Весенним вечером 1999 года в маленькой деревушке, куда меня случайно забросила репортёрская судьба, я приготовилась слушать любопытнейшую историю...
***
Своих, местных девочек, всё чаще называли Марьями или Ксениями. Попадались Евдокии и Софьи. А вот надо же – уродилась на исходе девятнадцатого века у Никодима-кузнеца дочка Любка. Это мать, пришлая, чужая для этих мест, дала малышке такое имя, потом благословила только что рождённое дитя, глубоко вздохнула, да и закрыла глаза навеки. Плачущий кулёк на первое время взяла бабушка, добрая душа. А Никодим-кузнец следующей весной женился снова, и появились у него семеро мальчишек-погодок. И старшей над ними, получается, стала Любка.
Как-то обидел её соседский паренек, сломал деревянную вертушку, которую отец привез с ярмарки - явно позавидовал счастью маленькой девочки! Плакать Любка не стала. Только поглядела на мальчика серьезно и хмуро, исподлобья, а потом и сказала: «До озера дойдешь, да там и останешься».
Может быть, никто и не обратил бы на это никакого внимания (мало ли, кто что говорит!), да вскоре паренька выловили из озерца бездыханного, когда уже ничего нельзя было сделать. Мать голосила над ним, рвала на куски цветастый платок, а Любка стояла поодаль, спокойно смотрела, но молчала.
- Глазливая твоя Любка! – В сердцах крикнула какая-то женщина. Всхлипнула зло. Но Любка повернулась к ней, и крестьянка умолкла. Забоялась. Взгляд серых, прозрачных, удивительно светлых глаз словно проходил сквозь человека, выворачивал душу. Теперь кузнецову дочку старались обходить сторонкой. Кто-то, наоборот, старался удружить, выслужиться, чтобы хорошего пожелала. Да только Любка говорила лишь про то, что никто слышать не хотел. Кому-то рассказала, что хворь приближается, и надобно к лекарю пойти. Федоту-солдату, заехавшему к матери на побывку, посоветовала проверить подпругу – неровен час, свалится с лошади. И ведь свалился!
Нет комментариев