ИЩИТЕ ИГОЛКУ! (1-2-3)

Маршрутка остановилась на остановке. Полная женщина «бальзаковского» возраста медленно встала, копаясь в сумке, нашла кошелёк, стала вытаскивать мелочь, рассматривая каждую монетку.
- Не могла заранее приготовить? – с раздражением спросил водитель, парень лет двадцати пяти.
- Не грубите, молодой человек! – взвизгнула дама и уронила мелочь обратно в кошелек.
- Побыстрей не можешь? – терпение парня лопалось.
- На, возьми! – женщина достала пятисотенную купюру и протянула водителю.
Тот скрипнул зубами и стал отсчитывать сдачу, выбирая самые замызганные купюры.
- У вас что, других купюр нет? – зло прокричала дама.
- В следующий раз мелочью сдачу получишь. У нас в стр

НИЧЕГО НЕ ОБЕЩАЛ...

– Жить без него не могу-у-у, – всхлипывала Катька на плече у бабушки. Та молча гладила девушку по голове, приговаривая «поплачь, поплачь, милая».
Когда слезы кончились, спросила:
– Это по Славке ты так убиваешься, да? А он-то без тебя как? Может?
Катька взвыла так, словно ей залили зеленкой свежую ссадину.
– Ага, кавалер жив здоров, значит, и помирать без тебя не собирается. Что ж, как перестанешь икать, приходи на кухню – чай заварю вкусный, расскажу тебе историю одной большой любви.
Бабушке Катя верила, потому что выросла у нее – мать работала с ночными сменами, в садик круглосуточный отдать ребенка пожалела. С двух лет и до пятого класса девочку воспитывала баба Н

ТАКАЯ ВОТ ИСТОРИЯ...

- А, ну-ка забирай своего сопляка и вали отсюда! Посмотрите на неё, денег просить пришла? Нахалка! Нарисовалась хрен сотрешь!
Таня опустила глаза и, сдерживая слезы, быстро покатила коляску к выходу из павильона, где работала её несостоявшаяся свекровь.
Таня и Сергей учились жили в одном поселке и встречались класса с девятого. Не влюбиться в юношу было нельзя- высокий, статный, обаятельный, одет с иголочки....Денег для единственного сына родители не жалели.
Сергей в большом доме с родителями- известными в поселке предпринимателями. Мама торговала много лет мясом на рынке, папа занимался грузоперевозками и имел автосервис. Родители Сергея снисходительно относились к д

ЗВОНОК...

- Здравствуйте, меня зовут Вячеслав, - неоправданно бодро сказала мне трубка.
- Здравствуйте, Вячеслав, - ответила я голосом воспитанной девочки с признаками глубокого недосыпа, недотраха и маленькой зарплаты.
- Вам удобно сейчас со мной разговаривать? - участливо поинтересовалась трубка, переводя интонацию в режим свидетелей Иеговы.
- В принципе, я могу уделить вам немного времени, - согласилась я, памятуя о том, что Мольберт пять минут назад зарыл в лотке свой очередной кошачий клад и его раба (которая я же она же) должна немедленно это все утилизировать. Ибо они - цари - народ чистоплотный и живут под девизом "Снаряд в одну лунку два раза не попадает". А настроение у меня было,

Я НЕ ВЕРНУСЬ...

Валя лежала в ванне с горячей водой, глядя на свои круглые мокрые коленки, двигая пальцами под водой о чём-то думала. В квартире опять крики: мама с бабушкой ругаются. Валя зажмурилась и медленно, с головой ушла под воду. Хотелось стать этой водой, не слышать ничего, не замечать. Воздух заканчивался, вынырнула. Вода, всё понимающая, немая тонкими струйками стекала с волос по лицу. Кафель, которым отделана вся ванная комната, грязно-зелёного цвета с выпуклыми пузырьками, пластиковый потолок – всё давило на неё, сужало пространство, сознание. Из старого смесителя капала вода.
Послышались тяжёлые шаги за дверью.
- Хоть бы не сюда, - подумала Валя, только и успела шторку поплот

НЕ ТВОЯ...

- Я замужем. - решилась сказать я.
- И я женат. - с грустью признался ты.
Боже мой, почему же так больно?!
- Я не встречаюсь с женатыми мужчинами. – улыбнулась я.
За улыбкой прятались боль и досада. Ты не должен был увидеть. Ты и не увидел.
- Мы можем дружить. – сказал ты. – Мы даже кофе пьем один и тот же...
Помнишь, как мы познакомились? Шли два совершенно незнакомых человека по одной улице, а тут вдруг хлынул дождь. Он обрушился на головы прохожих в тот момент, когда два человека сошлись в одной точке. Ни раньше, ни позже. Именно в этот самый момент.
Я осмотрелась, втягивая голову в плечи и сдерживая дикое желание завизжать. Рядом было крылечко с навесом – просто вход в

ПАДЧЕРИЦА...

Когда мы с Мариной встретились и полюбили друг друга, Аленке было шесть лет. Выросшая без отца, она так жаждала любви, что никаких проблем по привыканию друг к другу у нас с ней не возникло. Мы жили душа в душу, пока не пришел он — подростковый возраст!
— Ты мне не отец! — вскричала однажды Аленка.
Как это не отец? А кто, простите, все эти годы выслушивал твои жалобы на одноклассников и, заступался за тебя на родительских собраниях? Кто прятал последние конфеты в доме, чтобы вручить тебе, когда ты расстроена? Кто разделил с тобой секрет о том, что ты украла куклу у вредной Таньки из соседнего двора? И кто, извините, под покровом ночи крался по дворам с этой куклой за пазухой,

НЕДОСКАЗАННАЯ СКАЗКА...

По лесной дороге, заросшей бурьяном, он ехал на своем старом мотоцикле. Утро было раннее, солнце только-только взошло, но сухость, опавшая на их таёжные места, уже наваливалась. Жужжали шмели и пчелы, глаза приходилось щурить от мошки.
Он приостановился, натянул свои старые мутные уже очки на резинке. На нем была старая, пропахшая костром фуфайка, засаленные брюки и резиновые сапоги. Рыжая пакля бороды торчала из-под шлема.
Его старый мотоцикл давно издавал чрезмерные запахи от горения топлива, принюхался он и сейчас... Пахло сгоревшей проводкой. Неужто...
Да, это должно было когда-то случиться. Столько лет никакая техника не протянет. Он осмотрел мотоцикл и вдру

ДЕРЕВЕНСКИЙ ГРИШКА...

- Васильевна, никак у нас в деревне свадьба скоро?
Женщина, которая укладывала покупки в большую хозяйственную сумку, встрепенулась.
-А я почем знаю? У кого свадьба-то? Ты, Клавка, вечно так. Сказала «а», говори и «б», чего уставилась?
Клавка обиженно поджала губы.
-Злющая ты, Васильевна. А то, как будто не знаешь, что Гришка твой весь отпуск через огороды шастает к Людке! Все дело к свадьбе и идет.
Васильевна фыркнула, да так, что даже нижняя губа издала шлепок.
-Вот еще, глупости говоришь. К той Людке может, полдеревни шастает, а Гришка мой жениться на ней должен?
Бабы зашумели.
-Ты что такое говоришь, Васильевна? А то Люду никто в деревне не знает. Девка-то хо

Анастасия не отрывала взгляда от мелькающего за окном пейзажа...

Миллион раз она мечтала, как будет вот так сидеть в плацкартном вагоне, смотреть в окно. Хотелось поскорее увидеть детей, обнять их. Как они встретят её? Ожидание встречи часто бывает радостней самой встречи.
Вдали показались дома. Несколько секунд Анастасия вглядывалась, потом вскочила, взяла сумку и пошла в конец вагона, к выходу. В проходе перед тамбуром уже выстроилась очередь из пассажиров.
Анастасия в который раз представила, как откроет дверь дома… Виктор должен узнать её, ему четырнадцать. Может, даже Любочка вспомнит. А вот Гриша был слишком мал, когда её уводили...
Движение поезда замедлилось. Проводница выш

ПРОЩАЛЬНАЯ МЕЛОДИЯ...

– Карточка магазина есть? Тыща двести... Товары по скидке возьмёте?
Грудной голос показался отдаленно знакомым. Роман взглянул на кассиршу, пробивающую товар впереди стоящим покупателям, опустил глаза на бейджик – Виктория.
Виктория! – чуть не вскрикнул. Но годами выработанная дисциплина сдержала.
Вика... Неужели! Впрочем, чего тут удивляться? Ещё когда переводили его сюда, в Ярославль, он вспомнил о ней. Вспомнил короткую историю его первой настоящей любви. Но лишь мельком. Улыбнулся – столько лет прошло.
Эта история произошла ещё до училища, ещё до боевых его дел. Совсем мальчишкой был он тогда – юным сержантом.
Современный супермаркет мерно гудел. Перед ним в оч

СТАРАЯ КОЧЕРГА...

Нину Петровну во дворе все мальчишки обходили стороной. Пенсионерка была строгой, не любила шума, возни и пыли из-под колёс юных велосипедистов, и частенько прикрикивала на расшалившихся детей. Тогда во дворе наступала тишина на какое-то время, а взрослые, услышав голос Петровны, выглядывали из окон и шептали: - Ну, опять заголосила старая кочерга… Всё детей строит.
- Так ей больше и делать-то нечего… Своих не было. Одиночество не сахар…
Нина Петровна выходила во двор в хорошую погоду после завтрака и сидела на скамейке неподалёку от подъезда. Больные ноги её были перемотаны эластичными бинтами, и даже в жару старушка носила рейтузы. Долгие годы работы на обувной фабрике

ИМЕЙ СОВЕСТЬ...

— Алиска, ну будь человеком, уступи! Ты же понимаешь нашу ситуацию.
— Понимаю. Только я здесь при чём? С чего ты взяла, что тебе все обязаны? Ладно, мать, с ней всё ясно, из неё ты всю жизнь верёвки вьёшь, но я то! У меня своя жизнь, у тебя своя. Нет. И точка, — нахмурилась Алиса.
Она вообще не понимала, о чём спор. Это надо же дойти до такой наглости! Это они так и из собственной квартиры выселят скоро. Как говорится: «Дай руку — по локоть откусят»! Точно про сестрицу милую. А Федька, муженёк её, устроился-то как хорошо! Молчит. А сам, небось, тихой сапой Настю подзуживает, поди, да скажи! Конечно, он же сам не будет ничего говорить, какие у него тут права?
Алиса всё боль

*Включи истерику* или женщина с родинкой...

Из дома Данил выезжает ровно в 7.15, а без двадцати восемь уже паркуется возле фабрики. Живёт он в пригороде, где машин немного. Пробки начинаются ближе к центру и Данил знает, где их обойти.
Но в понедельник на тихом перекрёстке Горной и Садовой случилось непредвиденное. Наперерез выпорхнул белый «Ниссан», дико скрипнули тормоза, Данил ощутил толчок в правое переднее крыло и выругался.
По звуку он почувствовал, что удар незначительный, на излёте, но выйти всё-таки пришлось. Из белого «Ниссана» вышла черноволосая женщина – стройная, лет тридцати пяти, с милой родинкой на щеке. Данил и виновница посмотрели друг на друга, обошли свои машины кру

НАСТОЯЩАЯ ЖЕНЩИНА...

Никогда Нина не задумывалась о том, что у нее в семье что-то не так. Муж замечательный, дочка растет Дашенька, он работает в тресте инженером, комнату им дали в коммунальной квартире. Повезло-то как! Сосед вечно на каких-то приисках пропадает, его комната закрыта на замок, а они одни в квартире.
Нина пока не работает. Дашенька маленькая совсем, недавно год исполнился. В садик рано отдавать, в ясли она никогда не ходила. Муж так и сказал: смотри за дочкой да за хозяйством. Моей зарплаты хватает. Даша подрастет, потом решим. Вот она и смотрит за хозяйством и за дочуркой.
В дому всегда чисто, прибрано. Обед-ужин готов, на кухне она большая мастерица. А утром иногда любит

Соседка Нина...

Михаил переехал в свою новую однушку. Ну что сказать, не прежние хоромы, конечно, но для размена после развода лучшего варианта не нашлось. А своего четвероного друга Барса, беспородную овчарку, пришлось забрать с собой. Жене он был не нужен.
Не сложилось у них. Красивая, самодостаточная Ольга решила, что ей лучше жить одной, а их брак с бесперспективным инженером был ошибкой. И от Барса всегда хотела избавиться, не любили они друг друга, а когда поженились три года назад, он был еще щенком, преданным и ласковым.
И вот теперь они вдвоем переехали в этот дом на седьмой этаж. И все бы ладно, но Михаилу скоро в больницу ложиться. Ничего страшного, просто сердце надо подлечить,

ОТ НЕНАВИСТИ ДО ЛЮБВИ...

Подруга зашла в квартиру с таким лицом, что стало ясно, есть ошеломляющая новость:
- Наташка, я влюбилась!
- В очередной раз?
- По-настоящему. Нам с тобой уже по двадцать два и пора думать о будущем, - стала разглагольствовать Юлиана. – Зовут его Платон. Окончил институт, работает каким-то начальником на заводе.
- Так уж и начальником?
- Пока небольшим, но у него всё впереди, - заметив грустный взгляд подруги, тут же перевела тему разговора. – Наташа, давай находи себе хорошего парня, вместе замуж выйдем.
- Ну, во-первых, пока институт не окончу, замуж не выйду, нам последний курс остался, а во-вторых, - подруга тяжело вздохнула. – Что-то хорошие не находятся.

Тётя Валя против АУЕ...

Можно уйти с работы пораньше, и никто не обратит внимания. Один раз. Можно два раза. Но если ты каждый день отпрашиваешься с работы «пораньше», то у начальства начинают возникать вопросы.
Старший менеджер Людмила уходила с работы на час раньше уже третий раз за неделю. Она знала, что сегодня её точно не отпустят. Зашла в кабинет шефа и встала, глядя себе под ноги.
Все оправдания кончились. Больные тёти уже были увезены в больницу, муж уже нашел потерянные ключи, и даже дантист уже провел обследование. Но Людмиле всё равно надо было срочно бежать, а признаваться в истинных причинах она не собиралась.
Шеф старался смотреть на Людмилу сурово, но у него не получалось.