Предыдущая публикация
Маняша и сама слушала рассказы мужа, затаив дыхание.
В них было столько невыразимой боли…
Когда Коля говорил о матери, лицо его светлело, в голосе ощущалась теплота. А в иные моменты взгляд становился жестким. Он плотно сжимал челюсти, будто стремился справиться с яростью, руки его дрожали, а из глаз предательски текли слезы.
1942 год
Анастасия увидела синяк под глазом Кольки и ужаснулась. Опять ее несносный пятилетний сынишка подрался во дворе. Что за буйный характер у мальчишки?
Мать взяла Кольку за подбородок и осмотрела «боевое ранение». Глаз цел и ладно. Женщина вдохнула, потрепала мальчика по светлой макушке и поспешила в дом. Сегодня у них «гости».
Еще утром Вайс выложил на стол жирную курицу, два пакета крупы и какие-то консервы типа паштета. На банках было что-то написано по-немецки и нарисована корова.
Настя наскоро почистила морковь и лук, которые выкопала в огороде. Нужно торопиться, ведь люди, которые придут в ее дом на званый ужин, церемониться с хозяйкой не станут. Соседки шепотом рассказывали, что творят немцы если проявить непокорность или недостаточное почтение.
Впрочем, и абсолютное подчинение не гарантировало спокойной жизни. Кровь в жилах застывала, как вспоминала Настя, что они творили…
Деревня, в которой жили Анастасия и Колька Морозовы уже больше года находилась под немцами. Солдаты расселились по домам и чувствовали себя здесь абсолютно уверенно. Морозовым еще повезло. В их домишке поселился молодой и, на удивление даже не злобный Вайс, который не трогал женщину и ее сына. А если рядом не было других солдат, то выражал хозяйке почтение, даже иногда помогал, чем мог, в быту.
Между ними не было дружбы, её и не могло быть. За такое Насте и Кольке худо бы пришлось. Еще неизвестно, что страшнее – наказание от фрицев или лютый гнев своих же односельчан.
Вайс не первый раз принимал у них дома сослуживцев. В такие дни от Насти требовалось приготовить еду повкуснее да пожирнее и обслуживать гостей аккуратно и расторопно.
Когда «званый ужин» планировался в первый раз, Вайс подозвал к себе хозяйку и внимательно посмотрел на нее. Жестом он показал, чтобы Настя собрала волосы в пучок. Затем повел ее к ящику с одеждой и указал на нечто совсем бесформенное.
Только потом Анастасия поняла – Вайс заботился о том, чтобы женщина не привлекала лишнего внимания. Накормить солдат и убрать со стола – вот все, что от нее требуется.
С Колькой было сложнее, уж больно шебутным оказался пацаненок. Но управа нашлась и на него. Вайс протянул парнишке ладонь. Увидев то, что было у немецкого солдата в руке, Колька ахнул от изумления. Это была машинка – самая настоящая, крохотная, железная!
Дыхание у мальчика перехватило. Он протянул руку и взял это чудо. Ах, какая она была великолепная и прохладная. Колька тихонько коснулся пальцем маленькое колесико. Оно было настоящим и крутилось!
- Иди туда, - сухо произнес Вайс и показал пальцем на задний двор.
Мальчонка кивнул и послушно отправился за дом. В тот момент для него ничего не существовало.
Анастасия приготовила куриный суп, овощи и напекла лепешек. На плоские пресные блины она намазала ароматный паштет. Получилось очень красиво. Вайс увидел блюда, приготовленные хозяйкой, и с удовлетворением кивнул.
На мгновение он задержал взгляд на лице Анастасии. Двумя пальцами он взял один кусочек лепешки с паштетом и поднес ко рту женщины. Первым порывом Насти было, конечно, откинуть руку врага.
В её голове пронеслись воспоминания о муже, который погиб в первый месяц войны. Ей хотелось укусить до крови эту руку и расцарапать солдату лицо. Однако запах мясного паштета сводил с ума. Противиться ему не было сил. Настя приоткрыла рот и с наслаждением съела угощение.
Голова просто кружилась от потрясающего вкуса. Разве может быть что-то чудеснее? Ей, наверное, следовало вытащить лепешку с паштетом изо рта и оставить Кольке. Но зубы сами жевали лакомство и не желали останавливаться.
Вайс задержал взгляд на лице Насти. На мгновение он залюбовался ею. Никогда еще он не видел такого выражения женского лица – в нем читалось неописуемое наслаждение. Ему даже хотелось прикоснуться к Насте тихонько, но он сдержался.
- Еще принесу, - коротко сказал он и отвернулся.
Званый вечер проходил вполне спокойно. Вайс и трое его друзей угощались тем, что приготовила хозяйка, и пили трофейный ликер. Его принес один из офицеров. Компания быстро прикончила бутылку, и солдаты приступили к шнапсу. Привычный шнапс был у немцев в изобилии.
Заметив, что друзья заметно опьянели, и стали бросать взгляды на Анастасию, Вайс поспешил выпроводить хозяйку из дома. Его сослуживцы принесли солдатский провиант на закуску. Вайс взял две банки паштета, сунул их Насте и велел идти на задний двор. Женщина не возражала.
У неё не было с собой лепешки, чтобы намазать паштет на хлеб. Возвращаться к стремительно пьянеющим гостям она не желала.
Женщина заметила, что сынишка играет с какой-то новой игрушкой. С первого взгляда поняла она, что машинку подарил Коле немецкий солдат. Но как бы ни хотелось ей вырвать проклятую игрушку из рук мальчонки, не смогла она этого сделать.
Ладно, потом. Незаметно заберет у мальца машинку и вернет ее Вайсу. А пока… Женщина открыла обе упаковки с паштетом, и снова с наслаждением ощутила мясной аромат. Одна протянула Кольке, а вторую ела без хлеба сама. А потом вылизывала остатки и урчала, как большая кошка.
А Колька был счастлив. В одной руке он сжимал машинку, подаренную Вайсом, а во второй у него был паштет. Парнишка вылизывал содержимое языком и рычал, словно волчонок.
Денек выдался хороший, солнечный. Колька думал о том, какое же это удивительное чувство – хорошо и в животе, и на душе. Он и не помнил, когда такое бывало.
Мальчонка не обращал внимания на то, что делала мать. Она была рядом, и это главное. Вот она подставила большой старый стол к сараю, вот достала старую краску. Наверное, собралась что-то красить. Она всегда вставала на этот стол, когда мыла или красила что-то на высоте.
Ловкая и смелая у него мать! Старый стол шатался, а она совсем не боялась забираться на него.
Мать стала красить сарай, и Колька снова отвлекся. Время будто перестало существовать для мальчика – так ему было хорошо. Опомнился он лишь тогда, когда услышал немецкую речь совсем рядом.
Это были солдаты, которые пришли к ним на ужин. После ликера и шнапса их развезло, голоса были пьяные, развязные. Среди них был и Вайс.
Было очевидно, что внимание немцев привлекла Анастасия. Колька притаился – он наблюдал за немцами, затаив дыхание. «Гости» смеялись и что-то выкрикивали в адрес хозяйки. Но Настя продолжала красить сарай, стоя на высоком шатающимся столе.
Мальчик знал, что мать немного понимает немецкую речь. Он и сам научился некоторым словам, даже целым фразам. Поэтому не удивился, когда на одну из реплик мать обернулась и резко ответила на их языке.. Звучало это дерзко, даже как-то по-нахальному.
Разгневанный солдат достал оружие и выстрелил по ножке стола. К нему подскочил Вайс. Он что-то кричал и пытался отобрать пистолет, но тот упирался. Более того, он сделал еще два выстрела.
Высокая конструкция тут же рухнула. Настя вскрикнула и упала на землю. Колька, забыв о обо всем, выскочил из «засады» и заорал что есть мочи. Он побежал к матери, но Вайс перехватил его и взял на руки.
Он что-то шептал перепуганному мальчонке по-немецки, но Коля не слышал его. Он извернулся и укусил Вайса за руку. Тот вскрикнул и выпустил парнишку из рук.
Колька не присутствовал на похоронах матери. Его сразу же забрали к себе дальние родственники. Морозовы никогда не ладили с ними, но, когда в семью пришло горе, мальчонка нашел приют именно у них.
У Иваницких в доме было десять детей разных возрастов. На Кольку никто не обращал внимания, слезы ребенка, потерявшего мать, никого не трогали. Пока фрицы были в селе, никто нежности не проявлял. Самое главное было — это выжить…
Родные дети были пошустрее, потому еду разбирали первыми. Порой Кольке не хватало даже похлебки. А вот зуботычин, подзатыльников и оплеух хватало вполне. Глаша Иваницкая не была ласковой матерью – она и своим-то детям щедрее раздавала шлепки, нежели поцелуи. И все-таки Кольке хотелось быть частью этого многолюдного шебутного семейства.
****
Сколько помнил себя мальчик, они всегда жили с матерью вдвоем. Отец военный, его и в мирное-то время в основном не было дома. И раньше он с завистью поглядывал на семьи с большим количеством детей. А теперь, наблюдая за «зверинцем» Иваницких, Колька чувствовал страстное желание быть таким, как они.
Несколько месяцев мальчонка провел практически на лавке в темном углу. Порой и засыпал там. Изредка Глаша обнаруживала там мальца, грубо будила и отправляла в постель.
А потом, когда село освободили, за Колькой пришли какие-то люди и увезли его далеко-далеко. Заплакал он, когда грузная женщина в сопровождении двух молодых солдатиков выталкивала его из дома Иваницких. На прощание взглянул мальчишка на тетку Глашу и прочитал в ее глазах еле уловимое тепло и даже какое-то сожаление.
Но не сделала тетка ни одной попытки, чтобы забрать Кольку из чужих рук. Она небрежно, даже грубовато потрепала по вихрастой голове и отвернулась. Только потом парень догадался – сама Глаша и вызвала людей из детского дома, чтобы его увезли подальше. Не хотела тетка, чтобы лишний рот стал частью их большой семьи.
В детском доме жизнь шла по распорядку. Тут его учили грамоте и арифметике. Несмотря на то, что детей было много, ни с кем не подружился Колька. Те ребята, что кучковались, были словно волчьей стаей – от них мальчик интуитивно держался подальше. Веяло от них какой-то опасностью…
С одиночками тоже дружбу водить не получалось. Ни с глухонемым Глебом, ни с нелюдимым Борькой. Иногда случалось перекинуться парой слов с Маняшей. Это была очень худая девочка с неестественно бледным лицом. Огромные глаза выделялись на тонкой белой коже — это выглядело даже немного жутко.
И все-таки день за днем Коля с Маняшей становились все ближе к друг другу. Оба были из тех детей, у кому никто и никогда не приезжал. Вместе они мечтали о том, что однажды тетка Анна войдет и сообщит, что к Морозову или Антиповой посетитель. Однако этого никогда не случалось.
Когда Колька впервые услышал свою фамилию от дежурного, ему показалось, что он ослышался. Или произошла ошибка. Но никакой ошибки не было – на улице парня, действительно, ждали.
Вайс был в гражданской одежде, потому и не узнал его сразу Колька. У него была внятная русская речь, хотя и с акцентом – много месяцев он прожил на русской территории.
Увидев солдата, Колька попятился назад. Во рту пересохло, в голове проносились воспоминания – как приятель Вайса стрелял по ножкам стола, как мать неуклюже упала на землю и издала свой последний предсмертный крик.
Вайс пытался её защитить, но это не имело значения. Его друзья, его гости стреляли по столу и по его матери.
Слезы брызнули из глаз Кольки, хотя хотелось ему держаться смело и холодно. Не смог… Вайс кинулся к мальчонке, присел на колени и заключил его в объятия.
— Не хотел, слышишь? Не мог. Пытался удержать, не мог, — шептал он порывисто, сжимая Кольку.
Парень заметил, что на глазах Вайса тоже были слезы. К чему это?
— Помогать буду, слышишь? Я любил ее, не мог спасти, — продолжал говорить Вайс отдельные фразы, не выпуская парня из объятий. — Знаешь, я отомстил за твою маму, никто не выжил тогда…
Колька вырывался, но Вайс продолжать удерживать его и шептать что-то в ухо. Он говорил о том, что теперь его зовут Василий, что он не враг ему…Что он шпионил за немцами, что он был внедрен русским генералом.
Держал он парня одной рукой, а второй вынимал конфеты и какие-то мелочи из своих карманов и заталкивал в карманы Кольке.
В какой-то момент парень все-таки вырвался и побежал обратно в здание детского дома. Но он чувствовал, что Вайс стоит и смотрит ему вслед.
Маняша ждала Кольку, ей было очень интересно, кто же навестил ее друга. С изумлением она разглядывала яркие фантики, в которые были завернуты конфеты, орехи, шоколад. Это было что-то неописуемое. Орешки в шоколадной глазури, вишенки в сахарной пудре, клюквенный грильяж. И все в таких красивых бумажках!
От души наелись сладостей ребята. Колька рассказал Маняше, кто такой Вайс,. Девочка прониклась историей и горячо посочувствовала другу. Но, доедая последнюю конфету, она сказала, что, должно быть, этот самый Вайс не такой уж плохой человек. А может он и не врал, когда говорил, что был внедрен к фрицам?
Не раз и не два приходил он к Кольке. Каждый раз приносил подарки. Уже не сопротивлялся Колька, когда Вайс набивал парнишке полные карманы конфет. Правда от объятий по-прежнему уворачивался, предпочитая мужское рукопожатие. Для всех в детском доме он был Василием, якобы другом Колькиного отца.
2020 год
25 мая Маняша собиралась на кладбище. Это был день памяти ее мужа Николая. Его не стало в 2007 году, умер он в возрасте семидесяти лет.
Маняша и Николай прожили счастливую жизнь. С улыбкой женщина вспоминала, как юный пылкий парнишка настаивал, что у них непременно будет большая семья. Так и вышло. Один за другим родились их дети – Олег, Алла, Лена, Варя и Мишка.
В 2002 году родилась их первая внучка Настенька. Она вспоминала, как муж просил Аллу назвать девочку именем его матери. Как только дочь показала отцу свидетельство о рождении малышки по имени Анастасия, Николай протянул ей банковскую выписку со счета, на котором лежала кругленькая сумма.
Он потребовал, чтобы завтра же его отвезли в банк. Вклад был переоформлен на имя Настеньки.
Всех своих детей и внуков Николай любил нежно и трогательно. С особым трепетом он относился к супруге своей Маняше, которая была с ним всю его жизнь. Ни разу он не повысил на любимую голоса, окружал уважением, почтением, баловал по мере возможностей.
В течение жизни Николай поддерживал связь с семьей Вайса-Василия. В пятидесятых он женился на русской девушке Тане и увез ее в ГДР. Когда у Морозовых родился первенец, ребёнок серьезно захворал. В советской стране не было медикаментов для эффективного лечения, но оно было в Германии. Вайс сумел его достать и передать старому другу.
Однажды им удалось встретиться. Жена Вайса была родом из Крыма, семьей они приехали к ее родне из Германии в 1998 году. Здесь же отдыхали Морозовы. Встреча получилась трогательной и теплой.
Вайса не стало через месяц после смерти Николая. Именно тогда Маняша и Татьяна по-настоящему сдружились. Они постоянно переписывались и созванивались. Таня призналась женщине, что до конца жизни Вайс вспоминал с горечью тот злополучный день, когда не смог спасти Анастасию.
Страдал из-за того, что был тогда беспомощен, потому что у него было задание и нельзя было выдать себя. Но всегда перед ним стояли глаза той красавицы, которую он любил всем сердцем втайне, боясь даже ей сказать об этом. Той, которую он не уберег…
Автор: Хельга
Если Вам понравилась история, поставьте 👍 или Поделиться, так мы будем понимать, что не зря стараемся для Вас. А также Присоединяйтесь к нашей группе, здесь много интересных историй
Следующая публикация
Ингредиенты на 2 пиццы:
Нет комментариев