ТИХИЙ УГОЛОК МОЕЙ ДУШИ

«Вот на что уходит силища!», - в рассказе Чехов описал даму, которую муж бросил и ограбил. Изменил. Она узнала об этом, испытала страшное потрясение, но продолжала улыбаться и светскую беседу вести. Шутила и кофе наливала гостям. Выслушивала чужие остроты и изображала интерес к общению с совершенно чужими и пустыми людьми, которым никакого дела не было до ее переживаний. Вот на это и уходит «силища», жизненная энергия, ресурс: человек испытывает душевную боль и тревогу. Ему невыносимо плохо и тяжело, все его мысли поглощены страданием. Но вынужден держаться, улыбаться, выслушивать чужие рассказы, эмоционально обслуживать других и в сети постить добрые картинки и бодрые девизы. Зачем? А он так воспитан. И сам так себя воспитал. Надо работать, всем помогать, оставаться вежливым, улыбаться радушно - всякое такое. Так положено. С детства так воспитали. При любых испытаниях надо оставаться вежливым и проявлять внимание к другим людям. А не надо. Опасно это. Можно заболеть и умереть. Если вокруг чужие равнодушные люди - надо свернуть контакты на время. Отменить работу, взять отпуск или больничный. Если нормальные люди - надо им рассказать, в чем дело. И попросить или помочь. Или пока не тревожить. Нормальные люди поймут и поддержат. По крайней мере, оставят в покое. А равнодушные эгоисты продолжат вас "доставать", - зато сразу все станет ясно. Излишнюю вежливость и общительность в трудный период проявлять не надо. Никто не оценит ваших усилий. Их даже не заметят. А вы истратите остаток сил, вежливо отвечая, что все в полном порядке! Мне тепло, Дедушка Мороз! Шпарь сильнее лютым холодом, я потерплю и буду улыбаться! Незачем себя мучить улыбками и обслуживанием чужих ожиданий. Так и погибнуть недолго. Скажите: мне сейчас плохо! Мне больно! Я устал! У меня проблема! Я не хочу пока рассказывать, но мне нужно побыть в покое, я не готов сейчас общаться, поить вас кофеем и выслушивать ваши рассказы. Звать в гости и мероприятия посещать. Переписываться и по телефону болтать. Извините. Хотя за что извиняться-то? Совершенно не за что. Но мы еще и извиняемся за то, что нам очень больно, и потому мы не можем оправдать чужие ожидания. Вот на это и уходит силища. Силища, которую нам надо бы потратить на то, чтобы пережить трудный период и залечить свои раны... Но добрый человек ищет в ответ на пустое послание картинку подобрее и с улыбкой предлагает кофе другим. Пока не упадёт без чувств - которые он так прекрасно скрывает… Анна Кирьянова Из моих книг

Вологодский говорок .. Ну-ко, бабы, выповзайтё, Засиделися в избАх, Меж собой хош побовтайтё, Скука еть поди в стенах! Пусь наш яшшык ондыхаёт, Да глаза – ти пошадим. Женской празник кажной знаёт! Бабам нашим посвятим! Сколь их было – то на «третьей», С нашой левой стороны! Мам, бабулёк нет уж в свете, Проживали штё с войны… Токо Нюрушка осталась, С дочкой рядом, за рекой. Дай, Господь, здоровья малось, Поживёт годок, другой… Спомним, бабоньки, про наших Милых женшын – работяг. Нету лутче – то и краше, Героизм их – штё маяк! Столь дитёв – то нарожали, Воспитали, как могли. На заводе лес тягали, Все в опилках и в пыли. Скоко дОсок уложили, В шойдах чельный день, с кручком. Хто одёжкой не рожжИлись, Те в онучах под платком. А куфайки и кирзухи – Вот той «моды» самый пик. Опосля войны, розрухи – Был дивья жо экой шик! Хто на пензии бывали, Ондыхали от станков, Те семью сю обшывали И кормили эстоль ртов. Нет не часа без роботы, Просыпались с петухом. Не оставят без зоботы Неково не в ночь, не днём. А в розгар грибов и ягод Все бежели в бор, в тупик, Запастися штёбы на год, Оппетит на их велик. И робят – то приучали Где искать, каки ложить, Штёбы с измальсва познали Се дела, какоськи жить. Сколь кропивы – то шушили, Витамин для поросят. Обжынали и косили Вдоль дорог и вдоль оград. Едь машины редко были, Сё везли на лошадях. Да козлухи «обходили», С пасьб бредя на вечерях. Трав лечебных сколь сбирали, Штёб материю купить, Се рябины обкарнали, Ягод больше нашушить. А шыпичи натаскают С Лычакова, со Двора, Токо с печи выставляют ПротивнИ ужо с утра. Сколь картошки – то сажали, Штёб скотину прокормить. Тут покоя и не знали, Доля прежная так жить. Для козлух се лист ломали, Из осинников везли, Лошадями управлялись, На горбу до их несли. Скоко ягод – то мочили, Едь песок был дефисит. В кадках все грибы солили, Штёб в семье был кажный сыт. Так и жили – не тужили, Жись другую не познав. Паски, пражники водили, Знать, товда был экой нрав. Наши бабоньки – герои, И трудяги с юных лет. Жавко шибко их, не скрою, Серчо ноёт, спасу нет. И лечили, и учили, И воспитвали в садах. В разных дОлжностях ходили При ответсвенных делах. Фельшарича Катерина Редки сутки – ти спала. То ветрянка, то ангина, Тут Васильевна – стрела! То обход ведёт дворовой С депутатом тут и там. А погляд порой суровой – Давча кинул кто – то хлам. За порядком так следила И в домах, и во дворах. Взгляд с детишек не сводила, Едь росли – то на глазах. Сколь учительнич – то жили, Обучали всем азам, С зареки и то ходили, Кругаля давали к нам. А бугалтершы в конторе Чельный день вели пошчот, Им роботы было «море», Стук костяшок круглый год. Скоко тружоников тылу, Три участницы войны. Скоко жило, скоко было Их на благо – то страны! И севонни споминаём В празник раннёю весной! Хоч мы серчом понимаём, Как смиритча-то душой? ✒️✒️ Тамара Маташова Фото Наталии Талашовой –Поповой Женщины из д.Крутец Грязовецкого района

— Прости, милок... Я ведь здорова. Просто... одна я тут, совсем одна. Так хотелось с кем-то Новый год встретить... Вот и решила скорую помощь и вызвать. Фельдшер Семён опешил. Первой реакцией было раздражение. — Вы понимаете, что это ложный вызов? За такое полагается ответственность! А если кому-то помощь действительно нужна, а я тут?! __________________ Ложный вызов Снежинки лениво кружились в воздухе, подмигивая редким прохожим, пока Семён выходил из машины скорой помощи. Ветер был терпимым, мороз лёгким, а небо сияло звёздами, будто само готовилось к празднику. Улицы города искрились гирляндами, в домах мерцали огоньки ёлок, создавая атмосферу тихого ожидания чуда. Семён, фельдшер с десятилетним стажем, бросил взгляд на часы: 22:30. До боя курантов оставалось полтора часа. Смена подходила к концу, когда раздался звонок. Вызов из глухой деревушки с интересным названием — Курочкино. Женщина преклонного возраста жаловалась на боль в груди. Семён тяжело вздохнул, натянул шапку и отправился в путь вместе с водителем-санитаром. — Новый год в деревне или в больнице, — ворчал он себе под нос, глядя на заснеженную дорогу. — Весёлый выбор. Деревня встретила его абсолютной тишиной. Ни гирлянд, ни фонарей, лишь окна редких домов мерцали мягким светом. Семён остановился у покосившегося забора, за которым стояла маленькая избушка. Дверь открыла старушка, согнувшаяся под тяжестью лет. — Ой, милок, заходи скорей, замёрзнешь, — засуетилась она, пригласив его в тёплую избу. Семён провёл осмотр, внимательно задавал вопросы, но с каждым ответом всё больше понимал: женщина здорова. Когда он прямо спросил о её состоянии, бабушка смутилась. — Прости, милок... Я ведь здорова. Просто... одна я тут, совсем одна. Так хотелось с кем-то Новый год встретить... Вот и решила тебя вызвать. Семён опешил. Первой реакцией было раздражение. — Вы понимаете, что это ложный вызов? За такое полагается ответственность! А если кому-то помощь действительно нужна, а я тут?! Бабушка опустила глаза, прижимая к себе край фартука. Она казалась такой маленькой и хрупкой, что его гнев начал угасать. Он вздохнул, сел на стул и посмотрел на часы. До Нового года оставалось пятнадцать минут. — Ладно, раз уж я здесь, давайте хоть стол накроем. Лицо бабушки озарилось благодарной улыбкой. Она достала из буфета нехитрые угощения: соленья, картошку, кусочек пирога. На столе появились два бокала и банка компота. Они вместе встретили Новый год под бой курантов из старого телевизора. Через пятнадцать минут Семён поднялся. — Мне пора, бабушка. Пациентов много, да и вдруг кто-то ещё захочет встретить Новый год с медицинским работником. — Спасибо тебе на добром, милый, — тихо ответила она, провожая его к двери. Семён вышел на улицу, улыбнулся звёздам и сел в машину. Он не успел к праздничному столу в больнице, но в ту ночь понял, что главное — это подарить кому-то тепло и веру в чудо, даже если это не входило в его планы... Алексей Андров Картина художника Ильи Овчаренко

Эта пронзительная история произошла на Камчатке почти 40 лет назад: молоденькая учительница Ольга Назарова спасла от гибели на улице доходящего от голода мальчишку, шестиклассника Игоря. А потом он искал её всю жизнь, чтобы сказать спасибо. Писал одноклассникам, обращался даже в «Жди меня». И, наконец, нашёл – через 30 лет и четыре тысячи километров - в Лесосибирске Красноярского края. В день учителя «Комсомольская правда - Красноярск» разыскала обоих – и Ольгу Ивановну, и её ученика, Игоря Парасича. Накануне праздника в группе «ЧП Лесосибирск» появился необычный пост. А, если точнее, крик души, мы не преувеличиваем. В нём 53-летний мужчина (он живет сейчас в Керчи) рассказывает о драме своей семьи и благодарит учительницу Ольгу Ивановну, фактически – за жизнь. Накануне Дня учителя Игорь выложил в соцсети пост благодарности учительнице, которая спасла его жизнь. Фото: архив семьи. Всё случилось в Петропавловске-Камчатском в 1982-м году. Игорь учился тогда в шестом классе. Несколькими годами раньше, когда мальчику исполнилось три года, его отец-военный погиб. Мать была сломлена горем, запила. Пыталась завести другую семью, родила дочку. Но остановиться не сумела – катилась по наклонной. Игорь не узнавал маму: она могла поднять на него руку. Теряла голову, не владела собой. - Иногда прогоняла меня из дому, иногда убегал сам, - признается мужчина. – Приходилось скитаться, бичевать. Порой жил у друга – прибегал к нему зимой босиком в спортивном костюме. А потом тот переехал. Бывало, жил и в теплотрассе. Еду приходилось подворовывать в магазинах. А летом готовил себе «кудло»: ловил рыбу и варил в большой консервной банке из-под томатной пасты. В холода, если получалось, приноровился прятаться и ночевать в школе. Прямо на полу в классе, под батареей. А ещё соорудил себе «кубло» - в деревянном домике на ледяной горке при катке. Натаскал туда тряпок и старых матрасов, спал, завернувшись в хлам. Играл в «трясучку» (подкидывали монеты, у кого больше «орлов», забирает все). Был фартовым, за вечер мог натрясти «трёшку». Как-то старшие приятели подбили залезть с ними на почту – за посылками. Игорю повезло: для храбрости выпили. И вечно голодного пацана сморило, он уснул. А «корешей» поймали, они попали в колонию. Так и мыкался до шестого класса – как беспризорник. Всё изменилось в один день, когда в их школу пришла новая учительница географии Ольга Ивановна Назарова. Сибирячка, только из института, приехала по распределению. - Для меня как географа попасть на Камчатку было несбыточной мечтой, - поделилась Ольга Ивановна с корреспондентом «Комсомольской правды – Красноярск». - И вдруг в этот год было не краевое, а СОЮЗНОЕ распределение. Камчадалы присылают запрос, у них дефицит кадров. И мы попали в число счастливчиков. 14-я школа, отдалённый район, местные называли его Сероглазка. Здесь находился причал рыбаков, отсюда уходили в море. Во многом благодаря Ольге Ивановне жизнь её ученика сложилась удачно. - Мне дали шестиклассников. Первое классное руководство. И дети показались такими самостоятельными, взрослыми. А Игорь сразу отличался от всех – был маленьким, худеньким. Жил совсем рядом со школой, в бараке. Прихожу к нему домой (раньше было так принято), что я вижу? Мама пьёт, есть ещё ребёнок, совсем маленький. Мальчишка недоедает. На следующий день Ольга Ивановна пошла в школьную столовую и попросила: «Игоря кормите каждый день, записывайте на мой счёт, я рассчитаюсь». Она и сама не шиковала, какая там зарплата у молодого педагога? Но иначе было невозможно. Сначала просто подкармливала, а потом случайно узнала: мальчишка не ночует дома. Сам Игорь это скрывал, ему было неловко, не хотел «предавать» маму. - Однажды вечером решил ехать ночевать на каток, - вспоминает мужчина. – И мы оказались в одном автобусе с Ольгой Ивановной. Увидев меня, она удивилась: куда я, ведь мой дом недалеко от школы? И ребята ей всё рассказали. В тот день до катка - в своё «кубло» - пацан так и не добрался. Ольга Ивановна уговорила поехать с ней общежитие, через полгорода. - Я и ещё четыре девочки-учительницы жили в «секционке», в доме молодого специалиста. В одной комнате три человека, в другой ещё два. И тут я с Игорем. Мы поговорили и решили: одну из комнат отдаем ему. А сами впятером перешли в другую, стали ночевать по двое-трое. НЕТ не сказал никто, это было естественно. Мы до двух-трех ночи готовили уроки, Игорь спал в соседней комнате. Ложился, как все дети, в полдесятого. А тогда это был первый вечер за годы, когда ребёнок уснул в тепле, на чистых простынях. - Не забуду один момент: у него волосы такие были – тоненькие, непослушные. Всё время торчали в разные стороны, был, как Нафаня. И я предложила: «Давай я тебя, Игореша, постригу?». Он согласился. Когда я раздвинула волосы, вши там просто кишели. «Ой, у тебя тут какие-то тараканы завелись, - тут же нашлась я. – Надо их срочно выводить, срочно!». Он, конечно, всё понял, подыграл мне. Мы купили чемеричную воду, на ночь обматывали голову, утром мыли. Повывели всю живность. Среди них, молодых девчонок-педагогов, Игорь был, как сын полка. Одна поможет сделать уроки, другая на последние копейки купит пирожное. Все пытались подкормить, помочь. Так и прошла зима, которую пацан с теплотрассы мог и не пережить. «А весной я выбился чуть ли не в хорошисты», - улыбается Игорь. - Он был так благодарен, что не доставлял нам никаких хлопот. Ел всё, был спокойным, послушным. И поразительно продвинулся в обучении, - добавляет Ольга Ивановна. - Учитель математики всегда говорила: у него настолько неординарный ум, блестящие способности, всегда находит оригинальные решения задач! А весной был суд. И вскоре мать Игоря лишили родительских прав (она так и не оправилась, пропала). Парня отправили в интернат, его младшую сестрёнку взяли родные. - Я его навещала, а после улетела в отпуск в Лесосибирск. Вернулась, а его нет. Забрала бабушка в Черновцы (Западная Украина). Получается, мы так и не попрощались. Я отработала три года в школе, перешла в институт океанографии и рыбного хозяйства. Иногда виделась со своими ребятами, это были мои первые ученики, единственное классное руководство в жизни. А в 86-м переехала обратно на родину, в Лесосибирск. Появилась семья, родилась дочь, потом внучка. Жизнь насыщенная, я вообще подзабыла эту историю. И тут звонок из Лесосибирска: «Ольга Ивановна, вас спрашивает какой-то мужчина!». Ольга Ивановна много лет проработала в школе, сейчас она на пенсии. Как выяснилось, Игорь искал её 30 лет – списывался с одноклассниками, обращался в «Жди меня». Но безрезультатно, жизнь разбросала. Всё изменили соцсети. - Сама я там бываю редко, страница неактивная. А Игорь поднял информацию о всех Назаровых в городе. И вышел на мою родственницу. А она позвонила мне. Вот уже десять лет они держат связь – созваниваются, разговаривают, делятся сокровенным. - У меня очень хорошая семья, работа, - рассказывает Игорь. - Любимая жена, шестеро детей. И не пошли мне Бог тогда, сорок лет назад такого учителя, такого человека… Возможно, всего этого бы не было. Я попросту мог замерзнуть той зимой на Камчатке, во сне, завернутый в тряпьё… Да мало ли смертей может поджидать маленького бича. У меня были радости и было горе. Но все это БЫЛО. А могло и не быть. "Ольга Ивановна, спасибо Вам за доброе сердце!" - пишут в соцсетях ученики и коллеги педагога. - Когда Игорь нашёл меня, я поразилась, какой след остался в его душе, - говорит Ольга Ивановна. – Да, если хотя бы один человек вспомнит о тебе добрым словом, жизнь прожита не зря. Я всегда повторяю ему: это не я, это ТЫ. Это твое желание не упасть на дно всё решило. Бог тебя берёг. Не я ему что-то дала, а он мне многое дал. Рядом с такими людьми мы не черствеем. Хотя это была молодость. Только окончили институт – можно гулять, общаться: кафе, бары, рестораны. Портовый город, там всего в достатке. Но у тебя есть ответственность, и это решает дело.

Эта история произошла в маленьком поселке в северной части нашей страны. Однажды, утром, Тимофея Евгеньевича разбудил странный, непривычный звук. — Ыы-ы-ы-а-а-а-аа! Ыы-ы-ы-а-а-а-а! — вопили за окном. — Это что, осел? — проснувшись, проворчала жена. — С ума сошла. У нас ослы не водятся. Безобразничают дети, — мужчина поднялся. — Вот я им уши-то надеру. Когда Тимофей Евгеньевич выскочил в одних труселях во двор, он впал в ступор. На него умиленно и очень грустно смотрел настоящий живой осел. На его шее болталась бельевая веревка, к концу которой был прикреплен файлик с белым листом. — Это чё? — изумилась из-за спины жена. — Он настоящий? Откуда он взялся? — Пришел, — философски изрек мужчина. — Ноги у него есть. Меня больше интересует послание на его шее. Он осторожно подошел к ослу. Животное радостно замотало головой и выдало: «Ыы-ы-ы-а-а-аа!». Тимофей Евгеньевич ласково потрепал осла по голове, освободил от веревки и развернул лист. «Меня зовут Варфоломей. Приютите меня, пожалуйста. Я могу возить поклажу и пригожусь в хозяйстве». — Это что, почтовый осел? — выдала заспанная жена. — Сейчас они квитки на оплату носить будут? Так рано еще. Мужчина хмыкнул: — Отведи его к козам. Потом разберемся. *** Вот так Варфоломей нашел свой дом. Кличка не прижилась и он обрел новое имя — Ванька. Жена Тимофея Евгеньевича использовала его во время походов в магазин и на рынок. Сам же хозяин часто катал местных ребятишек в парке поселка. Когда наступила зима, осел простудился. — Надо ему телогрейку сшить, — задумчиво произнесла жена. — Он мерзнет в нашем климате. — Там в сарае тулуп отцовский валяется. Он теплый, натуральный, — вспомнил Тимофей Евгеньевич. — Может, из него? В одежке Ванька выглядел комично и нелепо. Длинный ворс наружу превратил осла в непонятное существо с длинными ушами и грустными глазами. — Н-да, — осматривая Ваньку, смеялся мужчина, — страшненький какой-то получился. Но главное не красота, а тепло. *** На Новогодние праздники семья уехала к дочери в город. Всё хозяйство оставили на соседку. Покормив скотину, она неплотно закрыла дверь в сарай и отправилась домой. Ванька проснулся на рассвете от непонятного шума во дворе. Не сдерживая любопытства, он толкнул мордой дверь, и она открылась. Воодушевленный первой победой, осел выскочил во двор. Два мужика от внезапного звука замерли. — Федька, ты же сказал что хозяев нет, — пробормотал первый грабитель. — Так и есть, это со стороны сарая, — ответил подельник. — Они коз держат. Мужики оглянулись на звук и присели от неожиданности. Из темноты на них надвигалось мохнатое чудовище с вытянутой мордой и огромными ушами. Осел переместился на деревянный настил и зацокал копытами. — Сатана! — заорал Федька и перекрестился. — Черт! Он с копытами, — заорал его дружок. — Господи! Сохрани и помилуй! От громких воплей Ванька испугался, поскользнулся и плюхнулся на брюхо. Внезапно осел громко пукнул. — Ложись, — испуганно закричал Федька. — У него оружие. Он палит по нам. Мужики свалились в сугроб и, судорожно вспоминая молитвы, притихли. Осел поднялся и весело поскакал к непрошеным гостям. Остановившись возле лежащих людей, он опустил морду и фыркнул. Федька приподнял голову. Огромная пасть с белоснежными зубами угрожающе приблизилась к нему. — А-а-а-а-а! — мужчина автоматически прикрыл лицо руками. — Господи! Помоги! Я не буду больше воровать! Клянусь! Резкое, неожиданное движение напугало осла. От страха Ванька укусил руку мужчины. Федька взвыл от боли. Его подельник, вскочил на колени и уткнулся головой в снег: — Не губи меня, Повелитель тьмы. Я буду твоим верным рабом. Ванька, перепугавшись еще сильнее, вытянул морду, набрал воздуха и заорал во все горло. — Ы-ы-ы-ы-а-а-а-а! Ы-ы-ы-ы-а-а-а-а! Ы-ы-ы-ы-а-а-а-а! — Слава тебе! Слава тебе! — тонким голосом запел мужик. — Что там происходит? — от шума проснулась соседка и растолкала мужа. — Драка, что ли? Идем, посмотрим. И полицию вызови, на всякий случай. После полиции пришлось вызывать «скорую». Рана была серьезная. Но Ванька был героем дня. Оказалось, что с его помощью задержали преступников, давно промышлявших грабежом. В награду ему презентовали мешок любимой кукурузы. *** Ванька и сейчас живет в поселке. Помогает по хозяйству, катает детей. Но у него появилась еще одна обязанность — охранять дом. © Лидия Малкова

Один сын выгнал свою мать из дома. Рассердился и выгнал. Она что-то не так сказала, уже и вспомнить потом не мог, что именно. Но пришла не вовремя, принесла какой-то глупый пирог, игрушки внукам, спросила о чем-то… Этот сын был обеспеченным и успешным человеком. Мать его одна вырастила. И, наверное, совершала ошибки в воспитании. Неправильно строила процесс. Она же не педагог была, она крановщицей работала. Простая женщина. Работала ради жилья, у них с сыном была комната в общежитии. Потом комнату разрешили приватизировать; своё жильё! Какое счастье! Уютная комната в старом и неприглядном доме. И над тахтой мальчика коврик висел с оленем. Мальчик засыпал, глядя на доброго золотого оленя у ручья. И олень смотрел на мальчика кроткими карими глазами… Мать старалась, из кожи вон лезла, чтобы мальчик жил хорошо. Чтобы ел отлично, летом в лагерь на море ездил, чтобы образование получил… Ей тяжело было работать на кране, ноги болели очень. Но другой профессии не было; а заработки были хорошими. Удалось купить сыну квартиру и машину потом. Мать раздражала сына неправильной речью, некрасивостью, вздохами при ходьбе, она как утка ходила, переваливаясь на больных ногах. И своими визитами. Квартиру первую сын давно продал, купил роскошную видовую с великолепной отделкой. Он был богатый. И жена его была из богатой и образованной семьи. Вот жена и раздражалась особенно визитами матери, нелепыми пирогами, вопросами о детях… И вообще, детям вредит это общение. Грубое и бесполезное. И жена уходила в зимний сад, когда приходила свекровь. Мать приходила редко, раза три за год. Она понимала, что ей не рады. Внуки здоровались и бежали играть. А мать сидела на кухне с чашкой чая, старалась помедленнее пить, чтобы немножко дольше побыть… Если кого-то решили выгнать, выгонят непременно. Если решили от кого-то избавиться, обязательно избавятся. И сын рассердился на какие-то слова, побледнел от злости и вежливо попросил маму не приходить. Лишнее это. Нет времени, у нас своя семья, я позвоню! И позвонил, через два года. Спросил: «можно прийти?». И пришёл. В ту комнатку, в которой жил в детстве. Потому что больше идти было некуда. Он только что из больницы вышел, а до этого сидел под следствием. Жена и партнёр по бизнесу упекли его в тюрьму; у них была связь и сговор. А детей забрали они. И деньги. И бизнес. И все имущество подчистую. Оговорили этого человека так, что все от него отказались. Потом справедливость немного восторжествовала, - но все уже было потеряно. И здоровье тоже… Сын пришёл, опухший, переваливаясь на больных ногах. Осложнение такое. Пахло пирогом; мама поставила печь, чтобы сына покормить. Она ничего не знала о том, что происходило; сын ей запретил звонить же. И приходить. И вот, пришёл сам… Мать ни о чем не спрашивала; вдруг опять ляпнет не то и не так? Только вздыхала, наливала чай, подвигала пирог… Она всё понимала. Старая, изработанная, не очень-то красивая женщина. Мать. … Сын лёг на тахту, на которой засыпал в детстве. И смотрел на оленя; золотой олень тоже смотрел на него кроткими глазами. Все вернулось вспять, стало как прежде. И сын тихонько плакал, как в детстве, а мама мыла противень и старалась не греметь, чтобы не помешать сыну. Своему мальчику, ради которого она жила. И это большое счастье, знаете ли, что дожила. Что сыну было куда прийти. Потому что многим идти уже некуда; нет тех, кто их любил. И надо об этом помнить, когда сердишься и изгоняешь любящих из своей хорошей жизни. Жизнь переменчива. А любящие не вечны… Анна Кирьянова