Предыдущая публикация
ПРОСТИ, ЧТО НЕ ПРИЗНАЛА...
-Я замуж за старовера вышла. - Нина Ивановна этой фразой опрокидывает в прострацию.
Ей за 60. Но есть женщины, к которым возраст не липнет. Фигура какая-то стремительная, походка стремительная. Вечно в делах, цветы выращивает, по музеям ездит, по гастролям, кстати тоже. Ибо вот уже лет десять солистка хора, который то в Питер на фестиваль, то по городам Сибири. До кучи сюда — внуки, их надо то на секцию отвезти, то с музыкалки забрать. Все внуки и их грамоты с медалями в новеньком смартфоне...
-Ой, да там памяти чуть не терабайт... — такая «очень типичная» фраза от сельской женщины в возрасте хорошо за 60.
И представить её женой старовера... Но это был миг откровенности, Прочла вслух на библиотечных посиделках свой рассказ «Чайник в горошек» — о своей свекрови, как-нибудь опубликую его тут, изрядно подсократив. И Нина Ивановна вдруг расплакалась — не навзрыд, а слезы побежали часто-часто, она их все отирала, отирала ладошками. А потом подсела ко мне и вот...
-Я замуж за старовера вышла...
Нет, её Сергей был уже не совсем старовер. Из маленькой деревушки он к тому времени сбежал в райцентр, получил права, устроился работать. Тот типичный случай, когда молодости уже тесно в рамках родительских устоев. Это уже начало 70-х. И даже на танцы ходил, где со свой Ниной и познакомился. Она училась в финансовом институте заочно и старательно сводила дебет с кредитом в конторе райпо.
Повстречались полгода и решительно направились в ЗАГС подавать заявление. И вот только там Нина и услышала, что родители у Сергея — кержаки, староверы. У них даже имена звучали непривычно -Степан Хрисанфович и Анфуза Макарьевна. Староверы... истовые, живущие по всем непростым канонам этой самой веры. И более того, у Сергея есть в деревне невеста, которую родители ему подобрали еще лет с десяти.
Диковато звучит? Мне рожденной в тех самых семидесятых, казались эти годы вполне себе цивилизованными. А обычай женить насильно — он где-то там у диких племен Африки, да в романах о дореволюционной России. Но как не поверить живому свидетелю.
-Не сбежали?
-Сергей же не виноват. И мне по молодости казалось, что если я буду хорошей женой, не буду спорить со свекровью, где-то совета спрошу, поговорю, помогать во всем буду — то за что же меня не любить? Мы были по другому устроены, девочки сейчас сразу готовятся к войне, я это по своим сыновьям поняла. А я тогда даже представить не могла, что буду как-то воевать со свекровью. В голове не укладывалось, уважение к старшим в нас воспитывали надёжно. Свекровь — вторая мама.
Такой вот «модус» семейной «вивенди» . Свекровь — вторая мама. А если она мамой быть не желает — ни второй, ни пятой?
На визите к родителям мужа Нина сама настояла, ну как это замуж выходить и с роднёй не познакомиться?
-И как? Не выгнали?
-Лучше бы выгнали. Я в дом за мужем вошла, Мы четыре часа там находились. И меня четыре часа не видели. Говорили с мужем, его за стол позвали, он конечно и меня усадил, мне даже суп налили. Помню такая чашка была — с трещиной, свекровь её откуда-то с улицы принесла. Тарелку, кружку и ложку...
Но меня не было для них, они даже не скандалили, когда Сергей про заявление сказал. Промолчали. И его все спрашивали о работе, о ценах, о чем-то еще. А когда уезжали, отец Сергею сказал, что эту жену они не признают. При мне, но не мне. а ему. Но мы всё равно свадьбу сыграли.
Через пару месяцев Сергей сообщил молодой жене, что родители приезжают за покупками и зайдут к ним. Нина всполошилась, давай спрашивать, чем лучше накормить. Сергей вздохнул:
-Не суетись ты, они не станут твоего ничего есть. Они ко мне едут.
Но Нина всё равно и пирогов напекла, и стол накрыла, и дом выскоблила, «как перед Пасхой». Даже если за стол не сядут, пусть видят, что сын их теплом, лаской и домашним уютом не обделен.
«Я хорошая жена» — кричала молча нежеланная невестка. И встретила свекровь со всем возможным радушием. Наверное, это была такая своеобразная война наоборот... Свекровь дом оглядывала внимательно и строго. Да и невестку тоже.
-Я так тогда порадовалась, что платок был на голове. Я его не специально надела, просто, чтоб волосы готовить не мешали подвязала. А потом снять не успела.
Серёжа сказал, что отец его — Степан Хрисанфович- заметил, что скромная, не современная, в платке ходит. Я потом уже нарочно если ехали, платок надевала.
Но свекровь, ни в тот, первый раз, ни когда после так и не села за стол, который с завидным упорством накрывала молодая невестка.
Они обычно просили воды, доставали из своих узелков свою еду, свои кружки и перекусывали в углу щедрого стола. Но они уже говорили с Ниной. Немного, и обычно о сыне. Она перестала быть для них пустым местом. Как-то она решилась отправить подарки к Пасхе, справедливо рассудив, что пусть и староверы, но Пасха же для них — праздник?
Сергей вернулся от родителей и отчитался:
-Мама платок убрала. А кофту-то в баню унесла, значит постирает — будет носить.
"Кофта была хорошая, дорогая мохеровая — вспоминала Нина Ивановна. -У меня денег было на одну. Хотела себе взять, а потом кто-то как надоумил, купила Анфизе Макарьевне "
Я сейчас примеряя на себя историю Нины Ивановны, думаю, хватило бы у меня сил и упрямства так долго и упорно штурмовать молчаливую крепость?
Причем крепость иногда огрызалась.
-Сергей не особо рассказывал, но я по нему замечала, что он от родителей приезжает накрученный. И начинается, то мама картошку жарит только на сале, то мама в огурцы уксус никогда не льёт. Я его спросила как-то, а ему как больше нравится, пусть скажет, научусь. И буду делать. Он ответил — делай, как делаешь.
Да и никогда бы мне свекровь рецепты не дала.
-А скандал закатить, мол нравится у мамы — езжай к маме?
-Не люблю я скандалов. И моя мама мне всегда говорила «Только дура между матерью и сыном встаёт. Жену-то он и другую найдет. А вот мать никогда» Я это помнила. И у нас не принято было обсуждать родителей — ни его, ни моих. Нам даже в голову это не приходило.
Нравственное табу и уважение к тому, кто дал тебе жизнь. И кто дал жизнь твоему любимому человеку .
Первым дрогнул в молчаливой войне свёкр.
-Прихожу, а на столе банка с мёдом стоит. Сергей говорит «Отец отправил, сказал, что надо твоей мёд есть — раз тяжёлая» И когда один приезжал, стал охотно за стол садиться. Носки я ему в тайгу вязала тёплые, варежки, всегда радовался. А мне не трудно, я быстро вяжу.
Растаял старик окончательно, когда Нина родила сына. И даже в роддом приехал на внука посмотреть.
-Как запишите?
-Степаном.
-Да не называют так сейчас, — расцвел Степан Хрисанфович, — Пусть Алексеем будет.
Сын уже в школу ходил, когда тяжело и внезапно заболела свекровь. И сколько бы не уговаривал сын поехать в больницу — мать отказывалась наотрез. А когда согласилась, лечить было поздно. Через мужа Нина предложила свекрови пожить у неё, досмотреть, хотя бы на время отпуска. Но эту помощь Анфиза Макарьевна отвергла. «Я ведь тогда обрадовалась. Предложить предложила, но боялась представить, как же я буду за ней ухаживать. Она и здоровая мне двух слов не сказала»
Сергей на время болезни матери чаще жил у родителей, чем дома. Нина, помня «Мать есть мать», и не пыталась спорить. Но зато всякий раз готовила еду и передавала с мужем. Она не знала, ест ли кто-нибудь её борщи и котлеты, или выбрасывают. Она просто готовила и передавала, понимая, что свекрови сейчас не до танцев у печки. А потом Сергей приехал за ней среди ночи. «Мама тебя зовёт. Собирайся»
-Я сразу поняла, что всё, отходит. Перепугалась. Мне еще не приходилось видеть умирающих. Я даже забыла, что она терпеть меня не может, все забыла, только страшно было, что еду к умирающей. И жалела её очень.
Приехали в дом, наполненный горем и уже осиротевший. В нём не оставалось строго порядка, что поддерживался рукой Анфизы Макарьевны. Посеревшие занавески на окнах, Не убранная посуда...
-Иди! — подтолкнул в спину муж.
И Нина вошла к свекрови.
-Она так похудела, что я её не сразу узнала. Жёлтая вся лежала какая-то.
Подозвала рукой и говорит «Прости, что не признавала тебя. Я же сразу увидела, что сыну с тобой хорошо. Что хозяйка хорошая. А не наша ты и всё. Прости, характер у меня такой. Живите с ним дружно. Серьга тебя до последу защищал. Не думай на него» Я разревелась, и говорю ей «Вы простите меня» А она «Не за что тебя прощать. Иди, не реви тут». Я вышла, потом зашла, когда уже надо было обмывать, умерла свекровь.
Такая вот история, девочки.
Как-то так в последнее время все усиленно делятся на воинствующие лагеря: мужчины против женщин, дети против родителей и особенно гневно и непримиримо — свекрови против невесток и невестки против свекровей. И всякий раз натыкаясь в ленте на историю семейных войн, собиралась поделиться вот этим рассказом, услышанным еще год назад.
Понимаете, какая штука, война она всегда разрушительна. Всегда. И всегда обоюдосторонняя. В семейных войнах первой погибает семья, и самому мудрому надо остановиться. Мудрому, девчонки, не взрослому, не старшему — мудрому...
Автор:
Записки Провинциалки
Следующая публикация
Нет комментариев