Предыдущая публикация
Ки́но из Арля
"Тот, кто приковывает к себе радость, лишает жизнь крыльев;
Но тот, кто на прощание целует улетающую радость, живет в восходе вечности".
Ки́но с детства не любил ван Гога и поэтов. Ван Гога — потому что нельзя родиться в Арле и не быть ежеминутно окружённым наследием великого художника в самых низменных его проявлениях. Так парижане не любят Эйфелеву башню — из-за туристов, мусора, шума и торгашей — и гордятся одновременно.
С нелюбовью Ки́но к поэтам было проще и одновременно сложнее.
В детстве маман Ки́но, мадам Шарлотта, стараясь дать единственному сыну лучшее воспитание из доступных, желательно, без отрыва от работы и чужими руками, затаскивала мальчика во все доступные муниципальные кружки и иные организованные активности. Даже первых своих настоящих друзей он завёл не во дворе — как назло, среди соседей поблизости не было мальчишек подходящего возраста, — а среди таких же несчастных, затасканных по всем кружкам города одновременно.
Это было в театральном кружке с изображением знаменитого амфитеатра на эмблеме. Встреча-знакомство, когда детей традиционно усаживают вместе в круг и просят представиться и ответить на несколько вопросов о себе — набившая оскомину процедура, везде одинаковая. Тогда Ки́но точно понял, что знакомое лицо паренька напротив знакомо не просто так — он видел его уже и на стадионе, и в библиотечном, и вот, театральный.
В его молчаливой покорности Ки́но узнал себя. Они даже были похожи, оба чернявые, мелкие и худые. И когда очередь знакомства дошла до явно витавшего в облаках паренька, Ки́но с интересом подался вперёд.
— Я не люблю сдобу, — на фоне всех предыдущих реплик, которыми дети себя описывали, эта была самой неожиданной, интересной и живой. Паренька звали Пьеро.
— Я не люблю поэтов, — у Ки́но было не так много времени, чтобы придумать достойный ответ, и поэты оказались ничем не хуже других вариантов.
За последующие годы они прошли путь от приятелей к лучшим друзьям. Дрались — вместе и друг с другом. Влюблялись и любили — совершенно разных женщин, но сердце Пьеро и разбивалось, и парило в облаках куда как чаще обстоятельного Ки́но. Учились — у улицы и у светских учителей, ходили в церковь — оба через силу и тумаки матерей, и жили — спина к спине.
Ки́но долго смеялся, когда обнаружилось, что Пьеро был поэтом.
А Пьеро именно был поэтом. Не потому, что писал стихи и любил — и умел! — декламировать свои и чужие произведения. Нет, Пьеро был среди поэтов своего рода ван Гогом — он смотрел в сердце людей и видел, и говорил о том, что видел, словами, которыми не говорили до него. К нему тянулись и за ним шли, даже когда казалось, что дорога предназначена только для одного — тонкого, звонкого, в привычной широкой белой рубахе — хотелось идти следом. Следом по подворотням и аллеям, в таверну и в библиотеку, в ночи и перед рассветом — с цветами и с оружием в руках.
Ки́но с детства не любил ван Гога и поэтов, но ради своего лучшего друга был готов попытаться.
#Хтонь@diewelle0
Следующая публикация
Нет комментариев