ПОЛКОВНИК МИЛИЦИИ МАКСИМОВ РАССКАЗЫВАЕТ.. (4)
О собаке, проводнике и незамерзающем источнике в тайге.
Сирый уехал еще по темноте, а Иван остался и не спешил, решил дождаться рассвета. Говорили вчера, говорили, а как добраться до ручья, отец так и не рассказал. Не специально конечно, просто забылось. Разговор как бы сам собой перетекал с одного на другое, обсуждали разное.
"Как он вчера сказал, - Иван задумался, - да, сказал, что Максимова его конь, тоже Султан и такой же вороной масти, как теперь и у меня, сам вывел сначала на солонец. А с того места уже и ручей было слышно. Максимов далеко, отец уехал, да и не верит теперь отец в сны, предсказания и не сказал, бывал ли сам у истоков ручья, вдоль которого надо добираться до заимки Маши."
Иван насыпал овса лошадям, а сам закрылся в бане, приставив притвор в дверной проем. Не так дуло с улицы. Печка почти заглохла, он растопил ее снова и примостился у приоткрытой дверки, глядя на веселое пламя, разгоревшееся вновь. Никаких мыслей не было, а огонь как гипнотизировал, даже усыплял.
Глаза Ивана закрылись сами собой. Но он не спал, чутко ощущал все, что происходило вокруг. Слышал лошадей, пофыркивающих от удовольствия, слышал как они переступают по снегу. Снег поскрипывал под их копытами. Иногда казалось, что к бане кто-то подходит со стороны, но только казалось. Сколько так просидел, Иван не знал. Но ему пришло ощущение вынужденного ожидания. Только чего, какого события?
И вот еще одни шаги, частые и мягкие, добрались до бани. Частые они были от того, что существо или бежало, или быстро шло на четырех конечностях, может и лапах. Затем существо тихо заскулило, а потом поскребло когтями о притвор и притихло, ожидая ответного действия от Ивана. Странно это было, и странным было то, что лошади никак не отреагировали на появление чужого.
Иван тоже не испытывал волнения, открыл глаза и спокойно поднялся. "Дождался!" - Пришло откуда-то извне. Рука все же потянулась к заряженному нагану. Человеческую сущность изменить было невозможно. Но Иван вспомнил слова отца - достал, стреляй. А пока стрелять было не в кого, да и страха за волнением не ощущалось.
Курсант подошел к выходу и отодвинул притвор. И тут же в образовавшуюся щель в баню метнулась черная тень! Она рывком выросла, в плечи Ивана уперлись две лапы, а по лицу скользнул шершавый язык.
- Сирко! - Иван тут же узнал верного пса, который сначала жил у родителей, а потом остался у Маши. - Ты?!
Пес повизгивал от радости встречи и опустился на пол. Теперь Иван присел к собаке обхватил за шею и прижал к лицу мокрую, заснеженную морду. Сердце Сирко бешено билось от переполнявших его чувств и конечно от усталости. Пес наверняка бежал к Ивану всю ночь, но не собирался отдыхать и начал лаять, бросаясь к двери.
- Сейчас! - Тем не менее Иван настрогал собаке замороженного мяса, лишь потом начал собираться. А Сирко с жадностью принялся за еду. - Тебя Маша ко мне послала? - Песь лишь довольно урчал в ответ. И у Ивана даже мысли не возникло о том, как сестра узнала о его поездке и послала за ним пса, чтобы проводить. Произошедшее показалось вполне обыденным.
Тем временем рассвело окончательно. Правда день, впрочем как и большинство других, выдался таким же пасмурным, а низкое небо давило сверху, как тяжелое и мокрое ватное одеяло. Только сверху пошел конечно не дождь, а начал пролетать снег, обновляя зимнюю картину вокруг. Ветви елей не выдерживали под такой тяжестью, прогибались, и снег с тихим шорохом съезжал вниз.
Сирко бежал впереди по своим же следам, за ним верхом ехал на Султане Иван и вел за собой навьюченную кобылу. Начало еще и мести, следы пса скоро пропали, но он своим собачьим чутьем знал, в какую сторону надо идти. До поляны и солонца добрались достаточно быстро и можно сказать легко. Конечно, что может быть легко в путешествии по зимней, заснеженной тайге.
А дальше Ивану пришлось спешиться и вести Султана под уздцы, ехать дальше верхом по густому ельнику стало невозможно. Тем более требовалось найти удобный спуск к истокам ручья. Можно конечно было так и двигаться по краю оврага, но Иван хотел побывать именно там, где прошел Максимов. Сам не зная, он стремился к самому истоку ручья, к месту, где из под скалы бил незамерзающий даже в лютые морозы ключ.
Более менее удобный спуск нашелся. Спускался ли здесь Максимов, теперь было неважно. Сначала Иван свел вниз Султана, а потом и навьюченную кобылу. В логу было тихо, ветер сюда не долетал, и даже снег не сыпался так сильно с небес. Журчал ключ, вытекающий, как казалось из скалы, а под ней образовалось небольшое мелкое озерко.
Вслед за прозрачной водой по его дну стелилась трава, слегка колыхаясь, а поверхность водной глади еще отражало и небо. Только отражение оказалось не облачно серым, а голубым. Иван не воспринимал такое несоответствие, как нечто необычное, а может просто и не видел его. В том, что происходило вокруг, не было никакого диссонанса, наоборот ощущалась гармония природы и чего-то еще, более значимого.
Сирко тут же подбежал к воде и начал лакать воду, по ее глади побежала легкая рябь. Лошади тоже пили, только не отрываясь, окунув морды в озерко. И Иван лег на снег и погрузил разгоряченное лицо в воду. Вода обожгла. И было не понятно, то ли холодом, а может и жаром. Вода проникала в рот, а дальше растекалась по всему телу, проникая горячими капельками до каждой клеточки.
Иван не столько пил, сколько ловил эти необычные ощущения. И в какой-то момент то ли со дна озерка из густой колышущейся травы, то ли из самой воды на него глянули насмешливые глаза. Этот взгляд не насмехался, наоборот поддерживал, и одновременно изучал всех , даже животных, припавших к воде.
Иван резко поднял голову и затряс ей, пытаясь избавиться от наваждения. Только никакого наваждения и не было, как и взгляда. Как будто вообще не случилось ничего необычного. Сирко и лошади уже напились и выжидательно смотрели на хозяина.
- Пора, - сказал Иван, и себе, и своим спутникам. Получалось так, что человек и животные приблизились друг к другу, чуть ли не стали единым, чем-то целым. И окружающий мир, вода, деревья, даже снег, конечно воздух, стали не просто существовать сами по себе, а слились в единую субстанцию. Хотя нет, даже в какую-то могучую сущность.
Иван затряс головой, опустился на колени к воде и несколько раз плеснул водой себе в лицо, пытаясь вернуть прежнее мироощущение. Только ничего не получалось, все было тщетно.
- Пора, - повторил Иван и отдал команду, - Сирко! Вперед.
Путешественники двинулись по берегу ручья за собакой. А Иван шел как сквозь розовый туман. Только в этом тумане дышалось на удивление легко. В этом тумане не было тяжелой сырости, как в обычной серой пелене. Ручей постепенно расширялся. Видимо в него вливались дополнительные источники. Он так и не замерзал, и пар не поднимался вверх от этой удивительной воды.
Сначала Сирко перебегал с одного берега на другой, потом окончательно выбрал левый берег. Иван и лошади последовали его примеру. Склоны оврага постепенно становились ниже и расходились в стороны, а потом и вовсе пропали. Лес остался позади. Путешественники шли уже по берегу небольшой реки. Здесь от берегов над водой нависала кромка прозрачного льда. Но в центре, где течение было сильнее, его все равно не было.
В какой-то момент Сирко радостно залаял и побежал от реки наискосок в поле. Снег в этом месте был глубоким, но пса это нисколько не останавливало. Теперь и Иван смог сесть в седло, и Султан, разметая снег на своем пути, понесся вслед Сирко. Кобыла поспешала за ними, как могла. Груз не позволял ей двигаться быстро.
Снежное поле сначала поднималось от реки, а потом, когда стало ровнее, за ним показались крыши строений, а потом и сами домики. "Какая же это заимка, - подумал Иван, подбадривая Султана, - это целый хутор! Молодец Маша!"
Сирко первым подбежал к людям, стоящим у основного дома. К удивлению Ивана их оказалось трое. Пес не стал прыгать от радости, а прижал уши и сразу сел у ног Маши, отчитался о выполнении задания.
Иван подъехал следом, Митрофан тут же подхватил под уздцы норовистого Султана, а потом и вторую кобылу.
- Здравствуй, брат, - сказала Маша, не сдвинувшись с места.
- Здравствуй, Маша, - ответил Иван, спрыгнув с лошади. Подойти к сестре он как-то сразу не посмел, так и продолжал стоять шага за три от нее.
А третий человек так и остался всторонке, нисколько не интересуясь приехавшим, глядя за реку вдаль.
***
Поход к железному камню за важными уликами.
- Ты его ищешь? - Без всякого перехода спросила Маша и обернулась к темному человеку.
Так она воспринимала его. Человек не был пустым местом, а черным, хотя нет, скорее даже серой тенью, через которую просвечивало то, что находилась за ним.
Иван перевел взгляд с Маши на заросшего оборванца и ничего не сказал. Он начинал понимать сестру и быстро перенял ее манеру разговора, когда надо было говорить только по сути, да к тому же отдельными словами, коротко. А пока ему и сказать было нечего. Курсант расстегнул планшетку и достал фотографию Воронова Павла Семеновича по кличке Вертухай.
Фотография была из уголовного дела Воронова и сделана более десяти лет назад. Вертухай получил свою десятку по совокупности, за несколько эпизодов краж и мошенничества. К тому же рецидив усугубил наказание. Человек, стоящий позади Маши, лишь отдаленно напоминал Воронова, запечатленного на фотографии.
- Что мы тут стоим? - Подал голос дед Митрофан. Вообще непонятно, как он, человек совсем с другим характером, уживался и хорошо уживался с Машей. Маша осталась жить с дедом, когда ей было всего лет пять от роду. Только в ее случае возраст нельзя было считать по обычному календарю. Девочка, девушка жила совсем по другому исчислению. Ей, еще пятилетней, хватало рассудительности и мудрости, как не каждому взрослому человеку.
- И правда что, - согласилась Маша. - Пойдемте. - Повернулась и пошла не оглядываясь к дому, была уверена, что остальные последуют за ней.
Первым за Машей, как привязанный, последовал темный человек. Сирко тоже засеменил следом, но потом свернул к сараю, под которым жили щенки. Оттуда уже доносилось дружное попискивание. Щенки почуяли пса, но вылезти из своей норы боялись. На хуторе появился чужой.
- Митрофан, давай-ка мы сначала лошадей разгрузим, да пристроим. А потом уже и делами займемся. - Предложил Иван.
- Что привез-то? - Спросил дед, ведя кобылу под уздцы.
- Мука, соль, спички, да так, много чего по мелочи. Да, белье, одежда... обносились наверное? - Иван шел следом с Султаном.
- Не помешает, - уклончиво ответил Митрофан. Он тоже стал похож в какой-то степени на Машу. - А конь-то твой, вороной, помню у Максимова такой был.
- Султан. - Иван любя потрепал коня по гриве, тот довольно закивал.
- Ну да, Султаном его коня звали. - Не понял дед.
- Так и моего так зовут. - Пояснил Иван.
- Надо же, - удивился Митрофан, - бывают же совпадения.
- Отец назвал.
- А Сирый что не приехал? - поинтересовался дед.
- Где ему теперь, - вздохнул Иван. - Вон какое хозяйство завел, скотина, поля. Рабочих уже за пятьдесят человек.
- Из каторжан?
- Из них.
- Ты-то чем занимаешься?
- В школе милиции учусь.
- Значит по стопам Максимова пошел?
- Можно и так сказать. Правда не сразу. А Максимов мне еще тогда понравился, когда участковым к нам заезжал. С отцом они вместе бандитов ловили.
Поклажу сняли с лошадей.
- С мукой-то что теперь делать? - Спросил Митрофан. - Хранить негде, а так мыши быстро ее испортят.
- А что, никакого ларя нет?
- Нет. У нас только яма, картошку храним, да прочее.
- Давай пока в дом занесем, - предложил Иван.
- Давай, - согласился Митрофан, - надежнее будет.
- Лошадей-то куда?
- Пристроим в хлеву, думаю с нашими животинами не поссорятся.
- В тесноте да не в обиде.
- Так оно.
- Не помнишь, когда этот человек у вас появился?
- Да уже с месяц наверное, - подумав ответил Митрофан. - Хорошо я его увидел. А-то бы от реки до хутора не дошел. Сил уже не было. Весной бы вытаял.
- А с какой стороны он пришел?
- Кто же его знает.
- А следы откуда были?
- От реки он шел, полз уже. А дальше... - Дед только пожал плечами.
- Он хоть что-то говорил?
- Даже не мычал. Такой же был, как и сегодня. Взгляд пустой, полный идиот. Замаялся я с ним.
- А Маша что?
- А что Маша. Трудно ее понять. Она тоже больше молчит. А идиот этот на мне. Думаешь просто с ним? Хотя последнее время за ней начал ходить, как теленок за коровой. А то все лежал, не спал даже.
- Не спал?
- С открытыми глазами лежал.
- Может он спал так.
- Может.
Управившись с делами, Митрофан и Иван зашли в дом, притащив с собой мешок муки, белье, одежду.
- Маша, - Иван обратился к сестре, - от родителей тебе привет. Извиняются, что давно не были. Мать чего могла, насобирала, привез.
- А что извиняться, - ответила Маша, - у них своя жизнь, у нас своя. Спасибо, что не забывают. И тебе спасибо, братишка, что приехал, хотя и по казенным делам.
- Так что ты скажешь о вашем постояльце?
- Дай фотографию, - попросила Маша.
Иван достал фото и протянул сестре.
- Он это. - Маша не всматривалась в фотографию, просто положила ее на стол и накрыла ладонью. Скорее всего и этот жест был просто неким необязательным символом. - Но он тебе ничего не скажет... даже если бы и хотел.
- У него пропала память?
- Нет. Он умер.
- Но он же ходит, и ест... - Иван посмотрел на Митрофана.
- Еще как ест! - Подтвердил дед.
- Жива его оболочка, она пустая. - Пояснила Маша.
- Разве так может быть?! - Недоумевал Иван.
- Ты же видел его. - Маша пожала плечами.
- А где он сейчас? - Спросил брат.
- В пристройке, - ответил Митрофан. - Раньше только лежал, сейчас по нужде сам начал выходить.
- Может и поправится? - Предположил Иван.
- Нет! - Отрезала Маша. - Нечему у него поправляться.
- И ничего нельзя сделать? - Иван не хотел сдаваться, надеясь найти какое-то решение.
- Ты воду из ручья пил? - Маша ответила вопросом.
- Пил, - ответил Иван. - И Сирко пил, и лошади.
- Хорошо было? - Маша улыбнулась первый раз. Может таких моментов было не так и много в ее жизни.
- Я увидел глаза в воде, увидел, что мир един, - Иван начал рассказывать о своих ощущениях. - Потом был розовый туман... И я понимал Сирко, лошадей, даже деревья... они тоже... говорят! - Там, у ручья, Иван не понял, что с ним произошло, отмахнулся от нахлынувшего, как от ненужного наваждения, а сейчас...
Маша тоже молчала, не торопила. Но Ивану больше нечего было сказать. Он не знал, было ли то видение мимолетным, или к нему можно было возвратиться.
Честно говоря, испытать такое снова было непросто, даже страшно. Оказывается, через обычное зрение, мир мог казаться просто картонной декорацией, рисунком. А то, внутреннее зрение, ощущение, давали возможность увидеть и почувствовать его таким, каким он был в действительности, безмерным и единым, чем-то целым.
Иван потряс головой и теперь с надеждой посмотрел на Машу. Он ничего не понимал, лишь почувствовал себя больным человеком.
- Матвей чудит! - Митрофан покачал головой.
- Он тоже пил из ручья, - Маша имела ввиду пришлого. - Только дается каждому свое. И мне дал свое, и тебе. Только это не просто, это дар и не дар... Это испытание. Не каждый его выдержит.
- Не верю я в это... - Иван опять замотал головой, но добавил уже мягче, - не хочу верить.
- А верить и не надо, - усмехнулся Митрофан. - Вот я, даже жил в пещере Матвея, только эту воду и пил. И ничего.
- А я глубины не вижу, как ты, - Маша тяжело вздохнула. - Вижу картинки, и вижу их плоскими, их можно двигать. Тогда то, что только произойдет, можно угадать... Вот и тебя увидела, как ты к нам придешь... Сирко послала.
Троица сидела и молчала, и пришлый за стенкой притих. Может и ему приходило что-то в пустую голову, только нельзя было ничего понять.
- К железному камню надо ехать. - Неожиданно сказала Маша.
- Зачем? - Спросил Иван.
- И пришлого с собой взять, - добавила Маша.
- Пришлый вспомнит, кто он? - Заинтересовался Иван. Ему надо было узнать от кого Вертухай получил письмо с квитанцией на чемодан.
- Так далеко я не вижу.
- Ехать долго? - Иван продолжал задавать вопросы.
- Нет, - ответила Маша. Хотя это нет в понимании провидицы ничего не говорило. Могло означать сколько угодно километров и главное - времени, необходимого на дорогу.
- Что-то мудришь ты, Маша, - засомневался Митрофан. - Первый раз я слышу о железном камне. Откуда ты про него узнала?
- Митрофан, справишься один? - Маша не ответила, а спросила. - Скотина и щенки на тебе... Сирко с нами пойдет. На двух лошадях мы как-то до камня доедем.
***
Добраться до пещеры, в которой хранилось золото.
К железному камню выехали на следующий день рано утром. Как Иван не пытался узнать, где находится этот камень, почему он называется железным, и как, или от кого Маша узнала об этом камне, ничего не получилось. Маша опять замолчала.
- Не приставай, - шепнул дед Митрофан Ивану. На этом и его пояснения закончились, даже не начавшись.
Маша поехала на кобыле, которую с поклажей привел Иван. А на Султане за основным седлом Митрофан помог соорудить второе место из старого одеяла, подобие седла для Вертухая. Безумного, именно человека без ума, подняли и посадили на коня, а потом покрепче привязали, чтобы не упал.
Такие действия над собой Вертухай не воспринял, он был как растение. Хотя растение все же тянется к солнцу. Правда последние несколько дней безумный начал ходить вслед за Машей. Может и она для него стала неким лучиком света и надежды. Вот Ивану пришлось забираться на Султана сложнее. Он подвел коня к приставной лестнице на сеновал и только так оседлал своего любимца. Вертухай тут же прижался к Ивану и схватился за него руками. Все же страх у него был.
- Едем! - Крикнул Иван сестре.
Маша тронула поводья и направила свою лошадь в сторону леса. Иван поехал за ней. Султан нервничал. Не нравилось ему везти сразу двоих. Если своего хозяина конь любил, то второго человека не мог понять, не знал, что и понимать было нечего. А Сирко, довольный новым путешествием, только радовался. Бегал от Маши к Ивану и обратно. Вперед хозяйки не лез, не знал куда идти.
Митрофан остался на хуторе один и перекрестил путешественников: "Доброго пути." Грустно конечно ему было, и одному оставаться, и не учавствовать в новом походе.
Маша хорошо знала места, где жила много лет. Исходила округу на десятки километров, часто ночуя в тайге. Вот на лошади ехала первый раз. Но ей и учиться не надо было, само как-то все получалось. Лошадь спокойно шла вперед по не такому уж глубокому снегу, казалось сама выбирала правильное направление, но это были мысли всадницы.
Напрямую через тайгу проехать конечно было невозможно. Поэтому петляли, где выбирая образовавшиеся сами собой просеки, где опушки, или мелкие перелески, встречались и каменные кряжи, осыпи, на которых ничего не росло. Маша первым делом вела к сломанной елке и поляне, к месту, по которому проходила незримая граница.
От сломанной и засохшей елки, которая давно должна была упасть, но никак не падала, начинались все предыдущие походы в горную страну, где действовали свои, другие законы, во многом непонятные человеку, каким бы прозорливым он не был. Иван ехал следом, и только осматривал окрестности. Так далеко от Юзино, где он родился, ему еще забираться не приходилось, тем более зимой, в конце января.
На опушке леса перед поляной со сломанной елью Маша остановилась. Иван подъехал и встал рядом. Сирко тоже не смел двинуться вперед, знал, так просто дальше не пройти. Не первый раз был в этих местах.
- Ворона нет, - негромко сказала Маша, ни к кому не обращаясь, а потом все же решила пояснить для Ивана. - Сторож на этой ели обычно нас встречал.
- Ворон? - Переспросил Иван.
- Вещая птица, открывающая врата.
- А так нельзя проехать?
- Можно, - ответила Маша. - Только куда приедем, будет непонятно.
Иван ничего переспрашивать не стал, чтобы еще больше не запутаться, только прикрыл глаза от яркого солнца, показавшегося из-за невысокого горного кряжа. Веки заволокло красным светом, он пульсировал в такт бьющемуся сердцу, меняя насыщенность. И в этом красном мареве сначала показалась черная точка, потом она начала увеличиваться. Только это была уже не точка, а черный прямоугольник, как дверной проем.
- Нам туда, - сказал Иван и показал рукой влево от сломанной ели.
- Поезжай вперед, - попросила Маша, именно попросила. Теперь она была не главной, а наравне с братом.
- Куда же мы все-таки едем? - Решился спросить Иван, прежде чем тронуться дальше. - Думаешь, найдем этот камень?
- Сами нет. - Маша покачала головой. - Матвей должен помочь.
- Дед Матвей? - Удивлению Ивана не было предела. - Тот самый? Он что, жив?! Я его еще мальчишкой помню. Он в Дюлино жил.
- Не знаю. Он иногда приходит... во снах. И Максимову не раз снился. Дед мне с камнем приснился. Сам на нем сидел и улыбался. - Маша вспомнила сон и представила деда.
- Я видел эти... его глаза! - Иван, сам не ожидая, заглянул в то, что представила себе сестра.
- Когда? - Спросила Маша.
- В ручье, - ответил брат, - когда воду пил!
- Он редко показывается... Только когда очень надо.
- Значит нам очень надо, - подтвердил брат и тронул поводья.
- Он нас ждет. - Добавила Маша. - Но где, не знаю.
- Поедем, пока светло. - Иван прикрыл веки и опять увидел черный проем.
Так и ехали они до той поры, пока солнце не скрылось за лесом, и не наступили сумерки. Закрывая глаза, Иван теперь видел только серую пелену. Остановились на ночлег у каменной стены, в которой была небольшая ниша и развели костер. Иван ссадил с лошади Вертухая и пристроил на лапник рядом с огнем, привалив к стене. Лошадей разместили рядом и накормили. Сирко тоже дождался своей порции, как и человек без ума. Вертухай ел жадно, держа хлеб и сало двумя руками, в его глазах так ничего и не было.
Вскипятили котелок воды, заварили чай, который Иван захватил с собой, и тоже подкрепились, взятыми в дорогу припасами. Маша долго нюхала хлеб, привезенный братом, и не решалась его откусить.
- Как вы без хлеба живете? - Удивился Иван.
- Обычно живем. - Маша пожала плечами и все же взяла в рот кусочек, отломив его от от отрезанного ломтя. Долго жевала, лишь потом проглотила. - Забытый вкус, забытые ощущения.
- Ешь! - усмехнулся Брат.
Каменная стена, тем более ниша хорошо защищали от холода и ветра. От костра шло тепло, и Маша первой легла поспать. А Иван сидел у огня, подкладывал дрова и дремал. Закрывал веки, они также отсвечивали красным пламенем, только черный прямоугольник не появлялся.
Вертухай сидел не двигаясь, наелся. Правда на его лице не отражалось никаких эмоций. Широко раскрытые глаза горели отраженным алым огнем, производя устрашающее впечатление. Как-будто напротив Ивана сидел не человек, а неизвестное существо, вселившееся в его тело. От огненного взгляда было невозможно оторваться, он приковывал, словно гипнотизировал. Сирко лежал рядом, не спал и, навострив уши, не мог пошевелиться.
- Ваня! - Маша проснулась, подошла к брату и, чувствуя неладное, потрясла его за плечо. - Ты чего?
А?! - Брат вздрогнул, очнулся и с трудом поднялся на затекших ногах, переводя взгляд с Вертухая на сестру.
- Жутко! - Маша тоже заглянула в огненные глаза. - Ложись, поспи. Я подежурю.
- Давай вместе, - предложил Иван и объяснил, - боюсь за тебя.
- Вот так можно. - Сестра подошла к Вертухаю и надвинула ему на глаза его же шапку. Огненный взор был скрыт. - Ложись, поспи. Завтра еще ехать да ехать.
- Хорошо, - согласился брат и лег в нишу на лапник. Какое-то время он лежал с открытыми глазами, а потом закрыл их.
Маша не стала будить брата, а просидела до утра, поддерживая огонь. Взгляд Вертухая, или кого-то еще, больше не тревожил. Сирко прижался к хозяйке, успокоился и закрыл глаза. Ему тоже был нужен сон.
Рассвет затягивался, так казалось, Длинная ночь никак не хотела отступать, но все же пришлось. Пламя костра начало меркнуть. Сумрак отступал дальше в лес, а площадка перед каменной стеной постепенно начала сереть. И небо на востоке занялось еще не зарей, а пока тихим светом. День все же прогонял ночь.
- Ты что не разбудила? - Спросил сестру Иван, проснувшись.
- Спать не хотелось. - Маша уже прилаживала над костром котелок, набитый снегом. - Сейчас чай будем пить. Выспался? - Сестра иногда была очень даже разговорчивой и к тому же заботливой.
- Даже лишку, - пошутил брат, доставая из рюкзака еду. - Не тревожил? - Иван кивнул на Вертухая, так и просидевшего до утра с лицом, закрытым шапкой.
- Нет. - Маша подошла к пришлому и поправила ему шапку. - Надо же, глаза закрыты. Первый раз с ним такое.
- Может уснул? - Предположил Иван.
- Эй! - Маша потрясла Вертухая за плечо. Тот вздрогнул и открыл глаза. - Действительно спал.
- А глаза все равно пустые. - Иван удрученно покачал головой.
Собрались быстро. Вот только посадить Вертухая на лошадь оказалось не просто. Затащили и поставили пришлого на большой камень. Маша держала беднягу, чтобы не упал, а Иван подвел Султана. Посадили, привязали. Потом и Иван кое-как забрался с этого же камня. Поехали дальше.
Солнце к этому времени поднялось, и черный прямоугольник опять появился в глазах Ивана на красном пульсирующем фоне. Снова можно было выбрать направление для движения.
- А Дайкина пещера далеко? - Спросил сестру Иван.
- Кажется мы к ней и едем. - Предположила Маша.
И правда. В этот день доехали обходным путем через вершину горы до площадки, от которой, оставив лошадей, можно было добраться до той самой металлической двери на узком карнизе. Лошадей и Вертухая привязали к дереву, а Сирко на всякий случай оставили их охранять. Пес конечно поскулил по этому поводу, но деваться ему было некуда. Остался исполнять приказание хозяев.
Маша пошла по карнизу вперед, она в Дайкиной пещере уже бывала. Иван об этой пещере только слышал. Идя по карнизу, он закрывал глаза, и черный прямоугольник становился все четче.
- Правильно идем. - Говорил Иван сестре.
За прошедшие годы маленькая дверка в каменной стене сделалась почти невидимой. Металл не покрылся рыжей ржавчиной, а стал серым, в цвет камня, к тому же зарос мхом. Дверка так и оставалась закрытой со дня последнего посещения пещеры Максимовым и Сирым.
В первый раз ее открывала Маша, вернее просто постучала по ней своим посохом. Замок щелкнул, и дверь чуть отошла от металлического косяка. Во второе посещение Маши не было , но Максимова и Сирого выручил ворон, постучавший по двери своим клювом.
Теперь же надо было придумывать что-то новое. Маша конечно постучала по двери своим деревянным посохом, только ничего не произошло. Замок не щелкнул.
- Что скажешь? - Спросила Маша.
- А я вообще этой двери не вижу, - подумав ответил Иван. Что с закрытыми глазами черный прямоугольник, что с открытыми, все одно. Он протянул руку к двери и, больно ударившись о нее пальцами, отдернул обратно. - Только все равно не пускает. Ворон бы прилетел и постучал, что ли. Но ворона в этот раз не было.
- А давай вместе попробуем! - Предложила Маша.
- Это как? - Спросил брат.
- За руки возьмемся. Держи, - Маша потянула брату свою руку.
Иван взял ее и почувствовал покалывание. Как слабый ток пробежал между ними. А потом протянул вторую руку в сторону черного проема двери и в этот раз не почувствовал никакого препятствия. И вдруг с той стороны его руки коснулась шершавая ладонь.
Иван вздрогнул от прикосновения, а может от тока, прошедшего через него от Маши к тому, неизвестному, таящемуся в темноте пещеры. Покалывание, ток продолжались недолго. Послышался слабый щелчок замка, дверь отошла, а шершавая ладонь тут же пропала, как и рука Маши.
- Опять уснул? - Сестра трясла брата за плечо, присевшего у замшелой двери. - Не придумал как дверь открыть?
- Дверь? - Похоже Иван не вполне понимал, где находится.
Потом вспомнился недавний сон, легкое покалывание в ладони. А затем он провел по двери рукой. Похоже щель между дверью и косяком чуть увеличилась, а может она и была такой. Иван достал нож и вставил в щель, чуть нажав. Дверь скрипнула и подалась. Тогда он открыл ее полностью. Из пещеры пахнуло серой и гарью. И багровый отблеск далекой лавы замерцал на стенах.
- Заждался я вас! - Из багровой темноты донесся дребезжащий голос. Иван слышал его впервые. А Маша тут же полезла в пещеру.
***
Как проблему перевести в решаемый вопрос.
Только Маша проникла в пещеру, освободив узкий и низкий вход, как за ней бросился и Сирко, верный пес. Ивану пришлось сложнее, он был крупным парнем, но все равно протиснулся, пролез ползком. После дневного света глаза никак не могли привыкнуть к слабому багровому отсвету, который мерцал на стенах и каменных башенках, словно выросших из неровного пола.
Грот в пещере был маленьким, за ним сразу начиналась каменная лестница с гигантскими ступенями, а багровые блики проникали снизу, от начала этой лестницы. Теперь Маша, в отличие от первого раза, когда она была еще маленькой, смогла сама спускаться по ступеням. В первый раз ей помогал отец, Сирый.
Иван следовал за сестрой, был поражен увиденным, но молчал, переполненный разными чувствами, самым простым из которых был безграничный восторг. Наконец ступени закончились, и теперь можно было понять откуда исходило багровое свечение, окрашивающее камень в нереальные оттенки красного.
От последней ступеньки начинался неширокий каменный мост, дугой выгнувшийся над пропастью, в которой далеко внизу и бушевало красное пламя. Источник этого пламени на глубине конечно не был виден. Но вместе с его отблесками вверх поднимались и облака дыма, точно не водяного пара. Вода и пламя не могли существовать вместе. А еще у края огненной бездны было жарко. И долго простоять здесь не представлялось возможным.
- А Сирко где? - Спросил Иван сестру.
- В прошлый раз он сразу перебежал через мост и ждал нас уже на той стороне.
- Нам туда же? - Засомневался Иван. - Здесь вообще-то можно и зажариться.
- В тот раз было холоднее, - пояснила сестра, - что-то изменилось. Давай бегом. - И, не дожидаясь ответа брата, Маша перебежала на другую сторону пропасти. - Не дыши! - Крикнула она уже оттуда.
"Не дыши! Как это можно бежать, да еще быстро, и не дышать?!" - Подумал Иван, но, отбросив сомнения, тоже ринулся на другую сторону. Даже замедлился в верхней точке моста и смог заглянуть через каменный парапет. "Огненная река!" - Иван действительно увидел неспешный поток лавы, протекавший далеко внизу.
- Внизу лава! - Смог выговорить Иван, чуть отдышавшись.
- Она и раньше там была, только намного глубже, - пояснила Маша. - Поэтому и жара.
- Сирко тут? - Иван оглянулся, но не увидел пса.
- Дождался меня и сразу дальше убежал, торопится.
- Тогда пошли.
- Дальше тоннель. В нем темно и тоже тяжело дышать, - предупредила Маша.
- Давай я вперед и фонариком посвечу. - Вызвался Иван.
- Я за тобой, - согласилась сестра. - В прошлый раз мы его тяжело проходили. Воздух густой.
- Разве такое бывает? - Удивился брат.
- Здесь все может быть, и еще что-нибудь случится.
- Лучше бы не надо. - Иван достал фонарик, включил и шагнул в тоннель.
И тут действительно, он как-будто погрузился в вязкий кисель, которым теперь приходилось дышать. Если на мосту горячий жар обжигал легкие, то здесь холодный кисель быстро заполнил легкие. Так Иван ощущал эту липкую массу. Пожалуй ему пришлось тяжелее, чем Маше, он мог просто захлебнуться. И свет фонаря едва достигал близких стен, и не мог пробиться до пола. Иван не видел своих ног, по щиколотку увязших в густой темноте.
Но и это испытание закончилось. Главное было не запаниковать. Тоннель остался позади, дышать стало легче, а Иван и Маша вышли в грот с озерком.
- Цилиндр! - Маша показала на воду, чуть подсвеченную изнутри желтоватым светом, исходящим от цилиндра. - В этом тоннеле его нашли. А картинки так сдвинулись, что я его и положила в озерко.
- Зачем? - Спросил брат.
- Вода от него лучше, пить можно. - Маша присела, зачерпнула пригоршню воды и плеснула себе на лицо. - Освежает. Выпей, легкие после тоннеля очистятся.
Иван тоже зачерпнул светящейся воды, выпил, и остатки киселя исчезли, освободив легкие. Теперь можно было вздохнуть полной грудью.
- А Сирко где же? - Забеспокоился Иван и свистнул. Но в гроте была тишина, пес не появлялся.
- Придет, не пропадет! - Уверенно ответила Маша и предложила. - Давай, присядем вот тут в сторонке и подождем. - Сестра отошла и присела на каменный выступ, как на лавочку, опершись спиной о стену грота. Иван последовал ее совету и сел рядом: "Наверное опять у Маши сошлись картинки."
Течение времени в пещере скорее всего не поддавалось обычному человеческому восприятию. Да и как его можно было отсчитывать в темноте, когда только вода в озерке чуть светилась желтым, да раздавались мерные удали капель о воду. Через какой промежуток одна за другой падали капли?
Маша не двигалась, Иван тоже замер и не знал, спит или нет. Грань между сном и явью стерлась.
По воде мелкого озерка зашлепали частые шаги. "Сирко!" - Подумал Иван, и действительно, увидел пса. Тот стоял по брюхо в воде и не выходил на каменный берег, хотя видел Ивана и Машу, сидящих у стены. Сирко опускал морду к воде, принюхивался и иногда лакал подсвеченную желтым светом жидкость. Он ждал, и ждал кого-то более важного, чем его хозяева. Вернее у него был еще один хозяин, можно было назвать его основным.
Пока Иван наблюдал за Сирко, по глади озера пробежала легкая рябь. Из-за скалы, бредя по воде вышел босой человек в белых домотканых штанах, закатанных до колен, и в такой же длинной рубахе, подпоясанной простой веревкой. Концы веревки, завязанной на узел, были длинными, один чуть покороче, и касались при ходьбе воды, внося в водную гладь дополнительное возмущение. Человек остановился рядом с Сирко.
- Дед Матвей?! - Иван хотя и спросил, но ничуть не удивился появлению вечного старца, которого знал еще с детства.
- Ваньша! - Дед обрадовался старому знакомому. - Вырос как! - И без лишних разговоров тут же спросил. - С чем пожаловал? - Хотя и этот вопрос был скорее для виду. Вечный дед и так знал все.
А Иван задумался и не знал с чего начать. Его тревожил полученный дар из ручья, из того самого, рядом с которым жил Матвей, в котором тот стоял в незамерзающей воде даже в самые трескучие морозы. И конечно Иван переживал за Вертухая, потерявшего разум. Второй вопрос сам по себе был сложнее, так-как была и его вторая часть, ради которой курсант приехал - нужно было узнать, кто послал письмо Вертухаю с квитанцией на чемодан.
- Молчишь?! - Дед спросил и не спросил, только его глаза сверкнули добрым и прозорливым светом.
Такой взгляд Иван уже видел один раз в ручье. И вдруг подумал: "Уже тогда Матвей знал обо мне все, знал, что я приду и с чем."
- Будешь спрашивать? - Матвей все же задал вопрос. Вот только спрос у деда дорогого стоил.
- Сам разберусь, - все же неожиданно для себя ответил Иван и еще добавил. - И твой камень найду.
Матвей не кивнул головой утвердительно, хотя сначала хотел, а вопросительно наклонил ее вниз, ждал от Ивана еще чего-то.
- Не твоего конечно, - поправился Иван и добавил. - И ручей не твой. Так?
- Молодец, Ваньша, быстро соображаешь. А я тебе о даре все же скажу. Не дар это...
- А испытание? - Перебил Иван и даже испугался.
Матвей больше ничего не сказал, а начал сам-собой таять, становиться прозрачным. Может время, отведенное ему на разговор, уже заканчивалось. Но все же дед успел дать две подсказки не словами, а искоркой, увиденной Иваном. - Маше следовало забрать металлический цилиндр из озера и вырастить щенков. Каждый щенок был продолжением Сирко, сущности, нашедшей приют в собачьем теле. А зачем нужен был цилиндр, так и осталось неясным.
***
О деде Матвее, пещерном жителе.
Хозяева оставили Сирко присмотреть за лошадьми и Вертухаем. Честно говоря, пес расстроился. Он всегда привык быть в центре событий, в любой момент мог прийти хозяевам на помощь. А тут такое дело - сиди, охраняй. Охранять-то еще было не от кого, Сирко это хорошо чувствовал и конечно знал. Вот такие дела!
Но раз надо было охранять, значит надо. Пес обошел площадку по кругу, принюхался и на всякий случай пометил свою территорию. Так надежней будет. А потом улегся между лошадьми и безумным человеком и замер, прикрыв глаза. Только острые уши его подрагивали, оставаясь на стороже.
И вдруг, шорох послышался с наветренной стороны. Сирко тут же вскочил, шерсть его на загривке вздыбилась, а из пасти раздался тихий, но грозный рык. Лошади тоже забеспокоились, чувствуя волнение собаки. Однако шорох, это могла быть чья-то осторожная поступь по снегу, больше не повторился. И Сирко не чувствовал присутствия живого существа.
- Сидишь?! - Этот возглас из ниоткуда прозвучал в голове пса очень даже неожиданно.
- Охраняю. - Так можно было перевести ответ Сирко на человеческий язык, который он помнил и знал еще с давних времен.
- Приходи на озеро в пещере. - Это был уже приказ, не просьба.
- Не могу... - хотел ответить Сирко, даже успел подумать так. Только мыслей его уже никто не услышал.
Пес еще раз принюхался, рядом никого не было. Лошади стояли, прижавшись друг к другу, дремали. А кобыла вообще положила голову на шею Султана. И человек без ума сидел у ели спокойно, даже закрыл глаза. После последней ночи у костра он научился закрывать глаза и может даже спал.
Поэтому Сирко побежал по следам хозяев и скоро увидел их, пытающихся открыть дверь в пещеру. Пес хорошо знал это место, сам бывал в пещере, но сразу подходить к людям не стал, а дождался, когда открылась дверь, и Маша пролезла внутрь. Вот тогда Сирко и рванул вслед за ней и тут же пропал в багровой темноте.
Он ждал повелительного оклика, и конечно бы не смог противиться ему. Как же, хозяева зовут! Только этого оклика не последовало. Маша и Иван были слишком заняты осмотром пещеры, а потом долго спускались по громадным ступеням лестницы. А Сирко уже миновал горбатый мост над огненной бездной, затаив дыхание, пробежал через темный тоннель с вязким воздухом, тут же плюхнулся в озерко, подсвеченное изнутри странным предметом и с жадностью начал лакать воду. Жар на мосту иссушил бедного пса.
- Напился? - Из-за скалы показался босой дед Матвей, бредущий по воде, а может это был только его туманный образ. Голос в голове пса был тем же, что и там, на площадке. - Если хочешь, можешь уходить. Маша выросла. - Эти слова уже относились не к собаке, а к другой сущности, делящей с псом одно тело на двоих. - Но знай, в каждом щенке останется часть тебя.
- Я растворюсь в них?
- Если уйдешь.
- Это не справедливо!
- Не я устроил этот мир. - Глаза деда Матвея, обычно светящиеся лучезарной добротой, в этот раз были строгими.
- Ты же сохранил свой образ.
- Я тоже не могу уйти из этого мира. И это моя плата... за все надо платить.
- Так что, мне так и оставаться в собачьем теле? Оно не подчиняется мне. Вернее не всегда удается договориться с ним.
- Сирко добрый пес. Что тебе делить с ним?
- А его волчица?
- Она что, помешала тебе?
- Я не хотела ее, не хотела щенков.
- Напрасно... Хотя я не вправе судить тебя. Тебе решать и жить. А зачтется все.
- Иван увидит меня?
- Не знаю.
- Ты никогда так не отвечал.
- Значит пришло время...
__________________________________
- Маша, вставай! - Иван поднялся первым и потрепал сестру по плечу, прикорнувшую у стены.
- И ты здесь, непослушный пес! - Маша хотела отругать собаку, но замолчала, а потом спросила Ивана. - Что делать будем?
- Матвей приходил, - ответил Иван, - он Сирко привел.
- Тогда понятно, почему пес сюда прибежал. Матвей вызвал... Рассказал, как камень найти?
- Нет... - Иван замолчал, а потом продолжил. - Сами найдем.
- Ты найдешь?
- Вместе, один не смогу... как мы дверь сюда открыли, так и камень найдем... Он еще про щенков сказал...
- Вырастить их надо! - Догадалась Маша
- Да. И в каждом щенке часть Сирко будет, та часть, другая.
- А потом что с ними?
- Не сказал, растаял...
- С ним такое бывает... Ну иди сюда, чудо! - Маша подозвала Сирко и любя потрепала пса по голове. Тот был безумно рад и сразу же завилял хвостом.
- Цилиндр надо забрать. - Иван кивнул на светящуюся вещицу на дне озерка.
- Зачем, не сказал?
- Как всегда. - Брат уже привык к своеобразной манере разговора с дедом. - Не дает расслабиться, думать заставляет.
- А иначе нельзя. - Маша достала цилиндр из воды, он перестал светиться, и в гроте стало темно. - Дальше не пойдем, туда, где золото было?
- Нет! - Иван ответил твердо, включил фонарик и первым, стараясь не дышать, направился в тоннель с вязким и тяжелым воздухом. Почему-то не было у него желания находиться дольше в этой пещере.
Преодолели тоннель, мост, взобрались по громадным ступеням, вырубленным в скале видимо для великанов, и вылезли из пещеры. Иван закрыл дверь, она тут же как присосалась и слилась со скалой, стала по-настоящему невидимой.
- Может последний раз сюда? - Спросил Иван.
- Не думаю, - после паузы ответила Маша, а потом спросила и сама. - Про женщину на стене ничего Матвей не говорил?
- Какую женщину? - Удивился Иван. - Дайку, что ли?
- Значит до следующего раза. - Маша улыбнулась второй раз в своей жизни. А Иван не стал переспрашивать, понял, время не пришло.
Между тем, как путешественники выбрались из пещеры, почти стемнело. Зимний короткий день закончился. Надо было определяться на ночевку. Решили развести костер на площадке, где были оставлены лошади и Вертухай. Лошади так и продремали до возвращения хозяев.
А с Вертухаем произошли новые метаморфозы. Брат и сестра, и конечно Сирко, остановились в недоумении, не заходя на каменную площадку. Вертухай, расставив руки в стороны, раскачиваясь, ходил вокруг елки сначала в одну сторону, пока не заканчивалась веревка, обмотавшись вокруг дерева, потом в обратную. Его глаза были закрыты.
И еще, этот человек гудел, гудел не голосом, горлом, в такт покачиваниям тела. И эти звуки вызывали странные вибрации даже у Маши и Ивана. А Сирко вообще прижался к Маше, поджал уши и тихо поскуливал. Пытаться остановить Вертухая было бесполезно, да и ни к чему. Иван развел костер. Маша приготовила поесть. Устроились на ночь.
А Вертухай так и ходил вокруг елки - то в одну сторону, то в другую до самого утра. Только показавшееся солнце остановила этого человека. Маша дала ему в руки кусок хлеба. Изголодавшийся, он начал жадно есть, правда так и не открывая глаз.
***
Неожиданное изменение личности.
- А ведь он нашел его. - Иван наблюдал за странными движениями Вертухая, привязанного к дереву.
- Железный камень? - Переспросила Маша.
- Камень под снегом рядом с елкой. Вертухай вокруг него и тропинку протоптал. Я вижу камень.
- А как ты его видишь?
- Он словно горячий, даже раскаленный и через снег красноватым просвечивает.
- Если горячий, снег бы растопил. - Маша не понимала объяснения брата.
- Камень по другому горячий. - Иван усмехнулся. - Не смогу объяснить.
- Во сне я видела, как Митрофан на нем сидел. Снега не было, трава вокруг камня зеленела.
- И Вертухай, пока мы в пещере были, хорошо на нем посидел. Другим стал. Что он делает?
- Так шаманы колдуют, видела. - Ответила Маша.
- Давай-ка снег уберем. - Предложил Иван. - Посмотрим, что это за камень.
Иван и Маша подошли к елке. Вертухай почувствовал присутствие людей, перестал ходить кругами вокруг дерева, но все равно топтался, только теперь на одном месте. Его глаза оставались по прежнему закрытыми, и он перестал гудеть. Могло даже показаться, что безумец прислушивался к тому, что происходило вокруг. Так могли возвращаться первые чувства, предвестники разума.
Камень действительно впечатлял, не размерами, не формой, чем-то совсем другим, тем, каким видел его Иван. Камень напоминал кресло без ножек и без спинки, некое выгнутое ложе, на котором было удобно сидеть. И в камне, левее от ложа, было отверстие. Иван не спешил садиться на камень, Маша вообще стояла в стороне. Все непонятное, неизведанное, могло таить в себе угрозу. Брат опустился рядом с камнем на колени и прикоснулся к нему рукой, сняв рукавицу.
- Не камень, - прошептал он и постарался передать свои ощущения, очень противоречивые. - Гладкий, красный, горячий, холодный. Он не наш, чужой. Дай мне цилиндр из пещеры.
Маша осторожно подошла к брату и протянула желтый цилиндр, тоже наверное из металла. Иван взял его и примерил к отверстию на камне. Так удобнее было называть обнаруженный предмет. Настоящее его название не знал никто! Цилиндр вошел в отверстие примерно сантиметра на два, и Иван остановил руку, оглянулся на Машу, как бы спрашивая, что дальше.
- Давай! - Маша встала на колени рядом с братом и положила ладонь на его руку, держащую цилиндр. - Мы вместе.
Иван чуть нажал на цилиндр, и тот мягко вошел в отверстие, не оставляя зазоров, точь в точь был по его размерам. Только ощущалось легкое сопротивление воздуха, он выходил между цилиндром и стенками отверстия с тихим придыханием. Цилиндр остановился, уперся в дно отверстия и теперь возвышался над поверхностью камня примерно на сантиметр. В случае чего, его можно было достать. Только в каком случае?
Держась за руки, брат и сестра встали и сделали два шага назад. Никаких видимых изменений не произошло. И со стороны непонятные, даже странные действия людей, могли вызвать недоумение, если не насмешку. Только что могла обозначать насмешка? Такие люди сами были бы смешны в своем невежестве.
- Камень потух. - Прошептал Иван.
- Красный цвет сменился на зеленый. - Тихо добавила Маша.
Брат отпустил руку сестры и оглянулся вокруг. Горы, тайга, снег, серое облачное небо - все приняло для Ивана свой первозданный вид! Мир для него стал прежним!
- Как хорошо! - Обычным голосом сказал брат и вздохнул полной грудью морозного воздуха. - Эй - эй - эй! - Прокричал он.
- Э-э-й! Э-э-й! - Ответило издалека протяжное эхо.
А Маша наоборот еще больше углубилась в себя, сделала несколько шагов в сторону, ощупывая воздух, пространство вокруг.
- Глубина! - Шепотом произнесла сестра и посмотрела на Ивана. Человек предстал перед ней сложным созданием, билось сердце, текла кровь, что-то трепетало. Но кроме этого брат оказался состоящим из еще чего-то. Не было слов, не было мыслей, как можно было описать открывшееся Маше. - Ты отдал мне свое? - Сестра беспокоилась за брата.
- Мне это не нужно, - ответил Иван. - Я не хотел такого. Мне нужна обычная жизнь, Лена, работа.
Маша подошла к Вертухаю и коснулась рукой его лица. Человек замер, перестал топтаться в снегу и под пальцами девушки открылись его глаза. Маша сделала шаг назад. В глазах засветился разум. А Иван тут же вспомнил о своем задании, ради которого и приехал на розыски Вертухая.
- Как тебя зовут? - Спросил Иван.
- Федор, - задумавшись ответил тот.
- Павел! - Перебил Иван. - Ты Павел Семенович Воронов!
- Федор, - ответил тот еще раз, оглядываясь вокруг. - Я спал?
- Спал, - вступилась за него Маша. - Не трогай его. - Сестра обратилась к брату.
- Так он, что... - Иван попытался хоть как-то объяснить произошедшее.
- Да, - перебила Маша брата.
- А где тогда Вертухай? - Продолжал Иван.
- Он больше не нужен здесь, его нет. - Объяснила Маша. - Поехали домой.
Иван конечно расстроился такому обороту событий. Но ничего поделать не мог и пошел к лошадям.
- Я помогу, - вызвался Федор.
Сирко тоже с опаской отнесся к пробуждению странного спутника. Подошел к нему, обнюхал заново. Видимо и запах человека изменился, если поменялась его сущность. Пес ворчал, шерсть на загривке топорщилась. А Федор присел к Сирко, нисколько не опасаясь потрепал его по голове и предложил, - давай дружить! - Вообще Федор был доволен тем, что очнулся, или проснулся и других вопросов не задавал. По крайней мере пока.
В обратный путь собрались быстро, задерживаться у камня не стали, поехали в ночь. Маша перед отъездом достала из камня цилиндр и забрала с собой. Камень остался выключенным, если о нем можно было так сказать.
Ивану все произошедшее было уже не интересно. Он конечно переживал по поводу того, что не удалось вернуть Вертухая, но был очень доволен своим прежним состоянием. И теперь думал, как бы побыстрее навестить Лену, свою невесту. Вообще-то работа у него отошла на второй план.
На Султана садиться теперь было проще. Иван первым заскочил в седло. А Федор, теперь уже сам, ловко сел сзади. Только ехал он так не долго.
- Я бы лучше пешком прошелся, - предложил он после первой короткой остановки. - Ноги застоялись! - И дальше вместе с Сирко где шел, а где бежал бегом, привыкая к самому себе заново, дыша морозным таежным воздухом, умываясь снегом.
К утру добрались до сломанной ели и устроили привал. Федор уже сам нарубил дров, разжег костер и пристроил котелок, добавляя в него снега. А Иван и Маша только переглядывались. Оживал человек после долгого сна. Правда Иван уже начал прикидывать свое: "Кто такой этот Федор, откуда взялся? Надо бы его все равно установить. Узнать откуда он, фамилию и прочее." Но пока было не до этого.
До заимки доехали уже на следующую ночь. Митрофан встал, засуетился, встречая вернувшуюся экспедицию. Расседлал лошадей, поставил в стойло. Федора он воспринял сразу, без лишних вопросов. А тот быстро включился в непростую жизнь хуторян, как знал, что надо делать.
У Митрофана была своя теория - разум у человека был другой, а тело само помнило и прежнюю жизнь, и пребывание на хуторе. Федору не пришлось объяснять, что и где лежит. По поводу того, что делать с ним, никаких вопросов не возникало. Как он жил в своей пристройке, так в ней и остался. Только теперь на хуторе появились еще одни рабочие руки, причем умелые.
Иван пробыл на заимке еще дня два и засобирался в обратный путь. На Федора смотрел искоса, но ни с какими вопросами к нему не приставал. Нашел человек себя и нашел, может и приживется у Маши. А хозяйство у таежных отшельников разрослось. Работы было много, всю не переделаешь.
Щенки Федора уже знали, не почувствовали в нем перемены, как Сирко, и бегали за ним всем выводком. Ивана тоже перестали бояться. А один, такой же черный, как Сирко, вообще не отходил, все путался под ногами.
- Твой, забирай! - Как-то сказал Митрофан.
- Да куда мне, - отшучивался Иван, - в казарме живу.
- А ты своей , как ее... - предложил дед.
- Лене, что ли?
- Да, приедешь с подарком.
- Можно, - эта мысль понравилась и как-то запала Ивану.
- Кобылу оставишь? - Тут же спросил Митрофан. - Плуг с Федькой наладим, огород будет на ком пахать.
- Оставлю, - согласился Иван. - У отца теперь большое хозяйство.
Так и уехал Иван утром на третий день на своем Султане. За пазухой сидел довольный Черный, выставив любопытную голову. Нашел хозяина и имя получил.
Отъехав от хутора, Иван, не думая о приметах, развернул лошадь. У дома стояли все, Маша, Митрофан, Федор, Сирко и суетились теперь уже только восемь щенков, провожали, махали руками. Иван тоже махнул в ответ и поехал сразу в Ражино к Лене, соскучился. Источник, бьющий из скалы, он миновать никак не мог. Только даже спешиваться не стал и проехал мимо.
Продолжение следует...
(ссылки на все части - в комментариях)
Источник
канал За чашкой кофе
Комментарии 8
ЧАСТЬ 1
https://ok.ru/group/70000001811695/topic/157745268194799
ЧАСТЬ 2
https://ok.ru/group/70000001811695/topic/157745353588207
ЧАСТЬ 3
https://ok.ru/group/70000001811695/topic/157747433438703
ЧАСТЬ 4
https://ok.ru/group/70000001811695/topic/157749789851119
ЧАСТЬ 1
https://ok.ru/group/70000001811695/topic/157745268194799
ЧАСТЬ 2
https://ok.ru/group/70000001811695/topic/157745353588207
ЧАСТЬ 3
https://ok.ru/group/70000001811695/topic/157747433438703
ЧАСТЬ 4
https://ok.ru/group/70000001811695/topic/157749789851119
ЧАСТЬ 5
https://ok.ru/group/70000001811695/topic/157752073387503