Две записи из дневника..
Дома у парня, недавно совершившего героический поступок и представленного к государственной награде, но скоропостижно погибшего в горах при странных обстоятельствах, находят дневник. В нем парень вспоминает произошедшие с ним удивительные и страшные события, приведшие к награждению, оставляя длинную запись в дневнике. Он не может вспомнить один кусок из того дня, воспоминания обрываются и начинаются снова с того же события, только чуть изменённого. Попытки вспомнить этот кусок вызывают лишь головные боли и тошноту. Он лежит в больнице, как оказалось, месяц пролежав в коме. Спустя два дня в дневнике появляется вторая запись. Он вспомнил. На этом дневник обрывается... Но вторая запись объясняет всё и даже то, почему он скоро погибнет при странных обстоятельствах...
Запись первая.05.06.2023.Было начало июня, раннее утро, примерно десять минут до начала рассвета. Я проснулся, услышав знакомые звуки природы и открыл глаза. Было уже совсем светло, над головой, уже хорошо различимый, красный свод палатки, немного колыхался от лёгкого ветерка. Я быстро оделся и вылез наружу. Поставил греться консерву на горелку. А потом сделал фотографии рассвета над вершинами Безенги. Те самые, за которыми приехал. И это была лучшая серия рассветных фотографий. Не только погода и свет были идеальными, я сам был в таком ярком творческом состоянии, как, пожалуй, никогда. Идеи прилетали из ниоткуда и тут же воплощались в жизнь. Это была самая интересная серия, жаль, что мне так и не суждено было увидеть эти фотографии. Закончился рассвет. Я, уже не торопясь, позавтракал и выпил чашку крепкого кофе. Пока я собирал палатку и вещи, налетели темные тучи. Упаковал все в машину и потихоньку двинулся домой.
Дорога плавно спускалась по ущелью. Только что прошел дождь, а уже светит солнце. Обычная июньская погода в горах. Небо на севере ещё серое и вдали в сторону равнины видна пелена от множества капель - там дождь ещё не закончился. Я ехал за ним следом, а над головой все шире расходились тучи. Узкая, двухполосная дорога со старым, еще советским асфальтом, покрытым заплатами, которые делали его ещё хуже, чем он был бы вовсе без них. Делали их как попало, некоторые выпирали твердыми шишками над уровнем дороги, другие провалились ниже и сейчас представляли собой лужи. Заплатами асфальт пестрел настолько, что казалось будто местами их больше, чем мест без заплат. Было бы гораздо гуманнее со стороны местных властей, перестать его вот так ремонтировать, а снять этот асфальт совсем, оставив обычную гравийку. Заплатанной дороге добавляла прелести звенящая и скрипящая на каждой кочке подвеска, давно и настойчиво требующая обслуживания, от чего я старался объезжать каждую выбоину ещё старательнее. Несмотря на качество покрытия, я очень люблю эту дорогу и ни эти кочки, ни звоны в подвеске не смогли испортить мне настроения. Солнце уже пригревало, целый хор птичьих голосов, встречая солнце, разносился по ущелью. Удивительная природа на Кавказе, особенно мне нравятся эти летние дожди. Вот как сегодня. Вдруг, после ясного рассвета наползает чернота, краски блекнут, все сереет. Грохочет гром и яркие вспышки молний озаряют свинцовые тучи, кажется, над самой головой. И льет как из ведра. По дороге вниз течет вода. Мелкие градины со стуком отскакивают от лобового стекла заливаемого потоками воды, а "дворники" собирают попавшиеся, кучкой на краю стекла. А потом враз, как будто кран закрыли, все прекращается. Тучи, такие страшные еще несколько минут назад, уже расползаются во все стороны из свинцовых, превратившись в белые. И вот уже снова во всю светит солнце. Уже через час все высохнет, оставив только маленькие лужицы на дне вот этих заплаток. А какой воздух после грозы! Я открыл окна пошире и в салон ворвался запах озона, а заодно с головы сорвало кепку, отправив ее куда-то не то на заднее сидение, не то в багажник. Ну и ладно, пусть себе там и лежит. Я еще немного сбросил скорость, наслаждаясь любимой дорогой и любимой атмосферой. Вот я уже приближаюсь к теснине ущелья, обрывы стали круче и по краям дороги появились бетонные ограничители, поставленные в самых опасных местах. От времени они стояли кое-как. Одни покосились, другие просто сползли в пропасть вместе с ливнями за прошедшие десятилетия. Но все еще внушали некоторое спокойствие своей внешней массивностью. Дальше все случилось очень быстро и воспоминания вот этого куска, между дорогой и самим крушением, тоже яркие, но по кусочкам. Как будто кто-то взял пачку документов и с силой смял в один ком. Из которого с трудом вытаскиваешь то измятый лист, то только маленький фрагмент.
Первый раз я увидел желтый автобус в зеркале перед крутым поворотом налево. И мне показалось, что он надвигается быстро. Быстрее, чем должен ехать школьный автобус. Всем сельским школам совсем недавно выдали автобусы, современные, компактные и такого оттенка жёлтого цвета, который ни с чем не перепутаешь. Этот ездит из маленького горного селения, где нет своей школы в соседнее, побольше. После поворота была небольшая прямая и он вдруг, ревя клаксоном, обошел меня, резко вильнув и заехав на травянистую обочину. Из под левых колес вылетел гравий и автобус сильно качнуло, на миг, мне даже показалось, что он опрокинется. Но водитель сумел выровнять машину. Мне сразу стало понятно, что у него отказали тормоза. Ещё до того, как я увидел горящие стоп-сигналы, при том, что машина продолжала разгоняться. Чудом он не налетел на кое-где сохранившиеся бетонные столбики обочины.
Он уезжал от меня все дальше и все больше разгоняясь, а я ехал, вцепившись в руль и понимал, что он сейчас разобьётся…
А дальше провал в памяти. Просто черная дыра, попытки сосредоточится на которой вызывают головные боли и тошноту. А потом воспоминания очень яркие и точные: я снова помню обгоняющий меня автобус. На том же самом месте. Отчётливо вижу, как вылетел гравий из-под левых колес тяжёлой машины, расстреляв кусты облепихи как крупной картечью. Автобус сильно качнуло, но водитель сумел его выровнять. И снова он удаляется от меня, но стоп-сигналы не горят. Что делать я не думал. Я очень хорошо знаю эту дорогу и понимал, что обогнать его я смогу только через сто метров. Там слева будет место с широкой обочиной, на которой торчат только маленькие и редкие кустики можжевельника, длиной метров сорок, не больше. А за ним уже скала подступает к самому асфальту. А справа обрыв тоже подступает ближе к дороге. Больше будет негде. Это единственное место, где можно выйти на обгон и уйти от возможной встречной машины. Потом ещё метров сто пятьдесят и резкий поворот налево. Уклон здесь очень сильный, и в поворот автобусу ни за что не вписаться.
Я давил на газ до упора, думая о том, почему автобус совсем не
приближается. Потом помню, что высокая корма уже нависла надо мной слишком близко. Нельзя было терять динамику, а обочина все не начиналась. Точно помню, что по счастью ни одной встречной так и не попалось. Ещё при обгоне я зацепил его задним бампером. Подумал, что это хорошо, водитель точно поймет, что я собираюсь делать. Едва оказавшись перед ним я изо всей силы выжал тормоз. Я понятия не имел, насколько это может помочь и в первые секунды мне показалось, что ничего из этого не выйдет, настолько замедление не соответствовало давлению на педаль тормоза. Отчаянно стучала антиблокировочная система, почти сразу запахло горелыми тормозами и резиной. Но все же мы замедлялись. Даже показалось на миг, что все получится. Но нет, поворот приближался слишком быстро, стало понятно, что не успеем. Я хотел прокричать водителю, чтобы пассажиры начинали выпрыгивать, но не мог выдавить из себя ни звука. Не мог и оторвать рук от руля, чтобы помахать в окно, пытаясь объяснить жестами. Все тело сковало параличом. Мельком в правое зеркало я увидел выпрыгивающих из автобуса, через открытую дверь, детей. Молнией мелькнула мысль, что можно было бы замедлившись, просто повернуть нам обоим, но было уже поздно, в зеркале мелькнули помогающие детям крупные мужские руки. Это водитель, ему пришлось вылезти из-за руля, автобус уже неуправляем. Ну, теперь до конца.
И последнее, что я помню перед падением, это бетонный блок
ограждения, который стоял прямо на моем пути. Ощущение было, как будто я не ударился об него, а плавно и мягко надавил. Капот медленно вздыбился, закрыв мне обзор и потом удары и удары. Сверху, снизу с боков. Вернее по крыше, по бокам. А где верх и где низ стало совсем непонятно.
И вот дальше самое яркое воспоминание. Помню картину, увиденную сверху. Автобус, повисший над обрывом. Его передние колеса провалились в пустоту. Пробитое ограждение и черную борозду, распаханную сквозь молодые деревья, растущие на склоне. Мужчина и несколько детей с яркими школьными рюкзаками стоят рядом с автобусом и смотрят вниз.
Эта картина постоянно стоит у меня перед глазами.
Комментарии 1