Онa посeщала церкoвь... Имeнно так – посещала. Иногда.

Рoдители ходили, её приучили. Вот она и приходила туда иногда, становилась в уголочке и молилась. Ну, как молилась. Молитв она не знала, а гoворила своими словами. Про себя.
Однaжды начала вслух, но бабульки, стоявшие рядом, так зашикали на неё и так посмoтрели…
Возле цeркви всегда стоят люди с протянутой рукой. По разным причинам. И она всегда подавала. Что могла и сколько могла, а недавно…
Тут был, как говорится, особый случай. Нестарый ещё мужчина в прохудившейся, заношенной одежонке, сидел на скамеечке, вдалеке от всех просящих на паперти и... улыбался.
Перед ним лежала старая шляпа. Некогда фетровая и красивая, а теперь более всего напоминающая гнездо. Он не протягивал руку, не говорил ничего, не просил, не пытался выделиться. Он просто сидел и улыбался.
Вот на него-то и на эту широкую улыбку она и обратила внимание.
— Вы ведь здесь ничего не выпросите, — заметила она ему как-то.
Он посмотрел на неё и улыбнулся ещё шире, но ничего не ответил.
— Что вам принести? — спросила она. Ему явно было холодно. Осенний ветер сквозь многочисленные дырки на его тонкой куртке и свитерке добирался до его худого тела. И он дрожал… — Одежду? Еду?
— Принеси мне свою любовь, — вдруг ответил он и опять улыбнулся.
Пораженная его ответом, она отошла. Несколько бабулек, которым она всегда подавала, остановили её и заметили:
— Да он ненормальный. Все тут стоят и просят, а он, вишь ты, куда определился. Не в себе человек... Забрали бы его в сумасшедший дом. Пропадёт ведь. Ты обходи его стороной, мало ли что…
Но она почему-то не могла выбросить из памяти это лицо, вытянутое и худое, обрамлённое слипшимися от грязи волосами и бородкой. И эти слова – принеси мне свою любовь...
И она принесла. Свитер, куртку, несколько бутербродов и немного денег. Он посмотрел на неё и опять улыбнулся:
— А любовь принесла?
— Да что вы все про любовь?! — возмутилась она. — А, ну-ка, переодевайтесь быстренько!
Её сердце болезненно защемило, когда она увидела рёбра, выпирающие из худого тела. Она отвернулась.
— Тепло-то как, — улыбнулся нищий. — Спасибо тебе, добрая женщина!
И он стал есть.
Теперь она всегда сперва подходила к его скамейке. И приносила ему еду и немного денег. Он смотрел на неё и почти всегда молчал, но почему-то от его молчания ей становилось спокойно на душе.
Она садилась рядышком и рассказывала ему, рассказывала, рассказывала…
Сама не понимая, почему говорит всё это совершенно незнакомому ей человеку. Он внимательно слушал, не перебивая. А потом говорил:
— Всё будет хорошо.
Вроде бы простые, обычные слова, но она уже не могла без них. Ей обязательно, почему-то, надо было их услышать…
*****
Но вчера случилось несчастье.
Мокрая дорога... Дочь попала в тяжелую аварию и теперь лежала, подключенная к медицинским приборам. Её ввели в искусственную кому, а врачи отворачивались, старались не смотреть в глаза родственникам. И разводили руками...
Родителей и мужа пострадавшей вызвал зав отделением, закрыл двери и объяснил, что положение безнадёжное и они должны готовиться...
Тяжелое несчастье легло им на плечи. Она с мужем, муж дочки и двое их деток сидели на стульях под стенами палаты. Сидели и ждали...
И от этого ожидания можно было сойти с ума. Вот она и решила:
— Пойду помолюсь, — сказала она мужу. — Хуже от этого не будет.
Шел тяжёлый, холодный осенний ливень. Она спешила. Должна была начаться служба, а ей так надо было успеть поговорить со священником. Так надо...
Она очень спешила, и открытый зонтик только мешал. Поэтому, увидев нищего на скамейке, она подошла к нему и отдала зонт.
— Мне только мешает, — сказала она ему. — А вам в самый раз.
Он внимательно посмотрел на неё, но не улыбнулся. Высокое и густое дерево над скамейкой закрывало его от дождя.
— Принесла любовь? — спросил он, как обычно.
Но в этот раз ничего, кроме раздражения, она не почувствовала. И хотела уже ответить что-то резкое, но...
Но тут обратила внимание, что к нему жмётся собака. Большая, рыжая, страшно худая. Она протягивала женщине переднюю правую лапу. И тихонько скулила.
— Господи, — сказала она, и все грубые слова немедленно пропали. — Ты же есть хочешь, а у меня ничего нет… Подожди немного. Я сейчас!
Она повернулась и побежала к магазинам, находящимся неподалёку, но, как назло, они оказались закрыты. Она бежала, уже не обращая внимания на струи воды, затекавшие всюду. Ей было не до того.
В конце концов, она смогла таки найти маленькую забегаловку и купить там несколько бутербродов.
И через полчаса, совершенно выбившись из сил, она упала на скамейку рядом с нищим и протянула тому и собаке по два больших бутерброда с колбасой.
Идти в церковь было уже бесполезно. Служба началась, и теперь священник освободится нескоро. Она заплакала, и слёзы потекли по её мокрым щекам.
— Что у тебя случилось? — спросил нищий. — Почему ты так бежала в церковь?
— Помолиться за дочку, — ответила она. И всё рассказала.
Он внимательно выслушал, но не сказал – всё будет хорошо. Он спросил:
— Для тебя было так важно поговорить со священником и помолиться? Ты веришь в это?
— Я не знаю, во что я верю, — ответила она. — Но вдруг это поможет?
Он помолчал. Потом продолжил:
— Значит, не веришь…
— Не верю, — ответила она.
— Так зачем шла? — настаивал нищий.
— Не на что больше надеяться! — зарыдала она. — Не на что и не на кого. Зав отделением сказал, чтобы мы готовились. Сегодня ночью, может быть...
— Много твой зав отделением понимает, — ответил нищий, доедая бутерброд.
Потом посмотрел на собаку и спросил ту:
— Было вкусно?
Собака кивнула.
— Странное дело, — повернулся он к женщине. — Говоришь, не верю. А любовь принесла...
Она посмотрела на него непонимающим взглядом:
— Какую любовь? Сбегала по дождю за бутербродами для тебя и голодной собаки... При чём тут любовь?
— Вот и я говорю, — согласился нищий. — Любовь тут при чём?
Он улыбнулся и посмотрел на женщину, по щекам которой катились слёзы.
— А ты не переживай, — вдруг продолжил он. — Ты иди к дочке. Они тебя там все ждут… — И добавил: — Всё будет хорошо!
Она встала и ушла, не прощаясь...
В больнице был переполох. Врачи и медсестры вбегали и выбегали из палаты дочки. Почувствовав сильнейшее волнение, она чуть не упала в обморок.
— Умерла? — прошептала она одними губами мужу.
— Да ты что такое говоришь? — возмутился тот. Подхватил её и усадил на стул. — Пришла в себя! Всех узнала. Отлично разговаривает и тебя хочет видеть. Мы тебя ждём. Я уже тебе десять раз звонил. Ты была в церкви и молилась? Помогло!!!
Услышав это, она потеряла сознание. И теперь медсёстры и врачи принялись бегать вокруг неё...
А нищий, тем временем, встал со скамейки и посмотрел на собаку:
— Пойдём, друг, — сказал он. — Нам тут больше делать нечего. Про любовь я уже ей всё объяснил. А остальное…
Он не дoговорил.
Пёс встал рядoм с ним, по лeвую руку. И они пошли под проливным дождём, медленно растворяясь в нём...
А она целовала и обнимала дочку. И врачи разводили руками:
— Один случай нa миллиoн! — говорили они и пожимали плечами.
Так вoт и я о тoм же.
О любви...
Автор OЛEГ БOНДAPEНКО.

Вопрос: Как нам относиться к пьяницам?

Объясняет протоиерей Андрей Ткачёв.

Ответ: Господь не дал нам право судить. И это большое счастье. Представьте, легли вы спать. А посреди ночи вдруг вас разбудил ангел и говорит, что некий незнакомый вам мужчина преставился. Вот список его грехов и список его добрых дел. И Господь просит вас решить, куда его отправить: в ад или рай. Но имейте в виду, если он достоин ада, а ты его отправишь в рай, то сам пойдёшь вместо него в ад. А если он достоин рая, а ты его пошлёшь в ад, то вместе будете в аду. Смотри, не ошибись!
Если нам поручат такое, то это будет самое страшное событие в нашей жизни. Да не могу я решать, кого и куда послать. Я не могу, я запутаюсь. Да и вообще решать такое — не моя задача. Я ошибусь стопроцентно. И мы, действительно, стопроцентно ошибёмся. Вот и Господь нам сказал: не суди! И отнял у нас право судить, заповедал не судить человека.
И мы счастливы, что имеем такую заповедь. Поэтому мы и пьяниц судить не будем. Мы будем сдерживаться. Нам стоит успокоиться в этом вопросе. По доброте своей Бог избавил нас от такой головоломки — определять место вечной участи человека после кончины.
Что же касается пьянства, проблема есть, и необходимо молиться Богу, чтобы Он исцелял наши бедные тела и души. У пьянства есть социальные причины. Пьют бедные. «Дайте сикеру погибающему и вино огорченному душою», — написано в Священном Писании. Бедный пьёт от беды. Но и богатые пьют, правда пьют другое и по-другому. Они погружены в разврат и блуд. И пьянство для них — это тоже занятие.
Государству, несомненно, следует заниматься пьянством. Ведь что такое пьянство? Это смертность на проезжей части, это уличное хулиганство, это немотивированное домашнее насилие...
Есть духовная причина пьянства — это та трещина, та щель, куда заливается алкогольный напиток, чтобы утолить какой-то страх или печаль. Это или нереализованность какая-то, или горечь потери, или пропасть между тем, каким ты должен быть, и какой ты есть на самом деле... И многое другое.
Но, безусловно, идеалом для верующих людей должно быть то, о чём сказал Иоанн Кронштадтский: «Господи, дай этим людям познать сладость воздержания и проистекающих от него плодов Духа».
Одна девушка как-то спросила меня, как относиться к пьющему отцу, чтобы Бога не гневить своим раздражением? Если в доме есть пьющий, то ничего не поможет, кроме терпения. Нужно найти нишу, уголочек в доме, чтобы не видеть и не раздражаться, не ругаться. Злость и агрессия не избавляют человека больше, чем терпение и любовь. Крик и ругань не исправляют человека. Переделать человека не получится, особенно в раздражённом состоянии исправить не получится.
Ещё одна женщина как-то рассказывала, что она избавилась от алкоголизма и курения на какое-то время, а потом всё вернулось обратно. Если отказываетесь от чего-то, нужно высвободившуюся пустоту заполнять чем-то другим и полезным. То есть нельзя просто избавиться от страсти — нужно переориентироваться. Нужно не просто бросить пить или курить, нужно приобрести навык активной жизни — пойти в бассейн или тренажерный зал, к примеру. Нужно активно трудиться. Нельзя просто избавиться от чего-то. Отказываясь от чего-то плохого, нужно обязательно приобретать что-то хорошее.
В продолжении темы пьянства… Я очень удивился, узнав, что афонские монахи спрашивают приезжающих на Святую гору: «Пиво пьёшь?» Про водку даже не спрашивают, терпимо относятся и к другим видам алкоголя — настойкам, наливкам, вину…. На Афоне даже угощают рахат-лукумом, стаканом воды и рюмкой самогона.
Пиво считают врагом человеческим. Говорят, лучше мяса в пост поешь, но пиво не пей. Есть что-то злодейское в этом напитке, которое завоевало сердца миллионов людей. И никуда не убежишь от него — оно везде рекламируется. Люди без пива на футбол не ходят. Пиво — слабоалкогольный напиток. Казалось бы, такая мелочь. А оказывается это открывает двери для грехов.
Лучше мяса в пост поешь, но пиво не пей. Вот это я услышал от афонских монахов и передаю вам.

РЕДКИЕ ИКОНЫ БОГОРОДИЦЫ.

БОЖИЯ МАТЕРЬ "ПРЯДУЩАЯ".

На этой иконе Богородица изображается прядущей пряжу и качающей Младенца Иисуса Христа в колыбели.
Икона хранится в патриаршем монастыре Святого Георгия в Каире, где во время бегства укрывался Иисус.
Она считается редкой не потому, что таких изображений больше нигде не встречается, но потому, что Божья Матерь предстаёт перед нами, как земная женщина, среди земных забот — прядущей, чтобы связать своему сыну одежду.
Примечательно, что Богородица с пряжей в руках встречается, как правило, в сценах Благовещения, где Она изображается вместе с архангелом Гавриилом. Таким образом, у этой сцены появляется второе, символическое значение, смысл которого хорошо раскрывается в Богородичном тропаре 8-й песни Великого покаянного канона преподобного Андрея Критского:
"Яко от оброщения червленицы, Пречистая, умная багряница Еммануилева, внутрь во чреве Твоем плоть исткася"
Перевод с церковнославянского: Пречистая! Мысленная багряница — плоть Еммануилева соткалась внутри Твоего чрева как бы из вещества пурпурного, поэтому мы почитаем Тебя, истинную Богородицу Богородица Харона .
Таким образом, в чреве своем Богоматерь "соткала" Богомладенца "из вещества пурпурного", то есть от плоти и крови Своей.

ЧУДО НА ВОЙНЕ

Прошел через минное поле и выжил. Как? Отвечает сам солдат:
«Только с молитвой. Шел и читал «Отче наш». Закончилось - и заново. Только так».