По ведомству «высокого искусства», то бишь художественного перевода, Кашкин проходит как весьма значительная фигура, создатель собственной школы, открывшей русскоязычному читателю Дос Пассоса, Хемингуэя и даже Джойса. В то же время сам метод, сводящийся к тому, что переводчик должен переводить не столько сам текст, сколько «реальность авторского видения», или, как выразился покойный Евгений Витковский, «переводить не то, что писатель сказал, а то, что хотел сказать», не только вызывает совершенно справедливые нарекания, но и заставляет задуматься, а того ли Хемингуэя и Дос Пассоса мы сегодня читаем? К сожалению, метода этого Кашкин придерживался с маниакальным упорством, не только обрушиваясь на его противников, но и подводя их, как сказали бы мы, прибегнув к эвфемизму, под монастырь.
Возникает вопрос: что делать? Переводить всё заново? Но, опять же обращусь к мнению Витковского (к сожалению, кто-то взломал сайт «Век перевода», и я сейчас как без рук, не имея возможности сверить то, что держу в памяти с подлинными словами Евгения Владимировича), кто сказал, что новые переводы окажутся лучше старых? Новый перевод может и не отменить старого. «Нужны не столько новые переводы, сколько новая концепция восприятия».
Обычно Кашкина связывают с переводами англоязычной, прежде всего американской поэзии. Но переводил он и немцев, и французов.
ЗАБВЕНЬЕ
В развалинах лежит вверху на мысе храм.
На красно-бурой почве смерть перемешала
Богинь из мрамора с бойцами из металла,
И жмутся былья трав к священным головам.
Погонщик буйволов один проходит там,
Бросая в горизонт без края и начала
Песнь рога, что и встарь меж этих гор звучала,
И силуэт его стремится к небесам.
Земля нежна, как мать, и смерть хранит богов,
Блюдя, чтоб около разбитой капители
Аканты новые по вёснам зеленели;
Но человек, остыв к мечтам своих отцов,
Без дрожи слушает, как средь морской арены
Рыдает вал о том, что умерли сирены.
Жозе-Мари де Эредиа ( пер. И. Кашкина)
Присоединяйтесь к ОК, чтобы подписаться на группу и комментировать публикации.
Комментарии 2