Бармалей при первой же встрече ограбил доктора, выбросил его и всех его друзей в море и завладел кораблем. Чего же ему еще было нужно? Почему он преследовал доктора, гнался за ним по джунглям… Что ему, в сущности, было нужно? И вот оказывалось, что ничтожеству нужно было самоутвердиться перед личностью: «Чем ты лучше меня?» Мой замысел — «фантазия на тему глобального мещанина» и «комплекс неполноценности смешного ничтожного существа перед великой личностью» — закономерно нашел воплощение в комическом конфликте...
Эта картина — моя большая радость, мое большое счастье. В кино я пришел именно ради «Айболита», ради того, чтобы написать на знамени слово «ТЕАТРАЛЬНОСТЬ». Тогда слово «театрально» произносили шепотом. На худсовете мне грозили пальцем: «Мейерхольдовщина!» Мне казалось, что я встану и ударю этого человека графином, но мне прислали записку: «Возьмите себя в руки». Слова «форма», «Мейерхольд»
были бранными...
«Айболит-66» — первая картина театральной киноэстетики. Первая в мире театрализация кино. Несколько лет назад я возил картину в Америку – она там никогда не была, она вообще никогда не переезжала за рубеж – и показывал ее на даче Рокфеллера. Скромный двухэтажный дом, хозяин в ковбоечке навыпуск, атмосфера свободная, житейская, — все смеялись, и никто не поверил, что фильм сделан до «Вестсайдской истории».
Кроме того, что это театральное кино, это был первый в мире вариаэкран, когда экран постоянно варьируется – становится то широким, то узким, герои то и дело выходят за него. Мне нужно было выйти за экран. Это было внове, картину по-настоящему никто не понял, а поэт и писатель Михаил Львовский, прочитав сценарий, сказал: «Вы вышли на очень современную тему – на философскую клоунаду». Это было наиболее точное определение...
«Айболит-66» был фантазией на тему глобального мещанина. Столкновение Бармалея с Айболитом было столкновением мещанина с личностью. Я отобрал у тебя корабль, я выкинул тебя в море, и я буду тебя грабить, обижать и унижать. Сегодня это уже тема не комедии, а драмы. У меня была написана вторая серия «Айболита». Об этом никто не знает. Ее запретили. Во второй серии Бармалей начал делать добрые дела. Он говорил: «Когда я начну делать добрые дела, у меня враз все станут счастливые, а кто не станет, того в бараний рог согну, сотру в порошок и брошу акулам...»
© Ролан Быков
Присоединяйтесь к ОК, чтобы подписаться на группу и комментировать публикации.
Нет комментариев