Как сложилась жизнь девочки, за которую переживал весь СССР.
Летом 1983 года советские газеты и журналы пестрели обычными заголовками: «Поля зовут на ударный труд!», «Молодёжь планеты — нет ракетам!», «Комсомолец! Встань в ряды гвардейцев жатвы!», «Лучше работать — ярче жить»... И тут вдруг совершенно неожиданно на страницы газет ворвалась сенсация: «Ночной рейс. Уникальная операция советских хирургов», «Она будет и жить, и ходить», «История трёхлетней девочки из литовского колхоза «Вадактай» и беспрецедентная операция, выполненная московскими врачами»...
История о трёхлетней литовской девочке Расе Прасцевичуте, которой московский хирург пришил отрезанные косилкой ножки, вмиг стала известна всему миру. А сама Раса вошла в историю советской медицины как первый пациент , перенесший операцию по реплантации (пришиванию) конечностей.
Эта история случилась 38 лет назад, в один из жарких июньских дней 1983 года. Семья трёхлетней девочки Расы жила в колхозе «Вадактай», Шяуляйского района Литовской ССР, в этом же колхозе работали и отец, и мать Расы. Семья Прасцевичуте была неблагополучной: родители злоупотребляли алкоголем, и девочки (Раса и её сестра-близнец Аушра) часто гуляли без присмотра. По прошествии многих лет Раса, которая не любит вспоминать своё детство, рассказывает: «Сам несчастный случай я не помню. Смутно. Помню, что гуляли с сестрой, играли в прятки. Как и что было на самом деле, мне рассказывали уже после несчастного случая».
А было вот как. Ближе к вечеру 17 июня 1983 года Витаутас Прасцевичуте, работавший в колхозе косильщиком, запустил косилку. Он даже не заметил, что неподалёку гуляли его дочери-близняшки, есть версия, что незадолго до этого он выпил. Спустя некоторое время после того, как косилка тронулась, по окрестностям раздался пронзительный крик: ножи косилки отрезали Расе ступни. Витаутас выскочил из кабины и увидел истекающую кровью дочь, а рядом — её отрезанные ноги...
На дворе уже был вечер. В деревне телефона не было, а в ближайшей больнице, которая находилась достаточно далеко, не было оборудования для помощи Расе. Немного промедления - и малышка могла умереть от потери крови и болевого шока. Но уже через 12 часов девочка лежала на операционном столе Филатовской больницы города Москвы. Лично генсек ЦККПСС Юрий Андропов распорядился провести операцию Раситы Прасцявичуте в столице.
⠀
Когда случилась трагедия, отец девочки не растерявшись, побежал за помощью к другим рабочим из колхоза. Первым оказался на месте председатель колхоза, который попытался остановить кровотечение, а главный фельдшер колхоза положила отрезанные ножки в пакет со льдом. Везти девочку в ближайшую больницу, которая находилась в 12 км от этого места, не было никакого смысла... Тогда на помощь пришёл молодой врач Раймундас Аганаускас из больницы города Радвилишкис, который срочно связался с коллегами из Москвы.
⠀
Для Ту-134, по тревоге поднятому той ночью в Литве, «расчистили» воздушный коридор до самой Москвы. Диспетчеры знали — в пустом салоне летит маленький пассажир. Это было первое звено «эстафеты добра», как написали потом литовские газеты, а вслед за ними и все остальные.
Всю дорогу Раса была без сознания; её ножки, обложенные мороженой рыбой, лежали на соседнем сиденье. В иллюминаторах — московский рассвет, на взлётном поле — с включённым двигателем столичная «скорая». А в приёмном покое детской больницы молодой хирург Рамаз Датиашвили — его вызвали из дома сообщением: «Ждём срочный рейс из Литвы». Рамаз Датиашвили в тот момент заканчивал 12-часовую операцию, чтобы дома упасть мёртвым сном. Но вместо этого отправился встречать маленькую пациентку из Литвы. Сам Рамаз Отарович так позже вспоминал увиденное: «Вынесли на носилках — крошечное тельце, сливающееся с простынёй. Кричу: ноги где? Ноги переморожены, на пол падает рыба... Начальство не давало добро: никто не делал ещё таких операций. Пойдёт что не так — мне не жить». А в то время шёл 12-й час с момента трагедии…
Заблаговременно была найдена свободная операционная и необходимый для реплантации микроскоп; команда врачей во главе с хирургом Рамазом Датиашвили, а также профессором Виктором Крыловым, анестезиологом Юрием Назаровым, кардиохирургом Яковом Брандом и операционной сестрой Еленой Антонюк, не медля больше ни минуты, принялись за дело - так началась уникальная по своей сути операция по реплантации.
⠀
Рамаз Датиашвили спустя годы рассказывал: «Оперировал на одном дыхании. Сшивал сосудик с сосудом, артерию с артерией, нервы, мышцы, сухожилия...» Через 4 часа после начала операции два его помощника, покинули операционную, и доктор Датиашвили оперировал практически один: ещё сухожилие, ещё один нерв... «Я как по натянутой проволоке шёл: стоит оглянуться — и упадёшь…», - вспоминал доктор.
Он не останавливался ни на секунду, и через 9 часов, когда были наложены последние швы, маленькие пяточки в ладонях доктора потеплели… Операция завершилась успешно. А впереди была огромная работа по восстановлению, и главное - жизнь.
⠀
На следующее утро вся Москва, а вслед за ней и вся страна загудели: не было в мире ещё таких прецедентов. «Только в коммунистической стране могло такое произойти», — отстучал кто-то восторженную телеграмму председателю «Вадактая». А маленькая Раса в это время приходила в себя от наркоза… Она пока не знала, что она делает в Москве, и что жизнь её буквально несколько часов назад висела на волоске. «Когда я пришла в себя, я увидела рядом много врачей, все были рады, и только один из них плакал. Я потом уже узнала, как его зовут. Это был Рамаз Отарович», - вспоминала Раса.
⠀
На следующий день после операции журналисты назовут транспортировку Расы в Москву и все действия по подготовке к сложнейшей операции, которую ещё никогда не проводили в СССР, «эстафетой добра». Девочка проснулась знаменитой: со всего мира ей писали письма, присылали игрушки и фрукты. В больнице с ней находилась мама Дангуоле Волковлене, но, согласно воспоминаниям очевидцев, особой любви к девочке она не проявляла. Кроме того, по словам свидетелей, женщина регулярно выпивала.
«Мама пила часто. А вот папа выпивал редко — по праздникам и иногда вечером. Поэтому мне неприятно, когда многие журналисты пишут, что папа и в момент трагедии был подвыпившим. Но это не так. Это была случайность, и зла на него я не держу», — рассказывает Раса.
⠀
«Я горд тем, что смог выполнить своё божеское предназначение, — делится в свою очередь Рамаз Датиашвили. — А знаете, что врачу ещё интереснее и важнее, чем сама операция? Отдалённый её результат». Свои первые шаги после операции Раса сделала ближе к осени: Рамаз Датиашвили рассказывал, что и в этот раз не сдержал слёз. Помощь при реабилитации Расе оказывала врач-физиотерапевт Татьяна Гунаева, учившая девочку заново ходить (она сделала это всего за две недели). За малышку теперь были спокойны не только врачи, но многие тысячи её людей со всего Советского Союза, которые продолжали следить за её судьбой. Даже когда Раса вернулась домой, советские и иностранные журналисты продолжали широко освещать эти события.
⠀
В родном селе все жители вышли встречать спасённую девочку.
«Фельдшер, которая завернула мои ножки в мороженную рыбу, когда встретила меня, обняла и сказала, что мой ангел-хранитель уснул на минуту и в этот момент случилась беда. А как проснулся, сделал всё, чтобы я была здорова, — вспоминала Раса. — Сделал так, чтобы мне встретились добрые люди, которые помогли добраться до врача, который пошёл на риск и пришил мне ножки. Она говорила, что мне нечего бояться: теперь ангел не уснёт и всегда будет со мной».
⠀
Поток писем и посылок с игрушками не прекратился и после возвращения Расы домой. Однако, как рассказывали соседи, вскоре мать девочки начала продавать игрушки и другие подарки, а на вырученные деньги покупать алкоголь. Когда об этом узнали местные власти, было решено лишить мать и отца родительских прав. Впрочем, сестра Расы так и осталась жить в семье — как объясняет Раса, потому что у неё не было проблем со здоровьем. А старший брат Егидиус оказался в интернате.
⠀
Почти десять Раса провела в больницах и санаториях. В эти годы лечение девочки продолжалось - она перенесла операцию по удлинению правой ноги в 8-летнем возрасте и долго носила аппарат Илизарова. А однажды Литовское телевидение показало сюжет о девочке с призывом ко всем желающим удочерить Расу. На это откликнулась семья учителей Пиюса Адомайтиса и Софии Адомайтене, жившая недалеко от родного дома Расы с 18-летней дочерью и 16-летним сыном.
По словам Софии и Пиюса, родные родители навестили Расу лишь раз. Мать приехала подвыпившая, скандалила и спрашивала, сколько новые мать с отцом получают денег за девочку. Больше они не виделись. С приёмными родителями Расе жилось хорошо - она продолжила учёбу, занималась спортом, позже окончила Высшую сельскохозяйственную академию, но работать по специальности не смогла.
Когда Расе исполнилось 18 лет, её нашёл старший брат и устроил встречу с сестрой Аушрой. После этого сёстры возобновили общение. Когда Раса впервые за долгое время приехала в «Вадактай», увиденное потрясло её. «Тогда половина деревни уже умерла от пьянства. Колхоз был почти разрушен. Я пыталась спасти Аушру, но она не захотела уезжать. Она так и не закончила школу, родила троих детей от трёх разных отцов… Мама умерла от белой горячки. А мне — мне просто повезло», — вспоминает Раса.
⠀
В настоящее время Раса Прасцевичюте проживает в Германии, где вышла замуж и родила дочь, воспитывая и двух детей мужа от первого брака. Несмотря на полученную в детстве травму, Раса называет себя абсолютно здоровым человеком и весь день проводит на ногах, работая в магазине сортировщиком продуктов. ««Если я весь день на ногах, бегаю или просто стою, то вечером они у меня болят. Но это же нормально. У здоровых людей они тоже могут болеть, поэтому стараюсь внимания на это не обращать. Только муж иногда ругается: «Куда ты со своими ногами?!» Но иногда мы даже совершаем пробежки. Так что никаких ограничений нет, я совершенно здоровый человек», — рассказывает Раса. Вот только, по её собственному признанию, она совсем не любит носить короткие платья и юбки, так как не хочет показывать следы операции.
Раса до сих пор не перестаёт благодарить хирурга, повторяя, что «у этого человека золотые руки». Она также признательна всем людям, кто помог ей в те страшные сутки. Однако сейчас, по её мнению, повторение такого сценария просто невозможно.
«Сейчас такое несчастье никого бы не удивило и не вызвало отклика, - говорит она. - Потому что сейчас на первом плане деньги. Мы видим постоянные сборы на больных детей, переводим средства, это стало чем-то механическим и привычным – кажется, что мы уже не принимаем всё так близко к сердцу... А раньше на первом месте были человечность и доброта. ... Я когда молодая была, думала – ну да, молодцы... А теперь, в свои 40, понимаю – сейчас такое было бы просто невозможно!».
⠀
Доктор Рамаз Датиашвили в 1991 году уехал в Америку. «Английского я не знал совсем. Несмотря на все мои советские регалии (степень доктора медицинских наук, множество научных публикаций и пр.) пришлось сдавать все необходимые экзамены, 5 лет проходить резидентуру. Словом, пришлось непросто. Теперь я профессор хирургии отделения пластической хирургии в университете Rutgers в штате Нью-Джерси, горжусь тем, что являюсь учеником великого хирурга, академика Бориса Петровского... В случае с Расой я горжусь тем, что мне удалось сделать в тех крайне сложных обстоятельствах, когда, казалось бы, всеё было против нас, абсолютно всё. Горжусь тем, что в ту тяжелую ночь мне удалось преодолеть множество барьеров, горжусь результатом и тем, что Раса сегодня – полноценный человек. С точки зрения моего жизненного опыта, оглядываясь назад, я с полным правом могу сказать самому себе, что молодой хирург совершил в ту ночь подвиг – человеческий и профессиональный», - говорит Рамаз Отарович.
⠀
Подобного рода случаи были и потом в его практике - неоднократно, в том числе и в Америке. О некоторых из них писали и показывали в американских СМИ. «Пересадки, трансплантации, возврат на место конечностей и сегодня являются уникальными по целому ряду параметров. Взять, например, пересадку кожи всего лица: она технически ничем не отличается от микрохирургической пересадки свободного лоскута. Или трансплантация руки, когда её пришивают живому человеку, взяв от погибшего. Уникальность – понятие относительное. A в случае с Расой её составляли ещё и человеческие, общественные, гуманитарные и эмоциональные аспекты», - вспоминает доктор.
После той сложной операции и периода восстановления и лечения Раса и доктор Датиашвили часто виделись и до сих пор постоянно поддерживают связь. В 2018 году их встреча произошла в России, на программе «Пусть говорят» - трогательная и пробирающая до слез встреча, где они вспоминали о событиях многолетней давности.
⠀
Раса признаётся, что хоть сама она из Литвы, а живёт в Германии, новости смотрит только российские: «Мне интересно про Россию что-то узнавать. Мне очень язык нравится: такой богатый и красивый. Наверное, это ещё с детства пошло. На меня произвело большое впечатление, как меня встретили, и такой образ Москвы остался в памяти».
Раса также призналась, что в Германии о её истории никто не знает, в отличие от родной республики. «Когда я приезжаю в Литву, бывает, ко мне подходят и говорят: «А мы вас знаем». Мне приятно, но я теряюсь от такого внимания. В Германии меня никто не знает, и я могу скрыть своё прошлое. Бывает только, как шрамы увидят, начинают за спиной шептаться: «Смотри! А что это? От чего это?» Муж мне сказал, чтобы я в таких случаях говорила, что меня крокодил покусал», — смеётся Раса.
Присоединяйтесь к ОК, чтобы подписаться на группу и комментировать публикации.
Комментарии 20