Предыдущая публикация
⬇✨📌
По обе стороны от них кустилась молодая живая изгородь, чётко остриженная к началу учебного года.
В многочисленных окнах корпуса отражалось небо и пустырь, и другие, недостроенные корпуса института, студенты спешили, проходя мимо них, чтобы занять в аудиториях свои места. Всё жило, пульсировало и радовалось. Кроме него.
– Я не хочу, чтобы ты связывала свою жизнь с инвалидом. Зачем тебе эти сложности?
Но Ирина не хотела ничего слышать. Она упёрто твердила своё:
– Мы будем вместе, я тебе не брошу, а напротив, перееду поближе, буду тоже жить в общежитии, как мы и хотели, чтобы всегда быть рядом.
Гена начал орудовать костылями в сторону центральной двери. Ира шла рядом.
– Ты уверена? Я всё пойму, – уточнил он ещё раз.
– Разве ты поступил бы иначе?
Гена не отвечал.
– Ты же не разлюбил меня? – уточнила теперь Ирина.
– Ты единственная девушка, на которой я женюсь, не раздумывая. Но зачем тебе такой муж?
– А это уж мне решать!
Ещё недавно, в конце мая, они были самой красивой парой потока – юные первокурсники, разгорячённые новым и сильным чувством. Гена обитал в общежитии, он был приезжим студентом, а Ира – из местных. Гена – подтянутый спортсмен, весь его облик был выполнен из единого куска столь гармонично и ладно, что ни убавить, ни прибавить нечего. Ирина – тоже красоточка: милая, нежная девушка с чистыми мыслями, идеалами и взглядами, отличница в школе, комсомолка по жизни… Вот такая идеальная пара.
– Какая же ты, Иришка, счастливая, – говорила одногруппница, провожая завистливым взглядом спину молодого человека. – Вас хоть на экраны страны запускай, такие красивые оба, не налюбуешься.
После трагедии их зауважали ещё больше. Ирина его не бросила! Гордо задрав свою русую голову, она брала его, хромающего на костылях, под руку, и шла, провожаемая удивлёнными взглядами других студентов.
– Вот что значит любовь… – шептались девчонки.
– Вот что значит безумие, – не соглашался с ними одногруппник Костя, который влюбился в Ирину намертво ещё в дни поступления.
Он стоял, прислонившись к стене возле аудитории, и дожидался того момента, когда Ира отпустит Гену, чтобы присоединиться к “своим”. Гена поковылял дальше, на другой этаж (они учились на разных факультетах), а Ира взглянула горящими глазами на друга. Жаркий взгляд, конечно, предназначался не ему, а мыслям о Гене.
Костя оттолкнулся от стены, встал вровень с Ирой и сказал ей на ухо:
– Ничего путёвого между вами не выйдет, на этот раз точно. Не живи иллюзиями.
Ира нахмурила лоб, задрала повыше упрямый подбородок:
– Не твоё дело!
– Представь ваше будущее, – продолжал зудеть Костя, – хотя бы лет через пять! Что ты видишь? Вся кутерьма на тебе. Будешь таскать на своём горбу продукты с рынка, за детьми следить, работать – он ни в чём тебе не помощник, ведь инвалид. А представь ремонт? Сама будешь обои клеить и пол чинить? Таскать по этажам его коляску?
– Он не колясочник!
– Это пока.
Преподаватель открыл аудиторию и толпа студентов хлынула внутрь. Костя вцепился в локоть Ирины, задержал в коридоре:
– Бросай его сейчас! Прекращай тешить иллюзиями и его, и себя!
– А ты чего так взъелся, Борисов?! Отпусти! – Ира дёрнулась, но безрезультатно, она зашипела, стиснув зубы: – Немедленно!.. Уж не предлагаешь ли ты взамен Гены себя?
Костя, наконец, отпустил её. Он был взволнованным и красным, и говорил, надувая щёки:
– Ты же знаешь, что я люблю тебя, что я всё для тебя…
– А мне от тебя ничего не нужно, пойми! Я не испытываю к тебе чувств! Прости, но это правда!
Косте словно дали пощёчину. Ирине стало его жаль. Сдвинув страдальчески брови, она мягко дотронулась до его плеча:
– Ты хороший, милый парень, Костя, но у нас ничего не выйдет. Смирись с этим и дай мне жить свою жизнь, и… И поступать так, как я сама решу. Я люблю Гену и буду с ним, несмотря ни на что.
– Овечкина! Борисов! – прикрикнула на них преподаватель, – вы чего там возитесь? Выясняйте отношения в свободное время, а сейчас проходите в аудиторию и закройте за собой дверь.
Ира протиснулась между девчонками. Костя уселся на “галерке”.
– Что он пристал к тебе? – спросила её шёпотом Люся, лучшая подруга.
– Да опять со своей любовью… – ворчала Ира, доставая конспекты и ручку.
Люся прищурилась:
– А он настойчивый. И ничего такой… Может присмотришься?
– Шутишь?!
– Нет, почему… Просто две ноги лучше, чем одна. Гена у тебя конечно классный, но… нужно думать о будущем.
– И ты туда же! Раз тебе так нравится Костя – забирай!
– Да я бы с радостью, но втрескался-то он в тебя, – вздохнула Люся.
– Хватит!
Ира открыла конспект и стала яростно записывать в него лекцию.
Жизнь ещё не успела запугать Ирину и не наносила ей неожиданных ударов из-за угла. Мать и школа хвалили её за успехи и вполне заслуженно ругали за промахи. Всё логично, справедливо, предсказуемо. У неё была своя картинка в голове – как нужно жить, любить и поступать… Идеализированная картинка, приправленная обострёнными чувствами юности. Откуда ей, восемнадцатилетней девчонке, было знать, что не практично связывать свою жизнь с покалеченным, пусть и возлюбленным, малым? Любовь! Разве люди из великих романов отказывались от неё из-за подобных случайностей? Грош цена таким чувствам! Она, Ирина, не такая! Раз уж говорила, что любит – то будет любить до конца! Раз говорила, что будет жить с ним в общаге – то сделает это! И после института, и после, после, после… Они всё преодолеют, все трудности, ведь у них есть то главное, незыблемое, вечное – любовь!
Вечером Ирина взялась обрабатывать мать.
– Мамуль… Мне до института далеко добираться и неудобно, можно я в общежитие перееду? Там всё рядышком.
Мама снимала последнюю пробу с борща – достаточно ли посолила?
– Так его же только иногородним дают, – заметила она, поддувая на ложку.
– Нет, мам, я же тебе говорила – наш институт сейчас за город переносят, построили там новые корпуса. В общежитии места есть, потому что студенты из старых общаг не хотят переезжать за город, поэтому можно даже местным попасть, если путь до института занимает много времени.
– Тебе нашего общежития мало? А у студентов, я скажу тебе, ещё хуже условия! На кухне грязь, молодёжь расхлябанная: пьют, курят и все друг с другом пере… хм. Короче, ничего хорошего там для порядочной девушки нет.
– Но мама! – взмолилась Ира, выступив вперёд, перегородив собой подход к плите. – Я хочу жить рядом с Геной, ему нужна моя поддержка. Ты же знаешь как я его люблю.
– Ох, ох…
Мать обошла её, отставила кастрюлю и принялась наводить после себя порядок, чтобы освободить место для других хозяек.
– Слишком ты у меня, Иришка, благородная. Это я виновата, воспитала тебя такой… Гена хороший парень, порядочный… вот такая беда с ним, никто не виноват… Ладно, делайте что хотите.
Ира звонко поцеловала мать в щеку.
– Спасибо, мамочка!
Через две недели Ира уже жила в общежитии при институте. Общежитие было блочного типа и Гена обитал через блок от неё, на первом этаже – после трагедии его переселили с четвёртого этажа на первый, чтобы не приходилось преодолевать лестничные пролёты. Гена был гордым и волевым молодым человеком. Отсутствие левой ноги ниже колена не являлось для него достаточной причиной прощания с образованием. А ещё Гена был честным – ну так ему хотелось считать, – поэтому он, видя, как сильно любит его Ирина, как идёт ему навстречу во всём и как старается, решил, что настала пора сделать важный шаг. Вскоре он сделал ей предложение. Ирина, охваченная любовью и страстью, впервые легла с ним в одну постель… А зачем ждать?
Они подали заявление в загс и на радостях стали приглашать на свадьбу родственников и друзей. Конечно, Гена известил своих родителей. Ответа не последовало. Мать отвечала Гене гробовым молчанием и Гена немного нервничал по этому поводу. Общались они только посредством телеграмм, звонить было некуда – родители жили в посёлке и личного телефона у них не водилось.
Свадьбу назначили на январь. Ирина озаботилась поиском платья. Ни у матери, ни у неё лишних денег не было, да и не хотелось сильно тратиться. Молодые изначально решили, что отметят всё скромно – просто накроют стол на общей кухне. В один из декабрьских дней, а была суббота и Гена уехал с остальными мальчишками на сборы, девчонки принесли для Иры белое платье. У кого-то не так давно вышла замуж сестра.
– Только смотри не испорть, может и я ещё в нём замуж выйду!
Набились подружки в комнату и давай примеряться, веселиться. Хохот гремел на несколько этажей вверх. Люся дала Ире совет, что за платье, мол, нужно отблагодарить как минимум бутылкой вина. Ира так и сделала – припасла заранее целых две бутылки.
– Девчонки! А почему бы нам прямо сейчас и не выпить? Обмоем невесте дорожку в счастливый путь! – предложила та, что принесла платье.
– Правильно, девочки! Девичник устроим заранее! Открывайте бутылки! – поддержали её остальные.
Выпили, осмелели. Одна из курящих девушек достала сигареты и стала курить прямо в открытую форточку. Ирина запрыгнула к ней на подоконник в одной майке и домашних панталонах и тоже потребовала себе сигарету.
– Нет, а что? Должна же я когда-то попробовать? Скоро стану законопослушной женой, будет уже не до глупостей! Пошалю напоследок!
– Правильно, Ирка, гулять так гулять! – поддержала её подруга Люся.
И вот стоит она, скрючившись, перед форточкой, и курит… Дым заваливается в комнату, подруги гонят его руками к окну, шутят, смеются, дурачатся. Все четверо как ошалели от алкоголя. И в этот-то момент к ним в комнату без стука вошла незнакомая женщина.
Она была в пальто, на котором искрились капли растаявшего снега, шапку она держала в руках. Глазам её предстала картина маслом: двое из четверых девиц стоят на окне с сигаретами, две другие спешно оправляют сбившиеся от валяния на кроватях халаты, на столе – две открытые бутылки вина, из которых одна пустая, а вторая выпита наполовину. Рядом с бутылками стаканы с красными разводами. Девчонки замерли от неожиданности. Женщина поборола ошеломление и, приосанившись, спросила:
– Ну и кто тут среди вас Ирина Овечкина?
Ира выбросила сигарету в форточку, кашлянула притворно.
– Это я…
Щёки её загорелись от стыда, она спешно спрыгнула с окна. Переборов икоту, поправила на себе майку. Всё это за секунд за пять.
– Вы… вы ко мне? Мы знакомы? – спросила она, конфузясь.
– Именно за этим я и приехала! – сказала женщина. – Познакомиться, так сказать, с… – она запнулась и смерила Ирину полным отвращения взглядом, – с невестой моего сына! Я – мама Геннадия!
Ступор длился несколько секунд, а потом… Как же засуетился этот девичий рой! Не роняя ни звука, все начали убирать признаки “непозволительного поведения”. За минуту управились и расселись чинно по кроватям. Ирина за это время успела накинуть мамин халатик, виновато и пристыженно поглядывая на будущую свекровь.
– Давайте мы, Ирина, выйдем с вами, – стальным голосом предложила строгая женщина, – я приехала, чтобы познакомиться с вами поближе, раз уж мы собрались породниться.
– Что вы, что вы! – вскричала, соскакивая с кровати, Люся. – Мы сами выйдем! Айда, девочки, выходим из комнаты!
Расшаркиваясь и натуженно улыбаясь, все трое выскользнули мимо гостьи за дверь. В комнате зависла минута неловкого молчания.
– Присаживайтесь! – спохватилась Ирина, выдвигая из-за стола коричневый стул.
– Постою, в автобусе насиделась, – возразила мать Гены. Она поджимала губы и холодно глядела на Ирину. Первое впечатление о будущей невестки стало для неё неизгладимым. Ирине хотелось реабилитироваться, показать, что она другая:
Гена говорил, что вас Инессой зовут, я запомнила. Правда не знаю как мне стоит к вам обращаться…
– Это не важно, но в данном случае предпочтительнее Инесса Алексеевна.
Она прошлась по комнате, осматривая её пренебрежительным взглядом. Когда Инесса Алексеевна вновь заговорила, то голос её сделался громче и властнее.
– Гена много о вас рассказывал. Говорил, что вы правильная, честная девушка с чистой душой… так расхваливал… Очевидно, мы смотрим с ним на людей под разными углами… Или любовь попросту слепа? Гена у меня очень воспитанный мальчик. Он верит на слово. Честь и преданность для него – это всё! Он не понимает, что его доверчивостью некоторые особы не прочь и воспользоваться…
Договаривая свою речь, Инесса Алексеевна стояла спиной к Ирине, отвернувшись к окну. Из распахнутой форточки дуло прохладой. Ирина затравленно смотрела на её крепкие, развитые плечи под пальто.
– У вас сложилось обо мне превратное впечатление. Я ведь не ожидала, что вы придёте. Обычно о таких визитах предупреждают заранее, – сказала она, чувствуя ужасную неловкость. Она хваталась за любую возможность, чтобы переложить с себя вину, поэтому возражала, на её взгляд, вполне справедливо. Но Инессе Алексеевне это показалось ещё одним проявлением дерзости.
– Напротив, милочка! Я увидела тебя в естественной среде за теми занятиями, которым ты предаёшься ежедневно, пока не видит Гена. Он-то думает, что ты белая и пушистая овечка!
– Да я первый раз взяла сигарету!
Инесса Алексеевна развернулась резко, словно её отшвырнуло. Лицо её исказила гримаса гнева.
– Все вы так говорите! Какой он по счёту у тебя?
– Кто?
– Гена!
– Да как вы смеете! Гена у меня первый!
– Чтооо? – возопила она со смесью презрения и смеха. – Так вы уже и спите?! До свадьбы?! Хороша невеста! Целомудренна!
Ирина покраснела столь густо, что стала похожей на переспевший томат. Она совсем растерялась и сникла. Опустив голову, она не смела поднять взгляд на будущую свекровь.
– Ну мне всё ясно! – подытожила та, оправляя шарф. Инесса Алексеевна подошла к зеркалу и, гордо глядя в него, водрузила на свою голову шапку. – Я, конечно, не ожидала подобного… Думала, посидим, чайку попьём, пообщаемся мило… А тут… А тут наглая, невоспитанная, развратная девица, которая в придачу ко всему и курит! Понятно, почему ты вцепилась в Гену, даже несмотря на его травму! Ни одному порядочному и развитому мужчине такая, как ты, не нужна! А Гене задурила голову!
– Нет! – закричала Ира уже ревя, – вы всё неправильно поняли! Я люблю Гену! И он меня!
– Возможно. Это ваше дело. Я для себя выводы сделала.
Инесса Алексеевна вышла, а Ира упала лицом в подушку и горько заплакала.
Гена сам спросил её о том, что произошло на встрече с его мамой. Мать ждала его до вечера и они встретились в столовой близ института.
– Что-то ты ей совсем не понравилась. Отговаривала меня жениться… Странно. Ты ведь всем нравишься… Сказала, что ты наглая и хабалка, что не пара мне… Почему так? – недоумевал Гена.
– Она тебя не просветила в подробности?
– Нет. Ну мельком… На свадьбу, сказала, не придёт, и видеть тебя не хочет.
Ирина рассказала ему всё о встрече, опустив лишь момент с сигаретами. Гена решил, что мать гонит блажь и успокоил Ирину, заверив, что они всё равно поженятся, что мать ему не указ. Телеграмму с подобным содержанием он отправил родителям.
Через неделю началось самое интересное… В срочной и тревожной телеграмме от матери значилось, что Инесса Алексеевна находится в больнице чуть ли не при смерти. Ей очень и очень плохо. Возможно, это инфаркт или инсульт… Заканчивалась телеграмма так: “Срочно приезжай воскл”
Гена помчался домой.
Проходили недели: одна, другая… Гена пропустил сессию. Начались новогодние каникулы. Ещё неделя… Ирина слала ему телеграммы с вопросами, но Гена не отвечал. Наконец, он выслал ей единственный и последний ответ:
“Свадьбы не будет тчк прости”
Вскоре Ирина узнала, что приезжал родственник Гены и забрал все его вещи из общежития. В институте Гена не появлялся, поговаривали, что он переводится в другой вуз, в другой город… На срочные телеграммы и письма Гена не отвечал, хотя Ира отчаянно писала ему об одной важной вещи:
“Я беременна. Что мне делать? Пожалуйста, ответь!”…
– И когда ты мне собиралась сказать? Ждёшь, когда пузо на нос полезет?! Ох и бестолковая, как дала бы! – замахнулась в ярости мама. – Рожать не будешь! Куууда его?? Мне на шею? Какая с тебя в девятнадцать лет мать?
Ира сжалась. Мама, тяжело дыша, ходила туда-сюда по комнате, взгляд её задерживался на уже наметившемся животе дочери.
-Восемнадцать недель! Ох и глупая, глупая, бестолковая!
На Иру посыпался град истеричных ударов. Мать, поддавшись аффекту, замахала руками… Было больно, но не травматично, ведь рука у матери лёгкая.
– Ты почему тянула? Чего ждала?!
Ира не поднимала погасшего взгляда от ковра на полу.
– Я надеясь, что он передумает и вернётся ко мне…
Мать, подбоченившись, качала головой; на дочь она смотрела с глубоким разочарованием.
– Надеялась она… Вот тебе и принц, вот тебе и честный, благородный юноша! Конь безногий, а сам туже же – в кусты!
– Его мать отговорила, не понравилась я ей… – мямлила Ира. Она сама не понимала истинных причин его поступка: ведь были чувства, клятвы верности, ведь они назначили дату свадьбы.
– Значит, не велика была его любовь, раз он так легко согласился с доводами мамаши! – сказала мама. – Всё! Завтра с утра идём в больницу, будем решать этот вопрос. Рожать ты не будешь, повторяю. Я любой способ найду, не побрезгую никакими методами. Никому этот ребёнок не нужен. Тебе учиться надо, жизнь дальше строить. Кто тебя замуж возьмёт с ребёнком? Голову наконец включи и выводы сделай. Жизнь не сказка, нет в ней ничего волшебного, осознай это и живи практично, с выгодой в первую очередь для себя!
Мать своё слово сдержала. Менее, чем через неделю Ире сделали аборт по медицинским и социальным показаниям. По анализам выяснилось, что у неё отрицательный резус-фактор. За это и зацепились. Плюсом сюда примешивалось отсутствие мужа, работы, полноценного жилья (Ира была прописана в рабочем общежитии с матерью). Сама она не знала чего хочет. Мать водила её везде, как телёнка. Ирина была до того ошеломлена первым значительным ударом судьбы, что словно выпала из реальности. Её единственной постоянной мыслью было: “Делайте со мной что хотите. Мне всё равно.”
Она жила по идеалам в выстроенной собственной фантазией стране, где всё честно, справедливо и правильно. А мир оказался другим! Как жить в нём? Ирина пока этого не знала.
В институте было тяжело отвечать на вопросы любопытных. Она съехала из студенческого общежития назад к матери, но о её беременности знали все – сначала подруги сболтнули и поди догадайся кто из них это сделал, а потом живот наметился, подтверждая сплетни.
– Ты куда свой живот подевала? – спрашивала Люся и сразу округляла глаза: – ой, ты что… ты того?..
– А ты бы что сделала? С радостью родила бы? – мрачнела Ирина.
К ней стали относиться как-то по-другому… как… как к пропащей, опустившейся, запятнанной. Но разве была она в чём-то виновата, кроме своей излишней наивности, доверчивости и любви к Гене? Когда Гена лишился ноги, а она всё равно хотела связать с ним жизнь, все считали её поступок благородным, восхищались её преданностью и силой любви. Когда Гена её бросил накануне свадьбы, все утешали её. Когда выяснилось, что Ира беременна, все замолкли и лишь некоторые косые взгляды выдавали близкое начало осуждения… Когда Ира сделала аборт… она пропала. Пропала в глазах у всех. А если бы родила? Сохранила бы честное имя ценой личного счастья, образования и свободы? Не слишком ли высокая цена для девятнадцатилетней девчонки, которая только начинает жить?
И только Костя, её давний поклонник, делал вид, что ничего такого не произошло. Казалось, он даже рад был, что Гена исчез с горизонта, как и последствия той любви.
– Пошли в кино? Я купил два билета.
– Что за фильм? – спросила безразлично Ирина.
– “Вокзал для двоих.”
– А давай.
И они стали дружить более близко. Костя был парнем хорошим. Не очень симпатичным и телосложением не Аполлон, каковым был Гена (Ирине нравились именно спортивные, в чём-то брутальные парни), но хорошим. Он старался угодить Ирине во всём. Никаких чувств, кроме дружеских, он в Ирине не вызывал. Слишком какой-то зелёный, слишком влюблённый в неё… Скучно. Когда нет страсти – всё не то… И как вспыхивает эта страсть? По каким причинам вдруг ёкает в груди и разливается по телу жар? А может быть для страсти не нужны причины? Она либо есть, либо нет. Здесь законы химии не объяснимы.
Лето они провели в переписке. Костя отправился в стройотряд в тайгу, чтобы прокладывать дорогу, а Ира решила провести это лето в деревне у бабушки, ей хотелось собраться с мыслями. С улыбкой и лёгким волнением она получала от Кости письма, открывала их, едва получив, во дворе бабушкиного дома и погружалась в тёплые строки, написанные Костей. Он был интересным собеседником, с чувством юмора, а также умелым рассказчиком. Если сложить все его письма, то получилась бы целая повесть о приключениях в тайге.
Встретившись первого сентября, они тепло обнялись и пошли за руку по территории института. Прошедшее лето очень сблизило их духовно… Ирине казалось, что никто не понимает её так, как Костя. И Ира подумала: “а может быть…” Но вскоре Костя её поцеловал во время вечерней прогулки, а сердце Иры… оно ответило на поцелуй тишиной.
– Давай будем просто дружить. Возможно, я ещё не готова, – сказала она.
И Костя ждал до середины зимы. Ждал до той поры, пока в судьбу Ирины не ворвался красивый и самоуверенный молодой человек, с виду атлет и очаровашка… Его звали Димой.
Они познакомились во время вечерней прогулки. Люся позвала Ирину гулять. К ним подошли двое молодых людей… всё банально. Старше девушек на один курс. Один из них стал ухаживать за Ириной, другой – за Люсей. Его настойчивость и горящий взгляд… Ира была сражена наповал. С Димой все мысли о Гене казались далёкими и незначительными, Дима стал человеком, который помог ей перешагнуть те обиды и боль, помог забыть их…
– И что это значит? – недоумевал Костя. Только что на его глазах Ира расцеловалась с новым парнем в вестибюле института.
– Послушай, Костя… я тебе ничего не обещала, разве нет? Ты мой друг, не более.
Костя мрачно и с болью смотрел на неё, но Ира старалась этого не замечать – впервые за прошедший год она была счастлива.
Отношения между Ирой и Димой прочно закрутились до выпуска последнего. Почти полтора года. Люся вышла замуж за друга Дмитрия. Вполне логично, что и Ирина ждала предложения руки и сердца, но Дима не спешил… После окончания вуза с красным дипломом, Диму распределили на работу в том же городе. Ира перешла на пятый курс. Видеться они стали реже и реже, их общение и встречи сходили на нет. Ирина не понимала в чём дело, пыталась вывести его на откровенный разговор, но Дима, проведя с ней ночь, говорил, что просто нет времени, всё хорошо…
К тому моменту все её подруги уже устроили личную жизнь: кто-то готовился к свадьбе сразу после выпуска, а кто-то, такие как Люся, уже были замужем. Даже Костя нашёл себе девушку, оставив мечты об Ирине! А она? А что она?
А Ирина вдруг с ужасом узнала, что опять беременна.
Диму она подстерегла после работы. Он должен жениться на ней! Какие могут быть преграды?!
Дима спокойно выслушал её тираду. Новость о беременности он встретил с кривой усмешкой, а когда Ирина закончила, холодно сказал:
– Ты требуешь, чтобы я женился на тебе и признал ребёнка. Я этого делать не буду, потому что ты два года мне врала. Почему ты так и не рассказала мне об аборте на позднем сроке? Я всё знаю! Меня просветили практически сразу.
– Я… я… – опешила Ира.
– Твои подруги очень болтливы… – говорил он, открывая все карты. – Ты и впрямь думала, что я женюсь на ша*аве? Ты была доступной и я пользовался тобой, не более. А ребёнок скорее всего не от меня. Я его не признаю.
Ирина едва могла дышать от такого удара. За что с ней так обходится судьба? За что?!
На этот раз она решила твёрдо – никакого аборта. Она родит. Да, будет матерью-одиночкой. Да, будет жить другим не на зависть… Как суждено, так и будет. Значит, не создана она для счастливой семейной жизни! Мать её не отговорит и не заставит избавиться от беременности. Она уже не глупая наивная девочка! Настала пора для принятия самостоятельных решений!
И она родила сына аккурат после выпуска. До года ребёнка жили они вместе с матерью Иры, а потом ребёнка отдали в ясли, сама Ира вышла на работу. Ей выделили отдельную комнату в общежитии.
Она уже и не думала о личной жизни. Доверие к мужчинам исчезло. Все её дни крутились вокруг любимого сына. Люся тоже родила. Женился, насколько она знала, и Костя. Общалась она из старых друзей только с Люсей. Будни в немалой степени скрашивали и взаимоотношения с соседями по общежитию…
Когда сыну было пять лет, Ирина получила отдельную двухкомнатную квартиру. Это был праздник! Всю жизнь проведя в общежитиях, она впервые стала хозяйкой только своей кухни, санузла и коридора! Получение квартиры странным образом сделало её и более завидной невестой. К сожалению, несколько попыток отношений не закончились ничем – Ира бросала всех, не доверяла никому. К тому же, ей не хотелось травмировать сына знакомствами с непонятными мужчинами. Мальчик ничего о них не знал.
Так и проходили дни, пролетали годы. Сыну Ирины уже исполнилось девять лет, когда судьба свела её с давним другом – всё с тем же Костей, простым институтским пареньком, который так искренне и долго любил Ирину. Они встретились случайно в универсаме, узнали друг друга издалека.
– Ты почти не изменилась, – сказал Костя с улыбкой, беря её руки в свои. Ира не вырывалась, ей было приятно такое проявление нежности.
– А ты, напротив, так возмужал! – возразила Ирина. – Ты только посмотри на себя – настоящий мужчина! А по институту каким ходил? Пареньком худеньким, безусым!
Костю и впрямь было не узнать: плечи его расширились, пропала астеничная худоба, лицо приятно округлилось. Подтянутый, зрелый мужчина. Только глаза остались такими же – добрыми. И смотрят на Ирину также: с нежностью, с любованием… Ах, как давно на неё так не смотрели!
Они позволили себе прогулку по скверу. Договорились встретиться ещё. Самое неизгладимое впечатление оставил Костя в душе у Иры. И как она раньше не замечала? Почему не разглядела в нём того, кем он стал? Вспомнила она их переписки и робкие попытки Кости завоевать её сердце… К сожалению, в те периоды сердце Иры всегда было занято кем-то другим. С нетерпением она стала ждать следующей встречи. Разумеется, тайной, ведь Костя был глубоко женат.
Двух тайных свиданий хватило им, чтобы понять: чувства вернулись. Им было всё также легко вместе и свободно, хотелось делиться друг другом любыми идеями и мыслями. И Костя признался, что любит её до сих пор…
А Ирина сказала, что тоже любит, что теперь она это поняла.
– Но я не могу бросить жену, у нас двое детей. Я разведусь только когда вырастут дети. Если можешь, то подожди.
И Ира стала ждать. Она ждала десять лет и всё это время являлась для Кости любовницей. Была ли ей неприятна такая роль? Не мучила ли совесть по поводу жены Кости? Влезла в чужую семью и ждёт, пока та разобьётся… Так это выглядело со стороны. Бывало порой, что на Иру накатывало чувство вины… Но жизнь и с ней была несправедлива!
Если бы кто-то сказал ей лет пятнадцать назад, в пору студенчества, что она будет любовницей у женатого, то Ира плюнула бы этому человеку в лицо! В те времена она была совсем другой! Но судьба столько раз “тыкала” её лицом в землю, топтала её и обходилась крайне безжалостно, что Ира зачерствела душой. Она стала практичной, расчётливой, более холодной к чувствам других. Она, Ирина, пережила и не такое, так пусть же и другие страдают! Хватит полагаться на судьбу и быть честной, правильной! Раз уж мир устроен так несправедливо, то она вырвет этот кусок счастья у другой как волчица, которая вырывает из пасти другого волка кусок добычи. Кто смел, тот и съел! Это не она такая, это мир безжалостный такой!
До этого она, как выражалась Люся, “профукала” всё.
– Терять тебе нечего! Дерзай! – поддержала её подруга.
Спустя десять лет Костя развёлся и переехал к Ирине. Они расписались. Ира обрела своё счастье. Она не ждёт бумеранга за разрушенную семью другой женщины. Если бы законы жизни были настолько просты и понятны, то и её жизнь сложилась бы совсем по-другому много-много лет тому назад, когда она была хорошей, доброй и правильной… Но, видимо, всё работает наперекосяк в этом мире.
Живи!
Выхватывай своё!
И оправдывай себя.
Умей быть жестокой и наглой.
И молись, что тебе не воздастся…
P.S. Автор данного рассказа сам в замешательстве от мировоззрения героини, но история не выдумана, рассказана, как есть.
Автор: Пойдём со мной
Следующая публикация
Нет комментариев