Предыдущая публикация
В КУЛИСАХ ЯСНОЙ ПОЛЯНЫ
От входных башенок в усадьбу по дамбе Большого пруда посетители по прямой, обсаженной березами аллее, сохранившей старое название — "Прешпект", — поднимаются прямо к дому Толстого. По правую руку остается каскад прудов, теплицы и пейзажный английский парк. По левую — яблоневые сады, дорожка, ведущая к зародышу усадьбы — Дому Волконского — и дальше, мимо старой риги и житни, в лес — к центру всего мемориального пространства — могиле Толстого на краю оврага в Старом Заказе.
Мемориальный музей Льва Николаевича Толстого в Ясной Поляне был создан уже в 1921 году, и с тех пор здесь все остается так, как было в последний год жизни писателя. Кажется, время тут остановилось. И лишь осенью, когда листья садов и парков облетают и в зеркале Большого пруда отражается все пространство усадьбы, становится очевидно, что чего-то недостает. Усадьба будто рассыпана вокруг несуществующего центра — дома отца и матери Толстого, дома его детства, проданного на своз за карточные и бильярдные долги. Зияющая пустота будто раздвигает кулисы драмы, каковой в действительности и была жизнь великого писателя...
Современная Ясная Поляна есть плод усилий двух породнившихся дворянских родов — Волконских и Толстых. Но была у нее и своя предыстория. Впервые имение упоминается в 1652 году в числе поселений, расположенных на тульской засечной черте. В то время ею владел служилый человек Степан Карцев. Со временем Карцевы разделили бывшие владения на пять частей. Эти-то имения, принадлежавшие разным ветвям обедневшего рода Карцевых, и скупил в 1763 году прадед Толстого по материнской линии — князь Сергей Федорович Волконский. От него имение перешло к сыну, Николаю Сергеевичу. Тот сделал завидную военную карьеру при Екатерине II, но при Павле I попал в опалу. Впрочем, недолгую. В 1798 году он был назначен военным губернатором Архангельска, получил чин генерал-аншефа и в 1799 году вышел в отставку, чтобы посвятить себя воспитанию 9-летней дочери Марии, ставшей его единственным утешением после смерти жены. Толстой в своих "Воспоминаниях" пишет, что Волконский почти безвыездно прожил в Ясной 22 года: отстроил в стиле классицизма два флигеля и заложил большой барский дом, устроил оранжереи и парки. Дочери своей, будущей матери Толстого, он дал прекрасное образование: она владела несколькими языками, музицировала, вместе с отцом занималась математикой и физкультурой. Толстой не знал деда — тот умер в 1821 году, а Левушка родился в 1828-м, — но очень гордился им. Именно дед стал прототипом старого князя Болконского в "Войне и мире", но, в отличие от литературного персонажа, он не был ни чрезмерно требователен, ни взбалмошен.
Дед Толстого по отцовской линии, Илья Андреевич Толстой, тоже принадлежал к аристократическому роду и до старости жил на самую широкую ногу: обеды, балы, театры, охоты, карточная игра продолжались в его тульском имении Поляны до тех пор, пока долг не достиг полумиллиона рублей. Чтобы как-то удержать на плаву семейство, он выхлопотал для себя место губернатора Казани. Но и это не спасло: все имущество было описано и отдано под надзор Приказа общественного призрения для уплаты долгов кредиторам, а его обвинили в служебных злоупотреблениях. И хотя речь шла всего о 10 тысячах рублей, скорее всего, "потерявшихся" из-за беспорядочного ведения дел, он не вынес позора и умер в 1820 году в возрасте 63 лет.
Положение семьи было настолько отчаянным, что единственный сын графа, полковник в отставке Николай Толстой, вынужден был поступить "смотрительским помощником" в московское военносиротское заведение. В семье было еще две сестры — Александра и Полина, а также дальняя родственница, круглая сирота Танечка Ёргольская, беззаветно влюбленная в Николая. Единственное, что могло спасти Толстых, — это женитьба Николая на богатой невесте. Брак его с Марией Волконской был устроен родственниками — до свадьбы молодые даже не видели друг друга — и был, разумеется, браком по расчету. Но муж и жена искренне полюбили друг друга: за восемь лет супружества Мария родила Николаю пятерых детей. Отец Толстого оказался рачительным хозяином: он отстроил второй и третий этажи "большого дома" и остаток жизни посвятил тому, чтобы выпутаться из долгов отца. Что ему удалось. После его смерти все его сыновья и дочь имели свой надел земли и усадебный дом...
"Счастливая, счастливая невозвратимая пора детства! Как не любить, не лелеять воспоминаний о ней?" — писал Толстой. Эта пора прошла для детей Толстых в Ясной Поляне: и хотя она была коротка, именно детские годы заронили в душу Льва Николаевича семена будущего писательского таланта.
Вскоре после рождения дочери Марии с матерью Толстого произошел несчастный случай: она ударилась головой, упав с качелей. Развившаяся внутренняя гематома свела ее в могилу. Случилось это в 1830 году, когда старшему брату, Николаю, едва исполнилось 7 лет, а младшему, Льву, только 2 года...
В 1837 году Николай Ильич, продолжавший хлопотать о наследстве для детей, поехал в Тулу, по делам имения Пирогово (находилось в 35 верстах от Ясной Поляны, Н.И. Толстой приобрел эту усадьбу на выгодных условиях. Впоследствии досталось брату и сестре Льва Толстого по наследству. — Прим. ред.), несколько дней занимался им, а потом внезапно скончался на улице "от кровяного удара". Детство кончилось.
Нельзя понять ни характера, ни особой нервной чувствительности, ни кажущегося отсутствия "стержня" в характере молодого Толстого, если не учитывать, что в 9 лет он остался круглым сиротой.
После смерти Николая Ильича опекуншей детей стала его сестра, Александра Ильинична Остен-Сакен. В юности прекрасная Aline вышла замуж за богатого остзейского графа, но вот беда — тот оказался сумасшедшим. Он едва не застрелил жену из пистолета, а потом пытался бритвой отрезать ей язык. Толстому почему-то запомнился "особенный кислый запах тетушки Александры Ильиничны, вероятно, происходивший от неряшества ее туалета". Несчастья сломили ее, она давно уже не была той грациозной Aline, имевшей успех на всех балах. Она была очень набожна и постоянно держала вокруг себя богомолок и странниц.
Было решено оставить в Москве с Александрой Ильиничной и гувернером Тома двух старших мальчиков, Николая и Сергея. А младших, Дмитрия и Льва, вместе с сестрой Машей отправить в Ясную Поляну с Татьяной Александровной Ёргольской и гувернером Федором Рёсселем, который хоть и питал пристрастие к спиртному, был очень любим детьми. Тетушка Ёргольская, с которой Толстой поддерживал отношения до самой ее смерти в 1874 году, несомненно, повлияла на мировоззрение Толстого: "Главная черта ее была любовь, — пишет Лев Николаевич, — но как бы я ни хотел, чтобы это было иначе — любовь к одному человеку — моему отцу... Чувствовалось, что она и нас любила за него, через него и всех любила, потому что вся жизнь ее была любовь".
После смерти в 1841-м тетушки Александры Ильиничны детей Толстых, оставшихся без присмотра, взяла к себе вторая сестра отца — Пелагея Ильинична, жившая в Казани и бывшая замужем за отставным гусарским полковником Владимиром Ивановичем Юшковым. Всем детям пришлось до совершеннолетия переехать в Казань. В Ясной Поляне осталась только Ёргольская.
В Казани братья Толстые поступили в университет, а сестра Маша была определена в Родионовский институт благородных девиц. Николай, Сергей и Дмитрий окончили математический факультет Казанского университета, где преподавал тогда великий Лобачевский. А Лев никак не мог определиться: сначала он поступил на восточное отделение философского факультета, затем перевелся на юридический, но не доучился и там. Зато он много почерпнул той тайной науки жизни светской, которой научил братьев Юшков. Жену свою Владимир Иванович не любил, вел распутный образ жизни. Позднее Толстой писал, что в его жизни не было бы целого периода "служения похоти, разврату, пьянству", если бы он не жил в Казани и не знался с дядей. В то время мало кто осмелился бы сказать, что из Льва может вырасти что-нибудь путное. "Самый пустяшный малый", — беспощадно характеризовал брата своим университетским товарищам Сергей Николаевич Толстой.
В начале июля 1847 года в Ясной Поляне собрались братья Толстые, чтобы подписать подготовленный их опекуном, помещиком Александром Воейковым, раздельный акт о наследстве, доставшемся от отца. По словам Сергея Толстого, младший брат сам просил отдать ему Ясную, хотя по доходности это было худшее из четырех имений. Так Лев стал хранителем семейных преданий и семейного наследства. В 19 лет становится он помещиком. Первые опыты в этом направлении были плачевны, о чем сам Толстой не без иронии писал потом в рассказе "Утро помещика". Он пытается наладить хозяйство, переводит крестьян на оброк, устраивает в своем имении первую школу для крестьянских детей, но все эти опыты вскоре надоедают ему. В октябре 1848 года он уезжает в Москву и пускается "в жизнь разгульную". Положим, он еще молод и многое ему простительно, но вот братья его определились, пошли служить... А он все еще не может сказать — в чем "его назначение"?
Он уезжает с друзьями в Петербург, где продолжается то же, что и в Москве, — безалаберная жизнь без службы, без цели. Тут он проигрывает в карты 1200 рублей серебром и пишет отчаянное письмо брату Сергею с просьбой выручить его за счет продажи хлеба, "а если одного хлеба будет недостаточно, то и "Савина леса". В старину это называлось "проматывать наследство отца".
В конце декабря 1850 года в имение Покровское к сестре Марии приезжает брат Николай, служивший на Кавказе. Недолго думая, Лев решает вместе с ним ехать на Кавказ, чтобы избавиться от московской "скотской" жизни. В 1851 году, сдав в Тифлисе экзамен и став юнкером, он в свободное время начинает писать. Очерки "Набег", "Рубка леса", "Разжалованный", "Дяденька Жданов и кавалер Чернов" стоят на голову выше всего того, что было написано в то время в традиции русского реализма. Слишком странен и радикален взгляд Толстого, выступающего в качестве военного корреспондента с театра Кавказской войны: неприятие любого насилия.
С началом Крымской войны он переводится сначала в Дунайскую армию, а потом в осажденный Севастополь, на знаменитый 4-й бастион. Здесь среди крови и смертоносного огня он пишет "Севастопольские рассказы". И тут "скотское" прошлое неожиданно вновь настигает его. "Два дня и две ночи играл в штос, — пишет Толстой в дневнике 28 января 1855 года. — Результат понятный — проигрыш всего — яснополянского дома. Кажется, нечего писать — я себе до того гадок, что желал бы забыть про свое существование...".
Убежав на Кавказ, Толстой и вправду отчасти поверил, что с прошлым покончено. Но не так считали кредиторы, которым он оставил кучу карточных и "бильярдных" долгов. Убедившись в том, что должник исчез, они насели на его сестру Марию Николаевну и ее мужа Валериана Толстого с требованием выплатить долг. Ситуация была пренеприятнейшая. Мария Николаевна с мужем отправились на Кавказ. Разговор был тяжелым. Денег у юнкера Толстого не было. Занять было не у кого. "Ну, тогда продайте что-нибудь из имения", — сказал Толстой. Меньше всего он имел в виду дом, родовое гнездо. Тем не менее Валериан Петрович продал на своз именно дом. Говорят, Толстой был потрясен известием об этом. Он, хранитель семейного гнезда, разрушил весь мир столь дорогой ему Ясной Поляны!
В Севастополе он получил наконец деньги за дом, проданный Валерианом... и тут же проиграл их! Было от чего отчаиваться!
Когда в начале 1856 года Толстой вернулся в Петербург из Севастополя (осенью того же года, получив чин поручика, он вышел в отставку. — Прим. авт.), он был уже знаменитым писателем. Повесть "Детство" была напечатана в "Современнике" в 1852 году и завоевала симпатии публики, а очерком "Севастополь в декабре" сам государь Александр II был тронут да такой степени, что велел беречь талантливого офицера.
В столице Толстой сходится с кругом писателей "Современника" — Гончаровым, Майковым, Фетом, Боткиным, Островским, братьями Жемчужниковыми... Быть известным писателем ему нравится: он меняет военный мундир на модное платье, покупает рубашки из тончайшего голландского полотна, отпускает бородку и бакенбарды. Некрасов благоволит ему, великий Тургенев селит Толстого у себя дома и пытается "покровительствовать" ему. Это была ошибка: Толстой не терпел покровительства.
В. Голованов
Продолжение следует
Следующая публикация
Сады Маркессака, Франция. Садово-парковый комплекс в французской коммуне Везак
Нет комментариев