Предыдущая публикация
В царстве ароматов.
Как эмигрант из России стал парфюмером в знаменитом Доме Шанель.
Самому известному в мире аромату, «Шанель № 5», появившемуся в 1921 году, вот уже 100 лет. Сегодня он считается легендой мировой парфюмерии и по-прежнему устойчиво ассоциируется с парижским шармом, хотя руку к его созданию приложили два российских эмигранта, один из которых - русский химик Константин Веригин.
Давно замечено, что люди с чутким слухом способны слышать музыку даже в скрипе старой двери, в звоне бокалов и в шелесте книжных страниц. Но при этом они весьма болезненно реагируют на шум и громкие голоса. Похожая особенность есть и у людей с обостренным обонянием.
Константин Веригин всю жизнь прожил в мире запахов. Он был способен улавливать их тончайшие оттенки, неслышимые для других. Дурные же запахи вызывали у него какой-то особенный дискомфорт. В его представлении свой неповторимый аромат имели не только места и люди, но даже времена года и суток…
Веригин различал, как «солнечная медовость» лета сменялась землистой прелостью и горечью осени, затем приходила зимняя морозная и еловая свежесть, а весна несла в себе эфирную влажность. И каждое событие в его жизни тоже непременно чем-то пахло. «Действие аромата на человеческий организм сложно и многообразно, но особенно способствует полету фантазии. Если же переживаемый момент сам по себе полон яркости, то, обрамленный ароматом, он особенно сильно запечатлевается в памяти», – утверждал он.
⠀
Константин Михайлович Веригин родился в 1899 году в дворянской семье. Ег детство прошло в Петербурге и имениях родителей в Уфимской и Симбирской губерниях. Оттого так дороги были ему всегда ощущение зимней свежести, ледяного воздуха, который щиплет ноздри, и запах пушистого мехового башлыка. «Чувствую благоухающую невесомость морозного ветерка, – писал он, вспоминая давние прогулки. - Детство – это и аромат горящих в печке сосновых дров, лампадного масла в красном углу, только что сваренного кофе, запах кожи и «шипра» в отцовской библиотеке, хорошего мыла от простыней и подушек, праздничный дух пасхальных куличей...»
И еще один запах Константин Михайлович пронес в памяти через всю свою жизнь. Это запах Зимнего дворца, который он посетил, будучи воспитанником петербургского Второго Кадетского корпуса, – «живительный еловый запах на фоне чего-то драгоценного и утонченного». Тогда ему казалось, что там «пахло всем богатством великой империи, всеми произведениями искусств, собранными здесь» и что «могучей, великодержавной приветливостью был преисполнен этот аромат»...
⠀
Впервые «очарование душистых смесей» юный Константин познал, очутившись в тетином будуаре, уставленном диковинными баночками и скляночками. «Здесь всё можно было трогать, открывать, нюхать, всем можно было душиться и даже в небольшом количестве разрешалось смешивать, что доставляло мне огромную радость», – вспоминал он спустя годы. Уже тогда, в 7-летнем возрасте, Веригин решил, что будет сам создавать ароматы.
⠀
Летом семья часто гостила в Ялте, а после смерти отца Веригины перебрались туда окончательно. «Здесь сплетались запахи моря, кипариса и лавра, медовый аромат цветущих лип, лимонная душистость магнолий. И конечно, пьянящий дух спелых фруктов. ... Во вкусе и запахе только что сорванного, пропитанного солнцем абрикоса остро чувствую я прелести телесные, а в персике – благоуханную нежность поцелуя; мускатный виноград заключает в себе и негу, и радость жизни; аромат лимона могуче действует на чувственность некоторых женщин, а дыня силой своего запаха говорит мне о южных, низменных страстях…» – писал Веригин.
В Ялте, в одной из башен дома, в котором поселилась семья, он устроил себе маленькую лабораторию и часто уединялся там, смешивая различные эссенции.
⠀
Лето 1915 года семья провела в орловском имении друзей. Здесь Константин впервые попробовал создать натуральную эссенцию из ландышей: на орловской земле эти цветы как будто обладали какой-то особо удивительной ароматической магией. Парфюмер признавал, что нигде в Европе ему больше не приходилось потом встречать в ландышах подобной силы и одновременно такого аромата. И уже тогда Веригин взял себе на заметку: ландышевые нотки могут быть очень эффектны в духах.
Юный парфюмер мечтал, что когда-нибудь наука обязательно изобретет способ улавливать, запечатлевать любой запах и воспроизводить его вновь, подобно записи на кинопленке. Через много лет, уже во Франции, парфюмер будет искать все эти родные запахи детства в нотах известных духов и пытаться отразить их в собственных ароматных композициях.
⠀
Как и все его сверстники, Константин любил танцевальные вечера и балы. Но пока другие юноши завоевывали внимание девушек, он предпочитал наблюдать, подмечать, чем пахнет каждая из юных дам, угадывать марки ароматов, а еще - анализировать, насколько сочетаются выбранные барышнями духи с их характером и внешностью. И много лет спустя помнил каждый образ из того пестрого вихря молодости. Вот темноглазая Милочка, в которой явно есть что-то южное, вакхическое, и аромат ее Chypre от Коти такой же задорный и душистый. Промелькнет в памяти и чудесная Люся с золотистыми волосами и очаровательными ямочками на щеках, кажущаяся еще подростком на фоне других барышень. Она пахнет не духами, а легким лосьоном, который подчеркивает «ее девичью благоуханность и создает незабываемый образ в акварельно-голубых тонах XVIII века». Наконец, гордая и холодная красавица Надин, похожая на античную статую, такая же идеальная и безукоризненная, но… «лишенная прелести, очарования, теплоты живого существа». И все духи на ней словно теряют свой аромат, разрушаются и пропадают.
А тем временем шли последние годы беззаботной юности…
⠀
Ужасы революции и Гражданской войны, по признанию самого Веригина, заставили его быстро повзрослеть. Окончив гимназию, Константин в 1919 году вступил в ряды Вооруженных сил Юга России. Корнет лейб-гвардии конно-гренадерского полка Константин Веригин сражался в частях белой армии вплоть до ее эвакуации из Крыма. Об этих годах он не оставил подробных воспоминаний. Мы можем только предположить, как болезненно реагировало его чуткое обоняние на ужасную смесь запахов пороха, гари и мертвых тел.
В октябре 1920 года на корабле, предоставленном корпусу генерала Ивана Барбовича, Константин вместе с матерью и сестрой Ольгой навсегда покинул Россию. Вдаль уходили его детство и юность, его Родина. Его рай – с влажным петербургским воздухом, поволжскими морозами, орловскими ландышами, крымскими фруктами… Отъезд из России он называл в своих дневниках именно изгнанием и уже в пожилом возрасте подчеркивал, что изгнание это до сих пор не окончено. А значит, он до последнего надеялся увидеть Родину…
⠀
Шесть месяцев семья провела в Константинополе. Этот город, так же пропитанный ароматами фруктов и цветов, как и любимая Ялта, но с яркой примесью восточных пряностей, ему понравился.
⠀
Из Константинополя Веригины перебрались в Королевство сербов, хорватов и словенцев (так до 1929 года называлась Югославия). Сняв квартиру в городке Панчево, что к северу от Белграда, Константин подал документы на получение французской визы. Он мечтал об учебе именно во Франции – парфюмерном центре мира.
Так вскоре семье пришлось разлучиться: мать с сестрой остались в Панчеве, а Константин уехал в Лилль, где поступил на химический факультет Католического университета. «Лилль поразил меня своей мрачной серостью, металлической сыростью, неприятными запахами угля и бензина», – вспоминал потом он. В университетской лаборатории Константин трудился практически без выходных, понимая, что всё это – ступени, ведущие в серьезный мир парфюмерной индустрии.
⠀
Совсем другим предстал перед Веригиным Париж: «Меня пленила легкость его пропорций, воздушность домов, манера жизни, элегантность женщин…» Этот город, по его мнению, был создан для женщин и парфюмеров, потому что, как ему казалось, в самом парижском воздухе уже таились формулы новых ароматов.
⠀
Еще будучи студентом, Веригин получил приглашение поработать во французской столице, в доме Marquize de Luzy. Несмотря на парижские соблазны, молодой парфюмер умудрялся жить на жалованье в 300 франков в месяц, полностью погрузившись в работу и ни на что не отвлекаясь. Тем временем во Францию перебрались его мать и сестра, устроившиеся в Кламаре, пригороде Парижа.
Благодаря помощи соседей Нарышкиных и протекции графа Сергея Голенищева-Кутузова в один прекрасный день молодой химик был принят господином Эрнестом Бо, непревзойденным мастером парфюмерного дела Франции. С этого момента начал складываться их творческий тандем. Для Веригина Бо стал не только авторитетом и учителем, но и настоящим другом, единомышленником. Константин называл своего начальника не иначе как Эрнест Эдуардович. И не случайно.
Ведь он родился в Москве, в семье французов, и прекрасно владел русским языком, любил Пушкина, Тургенева и Достоевского, Бородина и Мусоргского, Серова и Репина, балет императорских театров и русскую природу. В России Бо начал заниматься парфюмерией и создал духи Bouquet de Catherine – в память о Екатерине Великой, а также аромат Bouquet de Napoleon – к 100-летию Бородинской битвы. Несмотря на такое название, аромат пользовался небывалой популярностью.
⠀
В годы Первой мировой Бо находился на военной службе. В 1919 году он был комендантом лагеря пленных красноармейцев недалеко от Мурманска. А в 1920-м Эрнест Эдуардович, как его звали в России, вынужден был эмигрировать на свою историческую родину, во Францию.
⠀
Первая мировая война положила конец «прекрасной эпохе» (Belle Époque, как говорили французы). Закончилось время неторопливых грез и веры в будущее. Поколение послевоенной молодежи думало о настоящем, торопилось «и жить, и чувствовать». Наступила эпоха скоростей. Жизнь в ритме фокстрота, в дыму папирос, в шуме автомобилей и поездов. Под новый темп и образ жизни подстраивалась и мода. Должен был появиться аромат, который соответствовал бы новому времени. И он появился.
⠀
В 1921 году Бо при посредничестве великого князя Дмитрия Павловича познакомился со знаменитым модельером Коко Шанель. И вскоре та предложила парфюмеру создать для нее духи. Бо продемонстрировал ей серию ароматов, и Коко выбрала из них тот, что был отмечен цифрой 5. Когда встал вопрос о названии, Коко Шанель сказала: «Я представляю коллекцию платьев пятого числа пятого месяца, то есть в мае. Значит, и оставим духам номер, который они носят. Этот 5-й номер принесет им успех».
Вместе с Константином Веригиным Бо начал работу над новым ароматом. Закупка качественной эссенции, подбор ингредиентов, контроль качества – всё это входило в обязанности Веригина.
⠀
Главная нота аромата «Шанель № 5» – свежесть северных рек. В этой композиции, как писал сам Веригин, есть весенний дух, «мускусный, черноземный, как бы после таяния снегов, которым дышишь и не можешь надышаться; в нем есть и сила, и яркость, и звонкость, и легкий хмель молодости». Такой характер для аромата был выбран не случайно: для Константина Веригина эти запахи были воспоминанием о русской весне. Достичь нужного эффекта ему удалось при добавлении к традиционной цветочной основе недавно открытых альдегидов.
⠀
«Успех "Шанель № 5" был ошеломляющим: знающая публика сразу поняла, что эти духи открывают новую эру в парфюмерной индустрии», – писал парфюмер. Он отмечал, что новинка с восторгом была встречена молодежью и людьми передовыми, тогда как у представителей старшего поколения она вызвала недоверие и недоумение. «Яркость и радость жизни, которые давали "Шанель № 5", были им непонятны, а сила нового аромата слишком велика и ослепительна. Так вихрь вальса опьяняет людей молодых и сильных и недоступен старикам», – объяснял Веригин. Как бы то ни было, эти духи первыми на парфюмерной «арене» смогли отразить новые веяния в моде и новый вкус эпохи.
⠀
Знал бы Веригин тогда, что через несколько десятков лет «Шанель № 5» станет легендой, любимым ароматом многих богатых и знаменитых мира сего, мечтой миллионов женщин и невидимым оружием, сражающим миллионы мужчин! И что в XXI веке эти духи по-прежнему останутся образцом парфюмерии высшего класса.
⠀
Ходили слухи, что самые популярные советские духи «Красная Москва», появившиеся несколько позже творения Бо, якобы были скопированы с «Шанель № 5». Но говорили и обратное: возможно, что Бо создал свои духи на основе «Букета императрицы» – аромата, который разработал российский парфюмер французского происхождения Генрих Брокар к 300-летию дома Романовых и производство которого возобновила «Новая заря» в 1925 году под маркой «Красная Москва».
Впрочем, если верить Веригину, последнее вряд ли могло произойти: «Эрнест Бо разыскивал неизвестные еще продукты и употреблял их в самых замечательных и неожиданных комбинациях. <…> Выбирая ароматные химические продукты, Бо всегда избегал тех, которые употребляли другие. Зато он работал с синтетическими продуктами очень большой крепости, порой даже с малоприятными запахами, если только это могло дать ему новую, оригинальную ноту».
⠀
В Советском Союзе духи «Шанель № 5» были символом недоступной западной роскоши, что нашло свое отражение и в литературе, и в кинематографе. Так, вместе с другими «буржуазными» ароматами их рекламировала в варьете булгаковская Гелла, ими же душилась коварная искусительница Анна Сергеевна из комедии «Бриллиантовая рука»…
⠀
Успех духов «Шанель № 5» вдохновил Веригина на новые искания и открытия. Для дома Bourjois он создал ароматы Mais oui, Ramage, Glamour, Soir de Paris. И это далеко не все творения русского мастера французской парфюмерии. Недаром Веригина даже избрали председателем Ассоциации парфюмеров Франции. Некоторое время Константин Михайлович работал в Великобритании, Италии, США. И каждая из этих стран по-своему вдохновляла его, и в каждой из них он сумел разглядеть особый характер, сплетенный из запахов. Эти уникальные ароматические оттенки парфюмер старался запечатлеть в новых духах и одеколонах.
⠀
Огромная удача для творческого человека – встретить свою вторую половину и единомышленника в одном лице. Веригину в этом плане крупно повезло: в 1933 году он женился на Софье Шабельской и, по его собственному выражению, «приобрел в ее лице умного и бесценного критика». Она обладала тонким вкусом, хорошим обонянием и неизменно интересовалась его работой.
Через год у Веригиных родилась дочь Ирина. «Сколько лет провел я среди дорогих эссенций, редких ароматов, первоклассных духов! Сколько волнующих аккордов знает мое обоняние! Но есть что-то ни с чем не сравнимое в радости благоухания чистого и здорового младенца. Необыкновенная прелесть разлита вокруг него; вся детская пронизана свежестью его дыхания, согрета душистой теплотой его присутствия», – писал Веригин в воспоминаниях.
Константина Михайловича не стало в 1982 году. Побывать на Родине ему так и не довелось. Похоронили его на русском кладбище Сен-Женевьев де Буа. А в 1996 году Ирина издала мемуары отца – книгу «Благоуханность. Воспоминания парфюмера». В последних словах книги – девиз всей жизни Веригина: «Благоуханность нашу, подобно чести, надо беречь смолоду!»
Следующая публикация
Нет комментариев