Байройтский университет жил своей обычной жизнью. Лекционный зал был полностью заполнен. Так было на всех лекциях, которые вёл профессор Аденауэр. И хоть возраст его был более чем почтенный, он сохранил ясность ума и потрясающее чувство юмора. Эти два качества, вкупе со знаниями и богатым жизненным опытом, делали его лекции интересными для всех без исключения.
Студенты оживлённо обсуждали возможность поражения России. Мнения разделились. Профессор хранил молчание в задумчивости рассматривая свои руки.
- Профессор, а вы то как считаете? Спросил долговязый юноша обращаясь к преподавателю.
- Я считаю, что со стороны Украины было очень глупо рассчитывать на победу.
- А если допустим вмешается Германия? Не успокаивался юноша.
- Я считал, что вы умнее Вальтер. Перечитайте исторические материалы! Только документальные источники, а не ту ересь, что сейчас печатают в учебниках. Если вы это сделаете, то совершенно точно поймёте, что Германия ни при каких обстоятельствах не должна в это ввязываться.
- Но! Начал было студент.
Всегда крайне учтивый профессор перебил его, не дав договорить.
- Так, ну вот что! Пока наш разговор не зашёл в тупик, я расскажу вам о второй мировой войне из первоисточника. Не стану слишком перегружать ваши умы ужасами войны, расскажу лишь те факты, которые меня удивили до крайности. Когда война началась я был очень юн и глуп, поэтому восторженно разделял взгляды Гитлера. Конечно! Высшая раса! Кто, если не немцы?! И таких как я было очень много. Теперь то я понимаю, что только больное сознание может считать себя выше других. А тогда... Впрочем, вернёмся к сути. Я очень хотел на фронт, но был несовершеннолетним. Поэтому собрал группу малолетних добровольцев с которыми мы каждую неделю ходили и просили взять нас, чтобы и мы смогли принести пользу Германии. Взяли только в конце сорок четвёртого, так что повоевать мне пришлось совсем недолго. Но и этого времени хватило, чтобы несмотря на юный возраст, сделать выводы. Русские не такие как мы и поэтому воевать с ними очень тяжело. Я говорю не о храбрости, я говорю о каком-то запредельном фатализме. Сначала это удивляет, потом восхищает, а на каком-то этапе начинает пугать. Очень страшно смотреть в глаза человеку, который не боится смерти. Я мог бы много рассказать на эту тему, если захотите мы к эту вопросу еще вернёмся. А сейчас я вам расскажу о своей жизни в плену. Пленные работали в основном на строительных работах и я не стал исключением. Мы ремонтировали участок дороги, вдоль которой была маленькая деревня. Домов двадцать, не больше. Когда нам давали отдых мы могли зайти в деревню, чтобы набрать себе воды и немного посидеть в тени деревьев. Надзиратели, и это кстати тоже очень удивляет, над нами не издевались. Некоторые даже немного жалели. Один такой, звали его Егор, иногда затевал со мной разговор. Мы были приблизительно ровесники, я к тому времени уже неплохо понимал русский язык. Говорить правда почти не мог, но этого и не требовалось. Егор сам задавал вопрос, сам же на него и отвечал.
- Что вы наделали? Спрашивал он. Ведь вы под руководством сумасшедшего человека истребили столько людей! Посмотри на эту деревню, здесь нет ни одного дома у которого война не отобрала родных. Видишь дальний дом? Там живёт женщина у которой война забрала всех. Её маленьких детей убили у неё на глазах, убили ради забавы! Ты считаешь это оправданно?!
Я опустил голову. Что я мог ответить на это. У меня не было аргументов. Он был во всём прав.
Вечерами у нас в бараке частенько затевались споры о том, что же нам помешало победить. Каждый высказывал свою точку зрения. Я пытался донести свою, но меня никто не хотел слушать, ведь я был очень молод. Они и звали меня не по имени, а просто "мальчик". Однажды у меня было скверное настроение и на очередное, мальчик что ты понимаешь, я закричал.
- Я молод, это правда. Но у меня есть глаза, а вы похоже слепцы! Русские люди добры, неужели вы этого не видите сами?! Мы такие дисциплинированные и правильные, а они разгильдяи имеющие горячее сердце, сердце способное сострадать. Их победа закономерна. Добро должно побеждать!
Ганс, ярый русофоб, подскочил от этих слов.
- Что ты несёшь мальчик?
- Я говорю о том, что мы с вами видим каждый день, но вы предпочитаете этого не замечать. Пойди в любой дом и попроси еды и они дадут, хотя сами очень бедны. А твоя родня Ганс, даст кому-то еды, если самим нечего есть? А? Молчишь. Не даст! Друзьям не даст. Что уж про врагов говорить. Русские светлые люди, а свет всегда побеждает тьму. Так было, так есть, и так будет всегда. Надеюсь, что будет всегда, ведь иначе на земле наступит ад.
Ганс не думал сдаваться, зло процедив сквозь зубы.
- Завтра устроим эксперимент.
На следующий день, когда нас отпустили набрать в колодце воды, мы решили разрешить наш спор. Кроме меня и Ганса с нами было ещё двое, так сказать независимые свидетели. Ганс предложил дом той несчастной женщины у которой зверски убили детей. Мне эта идея была не по душе, но возражать я не стал.
Дверь открыла женщина с совершенно мёртвыми глазами и молча смотрела на нас. Во взгляде её не было ненависти, только боль. Безграничная боль. Запредельная боль. Смотреть в эти глаза было жутко. Даже Ганс передёрнул плечами пытаясь смахнуть это ощущение и сказал на плохом русском, стараясь не отвести в сторону взгляд.
- Мы очень голодны и хотели попросить немного еды.
Женщина медленно прошла по каждому из нас взглядом и резко закрыла дверь, немного задев при этом Ганса.
Ганс победно повернулся ко мне.
- Ну! Что я тебе говорил!
- У неё есть на это полное право, ведь такие как мы убили всех её родных, даже малолетних детей. Детей, Ганс! Ни в чем не повинных маленьких детей! Ты же видел её глаза, она давно мертва. Мы неправильно выбрали дом, нужно пойти в другой.
И только Ганс начал мне возражать, как дверь открылась.
Женщина отдала в руки Гансу миску с какой-то жижей из крапивы. В то тяжёлое время, эта жижа считалась супом. Затем, откуда-то из-за пазухи, достала тряпочку, в которую был замотан небольшой кусок хлеба. Она достала его как сокровище и протянула нам со словами:
- Разделите поровну. Больше у меня ничего нет.
И тут непробиваемый Ганс заплакал.
Женщина уже закрыла дверь, а он всё повторял
- Простите нас, простите нас.
Обратно мы шли молча. Перед отбоем когда кто-то затеял горячий спор о нашей капитуляции Ганс громко сказал.
- Никто и никогда не сможет победить русских. Никто! Никогда! Ведь милосердие нельзя победить.
Автор Елена Ермилова
P. S. Милосердным быть очень сложно, но надо стараться. Стараться быть достойными потомками наших Великих предков!
"87-летняя жительница Калининграда Анастасия Муренко хорошо помнит момент вселения четырёх советских семей в квартиру, где жили ещё две немецкие семьи. «Зима 1946/1947 годов была очень голодной, по карточке взрослого человека полагалось 400 граммов хлеба, на ребёнка — 200. Бабушка доставала картофельные очистки, варила суп — и всегда делилась с немцами. Я спросила — зачем кормить фашистов? Она меня от души выругала: “Я не могу видеть, как людям есть нечего, хоть они и “фрицы”. Сама вот буду голодная, а им еду отнесу. Они же потому нас не победили, что мы не сволочи”»."
Присоединяйтесь к ОК, чтобы подписаться на группу и комментировать публикации.
Комментарии 24
Но суть милосердия от этого не меняется. Оно или есть, или нет
Мира и добра всем!