О, високосный год — проклятый год Как мы о нем беспечно забываем И доверяем жизни хрупкий ход Всё тем же пароходам и трамваям А между тем в злосчастный этот год Нас изучает пристальная линза Из тысяч лиц — не тот… не тот… не тот… Отдельные выхватывая лица И некая верховная рука, В чьей воле все кончины и отсрочки, Раздвинув над толпою облака, Выхватывает нас поодиночке. А мы бежим, торопимся, снуем, — Причин спешить и впрямь довольно много — И вдруг о смерти друга узнаем, Наткнувшись на колонку некролога. И стоя в переполненном метро, Готовимся увидеть это въяве: Вот он лежит, лицо его мертво. Вот он в гробу. Вот он в могильной яме… Переменив прописку и родство

"Сейчас скажу красиво: хочешь быть мастером, — макай свое перо в правду. Ничем другим больше не удивишь." "Ложь, ложь, ложь... Ложь — во спасение, ложь — во искупление вины, ложь — достижение цели, ложь — карьера, благополучие, ордена, квартира... Ложь! Вся Россия покрылась ложью как коростой." "Не страшна глупость правителя, ибо он всегда божественно глуп, если не знает другой радости, кроме как политиканствовать и ловчить. Страшно, что люди это терпят." "Ни ума, ни правды, ни силы настоящей, ни одной живой идеи!.. Да при помощи чего же они правят нами? Остается одно объяснение — при помощи нашей собственной глупости. Вот по ней-то надо бить и бить нашему искусств

Тихо капает вода - Кап-кап. Намокают провода - Кап-кап. За окном моим беда, Завывают провода. За окном моим беда - Кап-кап. Капли бьются о стекло - Кап-кап. Все стекло заволокло - Кап-кап. Тихо-тихо утекло Счастья моего тепло. Тихо-тихо утекло - Кап-кап. . День проходит без следа - Кап-кап. Ночь проходит. Не беда - Кап-кап. Между пальцами года Просочились - вот беда. Между пальцами года - Кап-кап.

Не искушай меня без нужды Возвратом нежности твоей: Разочарованному чужды Все обольщенья прежних дней! Уж я не верю увереньям, Уж я не верую в любовь, И не могу предаться вновь Раз изменившим сновиденьям! Слепой тоски моей не множь, Не заводи о прежнем слова, И, друг заботливый, больного В его дремоте не тревожь! Я сплю, мне сладко усыпленье; Забудь бывалые мечты: В душе моей одно волненье, А не любовь пробудишь ты.

Если бы я знал, что у меня такой папа будет, - ревел Оська, - ни за что бы в жизни не родился! Лев Кассиль Кондуит и Швамбрания Про бога-то знаешь? - Знаю, - отвечал Оська. - Бог - это на кухне у Аннушки висит...в углу. Христос Воскрес его фамилия... Лев Кассиль Кондуит и Швамбрания И тебя самого бог произвёл, - говорит поп. - Неправда! - сказал Оська. - Меня мама. - А маму кто? - Её мама, бабушка! - А самую первую маму? - Сама вышла, - сказал Оська, - понемножку из обезьянки. Лев Кассиль Кондуит и Швамбрания Мир был очень велик, как учила география, но места для детей в нем не было уделено. Всеми пятью частями света владели взр

Вера Инбер на страницах газеты «Кино» В своей лучшей книге воспоминаний «Спасибо, сердце!» Леонид Утёсов, размышляя о литературных звездах Одессы писал: «Я не знаю, кто виноват. Солнце? Море? Небо? Но — под этим солнцем, под этим небом, у этого моря родятся особые люди. Может быть, виноват Пушкин? Может быть, это он оставил в Одессе "микробы" поэтического и прозаического творчества? Но обратите внимание: Юрий Олеша, Валентин Катаев, Илья Ильф, Евгений Петров, Эдуард Багрицкий, Семен Кирсанов, Исаак Бабель, Лев Славин… — это мальчишки, создавшие, как принято было тогда говорить, "одесский период" нашей литературы. Среди них затесалась и одна девчонка — Вера Инбер». Вот об