КОВЫЛЬ

ㅤㅤI
Что шумит-звенит перед зарёю?
Что колышет ветер в тёмном поле?
Холодеет ночь перед зарёю,
Смутно травы шепчутся сухие, -
Сладкий сон их нарушает ветер.
Опускаясь низко над полями,
По курганам, по могилам сонным,
Нависает в тёмных балках сумрак.
Бледный день над сумраком забрезжил,
И рассвет ненастный задымился...
Что шумит-звенит перед зарёю?
Что колышет ветер в тёмном поле?
Холодеет ночь перед зарёю,
Серой мглой подёрнулися балки...
Или это ратный стан белеет?
Или снова веет вольный ветер
Над глубоко спящими полками?
Не ковыль ли, старый и сонливый,
Он качает, клонит и качает,
Вежи половецкие к

НА ПРУДЕ

Ясным утром на тихом пруде
Резво ласточки реют кругом,
Опускаются к самой воде,
Чуть касаются влаги крылом.
На лету они звонко поют,
А вокруг зеленеют луга,
И стоит, словно зеркало, пруд,
Отражая свои берега.
И, как в зеркале, меж тростников,
С берегов опрокинулся лес,
И уходит узор облаков
В глубину отражённых небес.
Облака там нежней и белей,
Глубина - бесконечна, светла...
И доносится мерно с полей
Над водой тихий звон из села.
1887 г.

ЛЁГКОЕ ДЫХАНИЕ

На кладбище, над свежей глиняной насыпью стоит новый крест из дуба, крепкий, тяжёлый, гладкий.
Апрель, дни серые; памятники кладбища, просторного, уездного, ещё далеко видны сквозь голые деревья, и холодный ветер звенит и звенит фарфоровым венком у подножия креста.
В самый же крест вделан довольно большой, выпуклый фарфоровый медальон, а в медальоне - фотографический портрет гимназистки с радостными, поразительно живыми глазами.
Это Оля Мещерская.
Девочкой она ничем не выделялась в толпе коричневых гимназических платьиц: что можно было сказать о ней, кроме того, что она из числа хорошеньких, богатых и счастливых девочек, что она способна, но шаловлива и очень беспечна к т

ЛЕТНЯЯ КАРТИНА

Там, где тенистыми шатрами
Склонились ивы на затон,
Весь берег с тёмными садами
В зеркальной влаге отражён.
Там, где широкой, лёгкой тенью
Сокрыта в зелени река,
Всё веет сладостною ленью
Под тихий шёпот тростника.
Там, отдыхая, сердце дремлет, -
Когда закат горит в огне, -
И чутко в сонной тишине
Вечерним летним звукам внемлет.
1900 г.

ТРОИЦА

Гудящий благовест к молитве призывает,
На солнечных лучах над нивами звенит;
Даль заливных лугов в лазури утопает,
И речка на лугах сверкает и горит.
А на селе с утра идёт обедня в храме;
Зелёною травой усыпан весь амвон,
Алтарь, сияющий и убранный цветами,
Янтарным блеском свеч и солнца озарён.
И звонко хор поёт, весёлый и нестройный,
А в окна ветерок приносит аромат...
Твой нынче день настал, усталый, кроткий брат,
Весенний праздник твой и светлый, и спокойный!
Ты нынче с трудовых засеянных полей
Принёс сюда в дары простые приношенья:
Гирлянды молодых берёзовых ветвей,
Печали тихий вздох, молитву - и смиренье.
1893 г.

ОГНИ НЕБЕС

Огни небес, тот серебристый свет,
Что мы зовём мерцаньем звёзд небесных, -
Порою только неугасший свет
Уже давно померкнувших планет,
Светил, давно забытых и безвестных.
Та красота, что мир стремит вперёд,
Есть тоже след былого. Без возврата
Сгорим и мы, свершая в свой черёд
Обычный путь, но долго не умрёт
Жизнь, что горела в нас когда-то.
И много в мире избранных, чей свет,
Теперь ещё незримый для незрящих,
Дойдёт к земле чрез много, много лет...
В безвестном сонме мудрых и творящих
Кто знает их? Быть может, лишь поэт.
1904 г.

ВЕСЁЛЫЙ ЛЕТНИЙ ДЕНЬ ИВАНА БУНИНА

НА ОСТРОВЕ
Люблю я наш обрыв, где дикою грядою
Белеют стены скал, смотря на дальний юг.
Где моря синего раскинут полукруг,
Где кажется, что мир кончается водою,
И дышится легко среди безбрежных вод.
В весёлый летний день, когда на солнце блещет
Скалистый известняк и в каждый звонкий грот
Зелёная вода хрустальной влагой плещет,
Люблю я зной и ширь, и вольный небосвод,
И острова пустынные высоты.
Ласкают их ветры, и волны лижут их,
А чайки зоркие заглядывают в гроты, -
Косятся в чуткий мрак пещер береговых
И вдруг, над белыми утёсами взмывая,
Сверкают крыльями в просторах голубых,
Кого-то жалобно и звонко призывая.
1901 г.
***
КАК ДЫМКОЙ ДАЛЬ ПОЛЕЙ ЗА

ПРОСНУЛСЯ Я ВНЕЗАПНО, БЕЗ ПРИЧИНЫ...

Проснулся я внезапно, без причины.
Мне снилось что-то грустное - и вдруг
Проснулся я. Сквозь голые осины
В окно глядел туманный лунный круг.
Усадьба по-осеннему молчала.
Весь дом был мёртв в полночной тишине,
И, как ребёнок брошенный, кричала
Ушастая пустушка на гумне.
1905 г.