовище?
Зачем оно пришло? Наблюдало за ними? Или почуяло тёплую кровь?
Волк лежал от Бьёрна по левую руку, и он тоже хорошо видел его краем глаза. Поэтому он смог рассмотреть огромную четырёхпалую лапу, что сгребла волчье тело играючи, словно игрушку, осталось только тёмное пятно в том месте, где он лежал. А после раздалось ровно три хруста, словно кто-то за спиной Бьёрна, на высоте трёх метров ел сочное, крепкое яблоко. Три хруста и сытый выдох, после чего неведомое чудовище развернулось и отправилось обратно.
Но никто из них не пошевелился, пока Ян не произнёс:
- Всё. оно ушло. - Его голос дрожал и вибрировал, и Уле видел, что парню хочется расплакаться от страха. но он держится. И он и Бьёрн понимали его - ведь старые воины тоже почувствовали этот ужасный страх, который словно растекался вокруг изморозью. Но их спасло то, что они стояли спиной и не шевелились. Уле рухнул на снег - ноги подкосились, отказываясь держать своего хозяина дальше, и ушедшее напряжение словно лишило стариков стержня. Бьёрн покачнулся, прокашлялся, сплёвывая в снег, после чего крякнул и подхватил Уле, тревожно заглядывая ему в лицо:
- Нужно передохнуть. Осталось двенадцать камней, скоро мы будем на месте.
Двенадцать камней. Едва ли полтора часа займёт этот путь, но теперь...
Ян развёл небольшой костерок, чтобы они смогли подогреть ягодный чай и приготовить лекарство для Бьёрна. Уле смотрел на Яна, на лице которого до сих пор сохранялся отпечаток страха.
Что это было?
***
Этот вопрос он задал Яну, когда чай был разлит по небольшим деревянным кружкам и приятно согревал ладони. Ян вздрогнул ,поднимая светлые глаза на него, после чего покачал головой:
- Я не знаю. Он был очень страшный. Он словно... смерть. Ему понравился запах крови, но он не может видеть тех, кто не шевелиться. Тех, кто замрёт он не заметит, и не почует.
- Откуда он здесь взялся? - Спросил Бьёрн, который отчаянно нуждался в ответах, хотя и понимал, что Ян вряд ли сможет ответить. Но парень неожиданно поднял лицо к небу, и глаза у него помутнели. Бьёрн с Уле переглянулись, понимая, что скорее всего Ян задаёт вопрос... кому-то. Действительно шаман, подарок Богов, которые за что-то обозлились на эту землю, раз позволили такому чудовищу появиться здесь.
- Они не знают. Он просто появился здесь, пришёл и остался. И начал есть всех, кого только мог поймать. Духов он тоже пытался есть, но у него не получилось - они ведь не имеют плоти. Но он сильно их пугает.
Все трое замолчали. А что было ещё говорить?
А потом они продолжили путь. Эти два часа им показались вечностью. Уле напряженно наблюдал за тем, что твориться позади, до боли в пальцах сжимая рукоять топора. Он чувствовал страх, но такой страх, который он никогда не ощущал ранее. Ни одна битва, ни один поход не страшил его так ранее. Ни одна армия не заставляла ледяное ощущение расползаться по его венам, и Уле был уверен, что Бьёрн чувствует тоже самое. Им пришлось повидать слишком многое...
И, наконец, они были на месте!
Огромная, древняя ель возвышалась над окружающим её лесом, величественно раскинув свои огромные, мохнатые лапы, и словно протыкая макушкой небо. Раньше верили в то, что небо держится именно благодаря этой ели, но тогда ещё и не ходили походами по рекам, и тем более не выходили в море Это было так же давно, как и установили рунные камни на тропе, показывающие верную дорогу. Многое с тех времён уже забылось, на самом деле, но остался ритуал, который помогал призвать весну на их земли.
Казалось, что все трое выдохнули с облегчением, хотя Бьёрн украдкой оглядывался по сторонам. Страх не отпускал его, украдкой шептал ему на ухо про недавнее событие. А Ян знал, что чудище где-то неподалёку, но духов рядом больше не было, и он в растерянности вертел по сторонам головой. А Уле чувствовал, как его сердце сжимает ледяная, костлявая длань. Старался дышать глубоко и ровно, развязывая верёвку на первом мешке. Оставив Яна наблюдать за округой, оба старых воина занялись делом - Бьёрн вытаптывал снег вокруг могучего ствола, а Уле доставал всё необходимое из мешков. Огромные лапы ели нависали прямо над головой. и развешивать украшения не составило труда. Но нужно было равномерно и по кругу. Уле вспомнил рассказы. что раньше и залезали как можно выше, дабы украсить как можно больше. Но сейчас такой возможности не было, поэтому они довольствовались тем, чем могли.
Уле страшился того, что у них ничего не получится. Какое предчувствие мешало ему выдохнуть и расправить плечи, да ещё это ледяное ощущение у самого сердца... Бьёрн, хоть и сохранял внешнюю невозмутимость, тоже тревожился не меньше Уле, он запомнил это ужасное ощущение, когда чудовище стояло за его спиной.
И оно не заставило себя ждать.
Ян тревожно вскрикнул, предупреждая воинов об опасности, а Бьёрна совсем невовремя скрутило в очередном приступе кашля. Уле медленно повернул голову, в сторону Яна. даже не представляя, что он там может увидеть. Больше всего чудовище походило на скелет, на который кто-то натянул шкуру, да вот только про голову забыл. Огромный череп вепря смотрел прямо на них мерцая глазницами. Чудовище стояло на четырёх лапах. но потом поднялось на задние, демонстрируя свою безусловную мощь. Посреди лобной кости сверкал алый камень, а тело... тело явно принадлежало нескольким вепрям. Уле почувствовал, как по его телу прошла дрожь и он взялся за топор. Бьёрн тоже схватился за оружием. оба старались не обращать внимания на ледяное чувство страха. которое расползалось от этого создания. По чьей злой шутке было создано это существо? И почему оно выбрало именно это место, чтобы жить здесь? Бьёрна снова скрутило кашлем, и чудовище двинулось вперёд. Оно совершенно никуда не торопилось, развевая пасть, увенчанную огромными клыками, показывая своё превосходство над тремя людьми.
Ян попятился к своим путникам, но он видел это существо совершенно по-другому. Для него оно было... сосудом? В который, по чьей-то прихоти, оказался заперт злой дух. Дух испытывал вечное чувство голода, и мог передвигать это тело, а вот камень в лобной кости - это была тюрьма этого самого духа.
- Камень... - Прошептал Ян Уле и Бьёрну. - Его сила в камне. Если разбить, то он сдохнет.
Замирать смысла не было. И Бьёрн и Уле понимали, что чудовище их заметило, и видимо тот самый волк совсем не утолил его голода. Оба воина дожидались, когда оно подойдёт достаточно близко, но так же оба понимали, что шансов почти нет. Они оба слабы, как бы они не храбрились. Руки предательски подрагивали от старческой слабости, хотя рукоять топора пальцы сжимали с должной силой. Ноги отказывались повиноваться Уле, а Бьёрна душил кашель, а на его губах показывались кровавые пузыри. Но они оба не собирались отступать. Ведь это был их последний шанс, последний! Уле коротко бросил Яну. чтобы он продолжал ритуал, ведь парень знает, что делать. Они все эти знали. А два старых воина постараются задержать чудовище настолько, насколько только смогут.
Бьёрн бросился на чудовище первым когда оно подошло очень близко, и Уле с тоской отметил отчаяние, которое владело старым воином. А возможно это была та плохая аура, что чудовище распространяло вокруг себя? Ответа на этот вопрос не было. Уле пока Бьёрн "танцевал" с противником. норовя достать топором до черепа вепря, пытался совладать со своими ногами. Они словно превратились в два ледяных столба, вросших в землю, и совершенно отказывались подчиняться старику. Увы, было вполне предсказуемо что Бьёрн долго не продержался. Он был болен и стар, что нельзя сказать о чудовище. Уле только увидел, как его тело было откинуто в сторону, и монстр бросился на Уле. Старина Бьёрн всё таки смог почти достать его. Топор торчал с левой стороны черепа. вогнанный одним мощным ударом, и наверняка Бьёрн вложил в этот удар все силы, что у него оставались.
На самом деле только в сагах пишется о красивых и зрелищных боях. В жизни это всё намного короче и "грязнее", а зачастую и совсем коротко. Уле задохнулся, когда четырехпалая лапища обхватила его за пояс и резко вздёрнула ввысь. Чудовище было сильным, слишком сильным, но кое-какая идея была в голове Уле. Он дождался, когда пасть распахнётся, и вцепился в топор Бьёрна свободной рукой, сжимая зубы до хруста. Таким образом он оказался немного сбоку, и пока чудовище сосредоточилось на его ногах, у него была возможность подтянуться немного выше. На черепе были следы и от других ударов - видно было, что до этого тоже кто-то активно сопротивлялся. Уле же, крепко вцепившись в топор соратника, подтянулся как только мог, взмахивая своим собственным. Красный камень сверкал и притягивал к себе взгляд, но Уле давно уже не был подвластен очарованию драгоценностей. С собой ведь не заберёшь, особенно когда у тебя уже нет ног. Он даже обрадовался тому, что совершенно ничего не чувствует. Но он уже не помнил как ударил, и не мог быт уверенным в том, что у него получилось. Он даже не почувствовал, когда чудовище, взревев от боли отшвырнуло его в сторону и схватилось за череп лапами, но перед его тухнущим сознанием возник образ Бьянки, которая с улыбкой взяла его за руку. Красный камень от удара топором треснул, и чудовище издавало ужасный звук, наполненный болью - ведь когда духи получают плоть, они вновь могут чувствовать.
Ян, который быстро раскладывал подношения, перехватив топор, метнулся к чудовище, видя, что оба старых воина были повержены. Парень докончил дело, без всякой жалости перерубая конечности, которыми чудовище пыталось защитить свой камень. Вскоре, на снегу заляпанным чёрной кровью осталась лежать огромная груда вепревых костей. Лишившись духа, плоть и шкура расползлись, словно их никогда и не было, и невыносимая вонь наполнила морозный воздух. Камень ,сверкнув алым светом, потух, а Ян уже бросился к Уле, а после и к Бьёрну. Увы, оба уже не дышали, впрочем, они оба выполнили то, что должны были, и умерли как полагается воинам - с оружием в руках.
Ян с трудом проглотил горький комок в горле, после чего вернулся к тому. что обязан был сделать. Развесить украшения, разложить угощения, произнести нужные слова, обнимая могучий ствол. Прижаться щекой к шершавой коре и слушать отдалённую пульсацию.
Ян сам не заметил, как уснул, скрючившись у подножья исполинской ели.
Проснулся он от необычного звука - трелей птиц, что прыгали по ветвям и заставляли снег падать на землю. Мороз ещё не разжал своих ледяных объятий, но солнце ярко светило с голубого небосклона, и нотки тепла угадывались во всём вокруг. Парень радостно вскочил, улыбаясь, но стоило ему бросить взгляд на тела воинов, как его лицо омрачилось воспоминаниями.
Казалось бы, прошли всего сутки, а два достойных воина... он помотал головой, понимая, что такой конец для них был намного лучше, чем смерть в собственных постелях. В конце концов, они смогли сделать то, что не смогли остальные!
Ему пришлось дождаться, пока в лесу не начнут звенеть весенние ручейки. Только после этого он смог найти достаточно камней, чтобы отдать почести старым воинам. Поразмышляв, он сделал приготовил последние пристанища у двух рунных камней, что были последними на тропе к ели.
К слову, он заметил что подношения исчезли, как и украшения на её ветвях. Глупо было бы обвинять в этом зверей, ведь это было не так. Но кто это был? Кто принёс долгожданную весну на их земли? Кому они сделали это подношение? Ян ответов на эти вопросы пока не имел, но был уверен, что теперь ему удалось найти путь, по которому он двинется уже самостоятельно, хоть и не было у него учителя.
Обратно в деревню он возвращался с печалью в душе, но и одновременно радостный. Скоро весна разгуляется, солнце отогреет эти земли, и деревни, которые вымерли, вновь заселятся.
Уже на выходе из леса, почти в конце тропы, он заметил ту самую волчицу, что испугалась чудовища. Она сидела на небольшом сугробе, и дышала широко открыв пасть, и внимательно смотрела на человека. Пены в углах пасти уже не было, и взгляд у неё был осмысленный, а у её лап копошилось два щенка. Значит, всё таки смогли выжить?
Ян коротко взглянул на неё, зная, что скоро она снова уйдёт в горы. Надвигающееся тепло было не для неё.
А подходя к деревне, он увидел, как радостные женщины кричат, показывая на реку. на которой ломался лёд - снег таял с поражающей скоростью, и весенняя вода стремилась разломать ледяную преграду.
А значит, скоро вернуться те, кто ушёл в поход.
Ян улыбнулся.
Весна пришла.
КОНЕЦ
Источник
канал Тёмные глубины
Следующая публикация
Комментарии 3