Ну да, по пластунски, с гранатой в зубах. Странные люди, из мелочи делают какашку и пестуют своё эго. У окружающих терпение не железное, ждет одинокая старость.
Почему-то каждая такая особь считает, что только она права, а весь мир - неправ! От этой Яны сбежал муж, родная мать не хочет её видеть, родная дочь не может с ней общаться, но она с ослиным упрямством продолжает считать только себя правой во всём! Объявила весь мир предателями и пополняет свой личный список ЧС новыми и новыми именами. И ещё. Они непременно добавляют эту расхожую фразу: ещё приползёте ко мне на коленях и будете прощения у меня просить! А потом ждут. Годы сидят в одиночестве, но так и не признаю́т чужой правоты: я же хотела как лучше, а они, твари неблагодарные, не оценили моих благородных побуждений!
Да такое бывает, что мать и дочь становятся чужими людьми. А очень жаль, ведь это самые близкие люди. В этом случае мама повела себя очень плохо. Зачем унижать свое дите.
Михаил, первый парень на деревне, провожался по весне в армию. Все как положено - столы накрытые, самогонка рекой. Друганы, родня, мать платочком слезу утирает. А у него одна забота, как бы Машку, девчонку свою, в укромное местечко утащить. Все ж на два года уходит, надо бы девку застолбить! И почти под утро случилось. Все уж пьяные были, гармонист за столом заснул. Забыли кто кого провожает.
Захмелевшая Маша оказалась податлива. Правда ревела потом, про "а если не женишься" говорила. Но это уж дело десятое - Мишка одной, сегодняшней минутой жил. И очень удивился, когда приехавшая вместе с его мамкой на присягу Маша сообщила, что беременна.
"От кого?!"- гл
Стук в дверь. Костик подошел и отворил. На пороге стояла Таисья.
Костик не испугался и не замешкался. Все знали эту женщину, никто её не боялся. Юродивая, блаженная Таисья в старой, местами напоминающей лохмотья, одежде. Она бродила по селам, ночевала, где придется.
Старики сказывали, что визит Таисьи - приносит удачу. А потому всякий был рад увидеть ее в своих гостьях. Но не к всякому она заходила. Злых людей она за версту заходила, а чаю испить соглашалась лишь у тех хозяев, кто чист сердцем и душой.
Костя по-хозяйски согрел пузатый чайник и разлил ароматный чай в две большие кружки. Таисья разулась. Сняв с ног не только обувь, но и то, что служило у нее носками. Кости
— Как тебе объяснить-то попроще? Представь. Ты купил свитер. Зеленый. Турецкий, с надписью Boy’s.
— Дурацкий какой-то свитер…
— Сам ты дурацкий! Это был шик, невероятно круто. Такой был у всех крутых парней и даже девчонок!
— Не понял. На кой мне свитер, который есть у всех? И почему девочки носили свитер с надписью для мальчиков?
— Вот ты тундра! Да наплевать было на надпись. Кто вообще читал эту надпись? Это был не просто свитер, это был пропуск в касту элиты, балбес! Как униформа. Достал ты этот свитер, значит…
— Достал? Откуда достал?
— Блин, что же вы за поколение такое потерянное? Это сейчас пошел и купил хоть свитер, хоть джинсы, хоть жвачку. Тогда все доставали. По блату. По зн
Никто не знал, кто эти два маленьких мальчика. Старшему было три, младшему два и они не говорили на английском. Только на французском, и то трудно было разобрать их лепет. Отец передал детей сердобольной девушке в последней шлюпке, а сам остался на тонущем корабле. Газеты наперебой писали про ребят и публиковали фотографии мальчиков, надеясь, что удастся выяснить, кто же они.
Дед Семён овдовел несколько лет назад. В деревне он один остался из старожилов в самом почтенном возрасте. Друзей у него по этой причине уже не было. А знали его во всей округе и уважали. Он был и фронтовиком, и ударником социалистического труда в бывшем колхозе. Но всё это было в далёком прошлом.
Теперь деду Семёну здоровье не позволяло трудиться в огороде, дом у него был в порядке, вот только штакетник на палисаде сгнил, да краска на доме облупилась с годами. Но дед Семён смирился с унылым видом своего старенького дома.
- Избушка моя стара, как и я сам. Ничего, на мой век хватит. Доживу как-нибудь. Дочке она не нужна. Ремонтировать не желают. У них в городе квартира хоро
В старину любили талисманы простые и бесхитростные. Вообще, все гениальное – просто и надежно. Вот и вы попробуйте уберечь себя этими старыми способами:
• пуговица: подержитесь за нее, когда перебежит дорогу черная кошка, сплюньте три раза через левое плечо, и все будет в порядке;
• шерсть: чтобы собака прижилась в доме, клочки ее шерсти с головы, спины и хвоста засовывают в порог со словами: «Как эта шерсть будет держаться в пороге, так бы и собака держалась в доме»;
• чтобы избавиться от вредных привычек, вбейте гвоздь в стену или колышек в землю, скажите: «Как железо входит в дерево, а дерево в землю, так и уйдет от меня…»;
• земля в ладанке поможет снять тоску на ч
Поцелуй Домны Евстигнеевны в "Женитьбе Бальзамнова" сняли только с двадцать девятого дубля.
Режиссер картины Константин Воинов требовал одно, Мордюкова делала по-своему.Воинов снова и снова показывал на живом примере (то есть на Вицине), как надо целовать Бальзаминова, но Мордюкова играла свое.
Сцена вроде простая - испуганный Бальзаминов, собравшись духом, произносит:
- Покорнейше вас благодарю-с, - и целует в лоб купчиху. Та, вдохновившись, припирает его к забору и целует в рот.
Нонна, страшно жалея Вицина, вспоминала:
- Он такой прямо худенький был, бедняжка, и добрый, и йогой занимался. И так я его мусолила у этого забора - ну никак режиссеру нельзя угодить! "Нет, стоп, - кричит режиссер
Бывают годы, когда урожай черники такой обильный, что хоть косой коси.
В июле все жители Некрасовского лесопункта собирают чернику. Мать варит много варенья, заливает его в эмалированные ведра на зиму.
Конец октября 1965 года. Мне, ученику 6 класса Верхне-Кубинской средней школы, моя мама в воскресение собирает котомку.
В интернате на Холдынке надо прожить неделю.
Мама даёт указания: « Три котлетки съешь в понедельник, творог съешь во вторник, два яйца в среду, в четверг откроешь кильки в томатном соусе и оставишь на пятницу, а черничное варенье с хлебом можешь кушать всю неделю.». Литровую банку черничного варения укрывает золотинкой от грузинского чая, перевязывает
Я телевизор поменять хочу,
Хоть это выйдет дорого, быть может.
А то мелькают в нём, как ни включу,
Довольно мерзопакостные рожи.
Хороших не осталось передач,
Нет добрых фильмов, врут по всем каналам…
И новости такие, что хоть плачь,
И нет конца бездарным сериалам.
Мне нужен телевизор «Беларусь»,
«Рубин», «Рекорд», «Весна» или «Берёзка».
Пусть весит много и не будет пусть
Ни жидкокристаллическим, ни плоским.
Такой порой нещадно мельтешит,
И точно не идёт в комплекте пультик,
Но в нём в «Спокойной ночи, малыши!»
Про варежку показывают мультик.
Шёл июль 1941 года, последние наши части с боями оставляли Витебск. Брод через Западную Двину отступающим показал десятилетний пионер Юра Жданко. В это время город заняли немцы, и советские воины взяли мальчика с собой. Юра был зачислен воспитанником мото-разведывательной роты, служил в армейской разведке. Он наблюдал, как работают взрослые, и многому научился у них. Зимой 1942 года один из партизанских отрядов, действовавших в Понизовском районе Смоленской области, был окружен гитлеровцами и запросил командование Красной Армии об оказании помощи.
Некоторое время спустя партизаны получили шифровку, в которой сообщалось, что к ним направлен опытный разведчик. Как же были удивлены
Холодало. Дед Макар плотнее укутался в старенький бушлат.
- Посижу ещё чуток. Редкая ночь сегодня, звёздная. – Сказал он вслух. Голубоватый пар от его дыхания потянулся в темноту ночи. – Вот и весна, Машенька. Вот и весна… - Дед Макар задумчиво глядел на звёзды, рассыпанные между голых ветвей берёз и осин.
Машенькой звали его покойную жену. Её не стало пять лет назад, но дед Макар разговаривал с ней и мысленно и вслух. Так сохранялось ощущение, что она рядом.
Они прожили долгую и счастливую жизнь. Поженились сразу, как только Мария закончила институт. Макар был старше на семь лет. Мечтали о большой дружной семье. Но с детьми долго не получалось. Максимка родился, когда Марии было
Как известно, литературное произведение современной классики - роман «Мастер и Маргарита» вышел в середине 1960-х годов. И сразу же, как по волшебству, стал настоящим бестселлером.
У книжных барыг новинка стоила ошеломляющих денег. А когда роман наконец-то вышел отдельным изданием, его невозможно было приобрести. Читатели за много месяцев вперед записывались в очереди в библиотеках на «Мастера и Маргариту». Широк оказался и географический диапазон «не горящей рукописи». Издатели на всем необъятном пространстве СССР, чтобы поправить свои финансовые дела, буквально выклянчивали у всесильного Госкомиздата страны разрешение на публикацию Булгакова.
Не остались в с
Комментарии 15
И ещё. Они непременно добавляют эту расхожую фразу: ещё приползёте ко мне на коленях и будете прощения у меня просить!
А потом ждут. Годы сидят в одиночестве, но так и не признаю́т чужой правоты: я же хотела как лучше, а они, твари неблагодарные, не оценили моих благородных побуждений!