Как сложилась судьба девочки, ставшей прототипом героини в романе Набокова.
Сюжетная линия романа Владимира Набокова «Лолита» по сей день кому-то кажется дикой и неправдоподобной. Однако даже самому смелому литературному вымыслу часто бывает далеко до правды жизни. Это подтверждает история Салли Хорнер, опередившая роман Набокова и, несомненно, во многом на него повлиявшая.
Даже если вы не читали роман «Лолита», вы наверняка знаете, о чём он. В истории мировой литературы мало кто рисковал поднимать столь табуированную тему, как влечение взрослого мужчины к девочке - подростку. Неудивительно, что роман Набокова прогремел на весь мир — и гремел не один год. Отголоски, кажется, слышны по сей день, в современном лексиконе прижилось слово «нимфетка», а само имя Лолита давно стало нарицательным.
Сюжетом Владимир Набоков был по-настоящему одержим. Он обыгрывал его не в одном, а в нескольких своих произведениях. К самой крупной литературной форме — роману — писатель подступался почти два десятка лет, подходя с разных сторон, развивая сюжетные линии и образы персонажей, страдая, разочаровываясь, бросая, сжигая рукописи и снова, спустя какое-то время, возвращаясь к истории нездоровой страсти.
Литераторы по сей день спорят, что же так повлияло на Набокова. Называется несколько версий и несколько же произведений, которыми мог быть навеян роман. Однако автор сам приподнимает завесу тайны прямо в тексте «Лолиты»: «Сделал ли я с Долли то же самое, что Фрэнк Лассаль, 50-летний механик, сделал с 11-летней Салли Хорнер в 1948-ом?»
А позже была найдена и карточка, на которой писатель сделал запись, уже когда работал над романом. Она датирована 20 августа 1952 года - в этот день Набоков прочитал в газете об одном происшествии и сделал пометку. Вот ее содержание: «Салли Хорнер, 15-летняя жительница Кэмдена, штат Нью-Джерси, которая пробыла 21 месяц в неволе у немолодого нарушителянравственности, погибла в дорожной аварии в ночь на понедельник…» Это говорит о том, что писатель знал историю Салли Хорнер и следил за её судьбой.
Роман «Лолита», хоть и писался в Америке, но впервые был издан во Франции в 1955-м. Лишь три года спустя, в 1958-м, его напечатали в Штатах, где о нём уже были наслышаны. Поскольку тему писатель разрабатывал не одно десятилетие, об упомянутом преступлении он был в полной мере осведомлен. Произошедшее освещалось широко и всколыхнуло не только Америку.
Всё началось весной 1948 года в захолустном городке Кэмден в штате Нью-Джерси. В один из майских дней 11-летняя Салли Хорнер, мечтая добиться расположения девчонок-заводил в классе, отважилась пойти на воровство. Чтобы доказать, что она не простушка, девочки предложили ей украсть что-нибудь в канцелярской лавке. Салли выбрала блокнот, самый дешевый, за пять центов.
Того, что последовало дальше, могло бы и не случиться, если бы всё это время за школьницей в магазине пристально не наблюдал пара глаз...
Как только блокнот оказался в портфеле, а сама школьница выбежала на улицу, на её плечо легла тяжелая мужская рука.
«Я агент ФБР. Вы арестованы, юная леди», — с этих слов началось знакомство Салли Хорнер с Фрэнком Лассалем, человеком, с которым ей предстояло провести без малого два года. Высокий, худощавый мужчина смотрел на неё сурово, не оставляя сомнений в том, что за преступлением последует наказание.
В этот момент Салли сделала то же, что и большинство девочек в подобной ситуации: разревелась. Съежилась от страха. Ей было ужасно стыдно.
От ледяного взгляда и тихого голоса незнакомца она застыла на месте. Он указал на ратушу, самое высокое здание в Кэмдене - «вот где разбираются с такими, как ты». Салли сначала не поняла, что он имеет в виду. Но мужчина пояснил: в наказание за воровство её отправят в исправительное заведение.
Когда Салли снова заплакала, строгий незнакомец вдруг смягчился. «Тебе повезло, девочка, - сказал он, - что тебя поймал именно я, а не какой-нибудь другой агент ФБР. И если ты согласишься время от времени отчитываться передо мной, я тебя отпущу. Избавлю от страшной участи».
Салли перестала плакать: хорошо, что он её отпустит, и ей не придется звонить из тюрьмы маме...
Девочка, которую на самом деле звали Флоренс, но с ранних лет за ней закрепилось имя Салли, жила в неполной семье, где проблем и так хватало. Её отец недавно умер, а мать-портниха Элла круглые сутки шила, чтобы прокормить себя и младшую дочь. Была у Салли и старшая сестра Сьюзан, в то время она ждала ребёнка и готовилась идти под венец.
В исправительную колонии Салли, конечно же, не хотелось, и поэтому когда мужчина - «агент» предложил ей «сотрудничество», которое могло бы смягчить наказание, она согласилась. Главное — никому ничего не рассказывать об их сговоре и быть готовой в любой момент послужить государству.
Разумеется, этот человек, которого звали Фрэнк Лассаль, ни словом не обмолвился о том, что он является преступником и к ФБР не имеет никакого отношения. На тот момент этот 52-летний бывший механик всего полгода как был на свободе, отсидев срок за сексуальные действия в отношении несовершеннолетних. В деле фигурировало пять изнасилованных им девочек 12-14 лет.
Когда Салли отправилась домой, её новый знакомый пошёл за ней и после неотступно следил несколько недель, параллельно наводя справки. Не прошло и месяца, как Фрэнк Лассаль подкараулил Салли Хорнер по дороге домой из школы. А ведь она так надеялась, что больше никогда не встретит этого человека!
Фрэнк сообщил Салли, что она срочно должна отправиться вместе с ним в Атлантик-Сити, чтобы поставить точку в деле о краже. Говорить ни кому об этом, конечно же, было нельзя, иначе её точно отправят в колонию, а он, Фрэнк, знает, как этого избежать. Главное, чтобы девочка рассказала матери, что одноклассница приглашает провести время в её семейных апартаментах у океана.
Стоит учитывать, что Салли к тому моменту только-только исполнилось 11 лет. Она верила, что этот человек в самом деле агент ФБР, она чувствовала его власть, боялась его и совсем не сомневалась, что если посмеет ослушаться, её отправят в исправительное заведение. Не важно, как именно, но мужчине удалось убедить Салли поехать с ним в Атлантик-Сити: дескать, правительственный приказ. Для пущей убедительности Лассаль вечером позвонил домой Хорнерам и поговорил с матерью Салли. Любезный джентельмен то и дело повторял, что в апартаментах слишком много места для его семьи, и они будут рады, если Салли составит им компанию.
В наше время лёгкость, с которой Элла Хорнер отпустила дочь с незнакомыми людьми, кажется чудовищной. Сама мать позже вспоминала, что главным мотивом для неё было то, что она не могла оплатить такой отдых, а так хотелось побаловать младшую дочь!..
Провожать Салли на автовокзал никто не стал: девочка сказала, что справится сама, и мать на прощание потребовала, чтобы та как можно чаще ей писала и звонила.
14 июня 1948 года Фрэнк Лассаль и Салли Хорнер прибыли на побережье и остановились в отеле недалеко от пляжа, представившись отцом и дочерью. Девочка, как и обещала, звонила матери и писала письма. Так прошло шесть недель, и в конце июля в своём последнем письме Салли сообщила, что перебирается все с той же самой семьей в Балтимор. Изначально речи о таком маршруте не шло, и Элла насторожилась. Заканчивалось письмо дочери и вовсе странно: «Больше ничего не хочу писать».
Элла Хорнер, наконец, забила тревогу и отправилась в полицию. По обратному адресу, указанному на конверте, был выслан патруль. Однако когда хозяева провели полицейских в комнату, где жила девочка, похожая по описанию на Салли, выяснилось, что она уже уехала вместе со своим отцом!
Комнату, в которой ещё не успели прибраться после отъезда, покидали в явной спешке, оставив массу вещей. На полу стояло два чемодана, на кровати валялась мужская шляпа. Было обнаружено и фото, сделанное здесь, во время «отпуска». На снимке Салли сидит в комнате на качелях. Она одета как к первому причастию — белоснежное платье, черные лаковые туфельки с белоснежными носками, волосы аккуратно собраны назад, и неуверенно-робкая улыбка в камеру...
Полиции не потребовалось много времени, чтобы установить личность сопровождавшего Салли мужчины. Дело было за малым — поймать его. И всем тогда казалось, что это будет просто.
В своём письме Салли не обманывала: они действительно уехали в Балтимор. Пребывание в курортном городке на берегу Атлантики было подобно передышке перед тяжёлыми временами. Фрэнк снял комнату, нашёл себе работу и определил свою жертву в католическую школу для девочек — под именем Мадлен Лаплант. К тому времени он уже был объявлен в розыск, а то самое фото Салли на качелях появилось во всех газетах с просьбой узнавших её людей незамедлительно обратиться в полицию.
Именно тогда, в Балтиморе, как расскажет позже Салли, Фрэнк начал её насиловать. Соседям он выдавал легенду о несчастном отце-одиночке, который забрал единственную дочь у развратной жены, рядом с которой невинному ребёнку не место. И что интересно, никто даже не усомнился в придуманной Лассалем истории.
Тем временем почти год спустя, весной 1949-го, Фрэнк Лассаль за похищение несовершеннолетней Салли Хорнер был заочно приговорен к сроку от 30 до 35 лет. Он узнал об этом из газет и решил, что пора снова в бега. Что удивительно, Салли продолжала верить, что Фрэнк — спецагент, работающий под прикрытием, а их грядущий переезд — очередное задание.
Из Балтимора они двинулись на юг и в конце апреля 1949 года оказались в штате Техас. Салли Хорнер исполнилось 12 лет. В Далласе они обосновались в одном из трейлер-парков, где, как известно, проще всего прятать концы в воду.
Здесь Фрэнк снова отдал свою узницу в католическую школу, на этот раз под именем Флоренс Планетт. Сам он теперь представлялся вдовцом. Соседи жалели их, отмечая, как девочка заботится об отце и какая сильная между ними связь. Салли, как настоящая хозяйка, готовила еду, стирала и убирала жилище.
Отношения «отца и дочери» умиляли всех, кроме одного человека, который в итоге и сыграл в этой истории ключевую роль. Соседка Рут Джанич быстро почуяла неладное. Женщину смущало то, что Фрэнк следил за своей «дочерью» как коршун, не оставляя её ни на минуту вне поля зрения. Он не любил, когда она болтала с соседями, возникал из ниоткуда и уводил домой. Однажды Рут, улучшив момент, попыталась поговорить с Салли, но та, явно напуганная, всё отрицала.
Вскоре семейство Джаничей тронулось в путь — за лучшей жизнью в Калифорнию. Однако было решено поддерживать связь с соседями - Фрэнком и Флоренс Планетт.
В начале 1950 года Рут, у которой всё не шла из головы эта странная семья, написала Фрэнку, что в Калифорнии полно работы и можно неплохо устроиться. Тот к тому моменту и так уже был готов к очередному переезду, чтобы продолжать путать следы. И, конечно, согласился.
Тогда произошло и ещё кое-что важное: Салли наконец открыла свою тайну подруге по католической школе. Та пришла в ужас и нашла в себе силы сказать, что происходящее в жизни одноклассницы ненормально и должно срочно прекратиться. Салли согласилась и впервые за почти два года не подчинилась Лассалю. Тот не придал этому особого значения, потому что был поглощен размышлениями о поездке в Калифорнию. Дело близилось к развязке...
В конце марта 1950 года, спустя почти два года после похищения Салли Хорнер, Фрэнк Лассаль вместе со спутницей добрался до мотеля в калифорнийском Сан-Хосе, где их ждала семья Джанич. За прошедший 21 месяц он пересёк страну с востока на запад, несколько раз менял себе и девочке имя и был намерен жить так и дальше — лишь бы не расставаться с Салли.
Когда отправившись на поиск работы, Фрэнк оставил девочку на попечении уже знакомой Рут, та не могла терять время и надавила на девочку, заставив её заговорить. Примечательно, что Салли рассказала лишь о своём похищении и о том, как скучает по маме. О домогательствах - ни слова.
Несмотря на отсутствие лишних денег, Рут Джанич организовала междугородний звонок, чтобы помочь 13-летней пленнице. Времени было в обрез, Фрэнк мог вернуться в любой момент. Дальнейшее происходило, как в самом настоящем триллере. Дозвониться до матери Салли не удалось, и тогда перепуганная девочка набрала номер старшей сестры. Трубку взял её муж Эл…
Когда наряд полиции прибыл в трейлер-парк, Салли была в слезах. Она боялась гнева Фрэнка, потому что нарушила клятву. Девочку не успокаивал даже тот факт, что на этот раз она оказалась под охраной самого настоящего агента ФБР - Митчелла Коэна, который вёл расследование.
Отправив Салли под конвоем в приют для несовершеннолетних, полиция и ФБР стали ждать Лассаля. Сопротивления при задержании он не оказывал, обвинения в сексуальных действиях поначалу отрицал, но недолго.
Вскоре Лассаля переправили в Нью-Джерси, где состоялся суд, приговоривший насильника к 35 годам тюремного заключения.
Когда Салли в сопровождении детектива Коэна вылетала из Сан-Хосе домой, в аэропорту её уже ждали репортеры. Их коллеги с восточного побережья снимали встречу девочки с матерью у трапа самолета в Нью-Джерси. Нетрудно заметить, как перепугана и подавлена в этот момент была Салли. В материалах дела есть её признания в том, что она боялась осуждения семьи. Девушка искренне верила, что от неё могут отвернуться родственники, посчитав её «грязной». «Что бы она ни сделала, я её прощу», - эти слова Эллы Хорнер разлетелись по всем СМИ.
Самое грустное, что наряду с сочувствием и поддержкой Салли Хорнер получила и немало ненависти и осуждения в свой адрес. Жертвы изнасилования в ту пору, по мнению большинства, были «сами виноваты», и 13-летняя девушка то и дело ловила неодобрительные взгляды одноклассниц и соседей, слушая обрывки их пересудов. Репортёры, долгое время её преследовавшие, не добавляли покоя.
В романе Владимира Набокова главная героиня — та самая Долорес, или Лолита, как звал её Гумберт Гумберт, умирает в возрасте 17 лет в результате тяжёлых родов. Салли Хорнер опередила её на два года, погибнув в 15 лет в автокатастрофе.
К тому времени девушка, махнув рукой на свою репутацию, предпочитала проводить свободное время не с подругами, которых толком уже и не было, а с парнями. С поддельным удостоверением личности она представлялась семнадцатилетней и часто уезжала в соседние городки, надеясь, что её не узнают. В одну из таких поездок она познакомилась с 20-летним Эдом Бейкером - решив покататься ночью на машине, ребята врезались в стоящий на обочине грузовик. Молодой человек выжил, а Салли мгновенно скончалась в результате черепно-мозговой травмы.
Что касается Ласалля, то на свободу преступник так никогда и не вышел. Подававшиеся им после суда апелляции отклонялись. Отсидев в тюрьме в Трентоне 16 лет, он умер от артериосклероза в марте 1966 года накануне своего 70-летия.
О разбитой жизни Салли Хорнер написано множество биографических книг, одной из которых является «Подлинная жизнь Лолиты» - книга журналистки Сары Вайнман, вышедшая в 2019 году. Вайнман, опираясь на судебные документы и воспоминания родственников Салли, рассказывает о её трагической судьбе и описывает обстоятельства, в которых был написан роман Набокова.
Обнаглевшая невестка
___________________
-Все, хватит, я не намерена больше терпеть твое отсталое семейство! Что за нравы такие, средневековые! То не показывай, этого в сеть не выкладывай! Надоело. Живи со своей отсталой мамашей. Я уверена, вам выкладывать в интернет будет нечего, так как жизнь у вас – тухлое болото! – Кристина кричала и топала ногами, ожидая, что муж начнет убеждать и успокаивать ее. Вместо этого Виктор помог молодой супруге погрузить чемоданы в такси и молча вернулся домой. За два года супружеской жизни в квартире впервые повисла настолько полная тишина, что было слышно, как в комнате жужжит муха, попавшая в паутину. Кристина говорила, что она так же чувствовала себя - пленницей в квартире мужа. Теперь она должна была быть довольна.
Однако вскоре мужчину ждало разочарование. Довольной эта малолетка бывала лишь пару минут. Потом ее крошечный мозг начинал выдумывать для близких новые издевательства.
Виктор познакомился с Кристиной, когда она, едва закончив школу, поступила на заочное отделение и пошла работать. Для работы она выбрала один из самых крупных баров в городе, которым Виктор владел вместе со своим другом.
Вначале он и внимания не обратил на молоденькую новенькую официантку, призывно смотрящую на него всякий раз, когда он появлялся в поле зрения. Только через месяц он вынужден был признаться самому себе в том, что ему такое внимание очень льстило.
После его расставания с первой женой прошло почти три года. Пятилетний брак закончился разводом из-за измен жены. Мужчина на несколько месяцев погрузился в депрессию. Не мог работать, есть, вставать с кровати. Ему хотелось круглосуточно спать, не возвращаясь в жуткую реальность, где он оказался доверчивым рогоносцем, до последнего верившим в то, что жена просто хотела его позлить.
И вот, по прошествии нескольких лет, он снова захотел ощутить эти чувства – быть любимым и любить. Только вот семнадцатилетняя девочка на роль супруги ему, тридцатитрехлетнему, совершенно не подходила. Хотя ее внимание и было приятно, но здравый смысл диктовал держаться от нее подальше.
Прошло еще несколько месяцев. Однажды администратор бара подошла к Виктору и попросила разрешения закрыть бар на вечер для закрытой вечеринки.
- И кто ж у нас такой солидный, что готов весь бар закрыть и расходы возместить?
- Да нет, это не для клиентов. Закрыться надо в будний день, в выручке мы почти не потеряем. Просто у нас у официантки день рождения, девочке восемнадцать исполняется. Вот, хотим коллективом ее поздравить. Девчонка хорошо работает, старается.
- А которая это девчонка? Не та ли, что последняя пришла к нам?
- Да, она. Кристина. Она у нас иногда и за барменов выходит работать, и за сторожа готова поработать. То ли дома проблемы и деньги нужны, то ли просто такой трудоголик.
- Ну хорошо, празднуйте! Ты за старшего! С тебя спрошу за порядок и целостность имущества!
Виктор знал – администратор не подведет. Бар работал почти десять лет, за это время они смогли составить крепкий и дружный коллектив. Новичков проверяли очень тщательно. Лентяи у них не задерживались, а вот трудолюбивых и ответственность не грех было и поощрить. Если за девчонку ручался администратор, значит стоящий сотрудник.
Весь вечер Виктор возвращался мыслями к разговору с сотрудницей. Получалось, девочка теперь совершеннолетняя. Ее отношение к нему не изменилось – взгляды в его сторону она бросала все такие же призывные. Но разница в возрасте была слишком солидной. Виктор хотя и выглядел куда моложе своих лет, понимал – вместе они будут выглядеть очень комично.
На день рождения сотрудницы и Виктор, и его совладелец получили приглашение, но принять его решился только первый. Мужчина понимал, что не стоит идти на праздник. Сотрудникам будет куда комфортнее праздновать без начальства. Но ему хотелось увидеть Кристину в нерабочей обстановке. Не подчиненной, а просто девушкой.
Заехав в цветочный, он почти полчаса выбирал букет, который подошел бы юной девушке, но не выглядел бы пошло.
Кристина в милом платье выглядела совсем юной девочкой. Будто ей сегодня было не восемнадцать, а десять. Очаровательные локоны постоянно падали на кукольное личико и Виктор каждый раз с трудом сдерживался, чтоб не протянуть руку и не поправить упрямый завиток. Вручив цветы и подарок, он решил ненадолго подняться в свой кабинет, так как ребята заметно напряглись, увидев его.
Через час к нему заглянула администратор и предупредила, что они еще часок погуляют и отправятся в клуб.
- Виктор Константинович, вы с нами?
- Думаю, не стоит. Не хочу никого смущать.
- Да перестаньте! Не пойму, чего вы спрятались, все нормально ваше появление встретили. Поедемте с нами! Начальству тоже на до отдыхать. Я оставила уборщицу, к утру тут все будет приведено в порядок! Пойдемте к нам.
Виктор не заставил себя простить дважды. Ему давно хотелось отдохнуть и расслабиться. День рождения Кристины оказался как нельзя кстати. Буквально через полчаса после того, как он присоединился к гостям, Кристина пригласила его на медленный танец.
- Виктор Константинович, вы не можете отказать имениннице!
Виктор с трудом сдерживал себя, чтоб не поцеловать девушку, которая была так близко, но от которой его отделяли больше пятнадцати лет разницы в возрасте. Нет, он не выглядел стариком, но отношения со столь юной девушкой явно не то, что ему нужно. Она же через год начнет изменять так же, как и ее предшественница.
Однако сколько не пытался мужчина взывать к голосу разума, выпитый алкоголь и постоянное присутствие девушки рядом сделали свое дело. Он вызвался проводить ее дома после клуба, а потом остался на ночь.
Проснувшись утром в постели юной сотрудницы, Виктор твердо знал, что эти отношения он просто не имеет право оставить без внимания. Как говорили прежде – он просто обязан был жениться на опороченной девице!
Девушке он предложил встречаться, о чем вскоре узнал весь коллектив. Сложилась неоднозначная ситуация. Кристина начала требовать назначить ее администратором, а Виктор не собирался увольнять сотрудницу, которая много лет была его правой рукой.
- Тебя не смущает, что твоя любимая столы протирает и заказы разносит? – кричала девушка, пытаясь убедить мужчину в своей правоте.
- Ингу я не уволю, а вот тебе найдем новое увлечение. Чем ты хочешь заниматься?
Девушка так и не придумала ничего, чему Виктор был несказанно радю
После нескольких недель отношений Виктор стал замечать, как быстро меняется характер его милого ангелочка. И милой трудолюбивой девочки она стремительно превращалась в капризную, любящую делать все напоказ нимфетку. Ей нужно было каждый день выкладывать в сеть многочисленные подтверждения того, что у нее появился крутой парень.
- Зай, поедем по городу покатаемся, мне надо новых фоточек наделать. И купи мне цветочки, чтоб все от зависти померли.
- Милая, у меня работа. Давай вечером. Да и зачем тебе всю свою жизнь выставлять напоказ? Перед кем тебе красоваться? У нас и так все хорошо.
- Ты что, не понимаешь? Если я не буду ничего постить, все решат, что у меня скучная жизнь. А это не так! Я хочу, чтоб мне все завидовали.
Виктор не понимал этого увлечения, но чтоб порадовать свою девочку готов был на все. Поэтому каждый день соглашался на многочисленные фото, поездки, подарки и букеты.
Спустя год отношений Кристина решила, что хочет замуж. А так как Виктор намеков упорно не понимал и хотел немного проверить чувства, решила ускорить наступление счастливого события. В ход пошел старый, но самый проверенный способ.
- Зай! У меня для тебя сюрприз! – счастливая Кристина вручила вернувшемуся с работы возлюбленному аккуратную коробочку.
Виктор, который за всю ночь даже не присел, помогая подготовиться к важному мероприятию, с трудом держал глаза открытыми. Больше всего на свете ему хотелось быстренько принять душ и лечь спать. Однако сон как рукой сняло, едва он открыл коробочку, в которой на разноцветной бумаге лежал положительный тест на беременность. К такому повороту он оказался не готов. С первой женой вопрос продолжения рода даже не поднимался – оба не хотели детей и даже не обсуждали их появление. Здесь же ситуация складывалась патовая. Кристина сама была ребенком. Становиться матерью ей было рано. Однако, глядя на ее сияющее лицо, Виктор не нашел ничего лучше, как сказать:
- Милая, я счастлив! Выходи за меня!
Через неделю, сделав свежий маникюр и выбрав самое умопомрачительное кольцо и букет, Кристина заставила Виктора повторить предложение, стоя на одном колене. Сама же она искренне изобразила удивление, а потом выложила в сеть несколько десятков своих счастливых фото и видео события. Виктор хмурился, не понимая необходимости в подобной публичности, но портить девушке момент не стал.
После обручения предстояло сделать еще одно важное дело – познакомить невесту с матерью.
Ирина Викторовна, мама жениха, была женщиной пожилой. Сына она родила почти в сорок лет и уже не надеялась увидеть внуков. С первой женой Виктора она не общалась, с первых дней рассмотрев ее подлую натуру.
Увидев Кристину, она ненадолго потеряла дар речи. Такая кукла вполне могла быть ее внучкой. Тем не менее, ей только предстояло родить женщине внука или внучку, поэтому будущая свекровь решила отнестись к девочке радушно, за что сын был ей искренне благодарен.
- Ой, а у меня бабушка младше вас! – улыбаясь заметила девушка, считая, что сделала свекрови комплимент.
- А я долго училась и строила карьеру, потому и вышла замуж поздно. Видимо, твоей бабушке в этом повезло куда сильнее – дипломатично заметила женщина.
Несмотря на искреннее желание свекрови подружиться с юной невесткой, Кристина постоянно давала свекрови повод нервничать и возмущаться.
Первое, что раздражало женщину, было стремление девушки выставить напоказ все подробности своей жизни. И если с демонстрацией фото со свадьбы, отдыха и прочего свекровь еще была готова смириться, то вот идея невестки устроить «беременную» фотосессию, не вызвала восторга. Впервые Виктор встал на сторону матери.
- Кристин, ну скажи, зачем это выставлять напоказ? Не зря же говорят – беременность – это таинство. Зачем всем видеть, что ты вот-вот родишь?
- Ну как зачем? Ты серьезно? Чтоб все обзавидовались! Я из всей компании раньше всех замуж вышла. А среди одноклассниц у меня у первой ребенок родится. А мне всего девятнадцать! Представляешь, как от зависти полопаются те, у кого детей нет, или они родить не могут.
- Мне кажется, это жестоко. Да и тебе не прибавит красоты. А вдруг кто-то тебя сглазит?
- Ой, Вить, перестань! Не говори, что ты веришь в эти средневековые проклятия и суеверия!
- Я не знаю. Мама сказала, что не стоит выставлять напоказ такие вещи.
- Но ты же не маменькин сынок! К тому же, я хочу сохранить в памяти свою беременность! Вдруг у меня детей больше не будет. Я хочу иметь возможность видеть, как выглядела, какой милашкой была.
- Хорошо, давай я тебе оплачу профессиональную фотосессию. У тебя будет куча фото. Но не выкладывай их!
Загоревшиеся было глаза от идеи фотосессии быстро погасли.
- Ты в своем уме? А зачем она тогда мне, если фото не выкладывать? Нет уж. Если даришь фотосессию, то и фото я выложу!
Виктор старался не спорить с женой, не расстраивать и удовлетворять все капризы. Однако, они становились с каждым днем все интереснее и невыполнимее.
Ради красивого фото Кристина могла отправить его ночью за экзотическими фруктами, а потом, наделав эффектных фото, просто выбросить с мусорное ведро. Мама мужчины тоже держалась из последних сил, стараясь не поучать девушку и поддерживать нормальное общение ради сына. Но и она с трудом сдерживалась от некоторых диких выходок девушки.
Например, она решила рожать в воде, дома, в присутствии доулы. Виктор впервые за все время вынужден был накричать на жену, которая утрачивала связь с реальностью, по мере увеличения срока беременности. Молодая жена будто специально провоцировала всех окружающих на конфликт. Виктор надеялся, что после родов она изменится. Но надеялся он зря.
Едва на свет появилась дочка пары, странички социальных сетей наводнили фото новорожденной. Виктор скандалил и требовал удалить фото ребенка. Его мать также пыталась уговорами и убеждениями заставить невестку не показывать ребенка всему миру.
При этом, сам ребенок молодой матери был совершенно не интересен. Она с удовольствием согласилась, когда ее мама предложила свою помощь. Кормить ребенка Кристина отказалась, боясь испортить грудь, а наделав кучу фото, просто спихивала дочь на свою мать и укладывалась спать или обрабатывать фото. Спустя месяц ее мать, не выдержав, уехала домой. Кристина потребовала нанять няню. А когда муж отказался, пригрозила разводом.
Измученный ее бесконечными причудами, Виктор предложил решить этот вопрос самостоятельно. Девушка выложила в сеть десяток глубокомысленных грустных постов о предательстве и одиночестве, а затем собрала вещи и вместе с ребенком уехала к матери, в надежде, что муж помчится следом.
Однако Виктор решил дать молодой жене успокоиться и подумать. Сам он уже «наелся» этим браком и жалел, что вообще связался с такой юной девушкой. Он надеялся, что их брак распадется мирно, без скандалов. Ребенка он планировал поддерживать, да и бывшую жену не оставлять. Но у Кристины были свои планы. Однажды утром она просто принесла малышку ему на работу, развернулась и ушла.
- Сам воспитывай! Мне рано становиться матерью, я не нагулялась! Подпишу все документы, какие понадобятся!
Наняв дочке няню и собрав все необходимые документы, через несколько месяцев Виктор снова стал холостым. Но на этот раз он твердо решил больше не ввязываться в эту авантюру, под названием «Брак».
Конец
#ольгабрюс
Наглая родня
___________
- Ты просто не представляешь, что у моего мужа за родня! Это не люди! Это шакалы, которые готовы из-под носа вытащить кусок послаще! Я не понимаю, как он уродился совершенно не таким! Видимо, вся совесть в него одного пошла!- Марина отпила глоток кофе и поморщилась – напиток остыл, а вкус стал просто отвратительным. Именно такой привкус остался у нее после известий о том, как поступили с мужем его родственники. Сидя в кафе с подругой, она не замечала, что давно говорит одна, а подруга просто слушает бесконечный поток ее возмущений. Высказавшись и получив небольшую эмоциональную разрядку, Марина поспешила домой. Необходимо было еще забежать в магазин, в садик, приготовить ужин. В последнее время женщина крутилась как белка в колесе, а виной тому была безответственность родни мужа.
А ведь так все хорошо начиналось…
Марина познакомилась с мужем Владимиром всего семь лет назад. Буквально через пару месяцев молодой человек сделал предложение, решив, что встретил свою единственную и неповторимую. С родственниками мужа – матерью, сестрой и бабушкой, Марина познакомилась за пару дней до свадьбы. Еще тогда ее поразило наигранное благодушие всех трех. Они будто отыгрывали спектакль, меняясь в лице каждый раз, когда на них никто не смотрел.
Еще на свадьбе бабушка мужа, Анна Игоревна, во всеуслышание объявила, что квартиру завещала внукам. Марину тогда удивило – зачем о таких вещах говорить на свадьбе? Тем не менее, женщине пришлось вспомнить о разговоре спустя почти семь лет, когда бабушке внезапно стало плохо, а врачи скорой помощи не успели оказать необходимую помощь.
В итоге, единственной наследницей всего имущества бабушки в отсутствие завещания стала свекровь Марины, Ольга Юрьевна.
Вопреки желанию бабушки, озвученному на свадьбе, Ольга Юрьевна решила поступить по - своему. К тому времени, когда не стало бабушки, Марина и Владимир уже несколько лет платили ипотеку за однокомнатную квартиру. Тех денег, которые остались бы от продажи квартиры бабушки, хватило бы и на закрытие ипотеки, и на ремонт с мебелью. Однако планы матери были совершенно иными.
Ее дочь, сестра Владимира, Виктория, вот уже несколько лет была замужем за весьма сомнительным товарищем, который периодически встревал в разные истории, стоившие их семье немалых денег. Вика то и дело жаловалась матери и бабушки, что ей не хватает денег на то, чтоб прокормить двух детей. Надо сказать, Марина о детях даже не задумывалась, считая безответственным решение рожать при нестабильном финансовом положении семьи. Вику такие мелочи не смущали.
- Дал бог зайку, пошлет и на лужайку! – было ее любимой фразой.
При этом, ее муж своих «заек» обеспечивать не стремился, считая, что с этим прекрасно справится и жена. В итоге, пятилетняя девочка и трехлетний мальчик росли, как сорная трава у дороги. Своего жилья у семьи не было, поэтому Ольга Юрьевна решила отдать бабушкину квартиру дочери Виктории и ее семье.
-Мам! Я не понял, а почему Вика мне звонит и хвалится, что в квартиру бабки переехала? Разве мы не решили продать ее, а деньги пополам разделить?
- Я решила иначе. Когда бабушка вам обещала квартиру, положение было иное. У Вики тяжелая жизненная ситуация, ей сейчас жилье нужнее!
- Мам, у нее ситуация, в которую она себя сама загнала. Она вышла замуж за судимого, который едва из тюрьмы вышел. Живет с ним, хотя он ни копейки в дом не приносит. Мало того, она ему еще и рожает! И за все это она получает двухкомнатную квартиру в центре, продав которую, можно купить две однокомнатные на окраине.
- Вика не хочет ютиться в крошечной однушке. Тем более, на окраине. К тому же, у меня нет сил на всю эту волокиту с продажей и покупкой.
- Ах, она не хочет! А зачем ей в центре жить? Она все равно не работает, как и ее муженек. К тебе за деньгами они пешком с любой окраины придут! В общем так, либо ты отдаешь мне половину стоимости квартиры, либо я буду требовать эти деньги с сестры.
Конечно же, Владимир ничего не добился. Мать и сестра просто проигнорировали его просьбу. Сестра заблокировала его контакты во всех соцсетях и телефоне, снимая блок только чтоб позвонить и попросить денег в долг. Естественно, ни о каком возмещении долга речь никогда не шла. Владимир давно распознал эту схему и запретил супруге помогать Вике деньгами, как бы жалобно она их не просила.
- Марин, ты с девяти до пяти на работе, терпишь невыносимого самодура-начальника, не увольняешься, потому, что хочешь жить в своей квартире, и ни от кого не зависеть. А Вика в жизни работала пару недель. И те вечно ныла, что на нее накричали, ей нагрубили, ее не уважают. Сидеть дома и не работать – конечно легче всего. Не удивлюсь, если и детей она родила, чтоб жалобнее выглядеть. Как цыганка на вокзале, которой с ребенком больше милостыни дают.
- Володь, перестань! Так нельзя, это твоя сестра!
- Ты не представляешь, как часто я себе это говорю. И не понимаю, как у одних родителей могли получиться такие разные мы. Когда отца не стало, я уже учился в университете и подрабатывал. Так вот, я регулярно давал ей деньги на карманные расходы. Знаешь, сколько раз я услышал слова благодарности? Ни разу! Зато каждый раз слышал, что я жмот, а те гроши, которые я даю, она не может купить себе ничего стоящего. Но и после этих слов я не перестал ее поддерживать. Потому, что она девушка, ей сложнее без денег. И заработать ей сложнее. Я ее оправдывал, пытался понять. Я так думал, пока тебя не встретил. Ты настолько не похожа на сестру и мать, что я решил тебя сразу замуж звать, чтоб никто не перехватил. И ни единого раза не пожалел о своем поступке. Только вот сестра уже перешла все границы в своей наглости. А мать ей потакает. И сделать я с этим ничего не могу. Я так рассчитывал на эти деньги! Лучше бы бабушка не говорила, что планирует разделить квартиру между нами. Я б хотя бы не надеялся.
Спустя несколько дней Владимир стал гораздо веселее. Марина не понимала причину его настроения. Казалось бы, ситуация не располагала к веселью.
- Володь, а ты чего светишься, как начищенный пятак? У тебя появилась идея, как закрыть ипотеку и взять вторую, на квартиру побольше?
- Нет, я решил поступить со своими родственниками так же, как они со мной.
- Это как?
- Квартира матери перешла нам в наследство в равных долях. Трехкомнатная на троих наследников. Очень удобно, не правда ли! Я решил продать свою долю. Если ни мать, ни сестра ее не выкупят, я выставлю ее на продажу. Сумма получится не такая большая, какая могла бы нам достаться от продажи бабушкиной, но все же.
- Володь, а может, не стоит? Как-то некрасиво это. Ты же знаешь, у них нет денег, выкупить они ее не смогут. Вдруг ее выкупит какой-нибудь мошенник и пропишет в этой доле сотню нелегалов?
- Мошенника хуже мужа Вики еще надо поискать, а с ним она уже дело имела, разберется и с нелегалами. – Во Владимире говорила обида, поэтому Марина постаралась отговорить его от опрометчивого шага.
Однако мужчина все же навел справки относительно возможности продать долю и выяснил, что две доли из трех уже проданы. Мать неспроста не любила приглашать сына с невесткой к себе домой – в проданных комнатах жили совершенно посторонние им люди. Куда подевались деньги от продажи дух долей, Владимиру не удалось узнать. А вскоре пришлось прекратить свое расследование.
Вслед за бабушкой, так же неожиданно умерла и Ольга Юрьевна. На этот раз, завещание имелось, но для Владимира большой разницы не было. Мать отписала все свое имущество дочери, хотя от этого имущества уже не осталось ничего.
Владимир решил продать оставшуюся от родительской квартиры долю и неосторожно заикнулся об этом на похоронах матери. На следующий день к ним с женой заявилась заплаканная Вика и рассказала свою душещипательную историю.
- Братишка! Горе – то какое! Одни мы остались! Осиротели совсем! Как же жить-то теперь будем, без мамочки и бабулечки.
Хорошо зная сестру, Владимир ждал, когда после этого эмоционального вступления сестра перейдет к причине визита.
- Володенька! Ты не продавай свою долю! Видишь ли, последние месяцы мама со мной жила, а твою долю сдавала. Этим мы все и жили. Муж мой, паразит бессовестный, отобрал у меня деньги от продажи моей и материной доли. Отобрал и пропал. Недавно приходили какие-то сомнительные личности, искали его. Сказали, что он все деньги проиграл, да еще и в долги влез. Теперь мне одной детей тянуть. Хорошо, хоть от бабули квартира мне досталось. Не останутся мои деточки на улице.
- Вик, я все понял. Но какое отношение я имею к этому всему? Ты видела, за кого замуж выходишь? Тебе и так бабушкина квартира досталась.
-Я об этом и пришла поговорить. Твою долю отдай мне. У вас и так все хорошо, оба работаете. А я как дальше буду? На работу меня не берут с маленькими детьми, мама и бабушка помогать больше не будут. Мы помрем с голоду.
- Так переезжай сама в мою долю, а бабушкину квартиру сдавай.
Сестра замялась, словно подбирая слова. Владимир заподозрил неладное, но не смог даже близко предположить масштабы трагедии.
- Володь, ты только не ругайся. Но бабулиной квартиры у меня уже нет. Я ее продала, когда ко мне стали кредиторы мужа приходить. Мне угрожали, выбора не было, кроме, как откупиться. Мы с мамой и детьми жили в бараке, за него платили копейки с маминой пенсии. А теперь и ее не осталось. Кстати, ты мне денежек немножко не дашь? Мне деток кормить нечем.
Владимир понял, что впервые в жизни он не способен ничего сказать. А еще – ему жутко захотелось ударить сестру. Да так, чтоб мозги на место встали, если они есть. Глубоко вдохнув несколько раз, мужчина произнес:
- Вик, ты сейчас серьезно? Ты вообще головой умеешь думать? После такой череды феерической глупости ты просишь меня отказаться от тех крох, которые упали мне с того щедрого застолья, которое тебе устроили мама с бабушкой? Тебе досталось все, что можно. Но ты и твой муженек умудрились все просадить! Где гарантия, что и моя доля не пойдет в оплату его долгов? Нет такой гарантии, не придумывай ему оправданий.
- Но я с ним развожусь!
- Ой, брось, столько лет слушаю эту сказочку. Нет! Свою долю я оставлю за собой, продам и вложу в ипотеку. Все, не проси и не плачь. Я и так тебя хорошо выручил, не начав судиться за бабкину квартиру, и долю матери в ее трешке. Я же на нее тоже мог претендовать. Но ты решила, что твоему пройдохе деньги нужнее.
Вика еще почти час плакалась и жаловалась на судьбу, пытаясь убедить брата. Даже привлекала к разговору Марину, но та постаралась не лезть в их дела. В итоге, ушла ни с чем. Марина решила сама поговорить с мужем. Ей стало жалко золовку. Даже не столько ее, сколько ее детей. Малыши жили в непригодном для жизни бараке. С этим надо было что-то делать.
С трудом Марине удалось убедить мужа написать отказную в пользу сестры. Не прошло и недели, как Вика продала долю, а сама уехала с деньгами в неизвестном направлении. Но самым страшным сюрпризом было не это. Спустя несколько дней после известия, что Виктория провела брата и воспользовалась его добротой, Владимиру позвонили и сообщили, что Вика спешно покинула город с деньгами, но совершенно позабыла забрать детей.
- Марин, у меня нет слов. Я представляю, что ты обо мне и моей семье думаешь! – сокрушенно рассуждал Володя, сидя в приемной директора социального приюта, где временно разместили малышей Вики. О том, чтоб оставлять детей здесь не могло быть и речи. Марина сама предложила забрать детей, чтоб они как можно меньше времени находились в казенных стенах. На их долю и так выпало немало проблем.
- При чем тут ты? Ты и так для своих родных сделал больше, чем следовало. Их поведение тебя никак не характеризует.
- Но нам придется туго. Детей надо в сад устраивать. Одевать, кормить, заниматься с ними. А у нас на своего ребенка не было ни сил, ни средств!
Марина улыбнулась, понимая, что муж вряд ли оценит ее шутку. Но сдержаться не смогла.
- Ну что ж, дал бог зайку, даст и на лужайку! А у нас теперь целых два зайки!
Муж невесело улыбнулся, притянув к себе Марину и поцеловав в макушку. Спустя несколько недель ему предложили повышение. На новой должности и зарплата оказалась куда выше. Ипотеку удалось закрыть чуть быстрее. Видимо, пословица про заек и лужайки определенно имела смысл!
Конец
#ольгабрюс
ЯВНО ХОТЯТ ОТОБРАТЬ У ЖЕНЩИНЫ ДЕНЬГИ
Если бы меня заставили родить того ребёнка, которым я забеременела вскоре после рождения первого, я бы, наверное, руки на себя наложила, в таком находилась стрессе. Ещё один ребёнок никак не вписывался в мою жизнь: первому нет и года, я пишу диплом, днём веду расчёты на калькуляторе, по ночам черчу ненавистные огромные чертежи… Слово «спать» – это вообще не про меня, ничего, кроме усталости, я в тот момент не чувствовала. Худая ходила, как щепа, – не стройная, а именно худая и измождённая, с тёмными кругами под глазами. И муж примерно в таком же состоянии: мы оба были студенты-дипломники. Скинуть ребёнка на мужа – тоже нереальный вариант.
А если бы в эту конструкцию добавился ещё один орущий младенец? Моя психика окончательно бы рухнула. Вместе с жизнью. И осталось бы уже двое сирот. Ну «красота» же с точки зрения государства! Неужели это именно то, что ему надо?
А ведь есть «медийные лица», которые внушают обществу, что надо вернуть женщину к детским пелёнкам. То есть, как я понимаю, лишить её возможности получать образование и строить карьеру. А это значит – отобрать у женщины деньги, отобрать свободу распоряжаться собственной жизнью и, в общем, отобрать у неё будущее. Ну не злодеи ли?
Так вот. Когда тридцать лет назад я поняла, что снова забеременела, то пошла к гинекологу, он мои опасения подтвердил и спросил: «Рожать будем?» Я ответила: «Нет, хочу прервать беременность». Он, посмотрев анамнез, вздохнул: «Зря, у вас есть один ребёнок, родите сейчас второго с минимальной разницей в возрасте, и они всю жизнь будут друзьями. К тому же у вас на данный момент самый подходящий возраст. И после аборта риск будущей бесплодности возрастает в разы, потом захотите, а, возможно, уже не получится. Жалко же». Я всё это выслушала и сказала: «Нет, я всё решила».
Тогда он выписал направление на анализы, УЗИ, сказал прийти к нему через неделю, он даст направление на процедуру. Через неделю плюс один день вся эта нервотрёпка закончилась. Скажу честно, я испытала огромное облегчение, ещё когда находилась в гинекологическом кресле. Когда доктор меня спросил: «Как вы себя чувствуете?» – я ответила: «Лучше, чем до этого». Я правда почувствовала, будто гора с плеч упала. А до этого две недели плакала не переставая, так боялась, что опоздаю с этим делом, вдруг придётся снова рожать.
До сих пор помню это облегчение.
Да, это мой грех. Но родить в тех обстоятельствах было бы ещё большим грехом. Я просто этого бы не выдержала. И женщину хотят лишить вот этого свободного выбора! И никому не важно, будет она впоследствии счастлива или несчастна. А нежеланный, лишний ребёнок никак не сделает её счастливее, наоборот, лишит ощущения свободы и радости, это же очевидно.
Прошу прощения за резкость – накипело.
Аборт в современных нынешних условиях – это крайняя мера, на которую женщина идёт в отчаянной ситуации. Никто из нас не хочет доводить дело до аборта, все стараются предохраняться, избегая нежелательной беременности. Но если запретят таблетки, а потом ещё и аборты… Тогда предлагаю всем женщинам запретить мужчинам секс с собой. Пусть без нас обходятся, способ они знают. А заставлять женщин рожать против их воли – это значит превратить их в домашний скот и использовать, как коров. Кто их спрашивает, хотят ли они всю жизнь рожать телят на убой, а потом годами доиться. Выбора у них нет.
Женщинам он пока вроде как оставлен, но потихоньку перекрывается сама возможность сделать аборт. Реализовать своё право на прерывание беременности в кратчайшие сроки женщине всё сложнее. И что тогда делать с этим так называемым «правом выбора»? Правильно, остаётся только рожать.
Из письма С.П.,
Московская область
Взято из газеты"Моя семья"
#моясемья
ТОНЮСЕНЬКА
-Мы сделали, что смогли. К сожалению, ребёнка спасти не удалось. Вы же понимаете, при таком заболевании, как у вашей супруги, риски очень велики – как при вынашивании ребёнка, так и при родах…
Михаил слушал врача, но слова не доходили до его сознания, теряясь, застревая в вате, которой была наполнена его голова и пространство вокруг него. Единственное, что он понял из длинного объяснения доктора – его ребёнок, малыш, которого они с Катей так ждали, умер.
-Жена знает? – онемевшими губами прошептал он.
-Нет, - покачал головой врач. – Её состояние пока не позволяет…
Михаил с ужасом смотрел на доктора, не в силах произнести ни слова. Но его глаза спрашивали:
-Как, и она тоже?!
-Нет, нет, женщина будет жить! – врач устало потёр виски.
-Не говорите ей пока, это её убьёт…, - попросил Михаил.
На негнущихся ногах он вывалился из полутёмного мрачного больничного коридора на крыльцо, подволакивая ноги, словно немощный старик, добрался до скамейки и тяжело опустился на неё. Смахнув со щеки слезу, обхватив голову руками и прикрыв глаза, мужчина замер. Солнечный лучик, пробившийся сквозь густые ветви деревьев, коснулся его лица, высушив остатки слёз. А Михаил всё сидел, не в силах пошевелиться. Всего несколько часов назад он до краёв был наполнен радостью – скоро, совсем скоро должен появиться на свет долгожданный сыночек. Потом что-то пошло не так. Вернее, не так всё пошло уже давно…
Они с Катей были женаты восемь лет. Он знал, что врачи не рекомендовали жене рожать, у неё был врождённый порок сердца. Со временем Михаил смирился с тем, что в их семье нет и не будет ребёнка. Что же, ничего не поделаешь, на самом деле таких семей немало.
-Будем жить друг для друга, - успокаивал он плачущую жену. – Живут же люди и без детей. Значит, судьба наша такая…
В последние месяцы у него сложилось впечатление, что Катя смирилась с реальностью и даже повеселела. Причину этой весёлости он узнал, когда она начала шевелиться… Что только Катя не выслушала в свой адрес и от врачей, и от родственников! Она не была глупой наивной девчонкой и прекрасно понимала, чем может закончиться беременность как для неё, так и для ребёнка. И всё же решила рискнуть…
Почти всё оставшееся до появления малыша на свет время молодая женщина провела в больнице, под наблюдением специалистов. Бесконечные процедуры, анализы, обследования… Катя видела тревогу в глазах врачей, хотя те всеми силами пытались внушить ей уверенность в благополучном исходе…
-Представляете, эта фифочка бросила на стол заявление с отказом от ребёнка и ушла, даже не взглянула на дочку! – возмущённый женский голос вывел Михаила из задумчивости.
Неподалёку от скамьи, на которой он сидел, остановились две женщины.
-Вот гадина! – поддержала свою знакомую другая женщина. – Одним Бог дитя не даёт, сколько ни вымаливают, а таким вот свистушкам…
-Самое главное, абсолютно здоровенькая девочка, доношенная. Уговаривали эту горе-мамашу и врачи, и женщины в палате, а что толку! Твердит, что поступила в институт, ребёнок ей не нужен, да и мужа нет, - продолжала рассказывать первая женщина.
-И что с ребёночком теперь будет? – спросила её собеседница.
-Известно, что. Путь один – в детский дом. Да-а, незавидная участь ожидает малышку…
Михаил внезапно встрепенулся и выпрямился. Посидев ещё несколько минут, он встал и решительно направился назад.
…Из роддома своих девочек Михаил забрал в один из тёплых и солнечных сентябрьских деньков. Воздух был наполнен терпким запахом увядающей травы. Огненно-красные клёны в больничном парке время от времени роняли листья, которые тут же подхватывал лёгкий ветерок. Катя, похудевшая, с тёмными кругами под глазами, уткнулась носом в грудь мужа. Плечи её предательски задрожали.
-Ну, ничего, ничего, Катенька, мы всё переживём, всё преодолеем! – Михаил бережно принял на руки крохотный свёрток и повёл жену к припаркованной неподалёку машине.
Никому, кроме родителей, они не стали сообщать об удочерении чужого ребёнка. Объяснили лишь, что УЗИ ошиблось – вместо мальчика родилась девочка. Редко, но случается такое. Назвали дочку Антониной, Тоней, в честь мамы Михаила. Мужчина сразу душой прикипел к малышке – вскакивал к ней ночами, чтобы дать своей Катюше возможность отдохнуть и восстановиться, стирал пелёнки и подгузники, тащил домой горы погремушек, радовался каждой улыбке дочки и страшно гордился, когда та стала его узнавать.
Кате времени на то, чтобы привязаться к девочке, понадобилось чуть больше. Слишком тяжело пережила она потерю сынишки. Но со временем и она полюбила малышку со всем жаром нерастраченной материнской любви. Переход от жалости и сострадания к всепоглощающей любви и обожанию произошёл как-то незаметно. Только вот сама Катя осознала это, когда дочке было полгода. Катя держала девочку на руках и кормила из бутылочки. Дочка прилежно сосала; насытившись, она вдруг протянула ручонки к маминому лицу и посмотрела Кате прямо в глаза. Женщина замерла. Дочка смотрела на неё своими серьёзными, очень взрослыми серыми глазами, и в сердце Кати словно щёлкнула какая-то кнопочка.
-Моя! Единственная, самая родная, самая любимая девочка!
Катя прижала дочку к груди и заплакала.
Тонечка была очень спокойным, практически беспроблемным ребёнком. Плакала строго по делу – когда была мокрая или хотела есть. Если рядом не было мамы, девочка сосредоточенно рассматривала и теребила погремушки. Когда же кто-то из родителей подходил к кроватке, личико ребёнка расцветало от улыбки. Ходить она начала в десять месяцев, а в два года уже довольно хорошо разговаривала. Малышка быстро очаровала бабушек и дедушек, и уже никому из них не приходило в голову не только сказать, но и подумать, что ребёнок им не родной. В три года Тоня пошла в детский садик, а мама вышла на любимую работу в музыкальную школу.
Обычно не так часто можно увидеть на утреннике в детском садике пап, как правило, посещение такого рода мероприятий – привилегия мам. Михаил стал исключением. На работе он был на хорошем счету, поэтому несколько раз в год гарантированно мог рассчитывать на пару свободных часов, чтобы побывать у дочки на празднике. Его сердце таяло, когда он слышал звонкий голосочек Тонечки.
Первое сентября вся семья, включая дедушек-бабушек, ожидала с волнением. Но вот знаменательный день наступил: сегодня их дочка и внучка идёт в первый класс. Мама то и дело поправляла пышные банты в любовно заплетённых косичках, папа ради такого случая нацепил галстук, который он терпеть не мог.
Михаил любовался на свою дочурку:
-Ох, какая красотусенька наша Тонюсенька…
-Мамочка, папочка, я буду стараться получать одни пятёрки! – радостно обещала дочка.
-Конечно, доченька! – обнимала её мама.
-Наша Тонюсенька ещё и умнюсенька! – приговаривал папа, и все весело смеялись.
-Ой, Антонина Ивановна, это ваша внучка? Уже первоклассница! – К бабушке Тонечки подошла старая знакомая. – Как же она на невестку вашу, Катеньку, похожа! Практически одно лицо! А носик папин, и улыбка его!
-На кого же ей походить ещё, как не на родителей? – проворчала бабушка. – Впрочем, какая разница? Лишь бы была здорова и счастлива…
Тонечка сдержала своё слово – училась на «отлично», успевала заниматься в музыкальной школе и хореографическом ансамбле в Доме детского творчества. Папа, возвращаясь с работы, интересовался:
-Ну, как дела у моей Тонюсеньки?
-Ну па-а-ап, ты так смешно меня называешь, - морщила носик девочка.
-Почему смешно? Ты и есть Тонюсенька – тонюсенькая и стройнюсенькая…
Со всеми одноклассниками у Тони сложились хорошие отношения, но близкая подруга была лишь одна – Люба. Как оказались они в первом классе за одной партой, так и дальше бок о бок пошли по школьной дорожке.
Семья у Любы была самой обычной – назвать её неблагополучной было нельзя, но и благополучной – тоже. У родителей редко находилось время, чтобы поговорить с ребёнком по душам, и чем взрослее становилась девочка, тем больше отдалялась от них. Зато в семье Тони её всегда встречали приветливо. Именно тёте Кате Люба могла рассказать всё, что её тревожит, и получить дельный совет.
-Девочки, мыть руки и ужинать! – командовала Катя, и девчонки наперегонки неслись в ванную.
-Девчата, смотрите, что я вам принёс! – вернувшийся с работы Михаил извлёк из пакета купленные в известной кондитерской пирожные.
В этот раз он выглядел оживлённее обычного. Девочки, оторвавшись от экзаменационных билетов, радостно улыбнулись ему.
-С завтрашнего дня я в отпуске. Как только сдаёте последний экзамен, едем на море. С твоими родителями я уже договорился, Любаша!
Люба с изумлением смотрела на него.
-Неужели правда отпустили? – недоверчиво спросила она.
-Истинная правда, не сомневайся! – подмигнул ей Михаил.
-Ура-а-а!!! – от радости подпрыгнули на своих стульях девчонки.
Довольный Михаил отправился переодеваться, напевая, отчаянно фальшивя, куплет старой песни:
-В Москве, в отдалённом районе,
Двенадцатый дом от угла,
Чудесная девушка Тоня
Согласно прописке жила…
-Ну, папа! – смутилась Тоня.
-Всем бы таких родителей, как твои, Тонь! – Люба задумчиво крутила в пальцах ручку. – Разве можно стесняться того, что тебя любят? Меня в лучшем случае не замечают. А если задержусь в школе или у тебя, от отца только и слышу: «Матери бы лучше помогала, чем шариться где попало! Вон какая кобыла вымахала, а пользы от тебя…». Улавливаешь разницу?
-Да, мама с папой у меня замечательные, - согласилась Тоня.
-Мамочка, ты не обидишься, если я свяжу свою дальнейшую жизнь не с музыкой, а с танцами? – осторожно спросила Тоня маму.
-Почему же я должна обижаться, доченька? – удивилась мама. – Выбирай ту профессию, которая нравится именно тебе, а не нам с папой. А что касается музыки – она всегда будет с тобой. Ты её любишь и понимаешь. Да и танцы без музыки представить невозможно…
И вот она, Тоня, студентка хореографического факультета института культуры. Новая увлекательная жизнь закружила девушку, вокруг столько всего интересного!
Но Тоня никогда не была невнимательной, равнодушной или бессердечной – её всё чаще терзала необъяснимая тревога. Что-то в состоянии мамы ей не нравилось. После обследования, на котором настояли Тоня с отцом, выяснилось, что у Кати сахарный диабет и масса отклонений в работе сердца.
-Всё хорошо будет, не волнуйтесь! – хорохорилась Катя, стараясь успокоить близких. – Прорвёмся!
Но… Не получилось. Не прорвались. В один из будних дней Катя, вернувшаяся с работы, присела на диван и уже не встала – произошла внезапная остановка сердца. Горю родных не было предела. У Михаила всё валилось из рук, Тоня не могла сосредоточиться на учёбе. Как могла её любимая мамочка уйти, оставив их с папой?
На сороковой день по традиции помянули Катю в узком семейном кругу. Проводив родителей, Михаил с дочерью вернулись домой. Вечером они долго сидели, обнявшись, на диване.
-Тонюсенька, - поднял на дочь глаза, полные тоски, Михаил. – Я обещал маме поговорить с тобой…
-О чём, папочка? – грустно посмотрела на отца девушка.
-Мама сама хотела рассказать тебе, но не решилась. Видимо, она предчувствовала свой уход. Но… Не смогла. Наверное, боялась лишиться твоей любви…
-Рассказать о том, что вы меня удочерили?
Михаил изумлённо уставился на дочь.
-Откуда ты…?
-Пап, я случайно нашла документы…
-Как давно ты знаешь?
-Я собиралась получать паспорт, надо было отыскать свидетельство о рождении. Не нашла. Потом выяснилось, что его мама случайно в другое место убрала. Зато я наткнулась на другие бумаги…
-Как же ты это пережила?!
-Помнишь, вы с мамой переживали, отчего я такая угрюмая и нервная стала, даже врачу собирались меня показать?
-Ну да, что-то такое припоминаю…
-Я тогда долго не могла поверить, что неродная вам, переживала, ночами плакала. С Любашкой поделилась своим горем. А она заявила: «Дура ты, Тонька! Нашла повод для переживаний. Да таких родителей, как у тебя, ещё поискать надо. Если бы на меня мои смотрели с такой любовью и обожанием…».
-Бедная моя Тонюсенька, - прошептал Михаил.
-Но я и сама уже поняла, что вы – мои самые родные, самые лучшие в мире родители, - сказала Тоня с грустной улыбкой. – Напрасно мамочка переживала…
Михаил крепко прижал к себе дочку. Как быстро пролетели годы! Он и не заметил, как его маленькая дочурка превратилась во взрослую умную и рассудительную девушку. Теперь им предстоит научиться жить без мамы. Это очень трудно, но они должны справиться.
…В тёплый апрельский день на кладбище перед памятником, с которого смотрела миловидная и довольно молодая женщина, стояла худенькая хрупкая девушка. В руках она держала букет подснежников.
-Вот, мамочка, это тебе! Ты ведь так любила подснежники! – Тоня наклонилась и положила на мраморную плиту изящный букетик. – Мамочка, зря ты волновалась, я тебя любила и всегда буду любить!
Девушка сквозь слёзы смотрела на фотографию самого дорогого человека. В какой-то момент ей показалось, что мама слегка улыбнулась. А в голове прозвучал её тихий ласковый голос:
-Я тебя тоже, родная!
Автор
канал Жизнь - она такая...
Автор:"Мысли юриста"
ДОМ НА МОИ СРЕДСТВА ПРИОБРЕТАЛСЯ, ПОЧЕМУ ЕЙ ДОЛЮ ВЫДЕЛИЛИ?
- Кирюшенька, ты надолго поедешь к маме?
- На весь отпуск, Таня.
- Да? Но мне рожать через две недели.
- Родишь, что тут такого? Девки раньше в поле рожали, а тут просто в больничку сходить.
- Я хотела, чтобы ты меня забрал из роддома, помог на первой неделе.
- У меня нет груди, чтобы кормить ребенка, а с остальным ты прекрасно сама, Таня, справишься.
- А кроватку? Ты купил?
- Твои же обещали у кого-то взять для нас.
- Но ты же отказался, и те люди уже отдали.
- Да? Это я не обдуманно. Да и они как-то поторопились, подождали бы, вдруг мы зря отказались. Вот же какие люди.
Расстроилась Таня, позвонила родителям, поговорила.
- Дочь, а ты чего расстроена?
- Так Кирилл уезжает к своим на месяц.
- В смысле уезжает? Тебе рожать вот-вот. Он что, тебя одну оставляет? Что-то там наша сватьюшка мутит. Ладно, не плачь, все будет хорошо.
Теща повесила трубку:
- Ваня, сватьюшка наша зятя срывает на весь отпуск, дел у нее много. А Таньке в роддом, ничего не куплено. Зятек рассчитывает, что мы все приобретем.
- Наверное, поэтому и уезжает, чтобы деньги не тратить. Куркуль он еще тот.
- Что делать?
- А я сейчас сватьюшке позвоню, погоди.
Он набрал:
- Дарья Петровна, Кирилл уезжает к вам на весь отпуск?
- Да, мне помощь нужна, я же мать.
- Он еще и муж. Так что я вам сейчас счет отправлю: на такси на встречу из роддома, цветы. Кроватка, коляска. Раз он у вас работает, вы, вместо того, чтобы ему оплачивать труд на вас, все купите. Он же не купил. Значит, денег нет, едет к вам зарабатывать. Оплачивайте.
- Зачем такси? Зачем цветы?
- А, забыл, еще лекарства, комплекты для новорожденных. Готовьте деньги.
- А вы на что? Роскошь какая, на такси ехать.
- Вы считаете, что на автобусе надо ехать из роддома, когда зять на машине у вас? Раз машину забирает, то есть деньги на такси. Вы это спонсируете.
- А вы на что? Что это я все должна? Сами спонсируйте.
- Так мы зятя на подработку в отпуске не нанимали, чтобы свои деньги отдавать. Раз на вас работает, значит и зарабатывает. Оплачивайте.
- Не работает он у меня, сейчас позвоню, пусть все купит, встретит, а потом, если время останется, приедет. Поможет чуток.
Тесть повесил трубку:
- Жадность – двигатель прогресса, сейчас она сама сына организует.
Кирилл никуда не поехал, из роддома жену забрал. Таня переходила, поэтому к маме он в отпуске не попал.
- Потратились мы прилично, - ворчал он.
- Так что – прилично и прилично. Жалко, что у нас денег совсем нет. Мне участок продают с домом, маленьким, правда, переоформить участок в аренду на 49 лет надо. Недорого, за 220 тысяч, почти в городе.
- А домик что?
- Комната да кухонька маленькие, нам такое не надо.
- Так это же можно пристроить, а где? И коммуникации там есть, все можно сделать. Я продам квартиру, и купим домик.
- Какую квартиру?
- Которую сдаю, свою. Эта же мамина, в которой мы живем.
- Нет, не согласна. Те, кто продаёт так дешево, только для меня так сделают.
- Хорошо, покупаю в общую долевую собственность, Танечка.
Он продал квартиру, за 365 тысяч (2002 год, помним, критики) купил домик. Они полностью его отремонтировали, пристроили. Из 27 кв.м. получилось 58 кв.м. И санузел был, и стеклопакеты стояли, и отопление хорошее, кровля просто загляденье. Построили и сарай для животины разной, завели и кроликов, и кур.
Славно прожили вместе 16 лет. Только вот стал Кирилл посматривать на сторону, а потом и заявил Татьяне:
- Дом мой, и мною куплен. Убирайся отсюда.
- Куда?
- Куда хочешь, собирай свои вещи и уходи. Кстати, у тебя квртира есть, вот в ней и живи.
- Я уйду, но в договоре написано – совместная собственность, мы с сыном тут прописаны, так что не спеши молодайку привести. Я еще в комнате сына все вещи закрою, которые не захватим. И уйду, когда завершу все дела.
Она продала кролей, раздала кур, ведь Кирилл к ним даже не подходил. Заодно пополам поделила урожай. Заготовки вывезла в погреб родителям.
- Тебе что, картошки жалко? Забираешь, - шипел Кирилл.
- Да, жалко, я там горбатилась над ней, сажала, копала, окучивала, и тут вы съедите? Заберу половину, лучше продам. И заготовки я делала, половина моя.
Скрипел зубами Кирилл, провожая взглядом каждую баночку вкусного лечо, и томатов в собственном соку, варенье клубничное и вишневое, и даже царское из крыжовника (с грецким орехом).
- И да, земля в аренде у меня, буду останавливаться в своей комнате, приходить, обрабатывать. Картошку сажать не буду, а огурцы и помидоры в теплице высажу.
Весьма постаревшие родители сказали:
- Таня, тебе это надо? Квартиру у тебя с сыном есть, зачем ездить?
- А нервы потрепать? Он там, где-то семена свои высеивал, а я дома все обрабатывала. А сколько денег мы в ремонт вбухали? Дом в два раза дороже стал. Нет, я имею на это право, ничего той не оставлю, все, что смогу – получу. В конце концов, сын растет.
И Татьяна стала методично приходить, с весны, останавливаться в доме, ходить и делать свои дела, не обращая внимания на новую супругу бывшего мужа.
- Вообще-то это Кирюшина земля и дом.
- Смотрим документы, часть моя, вот и буду ходить, сколько захочу.
Кирилл подал иск в суд:
- Сил моих больше нет, оградите меня, дорогие судьи, от произвола этой женщины. Признайте дом только моим. Я продал в 2002 квартиру за 365 тысяч, купил домик за 220 тысяч. Прожили мы 16 лет, и развелись. Дом только мой, моя личная собственность, подтвердите это.
Татьяна возражала, подала встречный иск:
- Прошу выделить мою долю, ½ , так как дом значительно улучшен, перестроен, и от того маленького и полуразваленного ничего не осталось. Столько денег вбухали в неотделимые улучшения.
- А сколько и что сделали? – поинтересовался суд.
Назначили экспертизу, и выяснили, что неотделимых улучшений – на 800 с лишним тысяч. То есть дом стоит 1,6 миллиона, половина - неотделимые улучшения.
Суд первой инстанции сказал – все принадлежит Кириллу, никакой общей собственности.
Апелляционная инстанция с этим не согласилась.
То есть половину – в личной собственности Кирилла – от квартиры же вложил. А вторая половина делится пополам. И у Кирилла в итоге в собственности – ¾ дома, а у Татьяны – ¼ дома.
…жилой дом, … приобретен на вырученные от продажи принадлежащей Кириллу квартиры, учитывая заключение эксперта ООО «С» определил, что в создание совместной собственности Кириллом за счет личных средств вложено 2/4 доли. Исходя из стоимости объекта до реконструкции 736 216 руб., и стоимости дома с учетом его реконструкции 1601 020 руб., пришел к выводу о том, что доля Татьяны в праве собственности на указанный дом может быть признана в размере 1/4 (1/2 от суммы, на которую увеличилась рыночная стоимость жилого дома в результате произведенных неотделимых улучшений, что составляет 864 804 руб.), доля Кирилла в размере 3/4 долей…
Вот теперь я вообще на полном праве в доме буду находиться, а не как ты решил, - фыркнула Татьяна. Там пол комнаты моей? Можешь диван своей крали поставить.
- У тебя есть квартира, ты еще земельный участок купила! Зачем тебе мой дом?
- Из принципа. Зарабатывала я больше, в дом вложила много, так что долю хочу получить.
Кирилл обжаловал в кассационную инстанцию, но та согласилась с решение апелляции, у Татьяны – ¼ часть в доме.
Прошла зима, Кирилл успокоился, и к весне позвонил:
- Сколько ты хочешь за долю?
- Оценка же была, вот четверть – 400 тысяч – хочу.
- Хорошо, я выкуплю у тебя долю.
- Отлично, когда? А то я рассаду посадила.
- Через неделю.
Кирилл выкупил долю у Татьяны. Та, кстати, с удовольствием продала. Ей и самой надоело мотаться и нервы трепать. Свой домик она уже строила на своем земельном участке.
*имена взяты произвольно, совпадения случайны. Юридическая часть взята из:
Определение Восьмого КСОЮ от 09.06.2020 по делу № 8Г-7797/2020
Берегите себя и своих близких.
Присоединяйтесь к ОК, чтобы подписаться на группу и комментировать публикации.
Нет комментариев